Тёмный легион

Печка разогревалась медленно, Владик, чтобы не тратить времени даром, порылся в вещах прежних хозяев. В основном попадалась женская одежда, но в одной из коробок, пыльной и старой, он нашел зимние мужские ботинки, тяжелые, не новые, но зато теплые. Так же стал счастливым обладателем вязаных носков и свитера, явно женского, но зато толстого, с высокой шеей, и удобного. Вкупе с шинелью и найденной им шапкой-ушанкой, можно было сказать, что для суровых погодных условий он экипирован неплохо. Сложив обновку возле дивана, Владик подбросил дров в печь и снова лег. Свечи в целях экономии потушил, а сам остался в темноте. Лежал, слушал, как потрескивают дрова в печи, а сам думал разные думы. И вовсе не суицидальные думы, как раньше, при Центе, а светлые, связанные с надеждой на лучшее. Владик понял, что хочет жить, и будет жить. А Цент пусть катится ко всем чертям, и Машку с собой прихватит.

Владик начал фантазировать, как освоится в новом мире, станет невероятно крутым, сколотит себе лихую банду из бывших программистов и геймеров, а потом встретит Цента и жестоко отомстит ему за все хорошее, но тут до его слуха донесся какой-то звук. Это не был треск дров в печи. Хуже того, этот звук зародился где-то внутри дома. Он был похож на скрип деревянной ступени под чьей-то ногой. Владик, резко вспотев, какое-то время панически прислушивался, а затем его рука медленно потянулась к спичечному коробку на столике. И тут звук повторился вновь. Отпали последние сомнения в его реальности. Звук был настоящим, и его источник, соответственно, тоже. Притом списать все на мышку или еще какую-нибудь безопасную мелочь не удалось, потому что так шуметь могла только мышка размером с дога.

Владика охватил дикий ужас, вызванный не только этими звуками, но и непониманием их природы. Он ведь хорошо осмотрел всю избу. Кроме него здесь точно никого не было.

С пятой попытки он зажег спичку и перенес огонек на фитиль свечи. В тот же миг послышался жуткий скрежет и треск. Он несся из кухни, откуда-то из-за печки. Владик от страха намочил диван. Тут бы вскочить на ноги, схватить палицу и приготовиться к бою, ну или просто вскочить на ноги и бежать прочь, но программиста сковал паралич. То, что лезло к нему, не являлось человеком, ни живым, ни мертвым. Это было что-то другое, что-то неизвестное и явно кошмарное. Владик тут же вспомнил Кощея, которого Цент вначале довел до белого каления, а потом завалил камнями. Древний бог явно не испытывал теплых чувств ни к извергу, ни к его друзьям. Будь у Владика возможность, он бы объяснил Кощею, что Центу он не друг, но вряд ли монстр станет вникать в эти мелкие подробности. Что, если это он сам и пришел мстить одному из своих обидчиков? Или прислал кого-нибудь, сделать за себя всю грязную работу? А работенка и впрямь намечалась грязная – под напором ужаса Владик не удержал в себе макароны.

Тут раздался жуткий хрип, плавно перешедший в рычание. Такие звуки издавали зомби. Чуть живой от страха, Владик увидел, что из кухни в зал входит нечто. Это был мертвец. Женщина-мертвец. Она остановилась в дверях, подняла голову, и когда грязные волосы сползли с ее лица, Владик увидел на месте глаз два жутких черных провала.

Рот мертвеца приоткрылся, обнажив два ряда гнилых зубов. Из него прозвучал рык, каковым можно было напугать до икоты даже медведя, и кошмарная тварь пошла прямо на Владика, выставив вперед руки со скрюченными пальцами.

Нервы храбреца сдали. Ступор неожиданно прекратился, обретшее подвижность тело лягнуло ногой стол, опрокинуло его, и упавшая на пол свеча погасла.

Сбылся худший кошмар Владика. Он оказался один на один с зомби, в крошечном замкнутом пространстве, да еще и в полной темноте. В такой жуткой ситуации программист счел разумным сделать только одно – завизжать так громко, как только мог.

Где-то совсем рядом раздалось зловещее рычание, затем что-то коснулось его, и Владик понял, что это пальцы, мертвые и холодные. От страха у страдальца помутился рассудок, и он жалобным голосом стал упрашивать зомби не кушать его. А когда вторая рука мертвеца ухватила его за волосы и повлекла к себе с нечеловеческой силой, Владик понял – это конец.

Глава 2

В этот момент в прихожей раздался страшный грохот, затем прямо в глаза ударил нестерпимо-яркий свет. Владик невольно зажмурился, а в следующий миг ему в лицо тугой струей брызнуло что-то вязкое и зловонное. Он с омерзением понял, что это гной, тот самый, что заменял мертвецам кровь, и страдальца мощнейшим образом вырвало. Мертвые пальцы, схватившие его за волосы, разжались, и он без сил повалился на диван.

– Эй, ты? Ты живой? – прозвучал над ним незнакомый женский голос.

Что-то железное и острое ткнуло Владика в бок. Тот дернулся и приоткрыл глаза, но его вновь ослепил яркий свет.

– Скажи что-нибудь! – потребовал голос, и Владик расслышал в нем угрозу. Каким-то чутьем он понял, что нужно подчиниться, и желательно с этим не мешкать.

– Я живой, – прохрипел он. – Я человек.

– Тебя укусили?

– Нет. Нет. Кажется, нет.

– Кажется, или точно нет? – потребовала конкретики женщина.

– Нет.

– Что ты здесь делаешь? Как сюда попал? И чем так воняет… от тебя?

Владик не знал, на какой из вопросов отвечать в первую очередь. На первые два было долго, на третий стыдно.

– Я тут ночевал, – пробормотал он, протягивая руки к шинели. Судя по всему, входная дверь была распахнута, потому что в избушку снаружи полез ледяной воздух.

– Ночевал? – фыркнула женщина. – И не догадался проверить погреб?

Владик вздрогнул. Так вот откуда вылез мертвец. Из погреба. Оказывается, тот находился прямо под домом.

Тут же бросило в холодный пот, когда представил, что мертвец мог вылезти без лишнего шума, подойти к нему, безмятежно спящему, и впиться зубами в руку или ногу. Богатое воображение, помноженное на недавно пережитый стресс, едва не опрокинуло программиста в обморок. Владик подкатит глаза и зашатался.

– Эй, ты чего? – встревожилась женщина. – Тебя точно не кусали?

– Нет, нет, не кусали, – взял себя в руки Владик. – Можно мне одеться, а то холодно?

– Одевайся. И смени штаны, иначе в машину не пущу. Вот фонарь, я подожду снаружи. Давай, только, резче.

Бросив фонарь на кровать перед Владиком, женщина включила другой и вышла из дома. Владик не знал, кто его спасительница, даже разглядеть ее толком не успел, но кое-что он знал наверняка – упускать такой шанс нельзя. Женщина сказала, что возьмет его с собой. И у нее машина. Может быть, отвезет в какое-нибудь безопасное место. Во всяком случае, кто-то вновь собирался о нем заботиться, и это несказанно радовало.

Сменных штанов Владик не нашел, так что пришлось, переборов стыд, натянуть на себя теплые женские колготки. Остальная одежда уже была заготовлена им заранее. Облачившись, Владик стал похож на огородное пугало. Впрочем, его не слишком беспокоил собственный внешний вид. Те времена, когда подобные вещи действительно были важны, давно прошли. Ныне было важно другое – жив ты или мертв. Остальное не имело значения.

Подумав, Владик прихватил булаву, и, освещая себе путь фонариком, вышел из дома. Спасительница поджидала его во дворе. Солнце еще не взошло, но света уже было достаточно, чтобы рассмотреть ее во всех деталях. Владик как глянул на заступницу, так едва не передумал ехать с ней кататься, потому что от новой знакомой веяло той же первобытной дикостью, что и от Цента с Машкой. Удивляться тут было нечему – никакие другие люди просто не пережили зомби-апокалипсис, но все же Владик надеялся встретить кого-то похожего на себя.

Женщине было около тридцати. Она была почти на полголовы ниже Владика, но выглядела значительно крепче и внушительнее. Одета она была в военную форму защитного цвета, армейские ботинки, а голову прикрывала совершенно не вяжущаяся с милитаристским образом пестрая шапочка с большим розовым помпоном. На поясе висел пистолет в кобуре, притом такой огромный, каких Владик никогда прежде не видел, через плечо был перекинут ремень автомата. В руке женщина держала японский меч в ножнах, кажется, он назывался катана. Второй рукой она поднесла ко рту сигарету и затянулась дымом.

Владик хотел сказать, что готов, но женщина, покосившись на него, бросила:

– Батарейки попусту не сажай.

– А?

– Фонарь, говорю, выключи.

Владик поспешно исполнил приказ.

– Меня Владик зовут, – представился он, чувствуя в воздухе какое-то напряжение. Женщина то ли жалела, что спасла его на свою голову, то ли замышляла что-то, что ему определенно не понравится. Вторая версия, наиболее мрачная, оказалась верной.

– Повернись, и заведи руки за спину, – сказала незнакомка, бросая окурок на снег. Владик с оторопью увидел в ее руках наручники. В тот же миг в его голове вспыхнула картина повышенной мрачности: темный сырой подвал, окровавленные бетонные стены, он, подвешенный к потолку за руки, и мнимая благодетельница с паяльником в руке. Ох, не зря эта особа чем-то напомнила ему Цента. Наверное, из той же садистской серии. Кто знает, скольких беспечных и наивных юношей, как он, она вот так захватила и умучила в своем логове? А чего же не мучить-то? Полиции нет, закона нет, порядка нет. Анархия и вседозволенность. Кто сильнее, тот и прав.

– Не надо, – всхлипнул Владик, начавший жалеть, что его не съел мертвец.

Женщина досадливо фыркнула.

– Да не собираюсь я ничего с тобой делать, – пояснила она. – Просто должна убедиться, что ты не заражен.

– Но меня не кусали.

– Все так говорят. И те, которых кусали, тоже. Ученая уже. Так что не капризничай, повернись, и руки за спину.

– А что ты собираешься делать?

– Отвезу тебя в безопасное место, осмотрю. Если ты не покусан, доставлю в Цитадель.

– Куда?

– Увидишь. Ну, ты сам повернешься, или помочь?

Владик понял, что лучше подчиниться. Что-то ему подсказывало, что незнакомка легко сделает с ним что угодно, притом голыми руками, притом напрягшись лишь в четверть силы. Он вернул ей фонарик, поставил булаву на землю, а сам повернулся к избе передом, а к спасительнице задом, и завел руки за спину. В тот же миг на запястьях защелкнулись наручники.

– Иди на улицу, – скомандовала женщина.

За воротами стоял внедорожник с урчащим мотором и включенными фарами. Владик только подумал, что это может привлечь зомби, как тут же увидел мертвеца, бодро ковыляющего прямо к ним.

– Господи! Смотри! – заверещал страдалец, обращаясь к заступнице.

Женщина спокойно пошла навстречу зомби. В руках у нее была булава Владика. Когда до мертвеца оставалось метра полтора, женщина вскинула палицу, сделала замах, и нанесла удар. Била не руками, а всем телом, дабы вложить побольше силы в разрушительный импульс, и результат оказался впечатляющим. Голова мертвеца разлетелась на части, тело рухнуло на снег и судорожно задвигалось. Спасительница воздела булаву над головой и с силой обрушила ее на грудную клетку зомби. Хрустнули ребра, во все стороны полетели капли гноя. Вадика замутило. Он счел, что этого достаточно, но спасительница оказалась старательной – четырьмя ударами раздробила локтевые и коленные суставы, и только после этого удовлетворилась своей работой.

– Ну и оружие ты себе подобрал, – заметила она, возвращаясь к машине. – Вещь солидная, спору нет, но больно трудоемкая. Лучше меч или топор. Сил отнимают меньше, да и чистить их проще. Хотя, может это с непривычки показалось.

Она взвесила на руках покрытую гноем булаву, затем недоверчиво покосилась на Владика. О чем подумала незнакомка, программист догадался без подсказок. Внешне он вовсе не производил впечатления чудо-богатыря, способного орудовать таким инвентарем.

Булаву женщина бросила в багажник, Владика запихнула на заднее сиденье. Когда тот оказался в салоне, она натянула ему на голову тряпочный мешок.

– Зачем? – всхлипнул страдалец, которому опять померещились бетонный подвал и адские муки.

– Так надо, – пояснила благодетельница. – Поедем в мое логово. Оно только мое. Не хочу, чтобы кто-то знал, где оно.

– Но я никому не скажу! – поклялся Владик.

– Верю, – ответила женщина, но мешок с его головы не сняла.

Машина тронулась. Владик покачивался на заднем сиденье, и не знал, радоваться ему, или бояться. Если бы незнакомка хотела его убить, то убила бы на месте, а то и вовсе не стала бы вмешиваться, когда зомби попытался им поужинать. Но что, если он нужен ей живой для чего-нибудь ужасного? Маньячка ли она, или собирается использовать его в качестве раба. Кто знает, во что превратился мир за эти полгода?

– Алиса, – вдруг нарушила молчание женщина.

– А? Что? – испугался Владик, погруженный в свои кошмарные думы.

– Алиса. Имя мое.

– Очень приятно. Я Владик.

– Помню. Ты уже говорил. Слушай, Владик, ты не обижайся, конечно, но я все никак не могу понять – как ты сумел выжить один? Просто у меня глаз наметан, и я сразу вижу, может человек в одиночку выжить или нет.

Владик понял, что отрицать очевидное глупо.

– Я был не один, – сказал он. – Нас трое… было.

– Трое? А где остальные?

Вспомнив, как спутники бросили его на произвол судьбы, как собаку бросили, Владик не удержался и горько всхлипнул от жалости к себе.

Алиса истолковала его всхлип по-своему.

– Понимаю, – сказала она со вздохом. – Извини, не хотела напоминать тебе об утрате. Время такое, что каждый день кто-то кого-то теряет. Когда это случилось?

– Вчера. Днем.

– Вот как…. Ну, что ж. Печально все это, конечно, но считай, что тебе повезло. Я вообще в эту деревню случайно попала. Тут делать нечего, давно все ценное забрали. Остановилась бензина залить, и услышала твой крик.

– Что такое Цитадель? – спросил Владик.

– Город. Ну, точнее крепость.

– Город? Крепость? – тупо переспросил Владик. – Я не понимаю. Городов больше нет. Они все мертвы.

– Старые мертвы. Это новый город. За высокими и крепкими стенами, через которые ни одна падла дохлая не перелезет. Мы ищем выживших, и свозим их туда. Пытаемся начать все сначала. Когда все это завертелось, ну, кутерьма эта с зомби, многих пожрали. Сейчас трудно найти выживших. Так что если ты не покусан, это большая удача.

Владик ушам своим не поверил. Все это звучало как сказка. Город под защитой стен, полный нормальных живых людей…. Да возможно ли такое?

– В Цитадели есть радиостанция, – продолжала рассказывать Алиса. – Оттуда каждый час идут передачи, на тот случай, если кто-то примет сигнал. Сообщаем, куда идти. Правда, приходят редко.

Владик вздрогнул, невольно вспомнив, как однажды нашел радио на батарейках, и хотел взять себе, но Цент отобрал и разбил о стену. Еще орать стал, что радио слушать нельзя, потому что с его помощью враги сбивают неокрепшие души с правильного пути. Если бы не этот питекантроп, он бы узнал о существовании Цитадели еще два месяца назад.

– Даже не знаю, существуют ли еще островки цивилизации, вроде нашей крепости, – вздохнула Алиса.

Островок цивилизации! Это звучало божественно. У Владика по щекам потекли слезы радости. Неужели весь этот кошмар позади, и он нашел нормальных людей? В это просто не верилось. Владик даже ущипнул себя за ногу через колготки, чтобы убедиться, что он не спит.

– А много там людей? – спросил он.

– Чуть больше пятисот.

– Пятисот? – ахнул Владик.

– Не так много, как хотелось бы, но хоть что-то.

– Но как вы там выживаете? В смысле, где находите пропитание. Ведь столько народу….

– Во-первых, есть поисковые группы, которые выезжают за продовольствием. Во-вторых, у нас там неслабое хозяйство. Коровы, куры – чисто веселая ферма. А по весне собираемся заняться земледелием. Нужно только за зиму успеть обнести поле оградой. Работы, в общем, много, каждый человек на счету.

– Ну а зомби, зомби-то вас не тревожат?

– А что зомби? – презрительно фыркнула Алиса. – Это вначале они здорово нами полакомились, когда все были поодиночке, и не понимали ничего. Люди сильны числом. Теперь-то у нас там и пушки, и огнеметы, и минные поля, и проволочные заграждения. Да и зомби эти, по правде говоря, ерунда. Ладно бы действовали организовано и с умом, тогда да, проблема. А они ведь тупые. Идут себе, упрутся в колючку, повиснут на ней и дергаются до тех пор, пока патруль их огнеметом не поджарит. Ну а если вдруг что, так мы и на танке можем выехать.

Владик чем дольше слушал, тем больше балдел. Безопасный мир, мир людей. Цивилизация, которую он уже похоронил, отпел и помянул, не погибла. Ее крохотное семя уцелело, впилось в почву и дало всходы. Напрасно изверг Цент разглагольствовал о том, что анархия и хаос теперь навсегда. Люди оказались сильнее этого дикаря. Они объединились, закрепились, набираются сил, и не за горами уже тот день, когда мир будет возвращен его законным владельцам.

В своем воображении программист уже нарисовал себе этот рай под названием Цитадель. За высокими стенами, надежно защищающими оплот цивилизации от дикого и свирепого внешнего мира, ровными рядами выстроились красивые коттеджи с зелеными лужайками и парковочными местами. По тротуарам прогуливались хорошо одетые цивилизованные люди, с чьих лиц никогда не сходят добродушные улыбки, по дорогам катились автомобили. Щебечут птички, играет музыка. Все счастливы и довольны. Живут в достатке и роскоши. А чтобы покой цивилизованных людей никем не нарушался, на высоких стенах денно и нощно дежурят автоматчики, готовые уничтожить любого зомби, вздумавшего подойти слишком близко к земному раю. Все это немного напоминало закрытый поселок для имущих из прошлой жизни, разве что тогда роль зомби исполняли живые люди пониженной финансовой успешности. Только в те поселки пускали лишь богатых, а в Цитадель всех, у кого бьется сердце, и кто сохранил в своей душе огонь цивилизации.

И вот тут-то Владик вспомнил о Центе. Он, вообще-то, о нем и не забывал, но тут вдруг понял кое-что важное – если вдруг изверг обнаружит Цитадель, и ее обитатели, не зная, кто перед ними, пустят монстра внутрь, рай очень быстро превратится в ад. Цивилизованных людей нужно предупредить. Они должны знать, что по округе мотается существо, которое куда опаснее всех зомби на свете.

Владик хотел завести этот разговор немедленно, но в последний момент передумал. С такими серьезными вещами надо обращаться непосредственно к руководству, а Алиса явно не входила в правящую элиту. К тому же тут не впопыхах надо объяснять, не с мешком на голове. Важно ведь, чтобы люди все правильно поняли, осознали степень угрозы. Могут ведь отмахнуться, дескать, что нам один человек сделает, нас-то вон сколько, и это будет самой страшной ошибкой в их жизни. Потому что Цента ни числом, ни умением не одолеть. Единственный вариант – накрыть на подступах шквальным огнем артиллерии, минометов и стрелкового оружия всех калибров. В идеале, конечно, следовало бы пустить в ход ядерный фугас – распылить на атомы эту бациллу из девяностых, со всеми ее понятиями.

– Ты что притих? – спросила Алиса, заметив, что собеседник утратил интерес к разговору.

– Да нет, все хорошо, – глухо отозвался Владик сквозь мешок. – Просто никак не могу поверить, что где-то сохранилась цивилизация. Думал, что уже все, с концами. Так и помрем поодиночке, от голода, болезней и зомби.

– Ну, это уж ты загнул, – усмехнулась спасительница. – И одному можно выжить. Я вот выживаю.

– Но ты же живешь в Цитадели, – подсказал Владик.

– Формально. А на самом деле, я там бываю редко. Не нравится мне сидеть за стенами, как будто в тюрьме. И коров доить не нравится. Я, вроде как, поисковик. Ищу все, что может быть полезным. Обычно поисковики работают группами, но я одиночка. Мне так больше нравится.

– Это ведь очень опасно, – заметил Владик.

– Да перестань ты, – рассмеялась Алиса. – Вот честно, без обид конечно, но я таких нытиков, как ты, просто не понимаю.

– Каких это – таких? – обиделся Владик.

– Да таких, которые продолжают навзрыд оплакивать прежний мир. Уже полгода прошло, а они все успокоиться не могут. И смешно, и противно. Как будто лишились чего-то действительно хорошего. А от одного упоминания о зомби так прямо в обморок сыплются. Хотя, что такое зомби? Да просто кусок тухлого мяса, тупой и медлительный. Будь у нас не пятьсот нытиков, а пятьсот воинов, мы бы давно зачистили от мертвецов всю эту округу. Но ведь нет же, вместо того, чтобы сражаться, сидят и ноют, ноют….

Владику показалось, что он слушает Цента.

– Ты так говоришь, как будто тебе нравится зомби-апокалипсис, – проворчал он.

– А что? И нравится, – весело согласилась Алиса. – Да уж всяко веселее, чем прежняя жизнь.

– Разве ты о ней не скучаешь?

– О чем там скучать-то? Утром на работу, вечером с работы. А работала я на стройке. Целый день кирпичи в брикеты складываешь, чтобы их краном наверх подать, после пяти только и хватает сил, чтобы до дома доползти и на кровать рухнуть.

– Ты на стройке работала? – как-то испуганно пролепетал Владик.

– Да, говорю же. Ну а куда деваться? Образования нет, сама из деревни. Поехала город покорять, ну, ты знаешь. Тоже, как все дуры, думала, что принца встречу, то да се. Ну, не то чтобы думала, но в глубине души рассчитывала.

– Не встретила? – задал глупый вопрос Владик.

– Да вот как-то не сложилось, – засмеялась Алиса. – Ну а ты?

– Я тоже не встретил, – быстро ответил Владик, и собеседница опять засмеялась.

– Да понятно, что не встретил. Кем, говорю, был до всего этого?

– Программистом, – честно ответил Владик.

После его признания спасительница грязно выругалась.

– Да что ж такое, а? – негодовала она. – Опять черт знает что попалось. Нет бы, сварщик или плотник, а еще лучше ветеринар толковый. Программист…. Боже! И что с тобой делать? У нас там уже есть два программиста, так намаялись с ними, я тебе скажу. Никуда не годные, совершенно. Что им ни поручат, все плохо делают. Велят гвозди забивать, они молоками сами себе пальцы отобьют, велят землю рыть, они через пять минут без сил падают. Одного в караул на стену поставили, так он ночью ворону увидел, и стрельбу поднял. Едва паника не началась. Другого с поисковой группой отправили, а он мертвеца увидел, и как давай орать. Не успели оглянуться, как зомби уже со всех сторон прут, на его крик. Чудом ноги унесли.

Владик слушал все это, и в душе его поднималась волна обиды и возмущения. Как это было низко со стороны Алисы, судить обо всех программистах по двум знакомым ей экземплярам. Подумаешь, попались никчемные. Что за семья без урода? Но это же не значит, что надо всех программистов заочно считать бесполезными. Вот он, например, совсем не бесполезный. И если его поставят в караул на стену…. Тут Владик в красках представил себя на высокой стене с автоматом в руках, а вокруг зловещая тьма, тишина, и вдруг прямо на него бросается что-то черное и с крыльями. Как бы там ни было, а тот программист оказался не таким уж трусом, раз стрелять начал. Владик на его месте отреагировал бы менее воинственно: сходил бы под себя и упал в обморок.

– А вообще, ты извини – после некоторой паузы произнесла Алиса виноватым тоном. – Я тут на тебя наехала, а ведь даже не знаю тебя толком.

– Вот именно, – обиженно буркнул Владик.

– Хочешь, я тебя порекомендую в поисковую группу? Работа интересная, и паек усиленный. Плюс возможность положить с поездки кое-что себе на карман. Но вот это последнее – строго между нами. В Цитадели об этом не болтай.

– Мне бы что-нибудь по специальности, – умоляюще попросил Владик.

– По специальности? Программистом, что ли? Слушай, если программисты и будут когда-нибудь еще востребованы, то лет через сто, если сумеем цивилизацию поднять. Ты подумай, что ты делать умеешь кроме этого, ну, или чем хотел бы заниматься.

Владик хотел сидеть дома, у своего родного компьютера, играть в любимые игры, кушать бутерброды с колбаской, прихлебывать кофе и наслаждаться жизнью. К сожалению, об этом приходилось только мечтать.

– Я подумаю, – выдавил он из себя.

– Думай, думай. Вакансий в Цитадели много.

– А чем теперь занимаются те два программиста?

– Да они… трудоустроены, – ушла от ответа Алиса. – Что тебе за ними гнаться? У них своя жизнь, у тебя своя.

Владик подумал, что с его коллегами по цеху произошло что-то ужасное (уж не ликвидировали ли их за бесполезностью?), но тут Алиса все же выложила горькую правду.

– Золотарями они работают, – выпалила она. – Ну, ассенизаторами, в общем.

– Это те, которые ездят на машине с бочкой и выкачивают….

– Нет, на машине с бочкой, это раньше было. А теперь пешком ходят. С ведрами. И не выкачивают, а вычерпывают.

Владику стало дурно. Если главных светочей цивилизации, программистов, низвергли в Цитадели в ассенизаторскую геенну, где смрад и слезы рекою, то так ли там хорошо на самом деле? А если и его поставят в усиление к коллегам? Будет ли ему лучше, чем с Центом? Тот, конечно, издевался, но зато не изнурял физическим трудом.