Капсула времени

Антона сильно раздражало, что Родина сниться ему все чаще и чаще, но со своими снами он ничего поделать не мог. А еще его бесило, что практически в каждом сне ему хотелось поцеловать эту несносную девчонку, но она постоянно куда-то ускользала от него. При этом Яна смеясь, как Антону казалось – над ним.

“Вот и отомщу ей за то, что она не дает мне спокойно спать”, – думал Антон, принося игрушку из магазина приколов в школу, и засовывая ее в Янкин портфель.

Но все получилось не так, как он ожидал. Яна слишком сильно испугалась. А он чувствовал себя дураком. Ему было почти физически больно, когда он видел Янкины слезы. Антон решил извиниться перед девочкой и пообещать ей, что такое больше никогда не повториться. А еще он хотел наконец-то прекратить эту их многолетнюю вражду. Она измотала Антона, и ему больше не хотелось видеть в Яне врага. Но королева повела с ним, как всегда так дерзко и так нагло и надменно, что Антон решил раз и на всегда забыть о ней, пообещав Яне никогда к ней больше не подходить.

Глава 7

Антон сдержал свое обещание. Больше он ни разу до окончания десятого класса не подошел к Яне, и старался вовсе не попадаться ей на глаза.

Подруга первое время по старой доброй привычке наблюдала за поведением ее заклятого врага.

– Я уверена. Это какая-то уловка с его стороны, Лерка, – говорила мне Яна на перемене. – Вот увидишь, Синий еще себя проявит. Не может же быть все так просто.

Но проходил месяц, другой, а Антон не проявлял в сторону Яны никаких выпадов.

– Яна, – успокаивала я свою подругу, которая день ото дня становилось все более нервной, – может он и в правду больше не хочет издеваться над тобой?

– Это почему еще? – спрашивала Яна, зло поглядывая в сторону Соболева. – Почему это он делает вид, будто меня и не существует вовсе?

– Может он повзрослел?

– Повзрослел? Лерка, ты чего? – усмехнулась Яна. – Ты что не знаешь? Мальчишки никогда не взрослеют.

– С чего это ты так решила? – удивилась я.

– Мне мама это рассказала. Она говорит, что мужчины до старости остаются детьми, только игрушки у них меняются.

– Как это? – не поняла я.

Мы с мамой таких задушевных бесед никогда не вели. Тема мальчиков в нашем доме была табу. Да и мне, если честно, все, что касается мужского пола было не интересно. Наверное, я была не совсем нормальная девочка. Мне было уже шестнадцать лет, а я ни разу ни в кого не влюблялась. Вокруг меня заводили романы одноклассницы и одноклассники. Девчонки грезили поцелуями. А вот мне это все было не интересно. Все, что меня занимало и увлекало – это чтение книг. Уж очень я увлекалась романами.

– Как это – другие игрушки? – переспросила я подругу.

– А так: в детстве у них машинка игрушечная, а потом – настоящая. Домик в садике строят из песка для своих солдатиков, а повзрослев – из кирпича, а вместо солдатиков там живут их дети. А если солдатики уж очень нравятся – так добро пожаловать в армию.

«Хорошо, что у меня есть такая подруга, как Яна, – подумала я. – А то от куда бы мне все это было узнать? В тех романах что я читаю, мужчины описываются, как рыцари на белом коне, приносящие себя в жертву возлюбленной. А вовсе ни как взрослые дети с настоящими игрушками».

Наступили летние каникулы. Антон продолжал не замечать мою подругу. И она, кажется, смирилась с этим. А я радовалась, что наконец-то он отстал от Янки, и они больше не враждуют друг с другом, по крайней мере, открыто. Но от куда мне было знать, что на самом деле с того их последнего разговора Янка не находит себе место и постоянно думала об Антоне. Признаться в этом подруга не могла даже сама себе, не говоря уже о том, чтобы посвятить меня в свои переживания.

И вот наступил последний день учебы в десятом классе. Возвращаясь домой вдвоем с Яной, я, радуясь, что наступили наконец-то летние каникулы, начала рассуждать о том, как мы с ней весело проведем это лето.

– Боюсь, что ничего такого не получиться, – грустно ответила мне Яна. – Деда Якова завтра отправляют на конференцию врачей в Прагу, и он берет меня с собой.

– Так это же здорово, Яна! – воскликнула я, искренне радуясь за подругу. – Конференция же длиться не долго. Значит ты скоро вернешься.

– А после конференции, – продолжала подруга, – дед взял тур по Европе, где мы пробудем до моего дня рождения, то есть до конца июля. Ты извини меня, что я раньше тебе об этом ничего не сказала. Но я сама это только вчера вечером узнала. А отказаться я не могла. Сама понимаешь – мне всегда хотелось посетить Европу.

– Тогда, я буду ждать тебя и готовить подарок, – искусственно улыбаясь сказала я. Мне совсем не хотелось расставаться так надолго с подругой.

– Лерка, ты не унывай, – Яна все-таки заметила, что я очень расстроилась. – Я буду тебе звонить или писать каждый день.

Я никогда не была за границей, поэтому просила Яну подробно рассказывать мне все, что она там увидит. Описывать куда они с дедом ходят, какие музеи они там посещают.

Подруга сдержала свое обещание и очень часто писала мне смс-ки:

«Лерка, тут так здорово: соборы, музеи! Вот бы классно было, если бы и ты была сейчас со мной рядом».

«Конечно, здорово», – думала я. Но мои родители не могли себе позволить поездок за границу. Для нас это было слишком дорогое удовольствие, так что мне приходилось довольствоваться рассказами Яны и мечтать, что я когда-нибудь обязательно смогу посетить Европу, так же, как и моя подруга. Смогу гулять по ее старинным улочкам, наслаждаясь красотой старинных зданий. Я мечтала о том, как было бы хорошо после очередной утомительной, но такой интересной экскурсии по европейским достопримечательностям, посидеть вдвоем с Яной в летней кафешке и выпить чашечку ароматного свежесваренного кофе и съесть кусочек тающего во рту дессерта. Я была уверена, что вкус кофе и сладостей в Европе должен отличаться от нашего и быть сказочным. Мы бы долго сидели с подругой за уютным круглым столиком, утопая в мягких креслах, обсуждая увиденное. Вспоминая прошедший день, мы бы весело смеялись и были бы очень счастливы. Но я здесь, а она там.

«Яна, я так рада за тебя», – писала я подруге. Я и в правду была очень за нее рада.

«А как у тебя дела, подруга? – спрашивала меня Яна. – Расскажи что-нибудь. Как ты проводишь каникулы?»

А, что мне было ей рассказывать? Как я в перерывах между приготовлением ужина и уборкой квартиры читаю свои любимые романы? Это ей вряд ли будет интересно. Я практически никуда не выходила из дома. Янка была моя единственная подруга, а одной гулять по городским улицам вовсе не так уж и интересно. Лучше посидеть и почитать очередной роман, погружаясь в его атмосферу, забывая все, что тебя окружает.

В пятом классе на мой день рождения мама подарила мне полное собрание сочинений Александра Дюма, и у меня началась новая жизнь. Нет я оставалась все той же Лерой Ивановой, которая ходит в школу, общается со своими сверстниками. Но когда я оставалась одна, и у меня появлялось свободное время, я тут же хватала очередной том и погружалась в мой любимый мир полный приключений, опасностей, коварства и любви. В эти моменты я забывала обо всем: о разногласиях с мамой, о учебе в школе. Я даже поесть забывала. Когда мои сверстницы, засыпая, представляли себя рядом с мальчиком из соседнего двора. Я же, закрывая глаза, видела себя Дианой-охотницей, скачущей на породистом белом, поджаром скакуне. Или одной из фрейлин королевы Анны Австрийской в пышной кринолинной юбке, искусно исполняющая реверанс. Коварная Миледи мне не нравилась. Я скорее была наивная дурочка Кити или Констанция. Правда отравленной мне быть вовсе не хотелось, и я придумывала новую развязку всем известной истории. Так что я не влюблялась в актеров или в мальчишек из соседнего двора, а ждала рыцаря на белом коне с алой розой в руке. «Таких сейчас нет», – всегда смеясь над моими мечтаниями, говорила мне Яна.

«Лера, а ты кого-нибудь из нашего класса видишь? Или все разъехались, и в городе никого не осталось?» – прилетело следующее сообщение от подруги.

«Практически все разъехались, – записала я ей голосовой ответ. – Вчера, правда, Соболева встретила. И что меня удивило – он шел не один, а с девушкой. Представляешь, Яна! Соболев и с девушкой!»

«Ты уверена, что это была его девушка, а не просто знакомая?» – так приятно было снова услышать Янкин голос. Я улыбнулась и протараторила:

«Это была Ольга из параллельного класса. Помнишь? Такая высокая блондинка с длинными ногами. И это не просто его знакомая. Они шли и за ручку держались. А Антон, когда меня увидел, покраснел, отвел взгляд и сделал вид, что не заметил. Вот кретин. Думает кому-то интересно с кем он там гуляет».

Янака долго не отвечала мне на это голосовое СМС, а потом написала: «Действительно – кретин. Лера, не пиши мне больше про Синего, ладно?»

«Хорошо подруга, как скажешь. Ну, а больше я никого и не видела».

На мой телефон полетели фотографии от Яны. Вот она на фоне какого-то замка. На другой фотографии – она внутри костела, сводчатый потолок, которого устремлен ввысь, и подпись: «Здесь мы слушали орган».

«А ты сейчас где?» – написала я.

«В Нюрнберге. Это такой город в Германии. Представляешь?»

«Неа, не представляю. Как я могу себе это представить, если я там ни разу не была?» – написала я и поставила грустный смайлик.

«Я сейчас еще фото пришлю, подруга», – ответила Яна.

В следующей смс-ки Яна написала: «У меня даже мурашки побежали, когда я впервые услышала органную музыку. Он звучит совсем не так, как пианино. Когда ты слушаешь орган, то кажется, что музыка звучит у тебя где-то внутри, – смайлики с ангелами. – В общем, подруга, тебе бы понравилось. Да, кстати. Через неделю мы вылетаем. Так что скоро встретимся».

«Съезжу с мамой в отпуск на Черное море, и встретимся», – ответила я.

«Везет тебе, Лерка, на море едешь».

«Ага, везет, – подумала я. – Холодное Черное море – это тебе не Европа». А в ответ отправила смайлик с большим указательным пальцем вверх. Я и не предполагала, что ожидает меня в этой поездке. Но об этом позже.

Яна вернулась из европейского турне в конце июля вся такая похорошевшая, загоревшая и, сразу видно, отдохнувшая. В подарок она привезла мне магнитики и всякие фенички.

– Спасибо, Янка! – обняла я подругу. – Я так по тебе соскучилась.

– И я тоже скучала по тебе, – ответила она.

– Ну, теперь у нас с тобой будет время поболтать.

– Ой, Лерка, мне так многое нужно тебе рассказать. Да, кстати, ты не забыла, что завтра у меня день рождения? И мне исполняется, между прочим, семнадцать лет?

– Ты, что, подруга? Конечно, не забыла. И у меня есть для тебя подарок, – улыбнулась я.

Я представила, как обрадуется Яна, когда я подарю ей куклу, которую привезла с отдыха на Черном море.

На том самом дне рождения Яна и призналась мне, что влюбилась в Антона Соболева.

Часть 2

Глава 1

И вот снова наступила осень, первое сентября. Пред нами тот же старый школьный двор c вышарканным газоном от множества детских ног, которые не раз пробегали по нему, опаздывая на занятия. Та же праздничная линейка, течение которой не меняется год от года. Только мы уже не те. Не те смешные первоклашки с цветными ранцами за спиной, спешащие к своему первому учителю. Мы – одиннадцатиклассники. И у каждого из нас в руках праздничный букет. А напротив нас стоят нынешние первоклашки в одинаковой школьной форме, которая была недавно введена директором. «Это все делается для поддержания дисциплины, – пояснял он, всем тем, кто не желал носить одинаковое, а хотел выделиться на фоне безликой толпы. – Школа – это вам не дом моды, – продолжал директор, – и модное дефиле здесь устраивать не надо».

Форма одинаковая, а вот выражение лиц у первоклашек было разное. У одних – это выражение растерянности от происходящего, ну, прямо, как у Янки одиннадцать лет назад. Мне вспомнился наш с подругой первый день в школе. У других первоклашек на лице было написано горе и отсутствие желания учиться. Сразу можно было определить будущих отличников по их радостному выражению лица. А кто-то из ребят просто не выспался и стоит зевает, наблюдая за всем происходящим вокруг него безучастным взглядом. Ничего не изменилось за одиннадцать лет. Даже наш директор – радостно поздравляющий всех с началом учебного года – все тот же милый толстячок в строгом черном костюме и в нелепом цветном галстуке. Изменились только мы. Одноклассники повзрослели: мальчики возмужали, девочки превратились в настоящих красавиц. А мы с Яной все так же стоим вдвоем, рука об руку и слушаем поздравление директора. Мы с подругой договорились одеться также, как и одиннадцать лет назад, на ту самую – первую в нашей жизни линейку. Нет, вы не подумайте: залазить в старую одежду мы не собирались, просто решили, одеться во что-то максимально похожее. Янка захотела сделать нашу совместную фотографию и положить ее в альбом рядом с той фотографией, что была сделана одиннадцать лет назад.

«Представь, как это будет здорово. Фото с разницей в одиннадцать лет, а мы в такой же одежде», – радостно пояснила мне Яна, когда я поначалу отказывалась идти в том дурацком прикиде, что был на мне в первом классе.

«Тебе хорошо, Янка, – начала было я возражать, – Алексей для тебя сможет опять воспроизвести свой шедевр из воздушной кремовой блузки и строгих брюк, а я буду выглядеть на твоем фоне, как замухрышка, – надула я губы и скрестила руки у себя на груди. – Не хочу».

«Не капризничай, Лера, – пихнула Янка меня в бок. – Алексей и тебе сошьет костюм, я его уже об этом попросила. Он будет лишь напоминать твой наряд первоклассника, но будет сшит Алексеем, а это значит, что будет выглядеть круто и экстравагантно».

«Вот этого я и боюсь». – сказала я, улыбаясь.

Зная не понаслышке неординарный подход Алексея к женскому костюму. Я боялась, что у меня либо карман окажется на попе, либо блузка с разной длиной рукавов будет. Почему я так решила? А вот по чему.

***

У Яны была настоящая и большая коллекция кукол, некоторые из которых служила ее дяде-модельеру манекенщицами. На них знаменитый кутюрье Алексей Родин доводил до совершенства модели своих костюмов. Чаще всего, это было, что-то экстравагантное. Например: однажды Леша сшил для своей любимой куклы-модели джинсы, у которых одна гача светло-голубого цвета доходила до щиколотки, а другая, темная – слегка прикрывала колено. Такими же асимметричными были и рукава у джинсовой куртки, которую в пару к брюкам сшил Алексей.

– Ну, и кто это будет носить? – увидев новую модель своего брата, спросил Янкин отец. – В этом же никуда выйти невозможно. Ни в магазин за хлебом, ни на работу, я уже не говорю о театре или какой-нибудь художественной выставке.

– Это смотря какая работа, – не отрываясь от своего занятия, ответил сосредоточенный Леша.

– Что значит – какая? – возмутился дядя Саша. – Нормальная, человеческая работа. Ты знаешь какие-то другие?

– Отстань, – отмахнулся от брата Янкин родственник. – Ты же знаешь, в каких кругах я общаюсь. Там такое с руками оторвут, – и у Алексея даже глаза засветились в предвкушении нового показа.

А однажды, на один из дней рождения подруги дед Яны подарил ей особенную куклу – фарфоровую. Эта кукла была уже не для наших детских забав, а для красоты. На ней было надето платье из розового шифона все в кружевах по моде девятнадцатого века. А на голове была розовая шляпка с широкими полями и с красными атласными лентами, которые завязывались у нее под подбородком. Фарфоровым у куклы было только личико, а тело – из ваты. Янка была на седьмом небе от счастья и светилась, как медный пятак.

– Смотри, Лера, что мне дедушка подарил, – с восхищением, бережно поднимая куклу вверх, показала мне свой подарок Яна.

– Да, платьице-то у нее старомодное, – сказал Янин дядя Алексей, скептически оглядывая куклу. – Ну что же, – вздохнул он. – Придется сшить ей что-нибудь современное. Брючный костюм, например.

– Леша, – нахмурилась подруга, прижимая подарок к груди, как будто пытаясь защитить куклу от пышущего идеями родственника, – иди вон на других куклах экспериментируй, а эту не трогай. Ей так идет этот наряд, – голос у Яны изменился, когда она посмотрела на чудо в розовом платье.

Яна очень любила эту куклу, и она у нее занимала отдельное место на полочке.

Алексей часто шил Янкиным куклам новые наряды, вызывая тем самым недовольство своего отца, профессора Родина Якова Ардалионовича: «Взрослый мужик, а в куклы играет, как девчонка».

Алексей Яковлевич Родин, на самом деле, был известный кутюрье в городе и гордо называл себя метросексуалом. В его гардеробе одежды было не меньше, чем у любой женщины, а может даже и больше. Стильная стрижка, аккуратные ногти с маникюром, а не, как у большинства мужчин, считающих себя настоящими брутальными мужиками, с «траурной» каемкой. И обязательно начищенные до блеска ботинки. Обувь для Алексея была, на самом деле, просто фетишем. Одна из стен его квартиры была уставлена от пола до потолка коробками из-под обуви. Чего там только не было: модельная обувь разных цветов и оттенков, которая отличалась не только по цвету, но и по тому из кожи какого животного она была изготовлена: от кожи теленка до кожи крокодила. Из спортивной обуви Алексей предпочитал белые кроссовки известного бренда и всегда содержал их в отличном состоянии. У него даже «Казаки» имелись для определенных случаев.

Алексей часто устраивал закрытые показы для элиты нашего города, то есть для жен олигархов и жен высокопоставленных людей. Для «паразитов общества», как говорил дед Яков. «Зато, эти «паразиты» хорошо платят», – парировал Алексей.

Жил он в отдельной двухкомнатной квартире, на которую заработал сам, без помощи отца. Чем очень гордился. Но в гости к старшему брату тем не менее наведывался часто.

«Ты просто от нас не выводишься», – говорил дядя Саша, возвращаясь с работы, и видя брата за обеденным столом.

У Алексея даже за этим столом было свое место, которое никто не занимал, если вдруг он не появлялся у Родиных вечером на ужин. А если Алексея не было за этим столом более двух дней подряд, то все в доме начинали волноваться. Первым не выдерживал разлуки с сыном дед Яков. Он звонил Алексею на мобильный телефон и интересовался, не произошло ли с ним какой-нибудь неприятности. В этот момент тетя Лена стояла на кухне и строчила на телефон брата мужа гневное СМС, не забывая переворачивать шкворчащие и ароматно пахнущие котлеты на сковороде. В том сообщении говорилось, что предупреждать надо семью, если не являешься к ужину несколько дней подряд, и не заставлять родственников волноваться: где он, и что с ним случилось. Тетя Лена грозила отлучить Алексея от стола, если тот не появиться сегодня же на ужине. А вот этого дядя Леша допустить никак не мог. Котлеты и супы тети Лены он не готов был променять ни на что.

«Ну, что вы с ним, как с маленьким носитесь? – ругался на отца и жену дядя Саша, – Он вполне взрослый мужик, и сам о себе может побеспокоиться».

«Кто? Алешка? – иронично спрашивал дед Яков своего старшего сына. – Сможет побеспокоиться о себе? Ты что смеешься? Он даже профессию нормальную выбрать себе не смог. А ты говоришь…».

Алексей несмотря на то, что в его окружении было не мало хорошеньких, молоденьких и не очень женщин, женатым не был. «Не нашлось достойных», – всегда отвечал Янин дядя на вопросы Елены Александровны о том, когда же он таки найдет себе девушку и заживет нормальной семейной жизнью.

«Поскорей бы ты женился. Тогда, глядишь перестанешь ходить к нам ужинать», – ворчал дядя Саша на брата.

«Не дождетесь, – весело отвечал тот, перекладывая себе в тарелку вторую котлету. – Семейная жизнь не для меня. Я еще не готов добровольно отказываться от всех благ холостой жизни и от Лениных котлет, – улыбался дядя Леша. – Вдруг моя жена окажется ужасной поварихой? Я худеть не собираюсь».

«Худеть он не собирается, – ворчал Янин отец. – Ты себя в зеркало видел? Тебе бы потолстеть не мешало. А то выглядишь, как твои модели-вешалки».

«А дети? – не успокаивалась тетя Лена. – Как же дети?»

«Знаешь, Леночка, мне и ваших девчонок хватает. Своих заводить не обязательно».

Алексей и вправду любил своих племянниц, как родных дочерей. Тетя Лена знала, что на деверя всегда можно положиться. Он и с младшими девчонками посидит, и накормит их, и поиграет с ними, пока она ходит с Татьяной в поликлинику или в магазин.

***

На самом деле я была очень рада, что сам кутюрье Алексей Родин сошьет мне костюм. И я, немного поколебавшись, скорее для приличия, всё-таки согласилась на Янкино предложение.

«Поверь, что мы обе будем выглядеть с ног сшибающе», – пообещала мне подруга, и она не соврала. Мы с Янкой были действительно хороши.

«Девочки! Яна, Лера, – поздоровалась с нами классная руководительница Светлана Николаевна. – Какие же вы красавицы. Впрочем, как всегда, – она улыбнулась Яне. – Видна рука мастера». Классная была одной из почитательниц таланта Янкиного дяди. По-моему, у них тогда даже роман намечался. Уж слишком часто Алексей стал наведываться в школу, чтобы узнать о Янкиных успехах у ее классного руководителя. И в такие дни Светлана Николаевна выглядела как-то по-особенному привлекательно, как будто знала заранее, что сегодня должен прийти Янкин дядя.

– Леша, я вот никак не пойму, что ты хочешь такого особенного узнать от моей классной? – возмущалась отличница Яна.

– А как же? – ни капли не смутившись, отвечал Алексей. – Я же должен знать, как моя любимая племянница заканчивает школу, и на что нам нужно надеяться.

– Так я тебе сама могу все подробно рассказать, – непонимающе смотрела Янка на своего дядю. – Школа. Универ. Аспирантура.

– Аспирантура – это здорова, королева, – улыбнулся какой-то загадочной улыбкой Алексей и потрепал Янку за нос.

– Не надо, Леша! – корчила Яна смешную рожицу, она терпеть не могла, когда кто-нибудь трогал ее за нос.

После окончания праздничной линейки, Янка неожиданно стала какая-то дерганая. Она все время вертелась на уроках и никак не могла сосредоточиться на материале.

– Ты чего такая? – спросила я подругу и разгладила складки на моей новой черной атласной юбке.

Конечно, без сюрпризов Янкин дядя обойтись не смог. Ну, иначе он был бы кем-то другим, а не кутюрье Алексеем Родиным. Дело в том, что, когда я стояла, моя юбка выглядела, как обычная прямая юбка, длиной до колена. Но стоило мне присесть, и вот тут-то можно было увидеть чудо – складки на юбке распадаются на множество клинышек, между которыми были разрезы, далеко идущие выше колена. Признаюсь, это было очень красиво и сексуально. А кармана на попе не оказалось, как я его не искала.

– Какая такая? – дернула подруга нервно плечом.

– Дерганая, – ответила я. – С утра у тебя настроение было хорошее, а потом оно резко испортилось. Что произошло?

– Да, так ничего, – она слегка мотнула головой.

– Ты опять от меня что-то скрываешь, Яна? – нахмурила я брови.

– Ты Соболева сегодня видела? – ответила мене подруга вопросом на вопрос.

– Нет, – удивленно протянула я.

– Вот и я нет, – задумчиво проговорила Янака. – Знаешь, Лера, если, честно, я кое-как пережила эти дурацкие каникулы.

– Ты, что, Яна? – удивилась я. – Ты же говорила, что это самые лучшие каникулы в твоей жизни.

– Говорила, – ответила подруга. – Но пойми меня правильно, Лерка. Я каждый день думала об Антоне. Он мне спать не давал.

– В каком это смысле, он не давал тебе спать?

– Снился он мне постоянно. Вот в каком смысле. Да и из головы никак не хотел выходить. Я в Пражском соборе стою, на красоту и величие его любуюсь, – продолжала Яна, подняв руки вверх и описала ими большой круг. Видимо, она хотела показать мне все величие того, что она там видела, – а у меня перед глазами Синий стоит, – помахала она растопыренными музыкальными пальчиками у себя перед глазами. – То есть – Антон.

Я тихо хихикнула, стараясь не привлекать внимания учителя, которая ходила от окна к двери и читала нам воодушевленно чьи-то стихи.

– Ты чего смеешься? – рассердилась подруга.

– Извини, но я просто представила себе эту картину, – призналась я. – Ты заходишь в лучшие соборы Европы, а со всех икон на тебя смотрит лик святого Антона.

– Дурочка, – скрывая улыбку, пихнула меня Янка в бок, да так больно, что я вскрикнула.

– Девочки, в чем дело? – обратилась к нам преподаватель литературы, – Что за крики? Вам, что совсем не интересно творчество Блока?

– Извините, Ангелина Ивановна, – соскочила я со стула, – нам очень интересно. Просто я нечаянно локтем ударилась, – соврала я.

– Ну, тогда ладно, – недоверчиво посмотрела на меня учительница.

Поправив свои очки, которые сползли у нее на кончик носа, Ангелина Ивановна продолжила урок. А Янка продолжила нашептывать мне:

– Я так ждала, когда наконец-то смогу его опять увидеть, а он даже в школу сегодня не пришел, – подруга вдруг резко схватила меня за руку, да так сильно, что я с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть во второй раз, а Янка проговорила с тревогой в голосе. – Может он заболел? И ему нужна моя помощь?