Земля потерянных судеб

Хаук неожиданно для себя улыбнулся. Этот человек понравился ему.

– А я рад, что нам не пришлось встретиться в бою, – искренне ответил он.

– Поверь, я рад этому не меньше, – признался Дорн.

Офицер чуть расслабился и вздохнул полной грудью. Внешне он был спокоен, но внутреннее волнение всегда труднее скрывать. Да что там, Хаук и сам чувствовал, что сердце его не на месте. Поняв, что диалог подходит к логическому концу, Хаук спохватился.

– Забыл сказать…. Мне приказано оставаться здесь до утра. Я тихонько погощу у вас, пока его величество не прибудет в войска.

– Вот как? Что ж, я думаю, тебе нечего тут опасаться. Тем более с такой охраной. Главное – не ходи в подземелья и не распространяйся особо, кто ты есть. В замке много свободных покоев, так что, милости просим. Правда прислугу придется поискать. Попрятались….

– Не важно. Кровать, на которой есть простыня – уже роскошь.

– Это точно! – рассмеялся Дорн. – Но, на всякий случай запри дверь. Тут слишком быстро все поменялось. Я, конечно, предупрежу своих ребят, что в замке гости. Но кто знает? Всякое бывает.

– Спасибо, – гость слегка склонил голову.

– А можно вопрос, Хаук?

– Валяй.

– Это, конечно не мое дело, но чем провинился ты?

– Тут тайны нет… – Хау пожал плечами. – Поскольку договор истек вчера, за этот бой мне обещали в качестве платы трофеи и долю от добычи.

– Нормальная практика. В чем же подвох?

– Все по-честному. Вот только, я попросил в качестве трофея пару десятков рыцарей.

Дорн, когда понял, на пару мгновений потеряв дар речи.

– Подожди… Правильно ли я услышал? Ты попросил в качестве трофея двадцать четыре черных рыцаря? Личную охрану владыки!?

– Все так – подтвердил Хаук не моргнув глазом.

Дорн приподнял шлем и потер переносицу пальцем.

– Боюсь спросить, зачем?

Хаук уткнул взгляд в землю.

– Объяснить это в двух словах не получится. Просто… долги нужно отдавать.

– Кажется, я тебя понял… время не всегда лечит?

– Да, пожалуй.

– И ты готов ради них рискнуть?

– Я жил ради мести. Убивал ради мести. Теперь все, свободен…. Как бы там ни было, и чтобы не решил наш монарх, я разделю их судьбу с радостью. Это в моих силах.

Хаук сказал это так просто и искренне, что капитан черной гвардии вновь задумался. Он гадал шутит ли молодой наемник или говорит правду. Но, решив, что такими вещами не шутят, спросил:

– Парень, а сколько тебе лет?

– Двадцать шесть примерно.

– Мне почти сорок, и на этом свете мало что держит, но…. Признаться честно, даже ради благородной цели я пока не готов умереть.

– Ты же воин.

– Да, безусловно, и смерть – это часть нашей… жизни. Как бы странно это ни звучало.

– Такова суть вещей…

Дорн глубоко вздохнул, и привычным движением стряхнул пыль с мундира.

– Ты должен знать, как в королевской армии поступают с пленными. Скажи, что может ждать офицера черной гвардии, каторга или эшафот?

Хаук пожал плечами. Его интересовал тот же вопрос.

– Еще есть время насладиться жизнью, – резонно заметил Хаук.

– Да. Но я шкурой чувствую, как оно уходит, – лаконично отметил Дорн.

Хаук покосился в сторону клетки. Он решил, что пора задать Дорну вопрос, ради которого и состоялся весь этот диалог. Но Дорн начал первым:

– Его имя Хорст. Кузнец.

– Кузнец? Чем же он провинился?

– Ничем. Владыке повод не был нужен.

– Тогда, почему бы тебе их не выпустить?

– Да выпустил я. Странно, что он не свернул мне шею. Обессилил, совсем, бедолага. Видишь ли, я не был с ним добр. И с его семьей тоже.

– И как?

– Никак – Дорн попытался отгрызть сломанный ноготь, но сделал только хуже. Он нервничал, когда говорил о кузнеце.

– Почему он не уходит? – удивился Хаук.

– Спроси сам. Что мог – я сделал: принёс еды и воды. Накинул полог на клетку.

– Можно поговорить с ним?

– Попробуй. Раньше он был куда общительнее. Ну, до того, как повелитель нашел его семью и притащил волоком в замок. Удивительно, что все они живы и почти невредимы.

– Хорошего мало…

Хаук все же решил подойти ближе. Мужчина под пологом даже сидя на земле казался внушительным. Сильные руки, могучий торс. Волевое, совсем не испорченное злобой лицо. Длинные грязные светлые волосы, завязанные узлом на затылке. Усы и небольшая косматая борода. На фоне обгоревшей, потрескавшейся на солнце кожи особенно выделялись глаза. Ничего не выражающие светлые, почти прозрачные. Трудно было понять, какого они оттенка. Зеленоватые или голубоватые. Ясно в них читалась только одно – пустота. Примерно такая же, как и Хаука на душе.

– Почему вы не уходите – прямо спросил Хаук, решив, что предисловия будут лишними.

– Нам некуда идти, – ровным, голосом ответил кузнец.

– А, где вы жили раньше?

– В деревне гончаров, – так же безучастно ответил он.

– Как давно?

Он пожал плечами пытаясь вспомнить.

– Пару лет назад. Кажется. Тут время идет по-другому.

– Ясно… Сейчас там руины.

– Поэтому мы еще здесь, – усмехнулся мужчина.

– Дорн сказал, что ты хороший кузнец.

Мужчина вздрогнул, услышав это имя.

– Дорну виднее, сударь.

– Что ты умеешь? – спросил Хаук.

– Все, что может уметь кузнец, – Хорст пожал могучими плечами.

Мужчина, наконец, перевел взгляд на собеседника и окинув его взглядом, спросил:

– Кто ты?

– Хаук мое имя. Наемник. Вернее, был им.

– Бывших наемников не бывает, – заключил кузнец безрадостно.

– Бывает. Если сможешь прожить десять лет в аду.

– Ты прожил? – бровь кузнеца поползла вверх, выражая тень удивления.

– После десяти лет в этой клетке, десять лет в аду – покажутся забавными.

– А… должно быть ты тот пацан, который сбежал отсюда? Наслышан.

– Да. Вернулся отомстить, – тихо ответил Хаук.

– И как?

– Отомстил.

– Хм… занятно. Значит, это тебе мы обязаны свободой?

– От части.

– Молодец. Пожму тебе руку, как ни будь в другой раз. Сил совсем не осталось…

Сказав это, мужчина принял прежнюю позу и продолжил созерцать пустоту. Хаук улыбнулся, дивясь его выдержке. Все же, сломать кузнеца владыка не смог.

– Ты ведь Хорст, так?

– Так.

– Завтра прибудет Король. И если к вечеру, я не буду болтаться в петле, Хорст, у меня будет к тебе предложение. Не уходи никуда, ладно?

Хорст вдруг горько рассмеялся, растревожив свое семейство.

– Это я могу обещать тебе точно.

– Тогда до завтра? – уточнил Хаук.

Хорст кивнул головой и закрыл глаза, давая понять, что не желает больше общаться. Хаук не стал ему докучать. Все что хотел, он уже услышал.

Глава 5. День как день.

Дорн куда-то пропал. Марен еще не объявилась. Рыцари выстроились в две шеренги справа и слева от телеги. Солнце постепенно взбиралось к зениту. Впереди был целый день… возможно последний. Нужно было его чем-то занять. А пока, Хаук устроился в телеге, на подстилке из сена и мешковины. Пахло травами и сосной. Свеже струганные доски еще сочились липкой янтарной смолой. Странно, но впервые за много лет никуда не нужно было идти. Ничего не нужно было делать. От слова – совсем.

В этом году весна выдалась жаркой и дырявый тент над повозкой дарил приятную прохладу. Теплый ветер несмело теребил волосы, обдувал лицо. По небу медленно плыли причудливые пышные облака. То тут, то там щебетали птицы. Похоже под крышей замка свили гнезда ласточки. Он узнал их по характерной форме хвоста и манере двигаться. Раньше их тут не было. Он их не запомнил. Хаук уже и забыл, как огромен этот замок. Раньше он думал, что это казалось ему, потому что сам он был ребенком. Но истинные масштабы мрачного строения и сейчас впечатляли. Хотя… Почему мрачного? Если откинуть его детские впечатления и ту атмосферу ужаса и злобы что тут витала, замок мог быть даже уютным. Кое где подкрасить, убрать зловещие атрибуты владыки, снять трупы со стен. Некоторые места и вовсе перекрасить в светлые тона… и можно жить. Двор правда пришлось бы переделывать полностью. Вопрос, как забыть все что тут было? Земля под замком пропитана кровью, слезами и страданием.

Хаук вытянул ноги, положил руки под голову. Он больше не хотел ничего из этого вспоминать. Приглушенные звуки повседневной суеты, отдаленные разговоры и душевный покой, переплетаясь, создавали ощущение какой-то неги. Постепенно стало так хорошо и уютно! Тело перестало ныть, в голову не лезли всякие мысли. И это здесь, под стенами замка Видланд. Хаук прикрыл глаза и успокоил дыхание. Он старался не двигаться, чтобы не спугнуть это великолепное не ведомое ранее ощущение спокойствия и умиротворенного забытья…

Как водится, продлилось это не долго. Где-то через пол часа его бесцеремонно пнули по ноге. Хаук не открывая глаз прислушался и медленно втянул воздух ноздрями. Пахло старостью и какой-то едой.

Он медленно сел, и свесил ноги. Конечно, это была Марен.

– На! – Старуха сунула ему в руки миску с густой похлебкой и две ржаных лепешки. Похлебка была странной, но горячей и пахла чем-то вкусным.

– Прости, ложек не захватила, – причмокнула старуха.

– Спасибо… – ответил Хаук, смутно припоминая, что давно никому не говорил этого слова.

Отломив ломоть хлеба, он макнул его в миску и откусил хороший кусок. Это была гороховая каша с каким-то переваренным мясом. Скорее всего свининой, потому как отдавала копченым. Так же отчетливо чувствовался черный перец, и что-то еще. Но уже этого было много. Специи всегда были дорогими.

Заметив удивление на лице молодого воина, Марен пояснила:

– Это с кухни. Сам понимаешь, владыка на обед не пришел. Не пропадать же добру?

Хаук охотно кивнул, отламывая второй ломоть хлеба.

– А они? – он сразу вспомнил о своих рыцарях.

– Перед боем их хорошо покормили. И потом, не стоит сейчас их расхолаживать. Будет лучше если до завтрашнего утра девчонки будут в полной готовности. Не забывай, где находишься.

– А что ты можешь сказать о Дорне? – вдруг спросил Хаук.

Старуха задумалась, потирая свою морщинистую шею ладонью.

– Дорн…? Знаешь, я не могу сказать, что это хороший человек, по понятным причинам. Но, он всегда был на удивление честен и, что интересно, никогда не делал больше, чем от него требовалось. Если ему говорили: – Семь ударов кнутом! То это и были семь ударов кнутом. Ни больше – ни меньше. А еще, я подозреваю, что он тайком подкармливает узников. Но это лишь мои подозрения. Знаешь, об этом человеке от чего-то хочется думать лучше, чем он кажется. Но, иллюзии штука опасная.

– Ясно. А кузнец? Что о нем?

– Хорст? Он работяга и добряк. Хотя сейчас по нему и не скажешь. Но он отойдет, когда отъестся немного и поймет, что детишкам его ничего не угрожает. Это я как доктор говорю.

– А ты доктор? – усмехнулся Хаук.

– Нет, ообще то я целитель. Причем не какой-то там, а один из лучших на этом свете! Впрочем, на другом я не была, но думаю этот день не за горами. Ты заметил, что у повелителя не было жены?

– Не думал об этом.

– А я могла стать ею! – гордо заявила старуха.

Хаук поперхнулся.

– Терять мне теперь особо нечего, поэтому, тебе расскажу. Буквально в двух словах. Двигайся!

Марен бесцеремонно взобралась на телегу и уселась рядом. Ее не интересовало, хотел ли Хаук это знать, или не хотел.

– Ты не поверишь, но я, пожалуй, единственный человек, который пришел в этот замок добровольно. Да, да! В молодости владыка был хорош собой, силен и весьма обходителен. Это потом он стал тварью. Или просто скрывал хорошо…. Не суть важно. В общем, за морем было небольшое государство, или анклав – кто как называет. Там дружили наука и магия в прямом смысле этого слова. Мы поклонялись Богине плодородия и мудрости. Ее имя тебе ничего не скажет. Да и поминать в суе – грех. Я была жрицей, и все бы хорошо, если бы не мои пристрастия.

– Пристрастия?

– Да…. Греховные пристрастия. Плотские. Видишь ли, не получала я наслаждения без боли.

– Зачем ты мне это говоришь, – возмутился Хаук, представив перед глазами отвратительную картинку со старухой в главной роли.

– Не перебивай! Это важная часть рассказа. – Она вздохнула и мечтательно улыбнулась.

– Про Альбрехта ходили разные слухи. Время от времени он появлялся в наших местах. В молодости он чем только не промышлял. Ну и рабыни, которых он привозил много чего рассказывали. А однажды, нам случилось встретиться лицом к лицу…. Огромный, красивый, властный! Мы быстро нашли общий язык. В ту же ночь он дал мне все что я хотела. И даже больше! Это был страстный роман двух влюбленных сердец. Как мне тогда казалось…

– И ты, конечно, сбежала?

– Представь себе – да! Я девушка не простых кровей, не принцесса, конечно, но знатного рода. Была даже погоня! Но все сложилось удачно. Однако, по приезде сюда все обернулось совсем по-другому. Альбрехт быстро охладел ко мне, а потом и вовсе заточил в моих покоях. Позднее до меня дошло, что вся эта эпопея была затеяна лишь для того, чтобы заманить заигравшуюся в своих фантазиях деву в свои владения. Владыка уже тогда понимал, что не здоров. Ему просто нужен был личный целитель. А потом…

Старуха указала на свои шрамы и торчащие из-под кожи крючья с кусками обрезанных веревок.

– Он тебя пытал?

– Скажем так: это было частью его плотских игр. Он подвешивал меня на крюках над своим ложем. На ночь, а когда и на сутки. Да много что делал. Ни будь я лекарем, давно бы подохла.

Старуха замолчала.

– Но он тебе доверял… – с укором добавил Хаук.

– Да. Кому-то же нужно доверять. Даже такому животному как он.

– И ты его предала.

– Я не солдат. В жены меня не взяли… Так что я не давала ему присяг и клятв в вечной верности, – сухо ответила Марен.

– И то верно, – кивнул Хаук.

– Да и болен был уже старый козел. Я сто раз говорила, но… он не слушал. Сердце ни к черту. Легкие – решето, харкал кровью. Про печень и говорить не стоит. Думала, хоть помрет достойно, как мужик. А он и тут облажался… – Марен горько вздохнула и утерла одинокую слезу.

– Как хоть хоронить то его будут? Королевских кровей все же ублюдок то мой был.

– Не знаю. Седрик не говорил об этом, – ответил Хаук.

– Родной дядька твоего короля, как-никак. Пытался убить кровного брата – не получилось. С тех пор на ножах. Его спасало только то, что государство наше разрознено было. А войско у владыки сильное. Да и границы свои он крепко охранял от всякой нечисти. Не пропускал ее дальше стен графства. Потому и очередь до него дошла только сейчас, когда старый король умер, и власть перешла в руки наследника.

– Целая сага. Можно балладу сложить, – усмехнулся Хаук.

– Смейся, смейся. Завтра тебе ответ перед ним держать.

– Не хочу думать об этом, – ответил Хаук отставляя в сторону опустевшую глиняную миску.

– Переживаешь?

– Нет. Просто не люблю ожидания.

– Ах, ну да. Ты ж у нас воин. Наемник сорви голова….

– Головорез. Не стесняйся этого слова, оно хорошо отражает суть… – сухо напомнил Хаук.

Марен улыбнулась.

– Каким ты стал…. А помнишь, когда ты был маленьким, иногда в клетку падали кусочки яблок или белого хлеба?

– Или ягоды… – Хаук вздрогнул и покосился на старуху.

– Да, это я кидала, никто не видит. Это ж еще добросить нужно было… Не подумай, что это были объедки, просто и мне не всегда перепадало. Но, когда владыке что-то было нужно, он умел быть добрым. Приносил подарки…

Почему-то защипало глаза. Хаук моргнул, по щекам покатились две горячие капли, и застыли на подбородке. Он смахнул их и посмотрел на руку. Пальцы его дрожали. Прошлое нахлынуло волной, на миг перебив дыхание. Хаук опустил глаза.

– Спасибо, – Второй раз за этот день он вспомнил это слово…

– Ну вот и нашла слава своего героя… – усмехнулась старуха. – Да не за что!

– Я этого не забуду, – тихо проронил сурровый наемник.

Она потрепала парня по волосам и спрыгнула на землю, чуть не оставив свои лохмотья на телеге. Хаук вытер лицо и тоже встал на ноги.

– Если проголодаешься, кухня там. Найди Отиса, он дворецкий. И не пугай прислугу, они тут и так пуганые.

Указав на окна кухни, выходившие во двор, Марен молча откланялась и отправилась обратно в замок. Вероятно, чтобы найти себе новую одежду. Когда она ушла, Хаук встал перед рыцарями и решил без суеты изучить их особенности.

По щитам и броне было хорошо видно, что «девочки» Марен были закаленными в боях ветеранами. Но никаких отметок или знаков, указывающих на ранг, или намеков на старшинство, Хаук не обнаружил. На некоторых шлемах и щитах виднелись глубокие выбоины и вмятины, подобные тем, которые остаются от пушечного ядра. Оставалось только гадать, как страшно изранены их тела и души после всего пережитого. Однако, старуха была права. Перед ним стояла грозная, могучая сила, которую не стоило недооценивать. Схлестнись сам Хаук, или кто-то из его отряда с этим войском в открытом бою – шансов бы не было. Это очевидно.

Если завтра его ждет смерть, то все быстро кончится. Но если король решит иначе, то стоило подумать о будущем. Конечно, как сказал Дорн, возможен и вариант с каторгой. Но Седрик наверняка подскажет его величеству, что это плохое решение. Слишком долго они друг друга знают. Значит остается только два варианта.

Но, все же, если случится чудо, то нужно будет как-то искать общий язык с грозными нефелимами. Постараться вернуть им прежний облик, хотя бы частично. Как он их помнил. Знать бы наверняка, где и какие земли дарует ему король. Будут ли там жить люди? Будут ли поля плодородны…. И деньги. Хаук, конечно, готов был отдать все, что ему причиталось, ради своих девочек, но все же на что-то нужно существовать первое время. Как минимум полгода. Купить скотину. Может быть нанять крестьян. Вопросов было много и множились они непрестанно.

Хаук отбросил пустые мысли и обошел рыцарей вокруг. Однако они четко развернулись в его сторону, и с лязгом застыли на месте. Хаук вздрогнул. Однако этим все и кончилось.

– Ладно. Попробуем иначе.

Хаук отошел на безопасное, по его мнению, расстояние и скомандовал:

– Кру – гом!

И это сработало! Так же синхронно команда была исполнена.

– В шеренгу по два, дистанция два шага! – снова выкрикнул он, и рыцари вновь подчинились.

Теперь можно было свободно пройти между ними и сделать то, что он хотел. А именно – снять цепи, которые они волокли за собой издавая отвратительный звон и душераздирающий скрежет.

Вспоминая, как марен высвободила цепи, просто вынув клин, он предположил, что тут все примерно так же. И оказался прав. Сзади к броне каждого рыцаря, ближе к копчику, на заклепках крепилось массивное кольцо. Оно соединялось с цепью хитрым крюком с секретом. Стоило с усилием надавить на стальной штырь как он выпадал и крюк раскрывался.

Пошурудив ногой в сене, возле телеги, Хаук нашел гнутый ржавый гвоздь. Небольшое усилие и – первая цепь со звоном упала. Затем вторая, третья, и все остальные. Вскоре все рыцари расстались со своими оковами.

Хаук вздохнул, вытирая с лица пот. На все-про все ушло около получаса. Довольный собой, он встал на носочки и потянулся всем телом. Теперь можно было ходить по замку в относительной тишине. Если не считать грохот щитов о землю, при каждой остановке и перестроении.

– Вольно! – скомандовал он. Но ни один рыцарь не дрогнул. Вероятно, такой команды они не знали.

Тут до уха бывалого воина донесся едва заметный, но до боли знакомый звук… Собрав свои нехитрые пожитки, Хаук пошел в его направлении. Пересек двор и перепрыгнув пару ступенек повернул в арку. Здесь, прямо в крепостной стене были устроены казармы, а перед ними просторная площадка для боев. Учебных и не только. Когда владыке становилось скучно, она превращалась в арену для битв. Или казней. Или прилюдных пыток. Фантазер он был тот еще, как сказала бы Марен.

Именно отсюда и доносился звон клинков. Несколько солдат устав бесцельно слоняться, упражнялись с оружием. Завидев Хаука, они оставили свое занятие и застыли в нерешительности. Остальные солдаты, что были неподалеку рефлекторно потянулись к оружию.

Хаук вдруг осознал, что держит клинок в руке, как всегда, это делал. Имея дурную славу среди солдат владыки, он пришел с мечом наголо, в сопровождении темных рыцарей…. Конечно, солдаты этому не обрадовались.

Хаук окинул двор взглядом. Бесспорно, было что-то приятное в том, что его боялись. Но теперь это было лишним. Он взвесил клинок в руке и плавно задвинул его в ножны. Потом приподнял руки, показав пустые ладони. Дескать – я пришел с миром.

Несколько неловких секунд, и обстановка понемногу остыла. А тут как раз на горизонте появился капитан Дорн. Он нарочито легко выплыл из ближайшей двери и встал рядом. Лицом он заветно повеселел. Повеяло чем-то хмельным…

– Держи! – Он достал из-под плаща пыльную бутыль вина в пеньковой оплетке и сунул Хауку.

–Ого! – воскликнул он. – Откуда такая роскошь?!

Капитан криво, но торжествующе улыбнулся:

– Ну… раз запретить некому, мы приложили определенные коллективные усилия, и вскрыли винный погреб. Сегодня мы не на службе, ведь так?

– То есть, не в силах побороть бардак, ты решил его возглавить. Я правильно понял? – Уточнил Хаук.

– Ну да… в общих чертах, – утвердительно кивнул захмелевший капитан.

– Разумно.

– Присядем? – предложил дорн указывая на длинный стол со скамьями по бокам.

– А почему бы и нет? – Согласился Хаук не теряя бдительности.

Вот и нашлось занятие на оставшийся день… – подумал он мельком. Далее события развивались вполне предсказуемо. Малость подвыпив, два здоровых мужика быстро проголодались и поперлись куда? Правильно, на кухню! Вопя в два горла они потребовали к себе Отиса, и наложив ему в уши много лишних слов, потребовали закуски. К слову сказать, к тому времени к ним уже присоединилась та часть гарнизона, которая участвовала во вскрытии погреба. Перепуганный дворецкий вскрыл кладовую и вывалил им столько провизии, сколько они смогли унести. Но этого показалось мало, и возвращались они дважды, ибо остальная часть гарнизона не желала оставаться в стороне. Отиса, и всю прислугу что смогли найти поблизости, бравые вояки утащили с собой и тоже напоили. Капитан Дорн посчитал несправедливым, что они не участвуют в столь знаменательном событии. Остальные участники пьянки уже подтянулись сами.

В массовой попойке не участвовал только ленивый. Когда все, кто мог пить уже не могли стоять на ногах, очередь дошла и до рыцарей, которые безучастно стояли в стороне все это время. Кто-то скажет, что силком влить бочонок вина в глотки двух дюжин рыцарей – задача сложная. Но если подойти к этому с определенной долей энтузиазма – вполне выполнимая! В общем, к закату дня, кроме рыцарей на ногах стоять могли только двое. Но и тех и других порядком штормило. Два упитых в ноль воина, еще вчера стоявших по разные стороны баррикад, дружно хихикали словно два идиота, довольные делом рук своих.

В таком виде их и застала похоронная команда. Увидев солдат в проеме арки, Хаук заржал первым.

Дорн с трудом сфокусировал на нем взгляд, пытаясь выразить на лице своем недоумение:

– Это… кто!? – еле ворочая языком осведомился он.

– Это ребята серьезные! Похоронная команда его величества, – пояснил Хаук.

– А чего ты тогда ржешь как конь, а?

Хаук оглянулся вокруг, наклонился по ближе к капитану и прояснил:

– Боюсь, как бы они живых не перепутали с мертвыми….

Тем временем офицер, одетый в траурную черную форму с гербовой королевской лентой ошарашено озираясь, подошел ближе. Дождавшись пока два дурня, закончат ржать, он спросил:

– Господа, а кто из вас Хаук?

Тут же получив в руки бутыль вина и непочатую головку сыра, он чуть смутился.

Хаук встал, оправился, и стараясь не шататься, коротко кивнул головой.

– Простите за беспокойство… мы закончили в тронном зале и коридорах замка. Есть ли для нас работа здесь?

Хаук старался быть серьезным, но Дорн истерично ржал за спиной.

– Нет сударь. Утро конечно покажет, кто есть кто, но… пока тут все живы.

Хаук повернулся к столу, собрал в корзину еще несколько бутылей вина, и всю закуску до которой смог дотянуться. Ее он, не спрашивая сунул в руки усталого старого вояки, что стоял за спиной офицера.

– Что ж… раз делать тут больше нечего, осталось только передать вам послание от господина Седрика.

– Послание? – Хаук тотчас стал серьезен.

– Так точно. Вам, сударь, надлежит быть готовым к десяти часам до полудня. И приведите себя в порядок. Вам… назначена высочайшая аудиенция. Господин Седрик прибудет к назначенному времени и сопроводит вас к его величеству. Вы поняли, что я сказал?

– Так точно! – отчеканил Хаук – Десять часов до полудня!

– Что ж… дело сделано. Обозы скоро покинут замок. За сим спешу откланяться, господа офицеры!