Мой босс – рыбы

– И? – кратко прохрипел он.

Тайно я ликовала: все шло по плану. Еще пару минут и он выгонит меня вон поганой метлой. Еще и папочке позвонит, пожалуется на распутную дочь!

Немного тряхнула блокноты. Заранее заготовленная ручка выпала на небольшой декоративный коврик.

– Ой, какая же я неловкая! – несколько секунд повозмущавшись, я повернулась к боссу задом и медленно начала прогибаться в спине, опускаясь все ниже и ниже. Моя пятая точка оттопыривалась назад сильнее и сильнее. – Черт… Спина так болит, вы бы знали… Это все частые разъезды в метро. Нерв защемило, видимо. Вы не переживайте, сейчас подниму. Вот сейчас-сейчас уже…

– Ничего, – такой же странно холодный тон. – Я вас не тороплю.

Когда я нагнулась полностью, филейная часть была выставлена на показ Баринову. Я не была уверена, что мужчина смотрит, потому зафиксировалась на минуту, якобы ищу ручку, и взглянула в стеклянную панель на соседнем шкафу.

О! Он смотрел. Нагло разглядывал мою задницу, странно сжимая челюсти и играя желваками. «Наверное, – подумала радостно я, – злость сдерживает!».

Вот чего я не ожидала, так это того, что платье за пятьсот рублей меня подведет. В одну секунду оно резко подскочило верх, оголяя мои черные бикини. Как пружинка! Бах и задница голая! В ужасе я резко выровнялась по струнке, повернулась к боссу лицом, оттянула платье обратно на свое место.

– Простите, – пролепетала красная, как помидор.

– Прощаю, – все тем же тоном произнес он.

– Это все платье, – начала оправдываться я, потому что стриптиз был явно слишком и в мои планы не входил. – Оно такое синтетическое…

– Ничего. Я понимаю, Лизонька. Мода требует жертв, – с каменным лицом и ледяным тоном мужчина вдруг решил меня постебать. Пока я размышляла, пойдет ли на пользу дела мое оголение, он вдруг сложил руки на груди и вздернул бровь. – Вы начали о чем-то говорить.

– Ах, да! – «Соберись!» – дав себе мысленный подзатыльник, я снова вошла в роль соблазнительницы. Выставила ножку вперед, томно вздохнула, надула губки и пролепетала. – Они мне рассказали правду. Я до сих пор под впечатлением.

– Я весь во внимании, – подперев лицо кулаком, босс приготовился слушать.

– Я знаю, зачем вам секретарша. Можете больше не притворяться, – нагнувшись слегка вперед, я буквально макнула начальника в свое декольте. Стоит признать его выдержку. Мужчина смотрел мне только на лицо, когда я многозначительно подмигнула, обернулась по сторонам и по секрету зашептала: – Все мы взрослые люди. Надо, так надо. Если что – я согласна. Что не сделаешь ради карьеры.

– На что согласны? – что меня поразило в этот момент – Баринов не звучал удивленно. Он словно прощупывал почву: насколько далеко я готова была зайти.

Сжав зубы, я сделала резкий вдох. По телу волнами прошел адреналин. Стало нечем дышать.

– На секс с начальником ради должности, – присев задницей на самый край стола, решила играть свою роль до конца. Потому вошла в кураж и медленно провела кончиком каблука по внутренней стороне штанины мужчины. – Можем прямо сейчас начать, если хотите.

Он и глазом не моргнул, глядя на меня в упор молча. «Что же ты такой не прошибаемый!», – начинала злиться про себя. Желая вызвать у мужчины хоть одну эмоцию, дошла ногой прямо до паха. Медленно и нежно поиграла с тем, что скрывалось внутри.

Я бы никогда не призналась в этом вслух, но мне нравилось то, что я делала. Нравилось осознавать, что выгляжу я очень даже неплохо. Только вот было одно «но». Никакое мое мнимое очарование не работало на Баринова. Как мне казалось тогда…

«Усиль напор! – шептал внутренний демон. – Пусть он тебя выгонит прямо сейчас!».

И тогда я сделала что-то безумное. Слегка отставила ногу в сторону. Между ног появилась ложбинка, через нее наверняка просматривались мои трусики. Сердце в груди бешено стучало, голова кружилась. Я знала, что пора остановиться, но не могла.

Баринов опустил взгляд и посмотрел между моих ног. В тот момент меня словно кто-то облил кипятком. По спине пробежали мурашки, а низ живота стянуло тугим спазмом.

«Лиза, ты не трахаться сюда пришла! – журила я себя. – Тем более, твой первый настоящий секс не будет с ним. И так…».

Нога моя дрогнула неосознанно, но сильно, в сторону. Баринов тут же ее остановил, сжимая до спазма и легкой боли, растёкшейся возбуждением по моему телу.

«Он, видимо, решил, что ты хотела еще больше раздвинуть ноги, и остановил тебя! Наконец-то, финал шоу», – успокоила я себя.

– Знаете, – поторопила я Баринова, желая поскорее сбежать вон из офиса. – Может, я зря? Если вы хотите выгнать меня вон, то сейчас самое время. Только нужно практику подписать. Я листик в интимном месте запрятала. Найдете?

На этом моменте, в моем представлении, Баринов должен был вскочить с места в гневе. Возможно, даже отвесить мне отрезвляющую пощечину. Выгнать вон под нотации и кинуть в лицо документ о практике с возгласом: «Чтобы я тебя тут больше не видел!».

– Что ты, не зря, – он-таки поднялся с места, только совсем не раздраженно. Наоборот, тихо и медленно. Словно крадясь. Как зверь перед нападением на свою добычу. – А листик я поищу.

План бы надежный, как швейцарские часы… Только мои часы оказались, увы, с Китая.

Я ошарашенно следила за тем, как кончик его указательного пальца касается моего колена, поднимаясь все выше и выше.

– Юрий Владимирович, – в горле застрял ком, слова давались с трудом, – я…

Вдох-выдох… Вдох-выход…

С бликами перед глазами я следила за тем, как он медленно задирает мое платье выше, поглаживая голую кожу бедра. Легкие сжались, стало нечем дышать.

– Что, Лиза? – ровно уточнил он, и я потеряла дар речи. Ровно в тот момент, когда он проник слишком глубоко под платье. Его руки еще не коснулись моих трусиков, но я уже ощущала тем самым местом тепло мужской кожи.

Из губ моих вырвался рваный стон. Хриплый, краткий… Я не знала, что он значит. Не успела разобраться в собственных чувствах. Мужчина не дал. Сжав мои бедра, он ловко крутнул меня вокруг своей оси, заваливая животом на рабочий стол. Руки мои оказались сжаты под блокнотами, глаза от неожиданности превратились в два огромных блюдца.

– Тебе уже, верно, рассказали, что я люблю, когда мне сосут член под столом во время совещания, – чертово платье снова задралось. Я не знала, проделки это Баринова или нет. Но стоило случиться второму за вечер конфузу, как резким толчком его пах впечатался в мои ягодицы. – В обычные дни я буду просто трахать тебя раком на столе. Ничего необычного.

– Ю-юрий… – мой голос позорно дрожал, а на ягодицах появились мурашки предвкушения.

Мужские руки сжали мою талию, насаживая на мужскую ширинку. Чертов мозг хотел, чтобы это была не просто ткань, но я сопротивлялась неуместным мыслям.

– Практику я, конечно, поищу, но… – он понуро цокнул языком, в этот момент накрутив на палец мои бикини и отпустив. Ткань врезалась в клитор, больно пульсирующий от желания. – Не подпишу, Лиза.

– В-владимирович… – я ощущала размеры его члена под брюками, вдруг ставшими тесными. Он был огромный, горячий, приветливо пульсирующий.

И снова договорить не смогла. Баринов завалился на меня сверху, утыкаясь губами в ухо. Его тяжелое дыхание заставляло волосы на голове разлетаться в разные стороны. Пот ручьями стекал по моей спине…

– Ой, а где же? – мир замер, его пальцы по-хозяйски ощупали мою задницу, перейдя потом к передней части трусиков. Я застонала, бесстыдно и пошло. Часть меня осознавала ужас ситуации, заставляя прекратить все сейчас же. Сжав края стола, я прикусила губу до боли, не позволяя ни звуку сорваться с губ. Но мужчина знал все и так… Он явно ощущал, какой мокрой я была… Чувствовал, что мне чертовски нравится, как его член поглаживает мою пятую точку через ткань. Он делал это умело, нежно и жестко одновременно. Все шло не по плану! – Где же листик, Лизонька?

– В лифчике, – промямлила я, с трудом собирая мозги в кучу.

План был эффектно достать бумажку из декольте. Но этим занялся Баринов. Несмотря на то, что бумажка лежала на поверхности, он все равно залез глубоко, коснувшись пальцем соска. Меня пронзило током насквозь! Так сладко, томительно… Я словно была ребенком, впервые попробовавшим конфету…

– Юрий Владимирович… – я хотела закричать «остановитесь», но не смогла. Потому что, черт его дери, не захотела. Стыд и отчаянье скрутили меня с головой. Я вдруг осознала, что готова переспать с Бариновым прямо здесь и сейчас. Потому что была уверена: секс с ним будет великолепным событием. И вряд ли кто-то переплюнет этот опыт.

Он резко перевернул меня на спину. Я осознала себя сжимающей бедра собственного босса. Платье было на талии, груди выпячены из декольте. Лицо горело от стыда, мозги превратились в розовую жижу! А самое ужасное, он смотрел… С черным голодным взглядом он разглядывал, как трусики впились мне между ног, складочки их съели.

– Остановитесь, – произнесла я за секунду до того, как поняла, что он рвет на мелкие частички мою практику.

– Я могу тебя трахнуть, Лиза, – леденящим душу голосом произнес он. Вокруг был снег из разорванных листочков. – Но ты все равно останешься здесь работать. Договор прочитай.

– Но, мой отец… – слезы выступили на глазах. Я корила себя за предательское тело, за беспомощность.

– Ему на тебя плевать, – в этот момент я впервые увидела, как Баринов улыбается. Это меня напугало: настоящий животный оскал. Безумный и злорадный. И это при том, что его каменный член до сих пор терся о мою промежность. – Теперь ты будешь существовать по моим правилам. Уяснила?

Довольный собой, Баринов опустил взгляд к трусикам. Натянув их, он отпустил так, чтобы те шлепнули по клитору. Я взвизгнула от сладкой боли и прикрыла глаза рукой. Тогда он убрал ткань в сторону, раздвинул складки и смотрел на мое самое сокровенное место. Я ощущала себя экспонатом. Почему-то не могла шелохнуться, будто меня парализовало.

– Ну, так, – я ощутила дыхание между ног и вдруг поняла, что его губы в миллиметре он моего клитора. – Ты еще хочешь отсосать мне под столом?

«Боже! – застонала я про себя. – Он почти сделал тебе кунилингус! Оставайся. Тебе понравится!».

Не знаю, откуда я взяла столько смелости и внутренней силы, чтобы резко отодвинуться назад, скользнув через весь стол. Буквально упала с него, но тут же встала на ноги и побежала к выходу, по пути расплавляя платье и приводя себя в человеческий вид.

– Мне это что-то напоминает… – бархатно посмеиваясь, бросил мне мужчина.

– А мне ничего! – выкрикнула ему я, злясь на себя саму.

Я уже вышла из кабинета, собираясь хлопнуть дверью, когда услышала его стальной бас:

– Ты забыла, с кем общаешься. Меня не переиграешь. Помни об этом в следующий раз.

Я переодевалась в общественном туалете, судорожно смывая мылом макияж, когда на телефон пришло сообщение. Я вздрогнула, с опаской покосившись на экран.

«Завтра жду в офисе в этом платье», – отправил Баринов. Зарычав, я кинула телефон в дверь и опала на раковине.

Раскинувшись на жёсткой общажной кровати, я уже четырежды перечитывала трудовой договор. Каждый раз, как первый! Злость била ключом, от нервов чертовски потряхивало. Курить я не любила. Более того, пробовала лишь раз пару лет назад, но вдруг захотелось до искр в глазах. Пришлось сбегать в ларек недалеко от общежития.

Стряхивая пепел в пиалу, я возмущалась себе под нос:

– Кто бы мог подумать, что Баринов такой говнюк? Вот же урод! Скотина! Сволочь! Надеюсь, он сейчас икает без остановки…

Когда начальник попросил поставить пару подписей в договоре, я представляла совсем иное: стандартную процедуру со стандартными условиями. И по глупости не прочитала условия! Видимо, как и большинство работников Баринова.

– Договор найма ГПХ… – рычала я себе под нос, скомкивая сигарету и доставая очередную. Еще ни одну скурить не удалось, они все тлели совершенно не тронутыми. – Почему не стандартный прием на работу? Зачем такие сложности??

А ответ оказался слишком прост, как пальцем об асфальт. В договоре гражданско-правового характера, как я позже узнала из сети, Баринов может диктовать практически любые условия и даже совершенно не соблюдать минимальный размер оплаты труда. Грубо говоря, я и Баринов не вступали в трудовые отношения, а встретились ради оказания друг другу определенной услуги. Эта самая «услуга» с моей стороны была настолько туманна и пространно описана, что не придерешься. Баринов мог заставить меня танцевать стриптиз его конкурентам, и я рта раскрыть не смогу! Оказание «услуги» ограничивалось пятью годами. Выполнить ее раньше я технически могла… Но практически это невозможно. Услуга туманна. И если я все же ее исполню, каким-то магическим образом, босс просто скажет: «Мне не нравится, давай по новой!» И по договору его права защищены. Уйти мне это не поможет.

И, барабанная дробь, оплата моей работы по нашему соглашению составляла семь рублей. Семь. Рублей. Все остальное добровольный бонус. Вот так-то.

– Ублюдок… – рычала я темной пустой комнате. – Я это так не оставлю! Это просто не может быть законно.

«Все законно, Лиза. Ты сама это подписала!», – шептал предательский внутренний голос.

Больше всего мне «нравился» один из последних пунктов, выделенных звездочкой: «Расторжение договора возможно исключительно по согласованию двух сторон». В случае если я вдруг решу «кинуть» Баринова на оказание услуги, то он, весь такой бедный и несчастный, потерпит грандиозные убытки. Оценивал мужчина их в семь миллионов.

Семь рублей против семи миллионов. Занавес.

– То есть, – голос предательски дрожал, голова кружилась, как после опьянения, – что мы имеем по итогу. Я не могу уйти из компании ближайшие пять лет без разрешения мужчины. Он может приказывать мне все, что угодно. Я обязана повиноваться, как какая-то рабыня Изаура. И если захочу сбежать – надо где-то взять семь миллионов.

Меня начало трясти не на шутку. Вдруг шикарное будущее стало совершенно невозможным! И теперь ему препятствовал не мой отец, а Юрий Баринов.

– Ты чуть не переспала с этим говнюком… – напомнила я себе, а потом вытерла слезы, вскочила с постели и начала собираться. – Ничего-ничего! Баринов получит по полной. Я ему отомщу.

Я всегда была самостоятельным ребенком. Никогда не жаловалась, не устраивала скандалов и ссор родителям. Даже когда упала с дерева и расшибла себе ногу, просто улыбнулась маме и, гордо вздернув подбородок, тактично заметила: «Кажется, мне не помешает осмотр врача». Мне не нужны были деньги на косметику, шмотки и рестораны. Точнее, нужны! Но я просто стыдилась их просить.

И вот настал тот день, когда мне нужна была моя семья. Я вызывала такси в двенадцатом часу, потратив на него огромную часть своих сбережений. В пол второго водитель оставил меня у ворот элитного загородного коттеджа.

– Эй! – охранник выскочил из неоткуда. Новенький, его я видела впервые. – Милостыню не подаем! Уйди.

Сжав зубы, я была слишком взвинчена, чтобы обижаться на незнакомца, поэтому махнула рукой:

– Мне нужно к папе. Скажите, это очень срочно.

Охранник осмотрел меня с ног до головы, опустил дуло охотничьего ружья вниз и настороженно прошептал:

– Твой папа кто-то из персонала?

Я хмыкнула с досадой и горечью. Никто в доме моей семьи меня не знал. Я была чужой в их празднике жизни.

– Хозяин дома – мой папочка.

Охранник хотел поспорить, но что-то в моем выражении лица его остановило. Неуверенно кивнув, он закрыл перед моим носом дверь, оставляя совершенно одну на темной дороге.

– Жди, – бросил тот напоследок.

Где-то внутри я была готова к тому, что отец меня выгонит и не примет. Он не любил, когда его будят. Но меня пустили. Провели по огромному участку прямо в роскошный холл. Там в двухэтажной библиотеке на тахте раскинулась моя молодая и ухоженная мамочка в синем шелковом халате с перьями на широких рукавах и длинном подоле.

– Сладкая, ты плохо выглядишь, – обеспокоенно заявила она, покачав головой. – Заболела? Если это заразно – скажи сразу. Я уйду. Не хочу подцепить болячку.

Маме было пятнадцать, когда она родила мою старшую сестру. Тогда они с папой и поженились. Я предпочитала не брать во внимание те обстоятельства, при которых родители сошлись. Игнорировала жуткую реальность. И все же Юлия была шикарной томной брюнеткой с цепкими зелеными глазами. Просто картинка из журнала! Она прекрасно вписывалась с богатую обстановку. Но не я.

– Я не больна, – усмехнулась я, послав маме воздушный поцелуй. Она его проигнорировала, засмотревшись с отвращением на мои сношенные кроссовки. – И я тебя рада видеть, мамуля.

Папа оказался спрятанный за высокой спинкой крутящегося кресла. Повернувшись ко мне, он устало вздохнул и зевнул:

– Ты только ради любезностей нас разбудила? Между прочим, у меня завтра подписание договора на пару миллиардов долларов! Это будут даже для новостей снимать. Я должен выспаться!

Под конец монолога, папа уже вовсю кричал и размахивал руками. Я бы обязательно расстроилась, если бы уже не была расстроена до предела. Достав из сумочки скомканный договор, я протянула его отцу. Каким бы тяжелым человеком он не был, старик отлично разбирался в двух вещах: бизнесе и законодательстве.

– Мне нужна помощь, – сердце безумно стучало в ушах, когда папа спешно бегал глазами по строкам. – Баринов подсунул мне это на подпись.

Папа вдруг усмехнулся, странно хмыкнув:

– Вот же Юрка! Умный мужик. Это же надо было все так грамотно расписать, что не прокопаешься.

Внутри меня что-то упало. Я пошатнулась и осела рядом со скучающей мамой на тахту. Перед глазами все плыло, голова предательски кружилась.

– Как «не прокопаешься?» Даже ты? – голос дрожал, конечности немели.

– Я по-твоему волшебник, Лизонька? Все составлено грамотно, со знанием дела. Ты должна все. Тебе никто ничего не должен. Неужели Юрка всех заставил это подписать?? Голова! – с восхищением папа мечтательно вздохнул. Видимо, подумывал применить подобные рабские правила в своем бизнесе. Затем поймал мой испуганный взгляд и повел плечами. – Дочь, выход есть всегда. Например, ты можешь подать на Баринова в суд. Только вот он человек обеспеченный и грамотный. В лучшем случае – сразу тебя выиграет. В худшем – всю жизнь бодаться будешь.

– Еще варианты есть? – и хоть все казалось патовым, я не позволяла себе окончательно отчаяться.

– Конечно, есть, – глаза папы вдруг стали хитрыми, на губах заиграла странная улыбочка. Он посмотрел на маму, они кивнули друг другу. Тогда женщина молча встала и удалилась. Отец присел рядом и внезапно меня обнял, перейдя на елейных голосок. – Лизонька, солнце… Ты же знаешь, как мы с мамой тебя любим?

«Нет!», – воскликнула я про себя, напрягаясь в ожидании подвоха. Папе же кивнула, на всякий случай.

– Поэтому мы хотим тебе только лучшего, – продолжил тот, поглаживая мои волосы. – Ты уже доказала нам, что можешь быть самостоятельная. Хоть я и сопротивлялся твоей учебе, но умных мужчины и вправду любят больше. О тебе много кто спрашивает. Тебя считают завидной невестой, Лизонька. Даже за твою сестру столько мужчин не боролись. Гордись собой!

Я поморщилась и отсела подальше от папы. Странное «даже» заставило почувствовать себя гадким утенком.

– И? – я уже прекрасно понимала, куда ведет отец. – Ты мне поможешь уйти от Баринова?

– Да. Дам ему семь миллионов. Пусть подавится! Копейкой больше, копейкой меньше… – отмахнулся старик так, словно мы говорили о покупке лишнего пакета в супермаркете. – Но на моих условиях, тыковка.

Папа никогда не смотрел на меня с гордостью до этого момента. Погладил рыжие волосы, мягко ударил указательным пальцем по носу и даже поцеловал щеку.

– Я должна кого-то убить? – затаив дыхание, я ждала развязки. – К чему все эти нежности?..

Мама вошла в комнату тихо и невесомо, в руках ее был распахнутый ноутбук. Она разместилась с правой стороны, когда отец продолжал прижиматься ко мне слева.

– Какая ты юмористка, – не искренне хохотал он. Ноутбук перекочевал ко мне на колени. – Но давай пока без шуток. К делу. Знаешь этого молодого человека?

– «Молодой человек?» Ха! Громко сказано, – я с призрением хмыкнула. – Все его теперь знают, папа…

С экрана на меня смотрел пятидесятилетний нефтяной магнат. Поговаривали, что свое состояние он сделал на работорговле. Но не из-за этого мужчина с черными, как смоль, глазами стал популярен. У него было десять жен, каждая из которых странным образом исчезала после тридцатого дня рождения. В суде пытались доказать, что мужчина – психопат, который отвозит своих жен на необитаемый остров и жестоко пытает. Дальнейшая судьба бедняжек известна не была. Но, увы, деньги все решали! Мужчину отпустили на волю, но в мире его очень сильно побаивались.

– Фредерико Костилье, да-да. Его благотворительные фонды широко известны. Такого доброго человека сложно найти на земле, – восхищенно пропел отец, чем буквально ввел меня в шок. – Ты ведь слышала, как он любит рыженьких? Так вот: он самый обеспеченный… То есть, достойный среди всех возможных женихов. Плевать на того прошлого. Он ни о чем.

Меня скрутило, словно обухом по голове ударило! С ужасом посмотрев сперва на отца, затем на мать, я хотела удостовериться, что это жестокая шутка:

– Но…

– Милая, – мягко пролепетала мама, – ты не представляешь, какой уровень достатка ждет тебя после свадьбы!

– До тридцати лет? – нервно хохотнула я. – А потом меня не найдут.

– Его жены сами сбежали, – махнул рукой отец, которого проблемы с законом Костилье не интересовали от слова совсем. – Главное ты еще не знаешь! Готова? Костилье после вашей свадьбы дарит мне американский фонд помощи диким животным. Он один из самых крупных в мире.

– Хочешь помогать зверушкам? – недоверчиво покосилась я.

Папа закатил глаза:

– Плевать мне на них. Мы станем значительно богаче.

– Ты тоже, Лизонька! – шепнула на ухо мама.

– Он подарит тебе кольцо на миллиард долларов. Полный эксклюзив! – бросил в меня отец.

– Твоя свадьба будет самым запоминающимся событием десятилетия! На ней будут президенты многих стран! – с восхищением воскликнула мама, а затем радостно смахнула слезу. – Никогда не думала, что смогу так тобой гордиться, доченька. Теперь ты моя любимица.

– И моя, – закивал отец, крепко меня обнимая.

Я замерла, как вкопанная. Было нечем дышать, и объятия оказались ни при чём. Я вдруг поняла, что нахожусь на перепутье двух дорог, каждая из которых ведет в преисподней. С одной стороны, дьявол Баринов, связавший меня адским контрактом. С другой, лицемерная семейка, желающая поскорее продать меня очередному случайному богачу.

«Что хуже, – задала вопрос себе я, – стать женой возможного психопата или работать на Баринова?».

Пока родители радостно вздыхали и праздновали помолвку, я вдруг очнулась. Резко скинула ноутбук на пол и, не говоря ни слова, поплелась к выходу из дома.

– Я не пойду замуж, – бросила я не глядя. – Даже не проси.

– Тогда папочка не поможет тебе с боссом, – мило подметила любящая меня мама. – Не будь лицемерной, Лиза. Услуга за услугу.

– Ну и не надо, – пожав плечами, я скривилась в подобии улыбки.

Я уже закрывала дверь особняка моей семьи, когда услышала пугающе спокойный голос папочки:

– Подумай получше, сладкая. У тебя есть пару месяцев.

Глава 3

– Доброе утро, Лиза. В кабинет через десять минут, – бросил в мою сторону мимо проходящий Баринов. Даже не мазнув по мне взглядом, он хлопнул дверью в кабинет, и в приемной снова зазвенела тишина.

Я пришла на работу подавленная и обессиленная. На улице стояла ясная погода, светило испепеляющее солнце, а на душе у меня сгустились тучи. С раннего утра я обзванивала юристов. Цены космические, а гарантий никаких. Точнее, никто не мог мне их дать по простой причине: у меня не было денег даже на консультацию. Из-за импульсивной поездки к семье за город на такси осталось лишь на скудное питание быстрорастворимой лапшой и проезд на метро.

Я очнулась, когда по щеке скользнула непрошенная слеза. Импульсивно стерла ее и ударила кулаком по столу:

– Черт! Нельзя сдаваться. Что-нибудь придумаю…

Рабочий на столе громко зазвонил, я испуганно подскочила.

– Уже прошло пятнадцать минут. Сколько еще ждать? – кричал по ту сторону Баринов.

Быстро подойдя к зеркалу, я убедилась в том, что не выгляжу заплаканной. На всякий случай добавила румян и намазала губы розовым блеском. Сегодня на мне были простые черные джинсы и белая рубашка. То, что весело на плечиках глаженое, не требовало моего внимание. Волосы я не укладывала, как обычно. Позволила им остаться пушистыми, создающими объёмное облако на голове.

Когда я вошла в кабинет, Баринов откинулся на кресле и посмотрел на меня с внимательным прищуром. Я тут же вспомнила недавний инцидент на столе и опустила глаза.