Всепроникающая бесформенная форма ночи и её проявления. Хаос неизвестности

– Это, Вам, Елизавета Макаровна, в честь дня рождения, желаю Вам долголетия.

– Да я уже скоро помру. Руки у неё были испачканы потрошенной рыбой.

– Зачем же?! Вы ещё долго будете жить, а цветы сейчас поставлю в вазу. В большой комнате, на крепком старом комоде стояли семейные фотографии, на стене висел портрет когда -то молодых хозяев этого дома. С портрета смотрели красивые молодые супруги, гармония линий её лица осталась неизменной на фотографии. Сейчас это были разные лица, печальный резкий контраст. Он взял вазу с пластмассовыми васильками, стоящую между фотографий,, освободил её, смыл пыль. Это была тонкого стекла без художественной росписи, ваза.. Налил в неё воды, вышел на веранду. Снял обёртку, и опустил цветы в воду, и поставил их посередине круглого стола, недалеко от никелированного самовара, на поверхности которого, криво отразились розы. Старушка мыла рыбу, потроха от которой ели с одной банки, две кошки и Кузя.

май 1991, г. Партизанск. Прим. края.

Утро 257 яйца 1991 года

…и был город. Над ним зачинался рассвет. Безоблачное бело – голубое небо появлялось из сумерек тающий ночи. Свет набирал силу и город все больше издавал звуков. Жизнь пробивалась из скорлупы. Троллейбусы увозили людей с остановок, двери с трудом закрывались, вжимая людей друг в друга. Трамваи скользили по рельсам, блестящими от света. Тужились автобусы, трогаясь полными. Скорые такси увозили нервных. Частники увозили красивых жён и молодых девушек. По улицам -артериям быстро шли люди по разным направлениям. Широкие тротуары становились узкими, и кто -то сталкивался с кем-нибудь, извиняясь. У пешеходных переходов скапливались группы, смотрящие на светофоры. Загорался зелёный и все устремлялись встречными потоками через дорогу; машины с приглушенными двигателями ожидали свой свет и по жёлтому сигналу шум заведённых моторов пересекал пешеходную полосу. А на берегах железной реки вновь скапливались люди, чтобы перейти её по зелёному броду. Берега домов при свете имели разные цвета и формы, разные витрины и названия. В них входили и выходили, в разных одеждах люди. От света их лица были тёплыми на многограннике переливающихся глаз отражались всевозможные оттенки. Росли деревья высокие, с широкими стволами, увитые густой зеленью листьев, которые начинали линять и падать сухими под деревья, ветер разносил их по тротуарам, бросал под колеса мчащихся машин. На ступеньке магазина сидела нищая женщина, на щеках слезы, и подставленная свету ладонь. У прохожих холодное мороженое. В тени аллей отдыхали на скамейках люди, смотря друг на друга, на голубей, на маленькие радужные фонтанчики. Курили, говорили. И опять кто -то уезжал на трамвае, кто -то целовался, кто -то с ребёнком садился в троллейбус, кто -то мчался в такси с цветами, кто -то играл на гитаре. Другие звали к своим богам. Мужик с синяком, зашёл в виноводочный магазин. Увозя кого -то мчалась с сиреной скорая помощь. Кто -то ругался, кто -то смеялся. Перед сеансами у кинотеатров толпился народ. Афиши объявляли об открытии театрального сезона. В цирке показывали белых тигров. На реке заканчивался сезон по маршрутам отдыха. На набережной фотографировались молодожёны. Колбаса продавалась по 20 рублей в магазине. На базаре с опаской торговали сигаретами. Свет терял свою силу. День угасал. Малиновое зарево окрасило нижнюю часть неба, которое просматривалось между домами прямоугольными кусками. Вновь сумерки опускались на город. Утихало движение на проспектах. В окнах домов загорался свет. Кто -то слушал музыку. Лаяли собаки на улицах. На машинах включались сигнальные огни. По тротуарам двигались огоньки сигарет. Голуби спрятались под крыши. Умолкли фонтанчики. Освещённые салоны трамваев, троллейбусов, показывали редких пассажиров. Закрытые магазины с тёмными витринами. Тёмные лица. Чёрное небо. Города нет до утра. Скорее бы утро, рождающее жизнь.

октябрь 1991, Днепропетровск

Книга

Книга осталась лежать раскрытой. Он вышел из неё с последней страницы, находясь под впечатлением событий, которые закончились трагедией для того, от чьей могилы он ушёл с кладбища под моросящим дождём. Ему захотелось побыть одному, бесцельно побродить, чтобы стряхнуть груз впечатлений. Всё осталось за спиной, начало и конец. Он читал её несколько дней, хотя персонажи событий общались долгие годы. Это было похоже на сон, в котором он был на перекрёстке всех страстей: похоти, ненависти, гордости, неверия, недоверия, и прочее. Всё это ещё оставалось с ним. Он даже не придал в начале особого значения тому, что и здесь тоже шёл дождь. Когда же он это заметил, то сделался ещё более подавленным. Поёжился под лёгким, начинающим промокать плащом, от холодного встречного ветра, от намокшей фуражки, от сырости в ботинках. И лица у встречных были пасмурными. И здесь его внимание привлёк проблеск в небе, там как будто кто-то разгонял серые тучи, закрывающие чистоту лазурной высоты, и оттуда лился свет, и от этого изменилось, его унылое настроение, произошёл переход в состояние уравновешенности. Он остановился и смотрел на свет, наблюдая контраст, ведь здесь ещё шёл дождь, а там, на краю города, росло озеро света. Навстречу шла девушка, с накинутым на голову капюшоном. Она остановилась, глядя на молодого человека, что-то странное, заметила она в нем. Стоя рядом с ним, она спросила: -Что там? -Свет, -ответил он.– У меня есть два билета в кино. Пойдёшь? Благодарю, пойдём, только мне надо зайти домой, это здесь близко, и тогда пойдём. Он заглянул в её миндалевидные зелёные глаз, они взялись за руки и пошли. Проходя мимо его дома, она осталась ждать под деревом, а он бегом поднялся на третий этаж, вошёл в комнату, книга лежала раскрытой на столе. Подошёл к ней, оставив мокрые следы от ботинок и капель с плаща, оглянулся на них, и закрыл за собой книгу. Бегом спустился во двор, где его ждала девушка под каштаном. Она улыбнулась, они взялись за руки и ушли по разлившемуся озеру света.

6.11.1991, Днепропетровск

Иллюзия

Всё, что есть, течёт как вода. В бесконечности льются иллюзии. Условно есть прошлое и настоящее и будущее, и так без конца. Иллюзии, временем и вечным движением уносят с собою всё. Я трогаю вещи, но не могу удержать их в неизменности. Я чувствую, как движение вырывается из моих рук. Делая мириады движений, я растворяюсь в нигде (между прошлым и будущим -условно). Я в нигде, меня нет. Я вода, которую нельзя зажать в кулаке. Я в потоке движения. Я теку. Я иду, но меня позади нет, и впереди я себя не вижу. Меня нет. Это движение. Это иллюзия. Нет ни прошлого, ни будущего, это неостановимая бесконечность движения. Условно для людей есть реальность, условно есть прошлое, настоящее и ещё более условное будущее. Это фантазии человека об этих трех понятиях. Но их нет, нет никого и ничего. Мы тело движения. Но оно не имеет ничего аналогичного с нашим телом и со всем остальным. Это даже не похоже на воду, лишь условно приблизительно, чтобы как то осознать, что это такое и на что это условно похоже; и ближе всего это вода. Она реальности иллюзия. Движение, есть основание всему. Это основание того, что искусство бесконечно. Для всего есть бесконечность. Я бесконечность. Мы бесконечность. И всё, что есть, это бесконечность. И если я скажу, что я сижу, то это не так, я лечу со скоростью бесконечности. Она независима ни от чего. Невозможно отделять человека от неё. Она – это мы, и всё, то, о чем мы знаем. Она невидима, но узнаваема по движению. Образец этого любой фильм, условная бесконечность в бесконечности, через движение и исчезновение, например: мы смотрим в узкую щель забора, за которым в метре от него проносится поезд. Вот приблизительно о чувствие бесконечности. Буквально всё условно: люди, вещи, слова, портреты, и всё это иллюзии. Я человек иллюзия, невидимка. Бесконечность =движение + иллюзия.

26.11.1991 Днепропетровск

Сон: трава

Даже птицы сюда не поднимались, а кружили далеко внизу, под его выступающими над бездной, носками ботинок. Всюду, куда бы он ни смотрел, его окружали безжизненные скалы. Небо, было затянуто тёмными тучами. Дул холодный ветер трепавший его ободранную одежду и отросшие волосы, которые щекотали его лицо. Откидывая голову, он отбрасывал волосы назад, держась исцарапанными пальцами за острые выступы. Вспомнилось, как перед подъёмом, лежал в зелёной траве, тогда она также щекотала его щеки, но там светило тёплое солнце. Здесь же, под ногами, чуть видимой лентой, огибала подножие скалы, железная дорога, которая была еле видна сквозь туман. Птицы пропадали в нем, и опять появлялись, стряхивая с себя капли влаги, садились на небольших выступах, поднимали к нему головы, и что-то кричали. Эхо было коротким и быстро затихало в тесных, темных ущельях. Думал ли я, что когда-нибудь окажусь здесь? Нужны ответы. Кто-то коснулся щеки, будто детской ладошкой, это незримый дух, подумал он, и затем услышал его спокойный, утвердительный тон голоса: жить. И дальше дух ему сказал: теперь представь, что ты сорвался со скалы. И он увидел себя, как падает вниз. Тело переворачиваясь, пробило поверхность густого тумана, взметнулись орлы и с криками устремились вниз за ним. Тело его стремительно неслось к железнодорожному полотну и глухо ткнулось в мокрую зелёную траву откоса. Приблизившись, проносящийся мимо пассажирский поезд, стал отстукивать колёсами, на стыке рельс. Мало кто из пассажиров смотрел в окна, на мрачные туманные скалы. Только девочка, стоявшая у окна, увидела стаю дерущихся орлов- падальщиков, скрывающих крыльями то, над чем они дрались и кричали. Мама, смотри! – воскликнула она. Вместе с этими словами все исчезло из их окна, и мама не успела взглянуть на то природное, естественное зрелище. У неё была книга, и не увидев ничего за окном, продолжала читать выдуманный писателем рассказ: … тогда, она так же щекотал его щеки, но там, светило яркое, тёплое солнце…: жить. Он проснулся, открыл глаза, в окно светило солнце. Сегодня выходной. На подоконнике ворковали голуби. Он встал, собрался, поехал на железнодорожный вокзал, где купил билет в Евпаторию, чтобы пожить у Чёрного моря. Этот древний городок, стал ему убежищем. Он будто вернулся к самому себе. Всё совпало в одну точку, и время, и место, и чувства. Прошло лето, был уже конец сентября, вечер был тёплый, золотой диск луны отражался на поверхности моря дорожкой, ведущей к тому месту на берегу, где он стоял, слушая лёгкие волны, и глядя в темноту горизонта. Всё больше появлялось звёзд на небе. Он смотрел на них и думал о доме.

11.09.1991

Последние дни каникул

Ян осторожно прошёл между колючих кустов к забору, и посмотрел в щель, между досок. Там был небольшой сад. В нем, среди яблонь, он увидел как на качелях бесшумно, и высоко раскачивалась девочка. Когда она летела вперёд и вверх, то выпрямляла загорелые ноги, чтобы взлететь ещё чуть-чуть выше. Красные башмаки ярко выделялись от белых носок, и казалось, что они хотят выпрыгнуть над деревьями, мелькая на фоне зеленой листвы яблонь. Ян видел, как её пальцы крепко сжимали металлические прутья, а взгляд срывался с кончиков башмаков вверху и взлетал в небо. На девочке были белые юбка и майка, а темно-русые волосы до лопаток переливаясь, плескались за спиной и вокруг лица. Ян смотрел в щель забора, и совершенно все забыл перед этим волшебным видением. Он устал смотреть одним глазом, и придерживаясь руками за верх забора, высунул голову. В обзор её темно – карих глаз, попала его любопытная голова, возникшая среди привычного для неё ландшафта. Она перестала сильно раскачиваться. Смотрела теперь на него. Как тебя зовут? – спросила она. -Ян. -А меня Анна. Теперь она совсем медленно покачивалась. Ян устал висеть на заборе, но девочка, видимо, не хотела обрывать с ним начатый разговор. -Лезь сюда, -позвала она его. Ян перелез через забор, и оказался в её яблоневом саду. На нем были потёртые джинсы, кеды и синяя рубашка, с закатанными рукавами. Он шел к ней, она с интересом наблюдала за ним. Он мне нравится, подумала она. Останови меня, – попросила Анна. Ян взялся за прутья качели, и остановил её. Они оказались очень близко в этот момент друг к другу.-Хочешь меня поцеловать? – спросила Анна. Ян наклонился, и поцеловал её в щёку. Она спрыгнула с качели, подошла к склонившейся под тяжестью больших яблок ветке, сорвала одно и кинула ему, Ян поймал. – Приходи завтра пораньше, -сказала и скрылась за деревьями. Только сейчас, провожая её взглядом, он заметил дом, скрытый яблоками. В проёме открытого окна стояла её мама, он кивнул головой, в знак приветствия, быстро повернулся и побежал к забору, крепко обхватив пальцами спелое яблоко из её сада.

6.08.1991. Партизанск, Прим. край.

Медленно

В белых- пребелых равнинах теряющих,

сон – человек, в снежинках летающих.