Сущность

– Прекратить! Я кому сказал, кретины, отставить!

Угрюмый сержант, тяжело впечатывая походные ботинки в рыхлую землю, вышел на свет фонарей. Рядовые расступились.

– Что, победы над старушками совсем лишила вас мозгов? – рявкнул он, оглядев солдат исподлобья.

Он наклонился к Элиоту и освободил его руки.

– Уходи.

– Но… – попробовал возразить кто-то.

– Пусть уходит! – грозно произнес сержант. – Вы десантники или грязные шпионы? Если для вас, элитного подразделения, не нашлось на Земле лучшей работы, это не означает, что вы должны уподобиться этим псам из разведки! Пусть сами делают свою грязную работу. Наша задание – взять людей в том ангаре, а этого парня там не было. Всем ясно? У кого-то есть сомнения?..

Эпизод 17

Эли мчался через поле, не оглядываясь и еле успевая разводить руками хлещущую по лицу еще дымящуюся опаленную траву. Иногда он останавливался и прислушивался, шепотом звал ее. Но Сана не отзывалась, и он вновь продирался сквозь заросли. Вдруг нога уткнулась во что-то мягкое, он потерял равновесие, упал, зашарил по земле, холодея от страшной догадки. Это была Сана, она лежала навзничь, неестественно раскинув руки, и не дышала. Пульс почти не прощупывался, было темно, Эли плохо видел, но чувствовал запах крови и горелой человеческой плоти. Он подхватил невесомое тело девушки на руки и бросился в направлении огней Столицы.

Еще не рассвело, когда он вышел на пустое шоссе. Магистраль словно вымерла. Он опустил Сану на обочину, присел рядом отдышаться, но почти сразу поднялся и вновь двинулся в путь, еле переставляя ноги и бережно прижимая к себе подругу.

Вскоре их догнал неожиданно вынырнувший из темноты свет фар, рядом заскрипели тормоза. Эли продолжал идти. Пусть даже это полиции или кто-то еще, ему уже было все равно.

– Эй, приятель, кажется, тебе нужна помощь?..

Молодой человек с разноцветными волосами и очками ночного видения на носу высадил их около здания с неоновой надписью «Клиника доктора Аладдина».

– Это хорошая больница, – сказал он. – Моя мамаша лечила здесь свою мигрень.

Эли не успел поблагодарить парня – его машина исчезла так же внезапно, как и появилась. Прозрачная дверь распахнулась перед ним, и он без сил упал на сверкающий белый пол, залитый светом. Он больше не мог держаться на ногах, и только наблюдал, как ее увозят на каталке, всю окутанную проводами, как вокруг суетятся люди, как проворно робот-уборщик оттирает с белого пятна крови. Чьи-то заботливые руки помогли подняться, усадили в кресло, смазали раны и ссадины.

На рассвете его разбудили и попросили пройти к директору больницы. Его провели через ряд сияющих чистотой коридоров, оранжерею и благоухающую цветами приемную и усадили за большой стол, по другую сторону которого находился грузный лысоватый мужчина. Это был директор клиники, о чем гласила болтающаяся на груди визитка.

– Ваша подруга потеряла много крови, но жить будет, – сказал директор. – Ее рана не смертельна.

– Спасибо, – проговорил Эли, не поднимая глаз. – Я не знаю… у меня нет денег, но, если…

– Ничего не нужно. Я не об этом хотел с вами говорить. Надеюсь, молодой человек, вы понимаете. что я должен спросить у вас документы и сообщить в полицию об огнестрельном ранении?

– Да, – пролепетал Элиот.

– Но я не сделаю этого, если вы мне честно расскажете, в чем дело. У меня самого сын вашего возраста… Впрочем, это не имеет отношения к делу. Так как, на вас напали хулиганы?

– Нет.

– Я так и думал. – Господин Аладдин сурово покачал головой: – Вам дадут одежду, еду и даже денег на такси, но вы должны покинуть клинику, как только ваша подруга выйдет из наркоза. За нее можете не волноваться, молодой человек, у клонов регенерация тканей идет очень быстро. Даже шрама не останется. Ах, молодежь, молодежь…

Грузный директор еще что-то говорил, но Эли его уже не слышал.

Его словно облили кипятком. Так значит она клон?!.. Клон! Она его обманула! Проклятье, а ведь он почти влюбился. Надо же, влюбился в клона! Следовало сразу догадаться, когда она сказала про Лагерь общественных работников, ведь засомневался, даже сам спросил ее об этом. А она… надо же, как провела… семья, мать, космос… Эли готов был разрыдаться от обиды и отчаяния, потому что за этот один день Сана стала ему очень дорога. А теперь он узнает, что она клон… Клонированных женщин часто привозили на базу развлекать солдат. Они были совершенно одинаковые и потрясающе красивые, все до единой. Сколько их, таких как она? Десять, десятки, сотни? Нет, наверное, меньше – она брюнетка, и глаза слишком умные…

Эли вышел из кабинета, не прощаясь, оставив поучительную речь директора на полуслове. Сана уже сидела в холле, бледная, закутанная в несколько одеял. Работник клиники заказал им такси и оплатил проезд до того самого заброшенного здания, где они познакомились прошлой ночью. Как это было давно!..

Он усадил ее на кожаный диван, не говоря ни слова, поплотнее укутал в одеяла и собрался уходить, но Сана удержала его прикосновением холодных пальцев:

– Эли, не уходи, пожалуйста, – проговорила она еле слышно.

– Я не могу, я знаю, кто ты, – сказал он, стараясь не глядеть на нее.

– Прости меня, если я сделала тебе плохо…

– Ты меня обманула. Зачем ты все это придумала про семью?

– Я не придумала! Я правда выросла в семье, и таких как я больше нет… Мои родители не могли родить детей и поэтому нас с братом клонировали от них. У нас была нормальная семья, честное слово… и они действительно погибли в космосе, они были старатели, и случилась авария на руднике… Когда они погибли, а брат ушел с Пиратами. мне пришлось переехать в Лагерь, у меня не было выхода, но я человек, честное слово…

– Ты не можешь быть человеком. Ты – клон и у тебя нет души.

– Неправда! У меня есть душа! Я верю в Бога, я разговариваю с ним, и он мне отвечает! Правда!

Он стряхнул ее прикосновение со своей руки и бегом вышел вон, чувствуя ее долгий прощальный взгляд. Он почти видел ее сквозь стены, такую маленькую, несчастную, одинокую в огромном безжизненном здании. И так хотелось вернуться, обнять ее, прижать к себе и защитить от этого жестокого мира. Но возвращаться было нельзя. Эли думал так.

До Центра он добрался, как ни странно, без происшествий. После праздничных гулянок и застолий на утренних улицах было много пьяны и побитых людей. Полиция не обращала на них внимания, у него даже не потребовали платы за проезд в метро.

Выйдя из метро, он позвонил Лину. Тот ни о чем не спросил, молча выслушал и сказал, что закажет ему пропуск.

Эпизод 18

Услышав голос Эли, Лин почувствовал себя самым счастливым человеком на Земле. С того момента, как тот сбежал, он не сомкнул глаз и медленно сходил с ума. По известным причинам он не мог ничего предпринять, все, что оставалось – тревожно прислушиваться к новостям и вздрагивать, услышав созвучное имя. Когда Эли не вернулся и на второй вечер, он впал в отчаяние. Мальчишка был ему дорог. Может быть, их и вправду связывала какая-то из прошлых жизней, возможно, Эли был единственным, что осталось у него от того полета, единственным, с кем он еще мог поговорить о Тине.

Эли вошел, не глядя на него, улегся на диван и отвернулся к стене.

– Ты праздновал День объединения, братишка? – спросил Лин, стараясь быть строгим, – Тогда ты рано вернулся, самое веселье только начинается.

– Док, брось свои приколы, мне и так погано, – послышалось в ответ.

Лин не стал приставать с вопросами. Все равно парень сам все расскажет.

– А где Косичка? – спросил Эли после тщетных попыток задремать и заглушить душевную боль.

– У Терезы кончилось дежурство, и они пошли погулять.

Снова наступило молчание.

– Док, – позвал Эли и на всякий случай оглянулся. Ему вдруг показалось, что доктора нет в комнате. – А правда, что у клонов нет души?

– У клонов? – Лин приподнял брови, но не показал своего удивление. – В общем-то, да, это правда.

– Значит она… значит, клон не может верить в Бога? А она говорит…

– Почему же не может. Может.

– Не пойму, зачем им это, если у них все равно нет души?

– Потому что они тоже люди.

– Люди?

– Конечно, биологически они такие же люди, как мы с тобой. Абсолютно такие же, просто они не имеют связи с небесами, так как Господь Бог не предусматривал их создание. Что тебя еще интересует?

– Если клоны люди, почему считается позорным иметь с ними дело? Все смеются над теми, у кого появляются друзья-клоны, а тем более подружки. – Эли сел, потрогал распухшую скулу и спросил: – Док, а если влюбиться в клона…?

Лин был очень удивлен и не сразу нашелся, что сказать. Пока он думал, позвонили из главной лаборатории и сообщили, что в три часа придет какая-то комиссия из Министерства. и директор очень нервничает. Лин ответил, потом присел рядом с Элиотом.

– Я слушаю. Итак, ты влюбился в клона, братишка.

Эли вкратце рассказал, что приключилось с ним после ухода из Центра, немного раздражаясь невозмутимостью китайца, потому что хотелось сразу понять, одобряет тот его действия или осуждает. Он рассказал о Пиратах в баре, о профессоре молекулярной хирургии, о старом продуктовом автомате, о своем чудесном спасении от ареста и свалившемся с неба парне с разноцветными волосами. Дойдя до сцены расставания с Саной, он смешался и замолчал.

«Ты оставил ее?» Эли поймал обращенную к нему мысль и покраснел. «Да. Она осталась одна… там… она ранена… там холодно… она так смотрела на меня… совсем как человек». «Ты влюбился?». «Кажется… пока точно не знаю, но, по-моему, я влюбился в клона, идиот…».

– Как же ты смог ее бросить? – на лице доктора, наконец, появилось что-то, но от этого Элиоту стало очень не по себе.

– Но ведь… – произнес он и опустил голову. – Когда узнал, что она меня обманула…

– Ты должен понять ее. Она тоже знает, как люди относятся к клонам, поэтому не сказала тебе правды. Она не собиралась тебя обманывать, она боялась тебя потерять. Эта девушка – человек, живой человек, ты не имел права так с ней поступать. Даже если бы она тебе не понравилась, ты должен был расстаться с ней по-человечески. А тем более… И брось ты эти предрассудки. Есть душа, нет души, верит в Бога, не верит. Любовь – вот самая важная религия, братишка. Сколько есть людей, обладающих душой, но не думающих о ней. Ты всегда спрашиваешь о душе у своих девиц? Или тебя это волнует, только если они клоны?

Эли задумался. Лин, как всегда, был прав, а ему, как всегда, хотелось, чтобы друг принял решение за него. Он старше, он умнее, он лучше знает жизнь, он мудрец и философ.

– Док, тебе бы в церкви работать проповедником, или в рекламной фирме, – пробормотал Эли и провел рукавом по глазам. – Честно говоря, я сразу хотел за ней вернуться, но побоялся, что будут говорить всякое… Ты не поймешь этого, ты из другого поколения, а в моей среде все по-другому… на смех поднимут, доконают, хоть с Земли беги.

– Это не то, что я хочу от тебя услышать, – строго сказал Лин.

Эли поднял голову, страдальческие складки у рта постепенно разгладилось.

– Я сейчас поезду и привезу ее.

– Вот это другое дело, только ты останешься здесь. Я сам пойду за твоей девочкой, а ты сиди и не высовывайся.

Эпизод 19

Сана никогда не думала, что тишина может быть настолько оглушающей. Километры пустых коридоров и тоскливо-одинаковые коробки пыльных офисов, все это гудело монотонно и страшно, давя на перепонки. Она ощущала, как жизнь постепенно уходит, вытесняемая тишиной, и это холодное здание заполняет все больше и больше места внутри нее. Она уже чувствовала себя частью железобетонной конструкции, такой же тяжелой и мертвой, все ее существо медленно врастало в окружающую тишину, а продавленный кожаный диван, на котором неподвижно просидела много часов, становился продолжением ее самой. Наверное, так уходят клоны, думала она. Ей не хотелось так уходить, ведь она всегда надеялась, что сумеет стать настоящим человеком, то есть заслужить душу, пусть не такую, как у людей, но хотя бы самую маленькую.

В Лагере общественных работников на нее смотрели как на ненормальную и сторонились. Сана жила уединенно, не участвовала в жизни Лагеря, не заводила друзей и подруг. Она читала и много-много думала, глядя по ночам на звезды. Космос забрал у нее отца и мать, но она все равно любила небо. Она говорила с ним, рассказывала о своих мечтах и надеждах. Утреннее солнце кивало в ответ, и созвездия мерцали, подавая тайные знаки. Она знала их язык и не сомневалась, что они слышат ее. Ее странности вызывали презрительную усмешку у жителей Лагеря. К счастью, внешность ее не считалась привлекательной для владельцев каталогов, никто ее не трогал и дальнейшего клонирования не предлагали. Хотя за это хорошо платили, Сана решила для себя, что сбежит, если будут настаивать. Она хотела хотя бы чем-то походить на людей – быть в единственном числе…

– Сана!

Вот уже начались галлюцинации, подумала она безразлично. Сейчас наступит темнота и одним клоном на Земле станет меньше.

Зов повторился уже ближе. В открытых дверях, откуда все время тянуло сквозняком. появился силуэт человека. Сана напрягла ослабевшие глаза. Нет, это был не Элиот. Жаль, она до последнего мгновения в тайне надеялась. что он вернется за ней. Она не осуждала его, она была благодарна ему за этот день счастья, за то, как он смотрел на нее. Она понимала его, и именно поэтому ей больше не хотелось жить на свете.

Человек в дверном проеме приблизился. Наверное, полицейский или какой-нибудь нелегал, ищущий приюта, или Пират. подумала она безразлично.

– Не бойся меня, я друг Элиота, – услышала она

Потом ее подняли на руки и понесли, вниз по гулким лестницам, на улицу, где бушевал майский полдень, и желтое Солнце светило безумно ярко.

Эпизод 20

Очередь в Бюро пропусков, казалось, была бесконечной, но, как и все на свете, она тоже закончилась. Тереза просмотрела прямоугольный кусок пластика на свет, он светился радужными разводами и довольно кивнула.

Ке угнетало все: непривычная одежда, слишком веселые люди, подозрительные взгляды и весь этот гигантский город, каждая улица которого кричала о том, что он здесь чужой. Ему было странно, что он разгуливает в дурацком виде по Столице, которую он еще недавно собирался сравнять с землей, а рядом – белая девушка, да еще с такими ногами… Невероятно! Ке был растерян, но в целом ему все это даже нравилось.

– На, держи это при себе, – сказала Тереза, протянув пропуск. – А теперь я покажу тебе Столицу. Так, дай-ка подумать, с чего бы нам начать…

Прогуляв весь день, вечером они засели в молодежном кафе неподалеку от Площади прогресса, набитым веселыми молодыми людьми. Здесь были парни и девушки самых разных цветов, что очень вдохновило Ке. Тереза заказала чуть ли не все, что значилось в меню, и он долго пыхтел над замысловатыми блюдами, не зная, можно ли это есть.

Они просидели в баре до глубокой ночи.

– У меня есть мечта, – говорила Тереза, – хочешь, скажу, какая? Я мечтаю заработать деньги на дом на Западе. Представь, такой уютный замок на скалах на самом краю континента. А вокруг – океан. Представляешь? Это будет очень дорого стоить, потому что сначала нужно купить землю и создать ландшафт по каталогу. Я уже смотрела каталог и кое-что подобрала. Красота! В Центре хорошо платят, опасно, конечно, но если соблюдать все правила, не заразишься.

Ке неторопливо жевал и внимательно слушал. Он почти перестал бояться рыжеволосую девушку.

– Тебе ничего не будет за то, что ты со мной ходишь по городу? – спросил он:

– Если бы мой папа был министр или депутат, или я собиралась делать карьеру, то меня поставили бы в угол, а так – ничего. Лучше ты мне скажи, тебе-то ничего не будет за то, что ты со мной? А? Ты же монах.

– Я плохой монах, – сказал Ке.

– Значит, твой Бог тебя накажет.

– За что? Я плохой монах, но зато хороший человек.

– Как же, хороший, а тех бедняг кто чуть на тот свет не отправил?

– Не напоминай. Это было в последний раз. Клянусь.

– А ты хорошо дерешься? Говорят, все желтые хорошо дерутся.

– А тебе это зачем?

– Один тип в нашем доме все время ко мне пристает, надоел совсем. Я хочу, чтобы ты его побил.

– Обязательно побью, – важно заверил Ке. – Что с ним сделать?

– О, я подумаю! Что-нибудь ужасное, он такой противный!

Разукрашенные двери кафе-аквариума распахнулись, и внутрь вошла группа слишком аккуратно для такого заведения одетых парней в галстуках и сверкающих по моде запонках. Они вели себя надменно и брезгливо. Они взяли коктейли, присели за стойку лицом к залу и стали попивать, посмеиваясь и разглядывая посетителей.

Вроде бы ничего не произошло, но Ке почувствовал, что веселящаяся молодежь заметно поскучнела, даже Тереза стала смеяться тише.

– Кто это? – поинтересовался он.

– Да так, члены Лиги чистой крови, лигионерчики, как их называют. Не волнуйся, сейчас выпьют свой коктейль и уберутся.

Парни в запонках заказали еще по бокалу, и настроение посетителей кафе было вконец испорчено. Ке старался не смотреть в сторону пришельцев, но ощущал растущую тревогу. Они ведь не просто так сидят. они издеваются над этими ребятами и девушками, думал он, чувствуя скользнувший по затылку холодный режущий взгляд.

– Давай уйдем отсюда, – сказал он.

– Из-за них, что ли? Стыдно. – Тереза натянуто улыбнулась.

– Мне не нравится, как они на нас смотрят.

– Ты что, боишься их? Э-э-э… а я думала. Ну, так совсем неинтересно…

Ке вдруг изменился в лице. Тереза вздрогнула и стала озираться в поисках причины такой перемены. Но он смотрел только на нее.

– Так вот зачем я тебе нужен, – произнес он с каменным выражением лица. – Наконец-то я понял. Ты хочешь, чтобы я тебя развлекал, как в цирке.

Рыжеволосая растерялась и покраснела.

– Что ты… – неуверенно возразила она.

– Молчи. Ты специально привела меня сюда, ты знала, что они придут, ты специально не уходишь, ты ждешь, когда они начнут к нам приставать. Да? Ты хочешь посмотреть, что я буду делать? Ты хочешь водить меня на поводке и всем показывать?

– Ты … идиот… ты… дикарь… ты… – только и смогла она произнести.

Тереза поняла свою ошибку, но не представляла, как ее исправить. Вряд ли он будет слушать ее объяснения, он снова закрылся на все замки и не откроет ей. Она не знала, что делать, она просто закрыла лицо руками и разрыдалась от обиды. Как! Как он мог подумать о ней такое после того, как они так славно провели день и так подружились!

На них стали оглядываться, даже парни в запонках заинтересованно вытягивали шеи и указывали пальцами.

– Ладно, – пробубнил Ке, – пошли отсюда, на нас уже все смотрят.

Эпизод 21

В этот момент ночь озарила яркая вспышка, затмившая праздничную иллюминацию, со стороны площади донесся страшный грохот, на улицах погас свет и земля под кафе-аквариумом заходила ходуном. Посуда со звоном покатилась со столов, началась паника, крики ужаса заглушили доносившийся с улицы шум. Люди бросились к выходу, опрокидывая мебель. Парни в запонках старались больше всех, прокладывая дорогу складными дубинками.

Тереза схватила растерявшегося Ке за руку и тоже потащила к дверям.

– Это – Пираты! – крикнули в толпе. – Это их подчерк! Подонки!

На улице включили аварийное освещение, и в свете фонарей люди увидели сквозь прозрачные стены, что Площади прогресса больше нет. На ее месте громоздились бесформенные куски развороченного асфальта. Рядом факелом полыхало здание Музея экономики. От него отваливались огромные панели, они разбивались о землю, рассыпаясь на черно-оранжевые затухающие обломки. Завыли сирены, замигали сигналы воздушных служб пожаротушения, подкатила какая-то техника, исполосованная желтыми и синими линиями, в развалинах заскрипели гусеницами роботы-пожарные,

Никто не решался выйти наружу первым. Люди столпились у прозрачных стен и смотрели, как догорает пожар.

Ке был потрясен, он не ожидал, что в Столице, в самом сердце Объединенного человечества происходят такие вещи.

Его больно огрели дубинкой по спине и стали грубо отпихивать в сторону. Ке оглянулся.

– С дороги, вонючий придурок! – брезгливо пояснил свои действия парень с запонками, возвышаясь над ним почти на две головы. – Я кому сказал, с дороги, желтопузый! Что вылупился, со слухом плохо, псина? Пора бы вас опять на цепь посадить, а то совсем распустились у этих либералов… П-шел!

Ке заскрипел зубами, но все же отодвинулся, пропустив парня вперед. Лигионеры протолкались к выходу, выбили деформировавшуюся от высокой температуры дверь, и первыми вышли из душного задымленного помещения. За ними из кафе начали вываливаться остальные.

Ке все еще сердился на Терезу, но она так дрожала и так крепко держалась за него, что он смягчился, поднял перевернутый стул и усадил ее.

– Посиди, успокойся, все уже закончилось. Видишь?

И тут он заметил, что обгоревшее здание Музея экономики начало медленно оседать. Люди очень спешили покинуть кафе и не сразу обратили на это внимания.

– Назад! – крикнул Ке.

Но было поздно, человек десять, в основном "лигионеры", уже достигли развороченной площади и теперь растерянно метались, пытаясь защититься от падающих сверху обломков.

Так им и надо, сказал себе Ке. Это – "лигионеры", а не люди, пусть умирают, не жалко. Возмездие само настигает того, кого нужно, каждый получает по заслугам. Он подумал об этом, но почему-то не почувствовал никакого удовлетворения.

Когда обвал прекратился, он первым бросился к площади. Несколько человек из кафе последовали за ним. Общими усилиями они разгребли завал в том месте, где должны были находиться люди. Спасенных вытаскивали и увозили на подоспевших машинах «скорой помощи». Большинство почти не пострадали, от чего спасатели, полицейские и врачи даже повеселели.

Ке отряхнул одежду и снова подумал: «Неужели это я?» Он в последний раз осмотрелся вокруг и уже собрался вернуться за Терезой, как вдруг услышал странный звук, похожий на поскуливание. Он прислушался. Да, в развалинах кто-то скулил. Собака что ли?.. Нет, кажется, человек. Ке пошел на голос и набрел на глубокую черную воронку. Он присел на корточки и попытался рассмотреть, что там внизу. Пришлось зажать нос, потому что из ямы несло сточными водами. Наверное, взрывом разворотило канализацию.

– Там кто-то есть? – позвал он и услышал захлебывающийся слезами голос «Помогите!». – Ты где, я тебя не вижу!

Внизу вспыхнул огонек зажигалки, и Ке даже вскрикнул, то ли от радости, то ли от удивления, он сам точно не разобрал. На дне ямы, весь облепленный грязью, стоял в раскорячку на фонтанирующих трубах тот самый высокий парень. Молодое тонкое лицо было искажено гримасой ужаса.

– Вытащи меня, брат, я тебе заплачу! – прокричал "лигионер" истерично.

– Ах брат… А где волшебное слово? – холодно произнес Ке, чувствуя, как душа начала каменеть. – Ты не сказал волшебного слова, мой белый брат.

– Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!

– Вас плохо слышно

– Пожалуйста!!

Ке поднялся на ноги, как бы невзначай послал вниз большой ком грязи и засмеялся.

Оставь его, пусть подыхает, он наш враг, сказал Учитель Син, который все еще жил внутри него. Белые должны ответить за все, что сделали. Должны. Должны! Их место в этой помойной яме, и ты не будешь помогать ему, Ли Шан Ке, не будешь…

Прежние переживания неожиданно хлынули в сердце, наполняя его, как сосуд. Ке наклонился и с удовольствием посмотрел в глаза человека, который был уже почти по пояс в вонючей жиже, хлещущей из пробитых труб. «Надо же, как мало было нужно для того, чтобы асе вернулось, – подумал он, – всего-то несколько обидных слов…» Значит, Учитель Син не зря потратил на него время. Учитель был прав. Этот человек внизу ненавидит его и не стал бы протягивать ему руку помощи. Может быть, высокому повезет и его спасут еще до того, как на пепелище заработают переработчики. А, может быть, и не повезет… Нет, он не станет вытаскивать высокого. Кто угодно другой, только не он!

«Тогда почему ты все еще здесь?» – спросил внутренний голос. Ке сердито отогнал эту мысль, но она вернулась и вновь завладела им. «Почему?» «Я здесь для того, чтобы увидеть агонию врага», – ответил он сам себе. «Глупости, – усмехнулся внутренний голос. – Ты здесь потому, что собираешься вытащить этого белого кретина». «Неправда! Я его ненавижу!» «Правда, правда,..»

Ке схватил обломок какой-то металлической конструкции и опустил его одним концом в яму. Образ Учителя Сина съежился и улегся на дно. До следующего раза.

– Хватайся!

Высокий был ужасно тяжел и неуклюж, он долго копошился, скользя по стенкам ямы, наконец, Ке удалось самому дотянуться до него рукой, ухватить за шиворот и выволочь на поверхность. Спасенный сбивчиво забормотал слова благодарности, обнимая его ноги. Ке вырвался и бросился прочь. Он должен был обязательно побыть сейчас один и подумать о том, что произошло.