Игра наяву 4. Власть

Киборги же совершенно равнодушно шагнули в чертовщину, что для них являлось нормой. Если ведьма хочет, чтобы они были похожи на людей, то ей придется изрядно повозиться с их настройками.

Как только я оказался внутри аномалии, то женский голос в шлеме уведомил меня, что радиационная обстановка в норме. Киборг был прав. Дымка не пропускала в свои владения радиацию и очистила от нее уже захваченную территорию. Это сильно изумило меня и заставило подумать, что аномалия может оказаться весьма полезной хреновиной. Правда, она затрудняла ориентацию: складывалось ощущение, что ты будто стоишь в черном тумане. Дальше десяти метров уже сложно было что-то разобрать. Я вытянул руку и посмотрел на перчатку. Так, вроде, неплохо видно, а вот чуть дальше уже начинаются проблемы. Силуэт Коса подрагивал и немного колыхался, словно он был в облаке марева, исходящего от горячего асфальта. И тут вдруг я обратил внимание, что капли дождя, как и радиация, тоже не проникали в аномалию. Но, постойте, может быть, он закончился? Я повернулся на сто восемьдесят градусов и посмотрел за пределы чертовщины. Нет, дождь наоборот – только усилился. Упругие струи жестоко хлестали землю, заставляя ее исходить паром. Ядовитая вода, образовавшаяся в облаках, «сжигала» уже не только целлофан и подобный ему материал, но и взялась за более серьезные вещи: тот стол, который недавно служил нам прикрытием, зиял оплавленными дырами. Останься мы вне аномалии, то я не берусь утверждать, что наши костюмы химзащиты выдержали бы подобную небесную атаку.

В эту секунду Чертовка заметила, что я развернулся и обеспокоенно смотрю куда-то за пределы дымки. Она тут же проследила направление моего взгляда, а потом немного приподняла брови, совсем чуточку, что у нее означало немалую степень удивления. Тут и Кос обратил внимание, что происходит нечто необычное. Он поспешно обернулся, увидел, что творит разбушевавшийся кислотный дождь и потрясенно произнес голосом, который здесь звучал так, будто парень говорил из глубокой ямы:

– Вот это нам повезло, что чертовщина оказалась такой… э-э-э… Ботаник, чего ты молчишь всю дорогу? Подскажи.

Лекарь встрепенулся, оторвал взволнованный взор от дождя, а затем скомкано пробормотал, попытавшись подобрать определение для дымки и тут же дав ей характеристику:

– Такой пространственной? Это пространственная аномалия. Видите, что творится? Голос, дождь, искажение объектов?

– Как бы чего здесь не вышло, – тревожно озираясь, пропыхтел Кос, а потом задумчиво добавил: – Правда, конкретно на данный момент, эта аномалия нас спасла. Хочу выразить вам нашу общую благодарность, – сказал он куда-то в сторону и поклонился, после чего посмотрел на наше изумлённое трио, которое пялилось на него как на полоумного. – А что вы на меня так вылупились? Лишним не будет.

– Ты это, Кос, прекращай, – настороженно буркнул я, косясь на парня.

– Так, хватит разговоров, пора двигаться дальше, – отрывисто проронила ведьма, глухим металлическим голосом, который в этой дымке совсем потерял признаки человеческого.

Вслед за своими словами, она приказала четырем киборгам идти чуть впереди людской части отряда. Стольких же механизмов ведьма отправила двигаться позади нас и по трое киборгов потопали по бокам. Только после этого наш квартет медленно двинулся вдоль дороги, идя рядом с пунктиром выстроившихся в ряд остовов машин.

Поглядывая на «коробочку» из киборгов, я почувствовал себя то ли под конвоем, то ли под охраной. Ощущения были незнакомые. Еще я поймал себя на мысли, что люди, двигаясь сквозь аномалию, едва ли не локтями задевают друг друга, хотя места было предостаточно. Мы инстинктивно сжались в очень компактную группку, которая молча брела вперед.

Спустя несколько десятков метров, я почувствовал, как тишина тяготит меня, захотелось услышать хоть какой-нибудь звук, а то в голову приходило безрадостное сравнение с гробовым молчанием.

Я кашлянул в микрофон, а потом проговорил, похлопав Чертовку по плечу:

– Тебе не кажется, что вот эта аномалия немного похожа на Астрал?

– Кажется, – односложно ответила ведьма, ускорив шаг, а в следующий миг девушка едва не упала, обо что-то споткнувшись. Ей повезло, что она успела схватиться за мою руку, которую я автоматически протянул, желая удержать ее от падения. Чертовка устояла на ногах и прямо посмотрела на меня. Я увидел свое отражение в ее широко распахнутых глазах, а потом она моргнула и признательно кивнула головой.

Кос громко съязвил:

– Ты чуть не стала падшей женщиной.

– Кос, скажи «бжжж», – неожиданно выдала Чертовка, глядя на желтый костюм парня, который он успел где-то испачкать в черных полосах гари. Видимо, Кос шел слишком близко от сгоревших автомобильных остовов и обтерся о парочку.

– Для чего? – хмуро промычал он, сдвинув брови и озадаченно посмотрев на девушку.

– Для маскировки. Если кто-нибудь нападет, то ты сможешь сойти за пчелу, – бросила она через плечо, аккуратно переступая через куски какого-то металла. Не сразу я признал в них части вертолета. Вон и искажённая лопасть.

– Ха-ха-ха, – картинно натянуто посмеялся парень. – Чуть животик не надорвал.

Я наклонился к нему и с улыбкой прошептал:

– Два-два.

Он возмущенно засопел, но смолчал, признав равенство, а потом и вовсе будто позабыл о сравнявшемся счете, устремив немного похотливый взгляд на прелести киборгов-женщин. Похоже, что его не смущало их искусственное происхождение. Он даже тихо шепнул мне, так чтобы не услышали остальные:

– Как ты думаешь, они девственницы?

– Кос, ну что за мысли? О бункере надо сейчас думать, – одернул я его, скривив недовольную физиономию.

Парень неопределенно пожал плечами. Мы потопали дальше и почти тут же наткнулись на десятки человеческих скелетов, разбросанных по тротуару. Большинство из них были облачены в изрядно истлевшие строгие костюмы и когда-то белые рубашки. Ботаник заикаясь, проблеял, что раньше в таком виде ходили на работу некие менеджеры среднего звена. Чертовка подтвердила его слова, сказав, что недалеко отсюда был деловой центр.

Мы не стали обыскивать скелеты, решив не тратить на них время, тем более что у почивших офисных работников в карманах, вряд ли нашлось бы что-нибудь полезнее бензиновой зажигалки.

Отряд потопал дальше, свернул за угол теряющегося в дымке здания и оказался на узкой улочке, которая связывала два широких проспекта. Тут я увидел то, что мне крайне не понравилось. Это оказались силуэты, которые словно кислотой были выжжены на черной асфальтированной поверхности улочки. Я остановился в этом месте, нагнулся над выжженными пятнами и прикоснулся перчаткой к одному из них. Ботаник молча прошел мимо, а вот Кос остановился подле меня и то же принялся разглядывать выжженный асфальт.

Глядя на силуэты, мне в голову мгновенно пришло понимание, что характерные признаки оставляют после себя жертвы одного небезызвестного ритуала. Интересно, пришла ли Косу на ум та же мысль, что и мне? Я повернул голову и снизу вверх вопрошающе глянул на него. Он посмотрел на меня и мрачно кивнул головой. Похоже, что наши догадки сошлись.

Чертовка в этот момент заметила, что мы остановились, и проговорила:

– Вы чего там? Давайте быстрее. Это просто напалм. Чем он вас так заинтересовал?

– Ничем. Уже идем, – проронил я, принимая вертикальное положение.

– Вот почему такая ерунда всегда творится именно там, куда нам надо идти? – негромко пробурчал Кос.

Я, иронично улыбнувшись, прошептал:

– Видимо, закон какой-то есть.

– Почти пришли, – донеслось от Чертовки, чей силуэт уже почти слился с дымкой. Она и лекарь немного оторвались от нас. – Вот это здание.

Мы ускорили шаг и через несколько метров догнали ее и Пашу. Они стояли напротив здания, фасад которого был украшен множеством статуй, изображающих воинов, и несколькими колоннами, которые, вроде как, поддерживали крышу. На самом деле я точно не знал, поддерживают они ее или нет, так как все этажи выше третьего скрывала дымка. Я мог лишь предполагать, насколько высоким было это здание.

Не став рассусоливаться, ведьма проговорила, двинувшись к большим двухстворчатым дверям с тусклыми медными ручками:

– Музей армии. Бункер под ним.

Мы все покивали головами, словно прекрасно знали это место, и пошли за ней. Один из киборгов уверенно схватился двумя руками за дверную ручку, потянул на себя и дверь, загребая мелкий мусор и камни, открылась. Первыми внутрь прошмыгнули остальные механизмы. Они несколько секунд постояли там, а потом сообщили, что опасности нет. Тогда человеческая часть отряда спокойно проникла в музей.

Меня мгновенно поразило то, что потолок находился на невообразимой высоте, наверное, этажей пять превратили в один гигантский зал, противоположная сторона которого терялась в черной дымке. Под потолком на стальных тросах висели самолеты: от каких-то совсем древних с пропеллерами до реактивных. Не знаю, настоящие ли это были самолеты или лишь превосходно выполненные макеты, но смотрелись они великолепно.

Я осторожно двинулся за Чертовкой, глядя не под ноги, где весь пол был усыпан стеклом, которое вылетело из множества окон и стендов, а шел, задрав голову и восторженно пуча глаза.

Вскоре насладившись видом самолетов, я перевел свой горящий взгляд, от которого можно было поджечь сигарету, на сотни, а то и на тысячи других экспонатов. Они расположились на специальных подставках, столах и висели на стенах. Рядом с каждым из них был небольшой безжизненный монитор, на котором когда-то можно было прочитать информацию об этом экспонате. Казалось, что тут было всё: от каменных топоров до макета межконтинентальной ракеты, который лежал на специальных ножках параллельно стенам здания. Все экспонаты были тщательно распределены по времени возникновения: от самых древних, которыми сражались еще пещерные дикари, до самых новых, которые были на тот момент, когда люди еще жили в этом городе.

Восхищенно крутя головами и слыша хруст стекла под ногами, мы шли за уверенно вышагивающей Чертовкой, которую, казалось, не трогало все это великолепие, собранное в одном места. Для нас – людей, родившихся после Войны, – музей был чем-то невероятным, мы отродясь ничего подобного не видели. Я от удивления и восторга челюстью царапал пол, и, пребывая полностью под контролем этих ярких чувств, далеко не сразу обратил внимание, что вокруг нас стали раздаваться еще совсем тихие голоса, которые постепенно усиливались.

Я тревожно замер, озираясь вокруг. Отряд следом за мной мгновенно остановился. Чертовка быстро спросила, встав возле меня:

– Что случилось?

– Голоса. Я слышу голоса. Похоже, что это духи. Их здесь десятки, – торопливо пробормотал я, облизав губы и начав улавливать отдельные слова. Чаще всего повторялось слово «свобода».

Ведьма мгновенно приказала киборгам окружить нас плотным кольцом, после чего спокойным голосом проговорила, словно не происходило ничего необычного:

– Где они именно? Враждебные или нет? Вон в той стороне кто-нибудь из них есть?

– Они повсюду. «Предвестник опасности» пока молчит, – болезненно сморщившись, прошептал я, начав испытывать существенный дискомфорт оттого, что множество голосов слились в один хор, который звучал всё громче и громче.

Остальные члены отряды ничего этого не слышали и не видели. Они лишь мялись на одном месте и взволнованно смотрели по сторонам поверх фигур киборгов, будто вопреки логике хотели разглядеть духов. Я же уже почти оглох от громогласного рева, который не нес в себе существенной опасности, но мои барабанные перепонки все же испытывали сильнейшую режущую боль, которая отдавалась в зубах.

В какой-то миг я застонал, упал на колени и попытался закрыть ладонями уши, но наткнулся на материал шлема. Твою мать, где эти микрофоны? Где они? А тут и дух очнулся, принявшись вопить, что опасность все же есть. Того и гляди, кровь из ушей пойдет. А вот «Святой защитник» никак не реагировал, значит, духи осознанно не стремятся причинить мне вред.

Чертовка быстро склонилась надо мной, вцепилась в плечи, сильным движением подняла на ноги, а потом почти проорала в лицевую часть шлема, попав капельками слюны на стекло:

– Они враждебные или нет?! Что они говорят?!

– Не знаю, вроде бы нет. Всё… слилось… – прохрипел я.

Она отцепила от меня свои руки и замялась. Ведьма не знала, как поступить дальше: двинуться вперед и навлечь на отряд гнев духов, если они окажутся агрессивными, или же пока оставаться на месте? Соблазн рвануть к бункеру был велик. Чертовка косила глазами на дверь в конце помещения. Похоже, что она-то и вела к заветной цели, нафаршированной оружием.

Внезапно все смолкло, будто кто-то нажал на паузу. Благословенная тишина воцарилась в зале. Барабанные перепонки больше не терзала громкая какофония голосов. Еще никогда тишина не казалась мне такой желанной.

Я облегченно выдохнул, сгорбив спину и уперев руки в бедра:

– Замолчали. Они замолчали. Фух-х-х-х.

Чертовка почему-то сделала шаг назад, натолкнувшись спиной на киборга. И тут пространство задрожало еще сильнее, словно налетел сильнейший порыв ветра, который заставил колыхаться туманную дымку. Откуда-то из зала донесся хруст стекла. Ботаник и Кос синхронно обернулись на звук, будто все утро репетировали это движение, настолько слаженно оно у них получилось.

Парни растерянно и даже боязливо вперили свои взгляды в клочок абсолютного мрака, который появился там. Я сам ощутил мурашки, пробежавший по спине, и покосился на ведьму. Она широко распахнутыми глазами, глядела на стремительно расширяющийся мрак и явно не понимала, что происходит.

Тут ведьма заметила, что я мрачно смотрю на нее, и повернула ко мне голову. Ее глаза ярко сверкнули и она воскликнула:

– Бежим к выходу!

И Чертовка попыталась рвануть в сторону двери, но именно что попыталась. Девушка успела сделать всего два шага, а потом мрак быстро расползся по залу настолько широко, что зацепил наш отряд. Движения Чертовки стали замедляться, будто она продиралась сквозь плотный черный туман, которой сгустился до такого состояния, что ведьма в нем просто застыла, как муха в смоле. Все остальные члены отряда, включая киборгов, тоже сделали всего по несколько шагов, а затем замерли на одном месте, не имея возможности двигаться в этой непроглядной мгле, которая сковала нас и лишила света.

Оба моих духа никак не реагировали, что, в принципе, было обусловлено моделью их поведения. Мрак не представлял прямой опасности. Он, вроде как, схватил меня, но не думал атаковать, так что «Предвестник опасности» и «Святой защитник» остались не у дел.

Тут я услышал, как Кос с трудом прохрипел:

– Темно…

– Не… дрейфь… Выпутаем… – откликнулся я, но договорить мне не удалось. Челюсти будто заклинило, словно кто-то поставил распорку между верхними зубами и нижними.

Неожиданно мрак начал проясняться в том самом месте, где раздался хруст стекла. Там появилась невысокая сгорбленная фигура, принадлежащая человеку или человекоподобному существу. Мрак словно испугавшись, отпрянул от нее. Вокруг фигуры осталась только дымка.

Существо выпрямило спину, став чуть выше и достигнув среднего женского роста, после чего оно медленно двинулось к нам. Каждый шаг, который приближал это создание к отряду, наполнял меня чувством опасности, а вот дух пока молчал. От фигуры исходила почти физически ощутимая злая мощь и неукротимая сила. Я почувствовал себя кроликом, который попал в силки и теперь ждал, когда его освободят лишь для того, чтобы снять шкуру и выпотрошить. А фигура уже приблизилась настолько, что можно было в подробностях рассмотреть ее, но лучше бы я этого не делал. Это была худющая, будто жердь женщина с черными спутанными волосами, свисающими неопрятными лохмами почти до пола. Одета она была в какую-то засаленную серую сорочку до пят. Глаза женщины оказались абсолютно черными, как и губы, которые мерзко кривились и обнажали пеньки редких зубов. Ее лицо густо пересекали неровные нити какой-то черноты, проникшей прямо внутрь грязной сморщенной кожи. Они виднелись по всему ее телу, не закрытому сорочкой, оставляя лишь малый процент нетронутой кожи. Ужас, одним словом.

Женщина подошла к киборгу, который стоял передо мной, и неуловимым движением откуда-то вытащила серебряный нож. В этой темноте он смотрелся предметом из какого-то другого мира. Затем она воткнула его в шею киборга и чиркнула длинным черным ногтем по своему запястью, нанеся неглубокий порез. Выступило несколько капель пузырящейся крови, похожей на кипящий гудрон. Нет, у людей в венах не может течь такая ядрёная дрянь. Женщина подцепила ее двумя пальцами и вывела в воздухе до боли знакомый мне ведьмовской символ, который был задействован в ритуале «Imperium Mortem». Я в этот миг испытал нечто сравнимое с падением в бездонную яму. Мой мозг мгновенно выдал страшную догадку о том, что будет происходить дальше, связав те вытравленные на асфальте силуэты с действиями этой женщины.

Она же продолжала ритуал: вытянула костлявую руку, на ладони которой возникла жменя высушенных цветов лаванды и бросила их в киборга. Достигнув его тела, они загорелись.

Я ожидал увидеть, как киборг плавится, будто попал в агрессивную кислоту, но ничего подобного не произошло. Его искусственная кожа даже не почернела. Мне понадобился лишь миг, чтобы понять: механизм ведь не живое существо, следовательно, для подобного ритуала не подходит, вот он и не сработал.

Как только чудовищная женщина осознала, что ритуал не удался, то она запрокинула голову к потолку и издала пронзительный визг, наполненный таким разочарованием, что у меня аж зубы заломило. В этот миг я заметил, что из ее волос торчат немного заостренные уши. В ней определенно текла эльфийская кровь.

Вдруг женщина оборвала свой визг, со стуком закрыла рот и одним движением вырвала погнувшийся нож из шеи киборга. Его рана даже не кровоточила. Тогда это чудовище в сорочке яростно зашипело, вцепилось руками в грудную клетку киборга и разорвало ее. Механизм заискрился – и внутри него что-то ярко полыхнуло, на миг осветив пространство. Женщина, как мне показалось, немного испуганно отшатнулась, а потом мощным ударом ноги отшвырнула киборга во мрак. Там раздался треск стекла, звук тяжеловесного падения и на этом все стихло.

Тут мой мозг услужливо подсказал мне, как дальше будут развиваться события. От этих мыслей мне стало нехорошо. Внезапно очнулся «Предвестник опасности». Его пробуждение несложно было связать со взглядом абсолютно черных глаз, лишенных даже намека на что-то кроме злобы. Ее буркала вперились в меня, и я ощутил, как по виску ползет холодный пот, а в горле встал комок. Мое сердце ускорило бег, словно пытаясь покинуть грудную клетку и умчаться подальше отсюда.

Я не был трусом, но и героем не был. В целом смерть не так сильно страшила меня, чтобы встречать ее, стоя на коленях со слезами на глазах, но сейчас я только огромным усилием воли не поддавался страху и вполне рационально рассчитывал на помощь «Святого защитника». Он как будто специально был создан для этой ситуации. Вон тебе истинное Зло в обличие страшненькой бабы. Вперед святой, завали ее.

Между тем женщина приблизилась ко мне и занесла серебряный нож для рокового удара. Защитник почему-то медлил, по-видимому, решив, что время еще не настало, а вот «Предвестник опасности» продолжал голосить.

Вдруг женщина сильнее оскалила зубы, словно решила напугать меня до полной усрачки. Мой лишенный страха напряженный взгляд, автоматически отметил, что ее лицо, как и уши, тоже носило следы эльфийской крови, а пальцы, сжимающие рукоятку, были увенчаны ногтями, которые поразила ровно такая же гниль, как и та, что проникла в меня.

В этот страшный миг что-то неожиданно щелкнуло в моем сознании, которое в критической ситуации как-то сумело связать эльфийскую кровь, ведьмовской Талант, ритуал из гримуара и гниль, которую я принял за непонятные нити, густо проникшие в кожу женщины.

Едва шевеля непослушными губами, я исторг то, что хотел сказать с самого раннего детства:

– Мама, это я – твой сын Максим.

Глава 3

Женщина застыла с занесенной для удара ножом рукой. Я пристально глядел на нее сквозь стекло шлема, ощущая, как грудь горит огнем разочарования. Неужели это мерзкое существо со слипшимися ресницами, которые торчат точно пики, действительно, моя мать? Вроде бы, всё сходится. Такой она могла стать после чрезмерного увлечения ритуалом «Imperium Mortem». Трансформация почти полностью поглотила ее тело и разум. Если одни только почерневшие ногти – это уже целый процент гнили, то ее нынешний внешний вид, говорил о том, что она как минимум перешла рубеж в девяносто процентов, а то и больше.

На какой-то стадии рассудок Агнес покинул ее. Она явно не может быть здравомыслящим существом. Глаза, эти полные злобы глаза. Разве они могут принадлежать женщине, находящейся в нормальном психическом состоянии? Нет, ее разум далеко отсюда. Уж лучше бы она умерла, чем жила таким чудовищем.

Агнес в этот момент покачнулась, словно ее подтолкнул кто-то невидимый, медленно моргнула, а затем опустила нож. Ее глаза оставались такими же злобными, но что-то изменилось в них. Кажется, они потеплели на пару градусов. Ее костлявые пальцы разжались и на пол, звякнув, упал серебряный клинок.

Я услышал, как Кос облегченно выдохнул из какого-то отверстия. Весь отряд наблюдал картину того, как ведьма едва не убила меня. Она поднесла к лицу свои иссохшие руки, увенчанные длинными ногтями, которые уже больше были похожи на когти, посмотрела на них, а потом, как в замедленной съемке, наклонилась и подняла с пола нож.

Кос принялся часто дышать. Я напрягся, ощущая, как тугой струной натянулись нервы. Духи никак не реагировали. Женщина резко полоснула себя ножом по руке чуть ниже сгиба локтя. Опять выступила ее кровь, которая имела мало общего с человеческой. Дальше она поднесла нож к моему предплечью, сильно надавила и материал костюма лопнул. Показалась моя рука. Я испытал определенный трепет, который холодил спину. Похоже, что моя ставка на «Святого защитника» не оправдывалась. Он бездействовал, хотя единиц воли у меня было предостаточно. Дух не считает, что Агнес может осмысленно атаковать меня? Очень может быть, что всё именно так.

«Предвестник опасности» тоже молчал. Он-то чего не реагирует? Уверен, что легендарная ведьма не собирается причинять мне вреда?

В этот момент она поднесла к ней лезвие ножа, и вот тут дух заголосил, предупреждая меня об опасности. Агнес помедлила несколько секунд, словно собиралась с силами, а затем разрезала тонкую кожу предплечья и вскрыла вены.

– М-м-м, – непроизвольно глухо выдохнул я, почувствовав укус боли.

По руке начала обильно стекать кровь обычного здорового человека. Ведьма посмотрела на нее, а потом прижала свой кровоточащий порез к моей ране. Я попытался отстранить свою конечность, но мрак не дал мне этого сделать, крепко удерживая в своих объятиях.

Наши внутривенные жидкости смешались. Я почувствовал сильнейшую боль, от которой заскрипел зубами. Мне в рану будто вливали кислоту, которая дальше расползалась по всему телу. Жжение, сопровождавшее этот процесс, вызывало стойкие ощущения человека, заживо сгоравшего в огне. Я почувствовал себя средневековой ведьмой, до которой добрались цепкие лапки инквизиции.

Мои глаза рефлекторно зажмурились. Из-под век выступили слезы. Боль была ужасная. Мне еще никогда не доводилось испытывать такую. Изо рта вырвался хриплый вой. Мне уже не удавалось сдерживать себя.

В какой-то миг я скосил влажные глаза на рану и увидел, что ведьма продолжала прижимать свою руку к моей. Я с изумлением заметил, что ее тело стремительно преображалось. Нити гнили исчезали, оставляя после себя чистую кожу. Взгляд женщины с каждой секундой приобретал определенную осмысленность. Из ее глаз уходили злоба и чернота. Она прекращала быть мерзким выродком и начинала напоминать человека.

Но куда же пропадала гниль? Агнес повернула трансформацию назад? Она как-то снижает процент? Тут мой корчащийся от боли мозг выдал логичную догадку, которую незамедлительно следовало проверить. Я опять закрыл глаза, собрал оставшуюся выдержку в кулак и, сконцентрировавшись, вызвал информацию о себе любимом.

Ужас охватил меня, когда я увидел, что трансформация увеличивалась как на дрожжах. Она уже перевалила отметку в двадцать пять процентов. Я не видел, что происходило с моим телом под костюмом химзащиты, но понимал, что на нем появляются те же нити гнили, которые были у Агнес.

Помимо трансформации увеличивались и мои характеристики. В сумме они поднялись больше, чем на двести единиц. И это был не предел – росла трансформация, поднимались и характеристики. А вот уровень Таланта оставался на прежнем месте. Для третьего уровня требовалось сто двадцать единиц интеллекта, а у меня было всего сто двенадцать. Интеллект и мудрость не увеличивались от трансформации.