Земля потерянных судеб

– Слаб, подавлен, изранен, как и все мы, – пространно сообщила она.

– В таком случае, можно вас попросить об одолжении, сударыня? – тихо, почти ласково спросил он.

– Да? – безучастно кивнула она.

– Не могли бы вы взять детей и переселиться в одну из комнат замка?

Елена подняла глаза. Мужчина, стоявший перед ней, был вполне серьезен.

– Вы… не шутите?

Хаук повернулся к раскрасневшемуся от лестничной беготни Отису:

– У нас ведь есть где их разместить? – строго спросил он.

– Конечно милорд. Гостевые комнаты всегда свободны! – с готовностью подтвердил он.

– В таком случае, приказываю отмыть, переодеть, и накормить. Задача ясна?

– Да, милорд! Сделаю с радостью!

Хаук улыбнулся такому рвению, и спросил Елену:

– Как давно вы в клетке?

– Сложно сказать. Но нормально не кормили нас примерно две недели – припомнила она неуверенно.

– Понятно… Сейчас вас накормят. Но ешьте понемногу, и больше пейте, иначе кишки свернутся – предостерег Хаук.

Оставив растерянную Елену, молодой лорд поспешил к старухе. Она склонилась над телом Хорста и слушала как бьётся его сердце. Отвечая на безмолвный вопрос, Марен махнула рукой:

– Жить будет. Сильный мужчина, здоровое сердце. Заварю ему кое каких травок, через недельку-другую как новый будет.

– А дети?

– Что им сделается… Они переносят лишения куда легче. Поспят в тепле, покушают, да и забудут все. По ночам только вздрагивать будут. Но, ничего. Даст Бог – время все вылечит.

– Можно перенести его отсюда? – спросил Хаук.

– Валяй! Думаю, он не сможет противиться, – резонно заключила она.

Хаук подозвал жестом солдат.

– Взяли! – тихо приказал он.

Шестеро солдат присели возле могучего кузнеца, и подняли его грузное тело на руки. Отис побежал впереди, указывая дорогу, а Марен взяла на себя детишек. Сильно ослабшая к этому времени Елена мелкими шажками семенила вслед за мужем. Гостевые комнаты расположились в отдельном крыле на втором этаже замка. В одной из них Хаук провел ночь. Но она не подходила. Отис провел их в комнаты для гостей рангом повыше. Там был камин, балкон, ну и убранство соответствовало. На огромной тахте без труда разместится вся семья.

Кузнеца уложили на отдельно стоящую оттоманку. Тут же, откуда ни возьмись возникли две горничных с полотенцами и небольшой сумкой. Одна их низ сразу пробежала в умывальню, готовить ванную, а втора, достав ножницы, принялась разрезать одежду на теле кузнеца, как это делают военные лекари. Отпустив солдат, Хаук хотел остаться ненадолго, но Отис заверил его, что все будет в полном порядке и учтиво проводил до двери. Старуха вышла следом.

– Разве ты не останешься? – нахмурился лорд.

– А смысл? Девчата отлично знают свое дело. Помоют почистят, переоденут… Загляну ближе к ночи.

– Что ж, ты лекарь, тебе виднее.

Старуха широко улыбнулась. Хаук удивился, отметив для себя что все зубы у нее на месте. Но ничего не сказал.

– Сам то, что задумал, милорд? – она заговорщицки подмигнула.

– Есть пара идей… Увидишь.

– А ты молодец! – похвалила старуха – Для одного дня немало сделал. Один только визит в хранилище чего стоит. Лорна, наверное, до сих пор в растерянности.

– Она занята перевариванием барана, – заметил Хаук.

– Ты дал ей живого барана? Ох не завидую я ему, – ухмыльнулась она.

– Если я чего-то не знаю – говори сразу. И вообще, возьми это в привычку, – повелел лорд.

– Если она сказала, что ей нужно мало еды – не верь! – Старуха как-то криво посмотрела на него.

– Продолжай…

– Да, чтобы жить ей много не надо. Пауки как правило связывают жертву паутиной и впрыскивают ей через хелицеры свой яд и пищеварительные соки. А потом высасывают уже растворённые содержимое жертвы. Только шкурка остается.

– Через что? – переспросил Хаук.

– Челюсти так называемые, с полыми прожилками. Но, это обычные пауки, у которых зубов в принципе нет. Наша арахна – это нечто другое. Пауки ведь разные бывают. Яда у Лорны нет, но она живоглот. Паук охотник.

– Я видел ее пасть…

– И зубы! – уточнила Марен.

– И зубы… – Хаука передернуло при упоминании этого момента.

– Видишь ли, по сути своей Лорна состоит из двух самостоятельных частей с обшей кровеносной системой. Но! Теоретически, они могут существовать отдельно. У нее два мозга, две пищеварительных системы и так далее. Я знаю две более или менее удачные попытки разделить арахну на две части. Правда, сохранить обе половинки живыми не удалось…

– Можно ближе к барану? – попросил Хаук не настроенный на длительные лекции.

– Я к этому и веду, балбес! Все дело в детородном органе, – пояснила старуха.

– А что с ним не так? – удивился Хаук. – Там вроде бы пасть у нее.

– Верно. И она раскрывается, когда она якобы разводит колени в стороны. Но ее женский детородный орган никуда не делся.

– Так… он что в пасти, что ли?! – предположил молодой лорд.

– Именно! Хотя кому в здравом уме придет в голову разглядывать открытую пасть арахны. Так что от живой добычи она получает двойное наслаждение. И если дать ей волю, она будет ненасытна. Будет жрать и кромсать пока брюхо не лопнет, – подвела итог Марен.

– А баран то тут причем?!

– Ну, барана предложил ты… Ей же важнее что он живой. Так что, наша девочка сейчас наслаждается, ощущая как бедная животина отчаянно брыкается в ее чреве.

– Постой – не понял Хаук, – так она что не съела его?

– Съест, потом. Когда он сдастся и притихнет. Сейчас он для нее как сладкая карамелька.

– Другими словами она… вожделеет!? – Хаук представил как это мерзко.

– Какое мягкое слово ты подобрал! Но смысл понял.

– Гадость какая! Зачем ты вообще это рассказала?

– Сам приказал. – Она развела руками.

– Верно… – вздохнул Хаук. – Но я не был готов такое услышать.

– Кстати, после спаривания дикие арахны, как и пауки, тоже поедают самцов….

– Хватит! – воскликнул лорд. – На сегодня я узнал достаточно.

– Так, то дикие…

Поняв, что до сих пор стоит у дверей в гостевые покои, Хаук развернулся и зашагал к лестнице. Марен семенила следом. Дойдя до перил, молодой лорд задумался и снова спросил старуху:

– А как много людей она сожрала?

– Успокойся. Владыка был изувером во всем, и никогда бы не доставил ей такой радости. Девочке доставались еще теплые, но только трупы. Живых людей она не ела.

– Ну хоть какой-то плюс в ее сторону, – вздохнул он.

– А хочешь знать почему она на тебя не напала? Ну, интересно же? – не унималась старуха.

– Ну и почему? – неохотно переспросил Хаук.

– Понравился, – старуха подмигнула. – Девочка созрела для любви….

Хаук внимательно посмотрел на старуху, и не смог сдержать улыбки. Больно уж увлеченно она держала свою речь. И, в принципе, если смотреть непредвзято, рассказала много полезных вещей. Как знать, что-то из этого может и пригодиться. Земли владыки полны сюрпризов.

Глава 12. Вечер.

– А который сейчас час?

– Семь часов вечера, милорд, – ответил часовой что стоял у двери в занятую лордом комнатушку.

– Скоро начтет темнеть, – скорее для себя отметил Хаук. – Кто-ни будь приходил?

– Никак нет, милорд ,– отчеканил солдат.

– Да расслабься ты… я своих не кусаю.

Хлопнув молодого солдата по плечу, Хаук вернулся в общий зал. Оставленные им нефилимы стояли на своих местах.

– Марен! – крикнул он достаточно громко, чтобы эхо разнеслось по залам и коридорам.

– Ну? – старуха встала с кушетки, на которую уже успела прилечь.

– Остался один вопрос: что с ними делать? Не оставлять же на ночь тут.

– Оставь двоих. Старый хрыч всегда так делал.

– А остальные?

Старуха зевнула и потянулась, хрустя суставами.

– Прикажи идти в казарму. Девочки сами о себе позаботятся. Я зайду к ним попозже, проведаю.

Последовав совету старухи Хаук, выбрал двоих рыцарей. Одним из них была Альфа. Конечно, он хотел бы отправить и ее на отдых, но повременил с этим. Все же ей он худо-бедно мог доверять в этом замке.

Хаук повернулся к рыцарям.

– Слушай мою команду!

Личная гвардия развернулась лицом к своему господину и ударила щитами об пол.

– На сегодня все. Отдыхайте. В казарму шагом марш!

Стукнув щитами, черная гвардия ожила. Выстроилась в две шеренги и содрогая ступени парадного крыльца двинулась выполнять волю господина.

– Проследи, чтобы они поели – попросил он старуху.

– Как скажешь. Я как раз думала об этом. Сам то давно ел?

Чувство голода и правда его терзало. Желудок давно был пуст.

– Да. Не помешало бы, – согласился он.

– Так пошли молодца. Пусть сбегает, все равно без дела стоит. За одно и ноги разомнет.

Отправив Марен и часового c поручениями, Хаук, наконец остался один. Впервые за эти сутки. Он решил, пока-что поудобнее расположиться в комнатушке. Днем новый лорд озадачил Отиса и солдата одинаковыми поручениями. Два часа прошло, и, судя по всему, кто-то из них сейчас должен бы появиться. Хаук уже понял, что информация о его местоположении разносится по замку мгновенно. Пока ждал, он старался ни о чем не думать. Все, что он делал сейчас было продиктовано скорее боязнью бездействия, чем здравым смыслом. Он еще не до конца осознал, что все происходящее есть его теперешняя жизнь, а не новое поручение Седрика. Он отлично понимал, что прошел всего лишь один день. И за столь короткий срок невозможно объять необъятное. Пару недель уйдет только на то, чтобы освоиться в замке и изучить его. Вникнуть в распорядок. Узнать, как он охраняется. Пересчитать бойцов, прислугу, живность, разобраться с провиантом и еще много, много всего. Не говоря уже о территориях, которые сейчас перешли в его владение. От одного мимолетного взгляда на карту, при мысли о том, сколько придется трястись в седле – уже спина ныла. Но все это потом. Прежде, нужно подумать о людях, с которыми волей судеб ему предстоит жить бок о бок.

В дверь постучали. Хаук убрал монеты со стола и прокашлялся.

– Войдите!

В дверь заглянул часовой.

– Милорд, разрешите? Ваш ужин.

Хаук кивнул. Солдат отворил дверь пропуская вперед горничную с уже знакомым столиком на скрипучих колесах. Она, не теряя времени расправила скатерть. Ужин был скромный, но весьма приятный. Отварной картофель в глиняной миске. Пара запечённых колбасок. Какой-то соус на основе сметаны. Свежая зелень. Черный грубый хлеб да пара бутылок вина.

– Простите, милорд, в связи с последними событиями, возникли временные трудности… Поэтому, ужин сегодня скромный – извинилась горничная. Внешне она была приветлива и спокойна, но напряжение и тревога чувствовались в ее взгляде и нарочито легких жестах.

Хаук взял хлеб и разломив надвое, с удовольствием втянул его запах.

– Замечательный ужин. Простому наемнику и этого много. Спасибо Валери.

– Я подожду снаружи, милорд. Дайте знать когда закончите.

– Не стоит. Иди отдыхай. Это подождет до завтра.

– Спасибо, милорд. Я… правда могу идти? – Переспросила она.

– И чтобы раньше девяти часов я тебя не видел. Выспись как следует… вон, круги под глазами.

Вэл слегка растерялась от такого обращения. Она вежливо поклонилась и покинула своего господина.

Следом появился Отис. Он держал в руках папку в кожаном переплете.

– Принес? – сразу спросил Хаук.

– Да, милорд. Прошу… – Отис положил папку на стол.

– Здесь все?

– О да, милорд. Все до единого.

– Волк тоже? – уточнил он.

Отис уверенно кивнул.

– Хорошо. Иди тоже отдыхай. И… не нужно вставать ни свет ни заря. Если ты поспишь пару лишних часов, ничего не случится. А вот завтра… завтра к тебе дело будет. – предупредил молодой лорд.

Удивленный таким распоряжением, он тотчас откланялся. Пятясь спиной вперед, дворецкий вышел за дверь и пропал в темном коридоре. Но через пару минут он ненадолго вернулся и поставил на стол зажженную масляную лампу.

Следующим на доклад явился тот самый солдат. За собой он втащил писаря, который в свою очередь трясущимися руками положил на стол небольшую кипу бумаг, исписанных мелки почерком, и низко поклонился. Писарем оказался небольшого роста азиат, лет под пятьдесят, с длинной черной косой и маленькими смешными ушками.

– Как зовут?

– Ван, милорд. Писарь, – не поднимая головы ответил он.

Глядя на бедного писаря, которого весь день пинали то туда, то сюда, Хаук покачал головой. Сунув ему в руки бутылку вина, он встал, и поблагодарив обоих за выполненную работу, выпроводил за дверь. Есть хотелось нестерпимо….

Все-таки горячий ужин это… горячий ужин. Откупорив оставшуюся бутылку, Хаук совершенно никуда не спеша расправился с ароматной, дымящейся едой. Налил вина, присел на край постели и уже хотел пригубить бокал, как в комнату ворвался Дорн. Лицо его было перекошено, он раскраснелся. Кинув взгляд на стол, потом сразу на кружку он выпалил взволнованно:

– Не пил!?

– Только собирался, – медленно ответил Хаук перебирая варианты развития событий.

Дорн вцепился пальцами в бокал и выплеснул содержимое на пол… прозрачная жидкость смешавшись с пылью зашипела и пошла пеной источая едкий кислотный запах.

Пару минут Хаук молчал, глядя как жижа растекается по швам и уходит в щели между камней. Запах показался ему знакомым. Очень знакомым. Хаук взял бутылку и повертел в руках. Потом взял пробку и рассмотрел ее вблизи. Затем осторожно принюхался.

– Яд? – предположил Дорн в пол голоса.

Хаук посмотрел в его встревоженное лицо и не смог сдержать улыбки. А потом и вовсе засмеялся в голос. Дорн дико сконфузился.

– Что смешного, милорд?! – искренне возмутился он.

– Да так… не обращай внимания, – Хаук утер слезу. И протянул бутылку капитану.

Тот осторожно взял ее в руки и слегка потянул носом.

– Это всего лишь уксус, Дорн. Ядреный, передержанный, но уксус. – пояснил Хаук.

– И правда…. Бедный Ван. Так обрадовался бутылке из рук лорда, что….

– Глотнул?

– Д нет, кого там… Отхлебнул немного. Такая пена изо рта пошла… перепугался насмерть. Обжег всю глотку. Говорить не может. Чуть единственного писаря не лишились. – Дорн вздохнул.

– Так плохо? – встревожился Хаук.

– Хорошего мало. Марен, конечно, поможет, но вкус еды и запах он, наверное, еще долго чувствовать не будет…

– А кто в погреб ходил? – поинтересовался лорд.

Дорн обернулся. В дверях стоял мертвенно бледный часовой.

– Ты ходил? – спросил капитан прищурившись.

– Так точно, – дрожащим голосом признался тот.

– А кроме этих бутылок там еще было что-то?

– Стемнело, милорд. Я брал наощупь….

– Сюда иди, – позвал Хаук.

Солдат негнущимися ногами переступил порог и встал у стола.

Лорд взял в руки бутылку и пробку.

– На будущее запомни: бутылки с вином закупоривают пробкой и заливают сургучом. И у них обязательно есть печать на пробке, или бумажка с названием. А если это дорогое вино, то еще и год урожая написан. Вот сейчас забери вот это все с собой, с глаз подальше, и иди к писарю в сиделки. Приказ ясен?

– Так точно милорд!

– Исполняй.

Взволнованный солдат с бутылкой уксуса в руках пулей вылетел в коридор. Хаук покачал головой и снова усмехнулся.

– И… что, наказания не будет? – неуверенно спросил Дорн.

– Нет. Парень и так пересрался… понятно же, что случайно.

– Да… Как-то непривычно. Владыка казнил за куда меньшие прегрешения… – вспомнил Дорн с неприязнью.

– А тебе спасибо, дружище, – он положил руку капитану на плечо.

– За что? – не понял тот.

– За бдительность. Смелость. И честность. Можно сказать, ты меня спас. Это конечно не яд… но вкус пищи я все же люблю чувствовать!

– Смелость то тут при чем?!

Хаук легко взмахнул рукой и в воздухе блеснул клинок. Он появился неожиданно и непонятно откуда. Так же загадочно он и исчез.

– Я мог понять тебя неправильно, – пояснил молодой лорд.

Дорн побледнел.

– Простите милорд, я не подумал об этом. Не учел.

– Дружище, ты мне нравишься. Честно. Но ты ведь должен понимать, что, по сути, я все еще в стане врага. И пока не могу никому доверять полностью. Да и вообще, я мало кому верю. Я хочу верить, что все изменится. Но не за один день.

– Да, милорд, – дорн опустился на колено – Вы правы, милорд. Что-нибудь еще, милорд?

– Ты обещал мне две бутылки вина, – напомнил Хаук ненавязчивым тоном.

Дорн встал на ноги и отдал честь:

– Сию минуту, милорд!

Капитан сорвался с места и вышел. От едкого аромата яблочного уксуса начинало пощипывать глаза. Хаук встал, и открыл окно настежь. По ногам потянуло прохладным сквозняком. Не то, чтобы запах был противный, просто слишком концентрированный. Жидкость уже впиталась в пыль, оставив лишь небольшое пятно. Он сладко потянулся и вышел в коридор глотнуть воздуха, пока комната проветрится.

Совсем скоро вернулся Дорн. В руках он нес корзину с тремя бутылками вина и кое какой закуской. Хаук взял корзинку из его рук и поставил на пол.

– Вы точно не хотите никого наказать? – спросил капитан с недоверием.

– Нет. Это всего лишь недоразумение. Столько всего случилось. Люди живые, они нервничают и делают ошибки.

– Да… тут не поспоришь. Признаться… я сам боюсь спать. А что, если утром все это окажется обманом?

Хаук с пониманием взглянул на капитана.

– Тебя тоже тревожат эти мысли?

– Все похоже на дурной сон. В голове перемешалось. Два дня назад мы были смертельными врагами. День назад мы уже пили вместе, как последний раз. Сегодня всех нас могли казнить. И ведь есть за что… Но король вверил нашу судьбу в твои руки. Я в одночасье отрекся от владыки и присягнул тебе на верность. Ты вон вообще теперь лорд. Как-то все грубо слеплено, не находишь?

– По-другому и не скажешь… Попали мы с тобой в заварушку, а? Я сам во все это еще не верю. Представляю как глупо смотрелись мои потуги сегодня. А мы правда ходили с тобой к паучихе, или мне голову напекло?

– Правда милорд, – капитана передернуло. – А на кой черт ты ее за руку то взял?

Хаук пожал плечами.

– Чтобы не дернулась. Если бы она решила чудить, я бы это почувствовал.

– Вот оно что… А смотрелось так, будто ты ее жалеешь.

– Кстати, Марен сказала, что я ей понравился. Поэтому она не убила нас сразу, – вспомнил Хаук.

– Что ж, о вкусах не спорят, – ухмыльнулся Дорн.

– Кстати, ты заметил, Лорна на удивление разумна. Мало того что она второй нефилим за сегодня, который умеет говорить, так еще и арахна. Никогда не верил в их существование.

– Поверил?

– До сих пор кровь в жилах стынет, – признался Хаук.

– А так и не скажешь, милорд.

– Ничего не боятся только идиоты, дружище. Страх спасает тебе жизнь. Придает силы. Заставляет думать быстрее или не думать, но делать. Просто и к этому привыкаешь. Тебе ли не знать?

– Да, милорд. Ты прав черт возьми… – Дорн тяжело вздохнул и вытер лицо рукою.

– Хреново выглядишь капитан.

– Себя то видел? – дорн устало улыбнулся.

– Иди отдыхай. Нам всем нужно выспаться. Я тут кое чего нарешал с разбегу… Сейчас еще поразмыслю часок, а завтра озвучу. Хочу, чтобы твоя голова была светлой.

– Часового приставить?

– Одного хватило. Со мной девочки побудут. Иди с миром, капитан.

– Девочки – это сила… – Дорн поклонился на прощание, и шелестя плащом спустился по ступенькам. Забрав корзинку, Хаук вернулся в комнатушку. Запах, конечно, не выветрился, но терпеть было можно. Как можно было перебраться и в соседнюю комнату, но он решил этого не делать. Запершись изнутри, он оставил ключ в скважине, чтобы никто не открыл дверь снаружи. На всякий случай он надежно подпер ее стулом. Окно имело снаружи кованую решетку, так что оно осталось открытым.

На сей раз в бутылках было действительно вино. Свет лампы был тусклым, но благодаря белым стенам и сводчатому потолку, он отлично рассеивался. Теперь можно было спокойно просмотреть всю писанину, что ему принесли. Процесс это не быстрый, так что приступить стоило сразу…. Хаук решил, что можно наконец расслабиться. Он скинул сапоги и ослабил ремни на своем снаряжении. Клинки один за другим выложил на стол. Громовой выстрел тоже. Свой шлем он где-то оставил. Но с поисками решил пока повременить. Первым он взял в руки доклад Отиса. И начать решил с волка.

Джеймс, судя по докладу Отиса, в замке с самого детства. Его мать убили, а его доставили владыке как питомца. Альбрехту щеночек понравился, и он решил воспитать его лично. Дальше идет перечисление методов воспитания, и обучения, о которых у неподготовленного человека возникло бы много вопросов. Так же в тексте фигурировал некто сэр Артур Конар, и его небольшое войско. Отис описал его как лучшего друга владыки, что само по себе за глаза характеризовало этого человека. Отис был вежлив в общении, но на бумаге в ругательствах не скупился. Артур Конар был личным цепным псом владыки. Это с ним он ходил по молодости в разлом, где добывал нефилимов и различные артефакты. В последствии этот рыцарь по поручению владыки шерстил прилегающие земли и выполнял самые грязные поручения. При чем с удовольствием. Не трудно догадаться, что кровь матери Джеймса на его руках… Как же это грустно.

Дальше Отис вкратце описал кого и как обидел владыка из числа горничных. Тоже чтиво малоприятное. Каждую ночь он насиловал кого-то из них или заставлял делать дела отвратительные и крайне непотребные. Эти милые женщины страдали много и регулярно. Если бы Хаук не знал, что все это правда, то не поверил бы. Будь он на месте любого из них, давно бы вздернулся…. Только вот дело в том, что он был на их месте.

Дочитав доклад Отиса, Хаук взялся за кипу бумаг, что принес многострадальный Ван. Ну, тут ничего нового или удивительного. Разве что с солдатами владыка был помягче. Все-таки ему нужна была сильная, здоровая и способная на многое армия. Хотя дисциплина в этой армии и устав были крайне жесткими. Телесные наказания практиковались постоянно. А еще владыка устраивал бои насмерть между своими солдатами и какой-нибудь тварью из своих подземелий. А наблюдал он за всем этим с того самого балкона, на котором завтракал Хаук. Набирали солдат из разных селений. Насильно, разумеется. Мужчины и юноши являлись данью. Служили они бессрочно. И в случае прислуги и в случае крепостного гарнизона люди по нескольку лет не покидали этого места. О жаловании, или выходных речи не шло вовсе. Одежда и еда – это единственное что они получали. Разумеется, все люди, проживающие на землях лорда, являлись его собственностью. По законам феодального права. И делать с ними он мог все, что хотел, абсолютно безнаказанно. И он делал. Подходил с фантазией и не дюжим энтузиазмом.

Хаук взглянул в окно. На темно синем небе появились первые звезды, с улицы потянуло морозной прохладой. Он отложил бумаги в сторону и встал. Тело болело, ноги ныли. В кончиках пальцев чувствовался пульс. Хаук устал как собака. Слишком много свалилось на него в одночасье. Хотелось просто поспать в обычной кровати под обычным одеялом на самой что ни наесть обычной простыне.

Молодой лорд решительно скинул на пол все, что на нем было одето. Оставшись в чем мать родила, он расправил постель и вытянулся на ней во весь свой немаленький рост. Подушка была набита паклей и пахла сухой травой. Разлитый уксус источал легкий аромат яблок. Мягкие дуновения прохладного воздуха приятно ласкали кожу. Мало по малу тело его расслаблялось. Сначала ноги. Потом бедра. Позвоночник в пояснице негромко хрустнул, вставая на место. Потом руки, плечи, и, наконец, шея. Хаук и не заметил, как погрузился в глубокий спокойный сон.

Глава 13. Они уже не те.

Хаук давно не спал. Просто вылезать из-под одеяла не было необходимости. Глядя на потолок через приоткрытые веки, он слушал как щебечут птицы во дворе. Это так умиротворяло. На улице уже расцвело. Издали доносились чьи-то голоса. Ржали кони… где-то мяукала кошка.

Со стороны коридора послышались легкие шаги. В дверь тихонечко постучали.

– Кто там? – хриплым заспанным голосом спросил Хаук.

– Это Вэл, милорд. Горничная.

– А который час?

– Две минуты десятого, милорд, – послышалось из-за двери. Вэл, похоже, восприняла слова буквально. Он встал. Сделал несколько шагов по холодному полу, убрал стул и повернул ключ в скважине. Стараясь не смотреть на его обнаженное тело, горничная поставила на стол кувшин с водой и небольшой таз. Потом собрала посуду и выкатила столик в коридор.

– Прикажете подать завтрак сюда, милорд? – спросила она.

– Да, если можно.

– Слушаюсь, милорд – горничная склонила голову, и поспешила удалиться.

Хаук потер глаза. Странно, но вчера он даже не притронулся к вину. Хотя выпить хотелось. Конечно, можно это быстро исправить, но пить с утра это все же моветон. Однако, стаканчик винца за едой еще никому вреда не делал. Завтрак подали через полчаса. Хаук как раз успел умыться и одеться, прежде чем старшая горничная вернулась все с тем же столиком. На сей раз завтраком оказался горшочке пшеничной каши на сливочном масле. Несколько отварных яиц, ржаная лепешка, и сливовый джем.