Убийства в волжском городке

Очнулась я уже в доме у Клавдии. Она клала мне на голову смоченное водой полотенце.

– Уф! Как вы меня напугали! Хорошо, что вас сразу узнали и ко мне прибежали, сказали. Разве можно в такую жару без головного убора ходить?

– А что со мной случилось?

– Да вы зашли на другую улицу, заблудились и от жары потеряли сознание. Но люди у нас хорошие, так что мы вас быстро на телегу положили и ко мне привезли.

– А откуда они знали, что я у вас живу?

– Ой, городок у нас маленький, про новых людей все сразу становится известно.

– Да уж!

И тут в комнату ворвался Иннокентий, а за ним вошел Влад и встал у двери.

– Алла! Что с тобой было? Как ты себя чувствуешь?

– Нормально!

– Где ты была все это время? Мы тебя везде искали. Я не знал, что и подумать!?

– Мне кажется, что я была в девятнадцатом веке.

Влад усмехнулся.

– Для начала неплохо. И как там? Сейчас, между прочим, век уже двадцать первый!

– Там замечательно! Но у меня очень болит голова.

– Естественно. Такие перелеты во времени просто так не даются. Мы с Иннокентием лучше вас оставим, а вы полежите. Утро вечера мудренее.

– Спасибо!

Они ушли, а я опять задумалась. Нет, все-таки, что же со мной сегодня произошло? Если бы мне кто-то что-то подобное рассказал, то я ни за что не поверила бы. Но ведь это было на самом деле! Нет, в этом надо разобраться. Хотя если бы не две эти непонятные смерти, я бы просто считала, что со мной случилось чудо, и радовалась бы этому до невозможности. А сейчас? Ох, как все сложно!

Утром я позвонила Иннокентию.

– Кешка! Привет! Мне нужно с тобой срочно встретиться.

– А ты себя нормально чувствуешь?

– Вполне.

– Тогда я тебя жду на пляже.

– Хорошо. Только приходи, пожалуйста, без Влада. Я его стесняюсь.

– Ладно.

И тут я посмотрела на себя в зеркало. Выгляжу я неважно. Что же все-таки со мной вчера было? Но ощущения у меня, прямо скажем, странные. Хотя, если я вчера действительно была в позапрошлом веке, то была никем иным, как Ксенией Григорьевой. А значит, я должна знать, были ли на самом деле сокровища и если были, то где они спрятаны. Но я не знаю. И второй раз проделать такой эксперимент я не смогу, потому что у меня на него просто здоровья не хватит. И что же тогда делать? Идти к Иннокентию.

Вот я и пошла. Он в это время был на берегу, точнее, бродил босиком по воде. А, увидев меня, он пошел мне навстречу.

– Как ты?

– Средне.

– Я так понял, что ты мне хотела что-то важное сказать?

– Да.

– И что?

– Ты знаешь, какая у моей мамы была фамилия до замужества?

– Нет, конечно. Откуда?

– Урусевская. И это девичья фамилия писательницы Ксении Григорьевой.

– Да ну!

– Вот тебе и да ну! Но это еще не все!

– А что еще?

– Меня в детстве крестили Ксенией.

– Что? Так значит, ты Ксения Урусевская?

– Да. Можно сказать, что так.

– Но в это невозможно поверить!

– Раньше к такому совпадению я тоже отнеслась бы скептически.

– А сейчас?

– Знаешь, я вчера шла по улицам этого городка и узнавала знакомые места. Это было нечто! А потом мне стало плохо и все. Дальше тебе известно.

– Ты хочешь сказать, что ты – это все-таки она? Ксения Григорьева? Ты – ее новое воплощение?

– Понимаешь, я не могу в это поверить, но факты упрямая вещь. Я знаю этот городок. Я видела эти дома, церкви. Как иначе еще можно это объяснить?

– Но твои родители… Они, наверное, все-таки как-то с ним связаны?

– Не знаю. Их же сейчас уже нет на свете. И тема нашей родни у нас в семье никогда не поднималась. По крайней мере, я этого не помню. Но, скорей всего, меня не случайно крестили Ксенией. И я не случайно приехала сюда.

– Тогда если ты это она, то ты должна вспомнить, где примерно сто лет назад спрятала клад?

– Должна, но не помню. Я помню улицы, отдельные виды, но дальше как отрезало. Я даже не помню, была ли такой богатой, как здесь все считают.

– А то, что ты книги писала, ты помнишь?

– Нет. Но я сейчас очень устала. Поэтому извини, я пойду домой, полежу.

– Хорошо, иди.

И я пошла домой. Клавдия опять ушла торговать у пристани, а я включила компьютер и стала в какой раз перечитывать книги Ксении Григорьевой. Но, черт возьми, если я в прошлой жизни их написала, то, в конце концов, я должна вспомнить, зашифровала в них что-нибудь или нет? Так я провела время до вечера. Книжки мне очень нравились, хотя читала я их уже не впервые. Написаны они были легко, а сюжеты… сказать, что они были оригинальны, было ничего не сказать, они были необычны.

Ксения Григорьева брала известные произведения русских писателей и переворачивала сюжет с ног на голову. Хорошие люди у нее оказывались с дурными наклонностями, зато отъявленные негодяи выглядели вполне милыми и терпимыми. Читать о таких превращениях было забавно, и время проносилось незаметно. А что если и в реальной жизни, писательница любила выдавать черное за белое? Вдруг, действительно, не было у нее никаких сокровищ, и все это выдумки, а потом уж и фантазии жителей городка? И основным источником существования для нее все-таки были гонорары за эти написанные ею романы? Могло такое быть? Вполне. А написано ей немало, если только в музее сейчас представлено почти с десяток книг.

Так, но посмотрим на ситуацию с другой стороны. Могла ли я сочинить нечто подобное? Может быть, может быть… Предположим, что я – это она, то есть Ксения Григорьева в начале двадцатого века. У меня есть деньги и украшения, но время сейчас неспокойное, и мне надо как-то их спрятать. Ну, пусть… И еще я знаю, что когда-нибудь через много лет после моего ухода я опять сюда вернусь. И что? Конечно, непонятно, почему она была так уверена, что вернется именно в этот городок, но будем считать, что ей об этом ее муж рассказал, когда она с ним уже после его смерти по ночам в саду беседовала. Пусть будет так! И что? А то, что если бы я была ею, то я абсолютно не была бы уверена, что после такого длинного путешествия во времени вспомню место, где зарыт тайник. Тогда как бы действовала лично я? А я бы оставила себе какой-то знак, по которому смогла бы легко все вычислить. А какой? Наверное, он все-таки есть в книгах. Где же еще? Но, скорее всего, я еще как-нибудь подстраховалась бы. И как? Абсолютно непонятно!

Я опять взялась за книги и стала в очередной раз внимательно их изучать. Интересно, что главной героиней в них всегда была молодая женщина. Умная и смелая, любящая риск и приключения, иногда с отрицательными наклонностями, но абсолютно живая. Я подумала, что, наверное, в ее чертах отразился характер самой писательницы. И если это так, то такой неординарной женщине было несложно придумать и организовать эту авантюру с кладом. И что? Ничего! Так в размышлениях я и заснула, и не услышала, как вернулась домой Клавдия вместе со Степаном.

А утром меня неожиданно разбудил голос Ольги.

– Спит? Вставай, соня. Вот оставила тебя всего на два дня и на тебе! Как ты себя чувствуешь? Мне Влад уже все рассказал. Он за тебя так волнуется. Послал меня сюда, как только я приехала.

– А Иннокентий?

– Он, конечно, тоже переживает.

– А ты вернулась одна или с дочками?

– Одна. Дочурок подкинула своему благоверному и его предкам. Пусть развлекаются! А то им последнее время слишком хорошо жить стало. Так что же все-таки с тобой случилось?

– Перегрелась на солнце.

– А я уж испугалась, когда мне по приезду сказали, что ты упала на улице, все-таки два несчастных случая в последнее время здесь уже произошло, и два человека погибли. Как бы третьего не случилось!

– Ой, что ты говоришь! Со мной, Оля, все хорошо.

– Надеюсь. Но больше я тебя одну здесь не оставлю. Давай поправляйся и будем домой возвращаться!

– А зачем все-таки ты приехала?

– Конечно, хочется сказать, что из-за тебя, но врать не буду. Потому что я даже представить себе не могла, что тебе здесь что-то угрожает. Я приехала собирать материал о Ксении Григорьевой, буду о ней писать.

– Книгу?

– Бери выше – кандидатскую диссертацию. Только вот не знаю, с какой стороны к этой писательнице подступиться. С филологической или исторической, но этот вопрос я как-нибудь решу!

– Ой, Ольга, какая ты удивительная женщина!

– Да, ладно тебе. Я тут по своим каналам кое-какую информацию пособирала.

– И что?

– Ксении Григорьева после смерти мужа была очень богатой женщиной, и не могла она все спустить и лишь на денежки от своих книжек жить. Значит, лежат где-то эти сокровища и ждут своего часа! То есть все слухи в этом городке имеют под собой твердое основание. Клад точно есть!

– Ну, ты меня успокоила!

– А то! Ладно, вставай! Пойдем!

– А куда?

– К Владу домой.

– Зачем?

– Там его мамаша с тобой поговорить хочет.

– О чем?

– Вот этого уж я не знаю. Приболела она что-то. Может, от жары у нее сердце прихватило, а, может, еще от чего.

– Да, конечно, иду!

И скоро мы уже поднимались на крыльцо дома, где квартировала Ольга. Влада и Кешки дома не было, потому что они ушли на Волгу купаться. Сама же Лидия Сергеевна лежала на диване в комнате. Я взяла ее за руку.

– Как вы себя чувствуете?

– Сейчас лучше. Только я не за этим тебя звала. Мне надо кому-то все рассказать. Я покаяться хочу.

– Покаяться?

– Я ведь все это дело с музеем затеяла, чтобы самой клад найти. Хотела, чтобы все ниточки в моих руках были. И муж от меня из-за этого ушел, потому что надоела ему эта возня. Столько лет я на бесполезные поиски потратила. А теперь еще и люди погибли.

– Лидия Сергеевна, вы слишком к себе строги.

– Нет, не слишком. Когда меня муж сюда привез, я и думать ни о чем таком не думала. Работала себе учительницей в школе и все. А потом как Влад родился, у меня в голове как щелкнуло что-то, должна я ему хорошую будущую жизнь обеспечить.

– То есть клад этот найти?

– Ну, да! Ведь фамилия-то наша Григорьевы, то есть мужа моего и отца его.

– Григорьевы? Значит, вы родственники писательницы?

– Вот этого я не знаю! Нет тому документального подтверждения. Не нашла я! Но ведь не может быть просто так такого совпадения? Подожди, вот смотри.

Лидия Сергеевна полезла под подушку и достала какую-то папку, а оттуда старую фотографию. На ней был изображен красивый черноволосый мужчина в военной форме и с оружием.

– Кто это?

– Это он и есть Владимир Григорьев – муж Ксении.

– Да? А почему эта карточка не в музее?

– А зачем? Она моя и всегда у нас в доме хранилась. Разве вы не видите, как этот человек на сына моего похож?

Я вгляделась. Общее что-то, конечно, в них было. Но что это все означает?

– Я же и сына своего не зря Владиком, то есть Владимиром, назвала, муж сначала и не догадывался в честь кого. А потом уж простить мне этого не смог. Все блажью это считал! Говорил, что мы происхождения рабоче-крестьянского, а ты тут со своим барством все судьбу сыну испортишь. Барчука, мол, из него вырастить хочешь! А вот отец его меня поддерживал. Он поэтому и книжки сохранил, и портрет, и другие вещи из того дома.

– Лидия Сергеевна! Вы так не переживайте! Вырос ведь уже ваш сын и вон, каким хорошим стал.

– Да, я знаю. И дело это уже давнее, а все равно сердце ноет. Правда, я этого Владимира Григорьева, мужа Ксении, конечно, никогда не видела, но всегда считала, что мой муж и Влад – его дальние потомки. Наш этот клад, наш! А тут еще две смерти эти!

– Лидия Сергеевна, успокойтесь, пожалуйста! А где находится могила Владимира Григорьева, вы знаете?

– Конечно. Все хотела ее в порядок привести, все-таки я считаю его нашим родственником, а этот черт старый не дает к ней даже подойти! Охраняет ее ото всех, как верный пес! Не тронь, говорит, и все! Я ему говорю, я это от музея хочу сделать, стыдно же, что памятник такого известного человека в таком состоянии, весь разбитый, заменить его надо. А он на меня с палкой! Говорит, пока я жив, никто к могилке этой не притронется! Муж ведь когда уезжал, меня с собой звал, очень уговаривал, а я не решилась. Он тогда сказал или я, или этот неизвестный клад! Решай! Вот я и выбрала! Правда, сын с отцом всегда часто виделся, он его забирал к себе, потом обратно привозил, я им не мешала. А как Владик вырос, он насовсем в город уехал, только вот иногда меня теперь навещает. А я тут как привязанная сижу! К кладу этому

– Лидия Сергеевна! Вы только не волнуйтесь! Все будет хорошо! И сокровища эти ваши как-нибудь найдутся.

– Что уж тут хорошего? Два человека погибли! Смириться мне надо, что не найду я их! Смириться! Ведь сама за ними того гляди пойду и не могу остановиться!

– Ну, почему вы думаете, что эти гибели как-то связано с кладом?

– А с чем же еще? Это Ксения Григорьева его отдавать не хочет!

– А вы не помните ее точные слова про клад?

– Откуда? Но что-то вроде «когда я сюда опять приду, он меня здесь ждать будет». Так она тем людям сказывала, что к ней приставали, где, мол, твои денежки, где украшения все? Мне об этом наши старушки рассказывали. Всех эти ее слова пугали.

– Ладно, Лидия Сергеевна поправляйтесь! Все будет хорошо!

Тут как раз в дом вошли Влад и Кешка. Влад сразу подошел к матери.

– Ну, как ты?

– Лучше, сыночек, лучше!

– Полежи, отдохни.

– Да, полежу еще, это жара на меня так подействовала.

Потом он приблизился ко мне.

– А вы как?

– В норме. Но лучше мне своим здоровьем не рисковать и пойти домой.

– Я вас провожу.

– Не надо. Тут недалеко. Но все-таки я немного устала, пойду полежу.

И я отправилась к себе. А дома ни Клавдии, ни Степана не было. Я же захотела напиться холодного квасу, полезла за ним в погреб, и вдруг увидела маленький тряпичный сверток. Материя его мне напомнила ту, что была тогда на берегу в руках у Степана. Не знаю, почему, но я ее развернула. Внутри был небольшой фотоаппарат. Где-то я его уже видела? Ну, да, у Андрея Кузьмича. Он держал в руках другой с большим объективом, а этот я видела лежащим среди его вещей. Я еще подумала, вот что значит, человек серьезно увлекается фотографией, два аппарата с собой носит. Но почему он здесь? И есть ли на нем снимки? Я взяла фотоаппарат в руки. Так, снимки здесь присутствуют. Вот виды городка – природа, Волга. Вот музей. И Ксения Григорьева собственной персоной. Портрет ее, конечно.

А это что? Это та его часть, где изображена ее рука, опирающаяся на стол рядом с чернильницей. Вот Лидия Сергеевна около музея. А это кто? Ба! Знакомые все лица! Хотя что-то тут такого? Люди просто разговаривают. Но почему так много снимков этой пары? Они что ссорятся? Больше фотографий не было. Неужели Алексея Кузьмича убили из-за того, что он снял эту ссору? В моей голове это никак не укладывалось. Но почему фотоаппарат здесь? Хотя его, наверное, Степан где-то нашел и не знал, что с ним делать. А я знаю! Положу-ка я его пока на место. Время его еще придет. И что? Нет, пора с кладом до конца разобраться! Как там говорится «когда я сюда опять приду, он меня здесь ждать будет»? Время пришло. Вот он меня и дождался!

Я вылезла из погреба. И тут в комнату вошла Клавдия.

– Как вы? Как ваша голова?

– Лучше, я даже сегодня немного погуляла.

– Да, жара эти дни стоит ненормальная! В тени больше тридцати градусов. Давно такого не было! И дождей все нет и нет!

– Клавдия! А вы знаете, где находится могила Владимира Григорьева?

– Это который муж нашей барыни?

– Да.

– Конечно, это все знают. На старом кладбище.

– А вы можете туда где-то через полчаса вместе с вашим мужем подойти?

– Могу. Это очень важно?

– Да, я пойду за своими, за Ольгой и Иннокентием, и мы тоже туда отправимся.

– Хорошо, сейчас с мужем созвонюсь, и мы придем. Это имеет отношение к тому, что у нас произошло здесь за последнее время?

– Да. И возьмите с собой какие-нибудь инструменты – отвертку, еще что-нибудь такое.

– Хорошо, возьмем. И придем.

Потом я пошла в дом Влада и учительницы. Они все были там, и, когда я вошла, ко мне обернулись.

– Знаете, я хочу сходить на могилу Владимира Григорьева и приглашаю вас с собой.

Ольга даже удивилась.

– А ты знаешь, где она находится?

– Да, знаю.

– Откуда?

– Мне ее совсем недавно показали.

– Странно… Ну, пойдем туда сходим, если хочешь.

– Хочу.

Иннокентий и Влад молчали, а его мама так просто застыла.

– Лидия Сергеевна, я тоже прошу вас обязательно пойти вместе с нами.

– Хорошо.

Но Владу это явно не понравилось.

– Мама, а ты сможешь?

– Да-да, я смогу, сынок.

– Тогда пошли.

Иннокентий взял меня за руку.

– Как ты?

– Нормально.

– Ты что-то узнала?

– Да.

– Про клад?

– Про все.

– Значит, ты знаешь, где сокровища?

– Может быть. Только давай сначала дойдем до места, и я там все расскажу, а потом посмотрим, что будет.

Дальше все шли молча, только я иногда ловила на себе внимательный взгляд Влада. С чего бы это? Но вот и то старое кладбище, место, куда мы шли. Я огляделась. Из-за деревьев вышли Клавдия и Степан. Все вроде собрались? Или еще не все? И тут, откуда не возьмись, появился известный старик. Я так и знала, что он где-то здесь. Ничего без него в этих краях произойти не может. Все вопросительно на меня посмотрели.

– Ну?

Это не выдержал Иннокентий.

– Где клад?

Я вздохнула и показала рукой на крест на памятнике на могиле Владимира Григорьева.

– Вот он!

– Что? Вот эта серая железяка? Ты шутишь? Да ей цена три рубля в базарный день, и то никто ее за эти деньги не купит!

– Иннокентий! Эта железяка, как ты ее называешь, сделана из платины, из очень дорого металла.

– Нет, этого не может быть!

– Может! Я, насколько тебе известно, хорошо разбираюсь в драгоценностях, а, значит, и в металлах тоже. Я взяла с собой сюда свою домашнюю аптечку. Вот йод. Давайте капнем его на крест! Видите? Это место потемнело, и, значит, это платина. Вот раствор аммиака, капнем и его! Нет абсолютно никакой реакции, а это тоже говорит о том, что перед нами платина! А вот и перекись водорода! Что это? Капелька начала пениться! И это еще одно доказательство моей правоты!

– Но этого не может быть! Неужели все так просто? Но как ты догадалась?

Все приблизились к надгробию и стали рассматривать результат проведенного эксперимента. Не думаю, что они знали о таких свойствах платины, но я своего добилась. Лидия Сергеевна зажала рот руками. Влад был внешне очень спокоен, но видно было, как тяжело ему это дается. Ольга схватилась за сердце. А старик улыбался.

– Степан, вы принесли инструменты? Надо этот крест сейчас отвинтить, потому что теперь его здесь оставлять нельзя! А пока вы будете это делать, я расскажу вам, как до этого додумалась.

– И как?

– На известном портрете писательница Ксения Григорьева, если вы помните, одной рукой теребит золотую подвеску-крестик, а другой указывает на чернильницу, которая в точности повторяет этот памятник, каким он был до того, как его изуродовали. Разве вы этого не видите?

И тут учительница опустилась на землю, и Влад бросился к ней. Все засуетились.

– Мама, мама! Посадите ее куда-нибудь! Вот тут есть что-то наподобие скамейки.

Наконец, Лидия Сергеевна пришла в себя.

– Да, это точно он! Как все просто! Но почему я этого не увидела, ведь я столько раз смотрела и на портрет, и на этот памятник. Ох, какая я глупая! Но продолжайте, продолжайте!

– Была еще одна подсказка, где искать клад. Я внимательно прочитала все книжки Ксении и обратила внимание, что они все заканчиваются предложениями, в которых есть слова, содержащие словосочетание «крест».

– Да?

– Да! «Крестьяне», «крестьянский», «окрест», «окрестности», «крестовый», «крестный», «крестник» … Это не могло быть случайно!

– То есть она хотела оставить подсказку?

– И да, и нет! Ксения Григорьева была женщиной рисковой и любила играть с судьбой, и, наверное, ей просто нравилось сознавать, как все здорово она придумала! Мне кажется, она все-таки надеялась, что кто-то когда-то по-настоящему высоко оценит ее творческую находку с крестом! Понимаете, ей нужны были восторг потомков и их аплодисменты! И она их получила!

– А то! Так, значит, она все-таки верила в то, что сюда вернется?

– Не знаю, но может быть! Как верила и в то, что общается с умершим мужем. И я вполне допускаю, что они вместе с ним это и придумали во время таких ночных разговоров. Она же все-таки не потратила то, что у нее оставалось, хотя и могла, а, значит, верила в свой новый приход.

– Нет, Алла, в это невозможно поверить! Это что-то запредельное!

– Не знаю. Но меня очень заинтересовала ее фраза, которую в городке все пересказывали на свой лад. Ее смысл очень долго до меня не доходил! А ведь она абсолютно точна! Вот как она звучит «Когда я опять сюда приду, он меня здесь ждать будет»! Так, Лидия Сергеевна?

– Так.

Тут уже не выдержала Ольга.

– То есть получается, что Ксения Григорьева все-таки вернулась? И ты хочешь сказать, что ты – это она, и вот он этот крест именно здесь тебя ждал?

– Я хочу сказать, что под этим крестом похоронен не только ее муж, но и она сама. О чем мне рассказал уважаемый … Как вас по имени-отчеству?

– Иван Ильич

– Вот. Иван Ильич. Она знала, что его дед обязательно выполнит ее просьбу и похоронит вместе с любимым мужем, как она и просила.

Ольга неожиданно захлопала в ладоши.

– Вот это да! Это могила Ксении Григорьевой? Такой факт обязательно надо будет вставить в мою диссертацию! Ты, Алла, молодец!

Но тут Степан, наконец, отвинтил крест и протянул мне, но неожиданно его выхватил Иннокентий. И в другой руке у него в этот момент появился железный прут. Откуда он только его взял? Все остолбенели! А Кешка стал отступать назад.

– Он мой! Слышите? Не подходите. Я его столько искал! Он мой! Никому его не отдам! Я эту Аллу специально сюда привез, потому что нашел информацию в архиве, что она родственница Ксении Григорьевой. Подозревал, что она что-то знает, но скрывает. Но я даже в мыслях не держал, что она здешние места вспоминать начнет. Я думать-не думал, что ей как-то сердце подскажет, где клад искать!

– Да, и я его все-таки нашла, а ты из-за него, как я понимаю, убил двух человек!

Все посмотрели на меня.

– Что?

– Да, это Иннокентий причастен к смерти Вероники и Андрея Кузьмича.

Мама Влада схватилась за сердце.

– Ой, он что? Из-за денег людей жизни лишил?

– Из-за больших денег, Лилия Сергеевна! Из-за очень больших.

– Они сами виноваты! Я не хотел! Эта дура Вероника притащилась сюда, хотела все на месте контролировать, даже в рыжий цвет волосы выкрасила, думала, что кто-то ей скажет – ах, как вы похожи на нашу местную писательницу и про клад все выболтает!

Тут уже не выдержал Влад.

– Так вот почему эта убитая девушка была мне знакома! Это же твоя бывшая подруга! Я же ее сто раз у тебя дома видел!

– Почему бывшая? Я на ней жениться потом хотел, только надо было сначала этот клад найти, чтобы на будущую жизнь хватило!

– Эх! А ведь это я тебе про него рассказал, хотя сам в него не верил!

– А я поверил! И все бы хорошо вышло! Только вот стала Вероника меня к Алле ревновать! Начала сцены ревности устраивать! И вообще хотела этой глупынде все рассказать! Мы по ночам встречались с ней в том заброшенном доме, и в тот день я поссорился с ней, оттолкнул, она в темноте куда-то отступила и вдруг вниз полетела. Я был в ужасе! А тут из кустов этот друг пенсионер еще вылез, оказывается, он усадьбу на закате фотографировал, кто же знал! Я за ним помчался, хотел все объяснить, он к реке, тут я его и догнал, а он в воду ступил, упал и как-то так сразу затих. Я фотоаппарат его взял, фотографии посмотрел, ничего такого нет – дом на закате, река, нас с Вероникой там не было. Ладно, это сейчас не важно!

– Важно! У Андрея Кузьмича было два фотоаппарата, и на другом – сохранились ваши снимки с Вероникой. Он, когда убегал, где-то его потерял, а вот Степан нашел.

Тот этому удивился.

– А вы откуда знаете?

– Знаю. Я его у вас в подвале видела.

– Ну, да, я по зорьке иду, смотрю, он лежит, я его взял, в тряпку завернул, а куда деть не знаю. Клавдию спросил, она тоже не знает. Мы подумали, что никому уже моя находка не поможет, вот и оставили у себя.

– Ладно уж, правду скажи! Там эта Вероника на снимках очень уж красивая, вот захотел мужик мой их себе и оставить.

Степан смутился.

– Да ладно тебе.

Но тут опять закричал Иннокентий.

– Я не хотел их гибели! Не хотел! Мне нужны были только деньги! Так получилось! Но вам я эту железку не отдам! Я за нее дорого заплатил. Она моя!

И вдруг неожиданно раздался тихий голос Влада.

– Не твоя она, поэтому – не трожь!