Это было в царстве Чу в 3 веке до н.э. КНИГА 1. Наложница генерала, приносящего мир, часть 2

*[76] Повелителя демонов Чжун Квэя изображали как мужчину могучего сложения с длинной бородой и круглыми выпученными глазами, очень уродливого.

––

❀ Благодетели, ставьте лайки, это полезно для кармы! ❀

ГЛАВА 25. Уи-уи

Бай Юй разглядывала балки на потолке.

Она не собиралась прерывать свое интересное занятие. Все, чего она хотела, – это лежать на спине и смотреть в потолок, лишь бы не выходить за пределы комнаты.

За пределами комнаты было страшно, там был Сян Юй.

План был такой: сидеть дома, пока господин не уедет.

– Госпожа, одевайтесь поскорее, – сказала Ли Лэ.

– Маленькая предательница, – сердито ответила ей Бай Юй. – Кинула меня вчера и убежала!.. Ай!

Мышцы в ногах и в паху болели так, словно ее вчера казнили, разорвав повозками на пять частей. Растяжка и стамина ни к черту, подумала Бай Юй, кандидат в мастера спорта в прошлой жизни. Надо тренироваться, совсем бесполезное тело. Как с таким можно убежать куда-нибудь?

– Ах, госпожа! – ворковала Ли Лэ, наводя ей красоту. – Я же вам говорила – господин обязательно поддастся вашим чарам! Вы родите наследника семейству Сян и станете фужэнь!

Бай Юй, одетая и причесанная, решительно потопала назад к кровати и рухнула на нее.

В дверь тихонько постучали.

– Юй-мэймэй, – радостно сказала Юй Ваньсин. – Ты слышала? Наш господин вернулся из похода.

(Бай Юй:) – Мммэээ… (нечленораздельное мычание из подушек)

(Юй Ваньсин:) – Юй-мэймэй, пойдем поздороваемся.

(Бай Юй, про себя, мрачно:) – Спасибо, я уже поздоровалась. Теперь твоя очередь.

Юй Ваньсин немного постояла на пороге.

(Юй Ваньсин, нерешительно:) – Он, наверно, привез нам подарки.

Его подарки!

Спасибо, видели!

Попытка заманить Бай Юй к господину потерпела неудачу, Юй Ваньсин не знала, что еще сказать. Она беспомощно посмотрела по сторонам.

Из кучи подушек поднялась рука, махнула на нее и бессильно упала:

– Иди, иди.

Иди к своему господину, если он тебе так нужен.

Из-за этого бесчувственного животного Сян Юя, Бай Юй теперь казалось, как будто она обокрала Юй Ваньсин. Он разрушил ее любимую сказку про могучего героя с нежным сердцем и его прекрасную наложницу, которые были преданы друг другу до последнего вздоха!

Душа Бай Юй оделась в траур.

Черные облака сгустились над усадьбой, белые птицы с криком носились и искали, куда бы спрятаться.

Первый удар грома сотряс небо и землю.

Дождь упас словно занавес из тяжелых стеклянных бусин.

Бай Юй лежала и смотрела в потолок.

У нее в душе тоже были черные облака.

Еле-еле горел светильник на столе.

– Тук-тук-тук.

Бай Юй вздрогнула.

– Тук-тук-тук, – у окна.

Опять тот же стук?

– Ли Лэ, – шепотом позвала Бай Юй.

Ли Лэ дремала, сидя возле сундука.

– Ли Лэ! Ты слышишь?

– А? Что?

– Тук-тук-тук.

Может быть, это просто вода собирается в изгибе кровли, а потом падает на рамы?

– Бух!

Ли Лэ одним прыжком оказалась у хозяйки на постели!

Кто-то ломился в окно!

В дверь начали скрестись.

Бай Юй и Ли Лэ задрожали и прижались друг к другу.

– Уи-уи!

Беспризорная душа плакала под дождем.

Бай Юй и Ли Лэ переглянулись.

– Уи-уи-уи-уи-уи-уи-уи-уи-уи!

Бай Юй села на кровати и взяла в руку медные щипцы для углей. Ли Лэ кивнула и взяла подушку.

Он вдвоем, шаг за шагом, приблизились к двери.

– Уи-уи! Уи-уи!

Бай Юй набрала в грудь воздуха и отодвинула створку.

Перед ней никого не было.

Только падал дождь.

–Уи-уи!

Она посмотрела себе под ноги.

Крошечное, мокрое, волосатое животное, задрав морду, скулило и жаловалось, сидя на деревянной галерее.

Пожаловавшись, щенок вбежал в комнату и старательно отряхнулся, забрызгав пол.

Отряхнувшись, он уселся, посмотрел на девочек, поднял морду и снова заплакал:

– Уи-уи-уи-уи-уи-уи!

(Бай Юй, брови умиленно подняты:) – Ааа… Ты, наверно, есть хочешь?

(Ли Лэ, усаживаясь на пол и протягивая к страдальцу руки:) – Люди говорили, у него маму растоптала лошадь, а остальных щенков утопили.

(Щенок:) – Уи-уи!

Уи-уи оказался бестолковым и прожорливым существом. Все, что он умел – это нюхать булочки и сосать тряпку, намоченную в козьем молоке. Таким образом он высосал полкувшина и раздулся, как пиявка. За ночь он научился вилять хвостом и сгрыз самую красивую пару туфель Бай Юй, но все равно девочки в нем уже души не чаяли.

Когда он хотел есть, он шлепался посредине комнаты на мохнатую задницу и заявлял: "Уи-уи!" Когда он не хотел есть, он валился на бок и засыпал. От роду ему было недели три, он был неизвестной породы, весь в клоках шерсти, как попало торчащих во все стороны. С круглыми, близкопосаженными коричневыми глазками, он был похож на маленького, лохматого, бестолкового медведя.

– Уи-уи! – позвала Бай Юй, и щенок, путаясь лапами в одеяле, побежал к ней по кровати.

– Уи-уи! – позвала Ли Лэ с другой стороны. Щенок свесил уши и начал соображать, к кому лучше пойти.

– Бай-цие, я вхожу, – послышался низкий голос из-за двери.

Бай Юй подскочила на месте!

Она не ждала, что Сян Юй нагрянет к ней в спальню!

Она сунула Уи-уи под одеяло, и он начал там ходить и искать выход.

"Лежать!" – шепотом приказала Бай Юй.

Ага.

Комок под одеялом направился в сторону стены.

Ли Лэ открыла дверь и принялась кланяться.

Бай Юй пошире расставила локти в широких рукавах и почтительно приветствовала господина.

Комок в это время врезался в стену и остановился, соображая, что ему делать дальше.

Подумав, он пошел в другую сторону.

Бай Юй распрямилась, но продолжала держать ладошки сложенными у груди, а локти – растопыренными.

Сян Юй подозрительно прищурился на нее.

Дочка Бай вела себя на удивление примерно.

Уи-уи вылез из под одеяла и сказал "Уи-уи!" Он хотел, чтобы все посмотрели, какой он находчивый.

Глаза Сян Юя стали круглыми.

– Бай Юй! – зарычал он и сгреб щенка с кровати.

Бай Юй похолодела.

Если он сожмет кулак, от щенка мокрого места не останется!

– Собака должна быть на улице, – сказал Сян Юй с угрозой.

Щенок полностью уместился в большой ладони Сян Юя.

– Ты-то должен быть умнее! – сказал ему Сян Юй.

Щенок принялся сосать Сян Юю палец!

Сян Юй посмотрел на него с ужасом, нахмурился и отобрал палец.

Тем не менее, маленькое тупое животное не отставало. Оно мордой повозило по рубашке мужчины, понюхало и присосалось к тесемке на груди. Запах Сян Юя очень ему понравился.

Сян Юй гневно выпучил на него глаза.

Щенок, не выпуская изо рта тесемки, завилял хвостом, показывая свою любовь.

– Забери его! – глухо произнес мужчина, с ненавистью глядя на Бай Юй.

Бай Юй оторвала от него щенка и торопливо сунула Ли Лэ.

Она боялась встретиться глазами с господином.

– Я не лягу в постель, в которой была собака, – заявил он.

Наказал.

Он повернулся и величественно направился к выходу.

– Ффууу… – Бай Юй выдохнула с облегчением.

Мужчина как будто почувствовал ее настроение.

Он остановился.

Он обернулся и коварно сощурился.

Он спросил:

– Бай Юй, ты читать умеешь?

Бай Юй перестала кланяться и медленно распрямилась.

Она посмотрела на него, не пряча глаз.

Выражение в них трудно было описать словами.

Это был долгий безнадежный взгляд, каким доктор философии, автор двенадцати статей по символике погребальных росписей, опубликованных в "Chinese Archeology" и "考古"*[77], смотрит на человека, так и не выучившего буквы.

Взгляд пяти тысячелетий цивилизации на коалу, имеющего соотношение веса мозга к телу 0,2%.

Это был взгляд, которым профессор Лоу не раз смотрел на нее.

О том, как Сян Юй учился

В юности Сян Юй учился письму, но не выучился. Потом он стал учиться биться на мечах и тоже бросил. За это дядя Сян Лян разгневался на него. Сян Юй заявил, что письмо годится только чтобы написать собственное имя, мечом можно победить только одного человека, а надо учиться тому, как можно победить десять тысяч человек. Сян Лян согласился и стал обучать Сян Юя военному искусству. Сян Юй поучился немного и тоже бросил.

Как-то раз они вдвоем наблюдали за переправой императора Шихуанди через реку Чжэдзян. "Его можно свергнуть и занять его место!" – воскликнул Сян Юй. Сян Лян зажал ему рот и запретил говорить дальше. "Не болтай попусту, а то казнят весь наш род!" – сказал он. Но с той поры Сян Лян стал уважать племянника.

Вот как было дело.

– Отвечаю господину. Незначительная служанка умеет читать, – сказала Бай Юй ровным голосом.

– По слогам, – добавила она с непроницаемым выражением на лице.

Он кивнул, и в глазах его промелькнула мстительная искра.

Потом он ушел.

––

*[77] "Chinese Archeology" ("Китайская археология"), "考古" ("Kaogu", "Археология") – научные журналы

––

❀ Благодетели, ставьте лайки, это полезно для кармы! ❀

ГЛАВА 26. Лучший день ее жизни пришел в 208 году до новой эры

Утром слуга принес на подносе два свитка бамбуковых дощечек.

– Госпожа, молодой хозяин велел вам все это прочитать, – сказал слуга с сочувствием в голосе.

Такова была месть Сян Юя.

Бай Юй развернула свиток и увидела столбики символов да-чжуаня, шрифта большой печати. Это был неизвестный ей текст "Наставление женщинам" – выдержки из "Книги обрядов", "Суждений и бесед", Мэн-цзы*[78] и других конфуцианских текстов, относящиеся к правилам поведения для женщин.

У нее ладошки вспотели от возбуждения!

Подлинная рукопись конца Воюющих Царств в прекрасном состоянии!

Она жадными руками ухватилась за поднос и ногой задвинула створку, оставив слугу удивленно таращиться на запертую дверь.

Потому что она боялась, вдруг он отберет рукописи! Вдруг он скажет "Ой, госпожа, простите ничтожного слугу, я все перепутал. Эти свитки мне приказали сжечь, а вам молодой хозяин велел взять кирку – нате, это вам! – и отправляться на медные рудники."

Но, очевидно, Сян Юй считал, что хуже чтения на свете быть ничего не может.

Хе-хе.

Читать да-чжуань было гораздо легче, чем писать на нем!

Луна еще не повисла на ветках старого утуна, а Бай Юй уже подняла глаза от второго свитка. Никогда в жизни она так не жалела, что книжка кончилась!

Некоторые цитаты были ей знакомы, некоторые она встречала в более поздних источниках в искаженном виде, а некоторые – видела впервые.

– Ага… Входить в двери с левой стороны, не занимать весь проем… не ходить по середине дороги, мужчина идет по правой стороне, женщина – по левой… Так вот почему Ми-фужэнь все время налетает на меня! Вредная карга, не могла по-человечески объяснить… Улыбаться, не открывая рта и не показывая зубов… знаем, знаем… Если мужчина передает что-то женщине, они не должны касаться руками… Мужчины не говорят о делах во внутренних покоях, женщины не говорят о делах за пределами дома… Мужчина своей мудростью руководит всей семьей… хм… хмм… хммм… Послушание считается правильным путем для жен и наложниц… Девочку учат быть послушной, мягкой, ткать коноплю, шелк… соблюдать обряды церемоний, приносить жертвы предкам… На первом месте у женщины – семья, на последнем – она сама…

– Ах, как бы я хотела вернуться назад в наш музей со всеми этими записями! – начала мечтать Бай Юй. – Заведующая Бай, вы – светило нашей исторической науки! Откуда вы так хорошо знаете этические нормы конца династии Чжоу?! … Ах, ну понимаете, Ми-фужэнь каждый день лупила меня по щекам, оттуда я так хорошо все и знаю!.. Заведующая Бай, вы такая мягкая и послушная… Да, да, я такая…

Бай Юй с азартом потерла руки, впереди ее ждало главное удовольствие: теперь она могла составить каталог иероглифов да-чжуаня с примерами из первоисточника! Кто бы ей сказал в Шанхае пару месяцев назад, что лучший день в ее жизни настанет в шестой луне второго года правления императора Цинь Эр-ши, то есть в 208 году до новой эры?!

Она открыла ящички с письменными принадлежностями и разложила чистые бамбуковые дощечки.

За книгой незаметно

Лето кончилось,

Каждая секунда дорога,

Как будто это золото.*[79]

По ночам ей не давали покоя странные сны.

Ветви качались над ней, она смотрела на них, как будто лежа на спине, как будто была похоронена под деревом. Иногда сквозь листву светила луна, тогда контуры веток и листьев были черными и особенно страшными. Иногда луны не было, были только звезды. Иногда была просто темнота – но Бай Юй все равно знала, что ветви там, качаются над ней.

Ее обнимал необъяснимый, тягучий, мертвящий ужас, она силилась подняться, но невидимая сила давила ей на грудь и душила ее.

Черные листья над ней трепетали под ночным ветром – там был воздух, там было небо, а вокруг нее был только могильный холод и страх смерти.

Сколько она ни тянулась, ветви над ней всегда были на том же расстоянии, и луна равнодушно смотрела сквозь них ясным ледяным оком.

Холод.

Страх.

Темнота.

Бай Юй открыла глаза и глубоко вдохнула.

Сон не отпускал ее.

Она спустила ноги с кровати и с силой потерла пальцами виски и лоб, мокрый от пота.

Бай Юй послушала в темноте безмятежное сопение Ли Лэ.

Она улыбнулась, накинула платье, тихо прошла через комнату, открыла дверь и вышла на веранду.

Она набрала полную грудь свежего воздуха. Стало немного легче.

Старый утун у колодца высился в ночи, как Великое Шелковичное Дерево, сто тысяч лет подпирающее небо. Его верхушку нельзя было разглядеть среди темноты, так что казалось, по стволу можно долезть до Коричного Дворца на луне.

Не зная, зачем, Бай Юй медленно пошла через двор и встала под ветвями великана. Она посмотрела на небо сквозь крону и протянула руку, чтобы коснуться веток.

Ей послышался чей-то голос.

Она обернулась – никого.

Может быть, это был ветер, может быть, ей послышалось.

Как будто кто-то спрашивал ее или просил о чем-то.

Бай Юй постояла, а потом прошлась вокруг двора по деревянной галерее, надеясь, что кто-то не спит в комнатах, но там все было тихо.

Немного поколебавшись, она заглянула в соседний двор – все равно возвращаться домой ей не хотелось. Уже без всякой цели она побрела дальше.

В одном из окон, сквозь щели в досках, пробивался свет.

Это было странно, потому что в этой части усадьбы не было жилых помещений.

Бай Юй подошла поближе.

Приглушенный женский голос.

Как будто невнятный стон или вздох.

Кто-то плачет?

Кому-то нужна помощь?

Бай Юй сделала шаг к двери и протянула вперед руку.

Мужской голос.

Мужчина засмеялся.

Бай Юй встала, как вкопанная.

Она узнала голос – низкий, с глубокими нотами, как будто рычит зверь.

Но сейчас рычание было больше похоже на урчание, словно зверя чесали за ухом.

Она ни разу не слышала, чтобы он смеялся. Она даже представить себе не могла, чтобы он смеялся, тем более, так тихо и ласково, как сейчас.

Дальше был слышен плеск воды.

Бай Юй уже поняла, куда пришла! Чем занимается Сян Юй в прачечной тоже нетрудно было догадаться.

Она поджала губы и закрыла их тыльной стороной ладони, чтобы не издать ни звука. У нее только осуждающе поднялись брови, потому что она почувствовала небольшой укол обиды из-за того, с какой легкостью Сян Юй украл ее ноухау! Он ведь обычно такой неприступный и надменный, кто бы мог подумать, что он будет устраивать романтические свидания в ванне со свечами?!

Но зато, тем меньше внимания он обращает на Бай Юй. С первых дней возвращения он о ней совсем забыл, так что все было только к лучшему.

Бай Юй тихо попятилась от двери, благодаря небо, что двое внутри были слишком заняты друг другом.

Не хватало только, чтобы господин подумал, что она за ним подсматривает во время любовных занятий! Это будет неповторимое достижение на ее поприще местной дурочки… Неповторимое и последнее, скорее всего.

Она торопливо повернулась в темноте… и в следующий момент врезалась в чье-то большое тело!

––

*[78] "Книга обрядов" 礼记 ("Ли цзи") – обширный свод правил поведения, составленный в эпоху Воюющих Царств и ранний период династии Хань (3-2 в. до н.э.)

"Суждения и беседы" – записи высказываний Конфуция (551 – 479 г. до н.э.), собранные его учениками

Мэн-цзы 孟子 (372–289 г. до н.э.) – философ, последователь Конфуция

*[79] Ван Чжэньбай (9-10в.) (из стихов《白鹿洞》"Пещера белого оленя")

读书不觉已春深，

一寸光阴一寸金

За чтением незаметно закончилась весна.

Каждый цунь времени – цунь золота.

––

❀ Благодетели, ставьте лайки, это полезно для кармы! ❀

ГЛАВА 27. Бог войны Сян Юй и гений меча Сян Чжуан

У Маогэнь так и подскочила от страха!

Бай Юй от страха тоже подскочила и толкнула человека перед собой!

Престарелая служанка плюхнулась на задницу.

Бай Юй немного удивилась, как легко она победила противника.

– Ох, ох! – сказала служанка.

Бай Юй поняла по голосу, что это всего-навсего У Маогэнь, и зажала ей рот ладонью.

– Ты чего тут? – шепотом спросила она.

– Несу чистые рубашки своей госпоже, – шепотом ответила У Маогэнь. – А вы, госпожа, почему не спите?

– Мне приснился страшный сон, – призналась Бай Юй, помогая старшей женщине подняться и отводя ее подальше.

– Страшный сон? – глаза У Маогэнь заблестели от любопытства, вылупились и отразили лунный свет.

– Мне иногда снится, что я похоронена под старым утуном во дворе, – прошептала Бай Юй.

– Вот это дела!

У Маогэнь даже забыла, куда она шла.

– Молодая госпожа, – громко зашептала она. – Это место нехорошее, я вам потом все расскажу!..

У Маогэнь вспомнила, что должна отнести рубашки.

Она запыхтела и убежала в темноту.

Не успела Бай Юй сделать два шага, из темноты снова послушались топот и пыхтение.

– Молодая госпожа! – сказала У Маогэнь, отдуваясь. – Только не подходите ночью к колодцу!

– А?

Но У Маогэнь уже убежала с рубашками.

Бай Юй пугливо огляделась.

Снова пыхтение из темноты!

– И во время дождя, госпожа, тоже не подходите к колодцу!

На этот раз У Маогэнь убежала без возврата, а Бай Юй поспешила домой одна, пугаясь каждого куста.

Она заперла двери в спальне и спряталась под одеяло.

Что за нехорошее место, про которое сказала У Маогэнь? Колодец? Старый утун? Или вся усадьба?

Страшно одной в темноте в нехорошем месте.

Шелест листьев с улицы и сонные крики птиц теперь были полны зловещих намеков: мы доберемся до тебя, Бай Юй.

– Шур-шур…– из-под кровати.

Оно уже в комнате!

Бай Юй вся съежилась и задрожала.

– Уи-уи… чавк-чавк.

Ах ты, мохнатая толстая жопа!

Конечно, Бай Юй, пока ходила на улице, оставила дверь открытой, поэтому Уи-уи забежал в комнату и заснул под ее кроватью! Теперь ему снилось, как он выпрашивает подачки и ест их.

Главной заботой в жизни Уи-уи было клянчить еду. Он достиг такого мастерства, что ухитрялся отъедать кусочки даже у прожорливого Хань Синя.

Его второй заботой было забегать в спальню к Бай Юй, вилять хвостом и прятаться под кроватью. Ли Лэ и Бай Юй вышугивали его оттуда метлой или подманивали лепешкой, размоченной в молоке. Иногда он просто из хулиганства, как мохнатая бомба заносился в комнату, делал круг и вылетал обратно.

Бай Юй сразу перестала бояться, и через минуту к сонному сопению Ли Лэ и Уи-уи добавилось еще одно.

– Госпожа, скушайте пирожок!

Честное слово, Ли Лэ иногда путала хозяйку со щенком – чтобы разбудить Бай Юй, она водила у нее под носом булочкой, распространявшей аромат свежей сдобы и мясной начинки!

Как только Бай Юй открыла глаза, Ли Лэ сунула булку ей в рот!

– Доброе утро, госпожа!

– Мум-мум-мум…

– Сначала прожуйте. Не надо разговаривать с едой во рту, – заботливо сказал Ли Лэ.

– Мум… Отстань со своей булкой, – сказала Бай Юй. – Утром булки, днем бул… мум-мум…

– Госпоже надо копить силу инь, чтобы родить здорового ребеночка, – приговаривала Ли Лэ и засовывала в рот хозяйке новые порции.

– По твоему это сила инь?! – с возмущением спросила Бай Юй, оттолкнув насильницу и усаживаясь в постели.

Она ущипнула себя за бок.

– Это что? Это инь? Это жир! Ты меня откармливаешь, как поросенка!

Ли Лэ радостно закивала:

– В полном теле – женская сила, госпожа! Кушайте… кушайте… – последнее слово она произнесла сквозь зубы, отбросив ненужные церемонии и силой запихивая булку в Бай Юй.

Бай Юй вспомнила медицинский отчет по захоронению Синь Чжуэй, знатной дамы династии Хань, которая жила в начале 2го века до новой эры. Ее тело, найденное через две тысячи лет, было почти не тронуто разложением, археологи называли ее "леди Дай". Почему леди Дай так хорошо сохранилось, остается для ученых тайной, известно только, что в составе жидкости, обнаруженной в гробу присутствовало некоторое количество киновари, убивавшей бактерии.

По сохранившимся останкам ученые реконструировали облик замечательной красавицы: точеный носик, оленьи глаза и соболиные брови. В музее провинции Хунань находится ее восковая фигура в полный рост.

При всем при том, исследования показали, что ко времени смерти леди Дай страдала разнообразными заболеваниями, большинство из которых было вызвано ожирением! Умерла она в возрасте 50 лет от сердечного приступа, потому что тонны жира сдавили кровеносные сосуды! Такова была жизнь гаремной красавицы – неумеренное питание и отсутствие физических упражнений.

Бай Юй содрогнулась.

Если так пойдет, через пару лет они с Ми-фужэнь смогут выступать в цирке – долговязая тощая фужэнь на пару с маленькой и толстой Бай Юй. Звезды клоунады, из неувядаемого репертуара, где высокий лупит толстого, а толстый все время падает и плачет фонтанами слез, нажимая на резиновую клизму под рубашкой.

Бай Юй решила, что живой она не дастся!

Несколько минут они с Ли Лэ перепихивали друг другу объедок булки.

Первым не выдержал Уи-уи – он вынырнул из-под кровати и утащил булку!

– Собачка молодец, собачка хорошо кушает, – сказала Ли Лэ, сдув со лба прядку, растрепавшуюся в потасовке и с материнской нежностью наблюдая, как Уи-уи месит задними лапами и с трудом протискивает под кровать свою толстую задницу.

Она многозначительно поглядела на хозяйку.

Бай Юй вылезла из постели.

– Гони его оттуда, – сказала она, важно надувая щеки и поглаживая воображаемую бороду. – Собаке место на улице, понимать должны.

Потом она не выдержала и расхохоталась, наблюдая, как Ли Лэ на четвереньках возит под кроватью метлой. Наконец, маленькая служанка вымела на свет божий щенка и несколько камушков, которые психованный Фэн Цзы считал своими амулетами для повелевания демонами. Ли Лэ с метлой погналась за Уи-уи, они оба выскочили на улицу и стали там носиться, полные с утра детской энергии.

Когда Бай Юй была умыта, одета и причесана, она вышла на галерею и стала там прогуливаться с невинным видом.

– Госпожа, берегитесь, Ми-фужэнь идет, – поспешила предупредить ее верная Ли Лэ, но Бай Юй решительно двинулась навстречу старшей женщине. Ей не терпелось опробовать на практике все, что она столько дней изучала по "Наставлениям"! Маленькими шажками, держась с левой стороны галереи, прижав локти к бокам, она проплыла мимо фужэнь.

Глаза фужэнь: – -

Бай Юй остановилась, повернулась к госпоже Ми, сложила ладошки перед грудью, опустила глазки и прошептала с поклоном:

– Сестрица, доброе утро.

Глаза фужэнь: 0 0

– Незначительная служанка почтительно видит Ми-цзецзе.

(Ми фужэнь:) – Хм… (не знает, что сказать)

Ми-фужэнь кивнула и пошла дальше с растерянным видом.

(Бай Юй, под нос:) – Хе-хе!

Не успела Ми-фужэнь опомниться, как Бай Юй, описав круг по двору, снова приплыла ей навстречу:

– Сестрица.

Поклон.

Почтительно стоит, ждет, что ей прикажут.

(Ми-фужэнь, шипит:) – Бай-цие… можешь идти.

(Бай Юй, под нос:) – Хе-хе!

Уплыла.

В третий раз она не стала испытывать удачу и, ускоряя шаги, нырнула в соседний двор.

Она прошлась мимо входа в хозяйственный проулок, в котором раньше занималась резьбой. Понятно, что, пока Сян Юй присутствует в усадьбе, она не хотела, чтобы он там ее увидел – еще отменит разрешение шушу. Она уже миновала проход в ограде, но тут до ее ушей донеслись стоны и звук падения тела!

Бай Юй не удержалась и заглянула в длинный двор.

Поддерживая друг друга и хромая, из-за здания торопливо выходили несколько солдат с обнаженными мечами! У одного темная рубашка была залита кровью, другой со страхом оглядывался, третий плюнул в ладонь и на ходу разглядывал выбитый зуб, четвертый не мог дальше идти и упал на колени.