Полная версия
Холостяк. Выжить после развода
– Так вот меня и поддерживай – я жертва, меня бросили.
– Сопли сам себе вытирай! – засмеялся в трубку Лёвка.
– Приходи, кароч! Надо перетереть кое-че!
– А выпить есть?
– Откуда? Я ж на мели.
– Печалище. Ладно, сейчас приду!
– Ну ты прихвати чего-нибудь, а то на душе кошки скребут, финансы же все ушли на алименты.
– Че ты мне лепишь, алиментщик?
– Ну раздел совместно нажитого, как там у вас это называется.
– У нас, Виталя, у нас!
– Все, давай! Жду!
Через полчаса на моем пороге нарисовался Коновалов Лев Платонович. Почему я позвонил именно ему? Да потому что он уже на опыте в этих делах. Женушка его Авдотья, зазнав о похождениях благоверного, выгнала его из дома к едрене фене, да еще и сожгла его фантастический роман в трех томах, неизданный и в единственном экземпляре. Мы ее теперь коллективно ненавидим. Не только Лёвка да я, но еще и многие представители Люберецкого клуба высокого искусства, который мы посещаем периодически. Да, я согласен, при живой жене ходить по другим дамам, какие бы они ни были, хоть красивые, манящие или даже просто доступные – дело недопустимое, но жечь годы труда человека и хоронить в нем великого писателя, а я читал, Платоныч действительно великий, но увы, сил в себе он больше не нашел, чтоб собрать старые материалы и написать все заново или придумать что-то еще, как и удержать член в своих штанах. Так они еще и разводились с великим скандалом и чуть ли не ножовкой пилили совместно нажитое. Лёвка, конечно, виноват, но ненависть к Авдотье от порчи чужого творческого наследия все равно не проходит.
– А закусить есть чего?
– Тещины разносолы.
– Нормально. В последний раз отведаем. Тебе ж теперь ничего не светит, – басовито заржал Лёвка.
– Ой, не говори ничего, теща у меня святая женщина, а закрутки у нее вообще космос, это тесть у меня мудак.
– А Женька?
– Женька – моя любовь и ей останется, даже если не вернется.
– Недостижимая муза Виталия Штольмана. А вернуть не пробовал?
– Нет. Я вообще-то жертва. Да и если она решила, то хоть конец света, ничего ее не переубедит.
– Это да, даже я ее побаиваюсь.
– Тебя она хоть скалкой не колотит.
– Бьет – значит любит.
– Ага. Кстати, суп будешь? Я тут приготовил.
– Ты?
– Ну да, а че там сложного?
– Удивил. Ну давай.
Я налил Лёвке тарелку супа, он весело поднимал ложку с этой жижой и плюхал ее обратно.
– М-да-а-а, это суп?
– А че нет-то? Я пробовал, вроде ничего.
– Вылей-ка ты его на хер, пока не потравился, а то сдохнешь тут в своей конуре один, – Лёва почесал затылок. – А продукты есть?
– Ну так, чего-то еще осталось!
– Давай-ка я тебе суп сварю. Нормальный!
– Че, в натуре?
– Ага.
– Лёвка, ты мой спаситель!
– Наливай давай.
Лёвка лихо справился с готовкой нового супа.
– Как ты лихо научился-то!
– Я так-то третий год холостякую.
– И че, обратно в семью неохота?
– С Авдотьей? Не-а. А тебе чего, охота?
– Я пока не понял, но когда на меня постоянно не орут и не трахают мозги, кажется приятным. Начинаю привыкать к этому.
– Это ты погоди! Еще все прелести холостяцкой жизни не ощутил.
– А чего там?
– Всему свое время, мой друг! С минусами разберись для начала.
– Ага, с бытом-то я еще худо-бедно разберусь, а вот с бабками надо чего-то решать. Раньше Женька была кормилицей.
– А че, книжки твои в самиздате не продаются?
– Да разве ж это деньги? Рубль если в месяц упадет, так вообще хорошо.
– Непризнанных гениев чтят после смерти. Не думал о самоубийстве? – заржал Лёвка.
– Да иди ты! Хотелось бы сейчас какие-то дивиденды получать. Я вот чего подумал – буду комнату сдавать.
– Ты хоть знаешь, на что подписываешься?
– А есть варианты?
– Да не особо.
– А сколько с этого можно заработать?
– Ну десятку.
– М-да-а-а! Маловато!
– Тебе по-любому придется устраиваться на работу.
– Куда? На завод я больше не вернусь. Пошли они в жопу.
– Ну в такси. Права-то у тебя есть.
– Ага, есть у меня знакомый таксист. Ездит на арендованной тачке. По четырнадцать часов баранку крутит по московским пробкам. Семь дней в неделю. Это что, жизнь, что ль?
– Ну да, ломовая работа. На склад можешь пойти.
– Лёва, я сейчас обижусь на то, что ты не ценишь мой мозг. Ты как писатель должен меня понимать – ручками, особенно моими кривыми, работать не хочется.
– Лей давай! А чего с газетой той, ну где ты неделю работал?
– Я ж их послал, когда потратил десять штук на поездку на Селигер, а компенсировать этот жирный главред отказался. Ладно бы по своим делам, но нет. Я расследовал дела секты по саморазвитию.
– Виталя, ты их там ножом чуть не пошинковал.
– И что? Они хотели меня утопить. Их главный орал: «Омойте его в озере, ему надо смыть негативную энергетику!». Я им че, Муму? В озеро меня! Херушки!
– Так ты ж материал-то никакой и не добыл.
– А что, моего рассказа им было мало?
– Журналистские расследования работают немного по-другому!
– Не буду больше ничего расследовать! – буркнул я и бухнул рюмкой о стол.
– Ты не пыли! Им рассказы твои нравятся. Тем более главред у них тоже еврей. Вы ж своих не бросаете!
– Лёва, не начинай свою антисемитскую тему! Тем более у нас как-то не задалось с ним. Помнит поди, как я его на хер послал при всех его сотрудничках.
– Молчу, молчу! Ты, главное, начни с чего-нибудь! Хоть как-то зарабатывать.
– Платоныч, дай пять тысяч в долг.
– Я не это имел виду.
– Коновалов! – грозно рявкнул я и показал жест отнимания денег. – Давай деньги! Кошелек или жизнь!
– Ты на меня тут не ори, разбойник кухонный.
– Лёва, ты друг мне или не друг? – сменил я тон на более вежливый. – Я вот сдам комнату и сразу тебе все отдам, клянусь Посейдоном.
– А че Посейдоном-то? – заржал Лёвка.
Я звонко щелкнул по бутылке.
– Так это же Диониса вотчина.
– Ну тем более, Лёва! Спасай друга.
– Ладно, уговорил!
Глава 3
На следующее утро с очень больной головой я решил навести порядок в нашей с Женькой спальне. Ее-то я и решил сдавать. Это место потеряло свой сакральный статус, да и по площади было меньше, чем зал. Телевизор с кабельным был еще одним аргументом. Черт, за него ж тоже надо платить! Почему за все надо платить? Где ж мне взять столько денег-то?
Первоначальный импульс быстро прошел, и я решил сделать паузу. Как говаривал мой папка, отдых – это смена деятельности, посему я зашел в интернет. Расстроился от отсутствия продаж моих гениальных книг, хотя кого я обманываю? Полистал мемасы, было интереснее. Вспомнил, что надо сделать объявление на сдачу комнаты. Посмотрел, что пишут другие. Только для славян, без собак и кошечек и бла-бла-бла. Какой-то животно-людской национализм. Я, конечно, понимаю, что это чисто вкусовщина, основанная на культурном коде, но такое писать у меня рука не поднялась. В смысле, про славян. Кошки и собачки – точно нет, шерсть эта будет по всей квартире, а убирать кто будет? Да и с одежды ее скоблить потом, я против. Вот если попугайчик какой – еще ладно! А если говорящий, так это вообще плюс. Научу его материться, пока хозяин, ничего не подозревая, будет отсутствовать. Десять тысяч – вполне разумная цена, считаю. Я и халявщиков всяких отфутболю, и, возможно, столкнусь с приличными людьми, но как их выявить на этапе знакомства? По наитию? Вопрос, требующий сложного обдумывания. Ну да ладно, главное ввязаться в драку, а там посмотрим. Я уже было нажал на кнопку «опубликовать», а затем вспомнил о фотографиях. Надо же доубираться, а делать снимки! Черт!
Врубил музон на всю ивановскую. Месть соседям сверху за игру на рояле. Кстати, игравшая песня «Проклятый старый дом» Короля и Шута заиграла новыми красками. Так хоть было чуточку веселее, когда трешь полы.
– Я не верю своим глазам! – раздался басовитый голос за моей спиной.
У меня сердце чуть не остановилось от страха. Где-то я уже слышал этот голос. Музыка затихла. Я медленно повернул голову. Надежда, что это не он, еще была, но увы. Мои опасения подтвердились. У двери моей спальни стоял «любимый» тесть. Добрый вечер! Точнее утро, блять!
Отец Женьки был типичным военным. Знаете, как старых фольклорных анекдотах. Брутален, туп и фуражка к голове прибита. Он и так не отличался умом и сообразительностью, так еще и с самолета прыгал с завидной периодичностью. С парашютом, конечно. Хотя хотелось бы, чтоб без. Или не раскрылся чтоб. Как этот кровопийца мне дорог! Количеству выпитой у меня крови позавидовал бы сам граф Дракула. Это я в школе его боялся, когда он гонял меня из своего подъезда и выдирал Женьку из моих объятий, сейчас-то все было иначе. Обычно я смотрел на него как на сельского дурачка, не воспринимая всерьез, а иногда и улыбаясь от его телодвижений, а если бравый генерал хотел дискуссии, то его можно было размазать по стенке – виртуально, конечно, физически эту ряху хрен победишь – несколькими умными словечками, от которых процессор в его тупой башке перегревался так, что он начинал издавать звук старого DSL-модема, а в глазах его возникала плашка с надписью ”404 ERROR”. Правда, тупым он обычно после этого считал почему-то меня, но все равно неимоверно злился. Пар, валящий из всех естественных отверстий, разгонял кровушку так, что «любимый» тесть мог перейти и к рукоприкладству. В прошлую нашу встречу он начал колотить меня прям возле ресторана, куда меня притащила Женька. Я честно не хотел идти, но сдался. Сдался и от ударов колотушек Его Тупейшества. Благо на мне была спартаковская футболка с автографом Титова, а по великой случайности мимо проходили фанаты, которые наколупали «коню». Он в форме был своей генеральской, потому и приняли его за болельщика ЦСКА, хотя, наверно, так и было на самом деле. Он же идейный.
Сейчас же мы были тет-а-тет в квартире, откуда пару дней назад сбежала его доченька. Помощи ждать было неоткуда. Стало немного боязно.
– А вы как сюда зашли?
Тесть резко бросил в меня Женькиными ключами. Увернуться я не успел. Резкий, сука!
– Чего скулишь, Золушка? Вещи собрал?
– Какие вещи?
– Женькины.
– Так она ж с ними уехала.
– Остальные собирай. Время тебе на все про все – генерал посмотрел на командирские часы со звездой – пятнадцать минут! Время пошло!
– Какие вещи-то? Она чего вообще сказала-то?
– Десять минут!
– Я, короче, без понятия!
– Пять минут.
– Давайте уже ноль минут и валите из моей квартиры.
– Чего сказал?
– Я вас сюда не пускал!
– Еще жены дух не остыл, а он уже тут раскомандовался. Хотя хорошо, что наконец-то до нее дошло, какой ты моральный урод. Мы ей нормального найдем. Десантника. Есть у меня достойная кандидатура. Целый майор. Боевой опыт. Медали. Орден. Перспективы. Бригадой в будущем будет командовать. Не то что ты! – тесть посмотрел на меня как на говно, я ответил взаимностью.
– Раз ты мне не тесть уже, то вали-ка ты на хер уже отсюда! Это моя квартира! Сейчас вообще ментов вызову и напишу заяву на тебя за незаконное проникновение в чужое жилище.
– Тебе башку сломать?
– А я заяву и на это напишу, понял? Пусть тебя потом твой военный суд и судит! Там, говорят, те еще гуманисты. Поедешь лес валить в Мордовии!
– Пф-ф-ф, так и знал, что ты тряпка.
– Все! Разговор закончен!
– Ты че тут халупу свою пидоришь? – не унимался тесть. – Еще жены дух не остыл, а он уже бабу сюда привести собрался. Придушил бы вот этими ручищами, да сидеть за тебя не хочется.
– Какую бабу?! Бизнес у меня перспективный, понял?
– Рот свой убей и иди манатки дочери моей собирай.
Я нашел какие-то вещи Женьки и начал складывать их на кровать.
– Сдавать буду комнату. И ты мне тут мешаешь, скоро потенциальные съемщики придут.
– Ты хули мне тут тыкаешь, сопля подзаборная?
– «Снаружи это прекрасные, открытые люди – здоровые, жизнерадостные, отважные. Изнутри же они начинены червями. Крошечная искра – и они взорвутся».
И генерал взорвался.
– Чего сказал?
– Это Генри Миллер сказал. «Тропик Козерога» читал? Вот там о таких как ты написано.
– Это вообще кто?
– Конь в пальто.
Я бегал от него вокруг кровати, стоявшей посередине комнаты. Генерал с раскрасневшейся мордой пытался меня ударить, благо годы забрали в нем былую резвость, да и отодвинутое лежбище, под которым я решил вымести от стены вековую пыль, въевшуюся в полы, спасало меня.
– Кто, блять? – не унимался тесть.
– Гений!
– Опять умничаешь!
– Отнюдь!
– Хуюдь!
В дверь вошел какой-то очкарик лет двадцати.
– Здравствуйте!
Генерал остановился, посмотрел оценивающе на вошедшего.
– Ты кто, додик?
– Я не додик. Я… я… комнату пришел посмотреть. Смотрю объявление, а фоток нет, а я тут рядом был, через два дома, дай-ка, думаю, прогуляюсь. А вы хозяин квартиры, да?
– Штольман, блять! – заорал генерал. – Убери это чучело с моих глаз!
– Тебе надо, ты и убирай, а он может потенциальный съемщик.
– Эта вот комната, да? Неплохо! Мне нравится! – вполне спокойно констатировал факт вошедший.
– Ага, – ответил ему я.
– Цирк уродов! – гаркнул тесть и махнул рукой.
– Тебя как зовут? – решил я не спугнуть квартиросъемщика.
– Миша.
– Миша, ты не обращай внимания. Этот странный мужик уже уходит, и его больше никогда тут не будет.
– И слава богу! Не могу тут уже находиться. Как она вообще с тобой жила, ума не приложу. Конченый просто. Кон-че-ны-ы-ы-ый! – орал тесть. – На улице жду у подъезда. Вынесешь!
– Бегу и падаю!
– Че сказал? – замахнулся он на меня, я дернулся.
– Вынесу, вынесу!
Генерал ушел.
– Да я тут с женой развелся, тесть это, обиженный на весь свет.
– Он точно не вернется?
– Точно.
– Ну мне все нравится. А можно уже сегодня заезжать?
– Деньги вперед. У меня тут, знаешь ли, какой спрос – люди толпами ходят. Рубль гони в залог и придержу на денек комнату для тебя.
– Отлично.
Меня покинул и Михаил, а я начал собирать Женькины вещи. Набралось еще на целую клетчатую китайскую сумку. Как они это делают – я вообще ума не приложу. Вроде немного ж было, тут чуть-чуть, там чуть-чуть, и на тебе – солидная поклажа, хоть тройку лошадей вызывай, хотя один бравый генерал, думаю, справится на своем горбу. А ведь это еще она свое право на вилки с ложками не предъявляла. Пока не предъявляла.
– Держи! – протянул я сумку.
– В багажник клади! – махнул рукой он на стоящий рядом УАЗик.
– Ага! Ща! – я демонстративно бросил сумку оземь и пошел в сторону подъезда.
– Че сказал? – тесть ринулся за мной, но я был быстрее у подъездной двери, которая захлопнулась пред его носом.
– Царь, блять! Сам иди грузи! – крикнул я ему, пока он дергал за закрытую дверь.
Пытать судьбу я не стал, ибо при правильном подходе врата в мой подъезд долго не протянут. Я сам пару раз вырывал магнитный замок. Ставишь левую ногу в район магнита и резко дергаешь за ручку. И все! Хорошо, что этот придурок не догнал сей тонкости. За несколько секунд я добежал до квартиры, захлопнул дверь, закрыл ее на оба замка и защелку, опасливо глянул в глазок. Никого. Вышел на балкон. Откуда открывался прекрасный вид, как генерал херакнул со всей дури багажником своей служебной лайбочки. Я помахал ему рукой и улыбнулся. Он не оценил, пригрозил мне кулаком. Что-то крикнул, было непонятно, но сто процентов гадость. Хорошие вещи в мой адрес от него не услышать.
«Надеюсь, больше не увидимся!» – подумал я и прикурил сигаретку.
УАЗик уехал, а на горизонте появился Миша с тележкой, которую он, видать, дернул с ближайшего супермаркета. В ней он вез свои вещи! Вот вроде и додик, а смышленый. Молодец, Миша! Молодец!
При распаковке вещей моего потенциального сожителя обнаружился неожиданный объект в виде аквариума с муравьями.
– Миша, это что?
– Муравьиная ферма! Красные огненные! – с гордостью сказал он. – Представляете, это самые опасные ядовитые муравьи!
– Ты прикалываешься?
– В объявлении было написано, что без кошек и собак, про муравьев ни слова.
– А если они тебя укусят? Ну или меня, что еще страшнее.
– Да не, смертельных случаев не было еще у людей. Так, волдыри, отеки, ну, может, голова покружится и порвет немного. Случаев таких особо много не было, но все покусанные ими люди вроде выжили.
– Вроде?
– Ну я гуглил, вроде никто не умер.
– Вроде, Миша? Ты просто погуглил и завел себе ядовитых муравьев?
– Ага, – как пятилетний мальчик, поймавший стрекозу, обрадовался он.
– Миш, ты или относишь их подальше от моей квартиры и заселяешься, либо уходишь вместе с ними.
– Вот и вы туда же! Смотрите, какие они классные!
– Я все сказал!
– Ну на ночь-то пустите? Мне ж некуда идти! Я вам рубль заплатил.
Я вытащил из кармана тысячу и сунул бумажку в нагрудный карман его рубашки.
– До свидания, Миша!
– Но…
– Без «но»! Выбирай!
– Пойдем, друзья мои! И отсюда нас гонят эти непонимающие злые люди! А вы такие хорошие.
– Успехов, Миш! Ничего личного!
– До свидания!
Через пару часов мне набрал еще один странный тип.
– Эй, йо, man, apartments арендуешь? – очень пафосно начал мой собеседник.
– Чего?
– Ну объяву твою видел, man, все еще в силе?
– Ты насчет комнаты?
– Of course, man! Я подскочу, ок?
– Когда?
– Через часок.
Я повесил трубку. Что за день-то такой – то генерал этот приперся, то любитель ядовитых муравьев, сейчас кто?
На пороге стоял пацан лет двадцати в широких штанах, футболке размеров на пять больше, чем надо, и кепке с прямым козырьком.
– Эй, йо, man, hi! Man, ты apartments арендуешь?
– Ебать!
– What?
– Ты англичанин, что ль?
– Нет, конечно! Я из Ярославля, слыхал за такой?
– Слыхал!
– Бро-о-о-о! – он пожал мне руку и приобнял, как будто мы выросли на одном районе. Я же просто стоял и охуевал от этого персонажа. – Ты понимаешь, man, я – гэнгста, хасла там, движ-миж, Wu-tang clan, N.W.A., я приехал in this city, в столицу real гэнгста, сечешь, man? Пиу-пиу, – пацан стрельнул из пальца, – я хочу, man, прочувствовать vibe криминальной столицы России.
– Так это тебе в Новосибирск надо!
– No, no, no! История здесь, сечешь, man? Криминалити! Пиу-пиу, – он снова стрельнул из пальца.
– Хочешь прочувствовать атмосферу Люберец, бро? – решил я подыграть юному Лаки Лучано. Сейчас Мейер Лански покажет тебе.
– Of course, man! – обрадовался мамкин гангстер.
– Ну пошли!
– Е-е-е-е-е, real хасла!
Мы вышли из дома и двинули в сторону ближайшего гаражного кооператива, я там подбухиваю периодически с мужиками. Хорошие ребята, душевные и наливают на халяву. Я частенько, стоя на бочке из-под какого-то масла, ору, как у Есенина ветер веет с юга. Ну это так, чтобы разбавить их беседы о ведрах, в которых они копаются ото дня ко дню. Там же трется и Генчик, сын Тамарки из 35-й квартиры. Ему шестнадцать, а он уже сколотил вокруг себя банду юных уголовников и кошмарит сверстников. Почему он еще не сидит – большой вопрос, но скоро, думаю, мечта его исполнится.
– Здорова, мужики! – сказал я пустоте, зайдя в гараж.
Из ямы вылезла чумазая морда Аркадьича.
– О, Виталя! Здорова! Давненько чего-то тебя не видно было. Жена, что ль, арестовала?
– Да не, ушла от меня жена.
– Че, серьезно? Сочувствую, брат.
– Да ничего, прорвемся!
– А это кто с тобой?
– Исследователь исторического наследия Люберец!
– Чего?
– Да забей, тут Генчик Тамаркин не пробегал?
– Видал, он на соседней линии мопед какой-то крутит со шпаной своей.
– Ага, спасибо.
– Виталь, ну ты не пропадай, заходи, накатим. Я тут винцо на яблоках сделал, надо пробу снять. У меня на даче в Луховицах сам же знаешь, какие растут, – руками он обозначил размер яблок с футбольный мяч.
– На обратном пути забегу.
– Давай, жду.
На соседней линии Генчик и правда крутил какой-то мопед, который, скорее всего, у кого-то отжал.
– Здорова, пацаны!
– Здрасти, дядь Виталь! – хором ответили они и начали оценивающе рассматривать моего спутника.
– Thanks, man! – оживился мамкин гангстер, – ты решил свести меня с настоящими преступниками? – он подошел к мопеду и поиграл с газом.
– Слышь, черт, пакши свои убрал! – дерзанул ему Генчик.
– Е-е-е-е, man! Ты такой гэ-э-э-энгста!
– Ладно, пацаны, бывайте!
Я развернулся и пошел дегустировать яблочное вино Аркадьича.
– Дядь Виталь, дядь Виталь! – окликнул меня Генчик и подбежал ко мне.
– Чего?
– Это че за черт? И на хер ты его к нам привел?
– Человек хочет погрузиться в атмосферу Люберец.
– Чего?
– Ну он типа гангстер.
– И че нам с ним делать?
– Делай че хочешь.
– А вы мамке не расскажете? А то сами знаете, какая она у меня. С ней не забалуешь.
– Не расскажу, не ссы, – подмигнул я Генчику, – до больницы только не доводите англичанина.
– Он че, в натуре англичанин?
– Да не, понтуется! Из Ярославля он. Ладно, бывай!
Я еще не успел дойти до прогала между гаражами, а гангстера уже разули и стягивали с него модную кофту.
«Удачи, исследователь!» – подумал я и пошел прочь. Меня ждал приятный вечер в отличной компании.
Глава 4
Плохо без жены. Ты лежишь на диване, чувствуешь, как последние жизненные силы выходят из тебя. И никто не протянет руку помощи, не принесет чашку горячего чая или супа, даже воды на последнем издыхании. Я лежал и смотрел в потолок, готовясь уйти в Валгаллу, проиграв битву с яблочным вином Аркадьича. Как я ненавижу все эти эксперименты. Почему, когда человек решается стать новатором, где-то рядом оказываюсь я?
«Яблоки-то из Луховиц! Луховицы! Луховицы! Это знак качества!» – орал синий адепт Диониса.
Вот уж не знаю насчет экологической чистоты в Луховицах, да и какие там к черту яблоки – одни ведра с огурцами стоят вдоль трассы, – а вот с винишком было что-то не то. Об этом мне с самого утра сообщал желудок, причем вчерашнее его содержимое уже давно все вышло, а сегодняшнее приниматься не хочет. Почему я не умер вчера? Вороны кружили надо мной, запах смерти чувствовался пред глазами. Старуха с косой уже уверенными шагами направлялась по моему адресу, леденяще смеясь. Где-то вдалеке я слышал ее, и она приближалась.
Из последних сил воин света встал с дивана и побрел под свист в ушах в далекие дали, что именовались кухней. Чаек помогал выжить, но не сильно. От алкогольного отравления надо что-то посерьезнее. Я пошукал по шкафам, ничего похожего не нашел, а в аптеку идти сил не было вообще. Вот жена бы сейчас пригодилась. Женька сделала бы все, чтобы исцелить меня. Конечно, орала бы, что я алкаш, сволочь и вообще не достоин ее белой магии и всего, чего можно быть достойным. Это однозначный минус холостяцкой жизни. Как же меня бесит пить! Минус два дня. Один ты пьешь, второй страдаешь. И эти дни редко ходят отдельно.
Лёвка подарил мне кулинарную книгу, чтобы я не потравился от своего изысканного варева, однако от этого легче не стало. Вроде она называлась «500 рецептов блюд русской кухни», но все же возникали сложности с тем, что автор книги хотел от меня. Ребрышки мамонта, жир динозавров, какой-то особый вид укропа из недоступных человеку районов Сибири. Алло, блять! Вы там серьезно? Не думал, что это оказывается так сложно. Купил в магазине несколько дошиков. Вот чудо из чудес. Кто вообще до этого догадался? Поставьте ему памятник при жизни! Что за человек, человечище просто! Гений кулинарной мысли. Главное только красный не брать, а то в желудке словно термоядерная бомба разорвалась. После такого стоит аккуратно ходить в туалет, а то ненароком еще унитаз расколоть можно. Выбор мой пал на зеленый. Есть еще грибной, но это, я считаю, уже какие-то извращения боярские.
В самый разгар моей трапезы ко мне наведался Коновалов.
– Будешь? Могу и тебе заварить. Мне для друга ничего не жалко.
– Особенно когда жрешь за его счет.
– Я тут при смерти, а он все о деньгах да о деньгах. Тут о высокой философии мысли идут – о жизни и смерти, – а ты все о житейском.
Платоныч осуждающе смотрел на меня и молчал. В этой тишине было больше слов, чем в самой залихватской беседе.
– Лёв, да отдам я! Сейчас комнату сдам – и все будет ок.
– Добро, добро!
– Все, не смотри на меня так!
– Как?
– Будто я душу тебе продал.
– А что, нет? – Лёвчик рассмеялся.
– Тебе заварить? – я указал товарищу на новенький и манящий дошик.
– Да не, я эту гадость не ем.
– Давно ли?
– Как мультиварку купил.
– Ну-ка с этого места поподробнее.
– Ну че, накидал туда всякого, на кнопочку нажал, через полчаса готово. Ешь неделю.
