Смерть призрака

Галина Горячева

Смерть призрака

Все события и персонажи этой книги

являются вымышленными

Глава 1

Последний раз подруги виделись совсем недавно, но событий накопилось столько, что им казалось, что они не встречались целую вечность. Света с нетерпением посматривала в окно, надеясь поскорее увидеть там Лиду.

Звонок прозвучал неожиданно. Хозяйка бросилась открывать. Обнявшись и полюбовавшись друг на друга, они занялись разговорами с такой увлеченностью и интересом к делам друг друга, что не заметили, как подступил вечер. Они перешли на кухню, чтобы перекусить, и там, готовя еду, продолжали свои задушевные беседы.

Лида, подробно рассказавшая обо всем, что было на свадьбе, вдруг с загадочным видом заявила:

– А теперь о главном.

Света, едва не подавившись, заморгала глазами.

– А что, свадьба не главное? Есть что-то главнее?

– Есть – подтвердила подруга.

– И что же это?

– Ну, это событие только ожидается – глаза Лиды лучились счастьем и лукавством. Она хотела немного подогреть интерес подруги, прежде чем сообщить следующую новость.

– Так – глядя на подругу, размышляла хозяйка. – Событие еще только ожидается, а ты уже совершенно невменяемая от счастья. Тут ответ только один. Ты беременна!

– Да – Лида соскочила со стула и обняла подругу. – Я действительно очень счастлива. Знаешь, мне даже неудобно перед тобой. Я так счастлива, а у тебя траур – она зашмыгала носом и, казалось, слезы вот-вот хлынут из ее глаз. Вероятно, они бы и поплакали вместе, как раньше, если бы по лицу молодой вдовы не пробежала тень какой-то затаенной радости.

– Лидуся, ну что ты говоришь? Ты прекрасно знаешь, что никто ни в чем не виноват. Это просто судьба.

Лида, забыв про слезы, как-то по-деловому встрепенулась и, сев поудобнее напротив подруги, вдруг каким-то даже неуместным командирским тоном предложила:

– Та-а-к. А давай-ка поговорим о тебе. Вижу, что и у тебя жизнь на месте не стоит. Да, дорогуша?

Света сразу поняла намек.

– Ох, ну тебя не проведешь. Ты прямо рентген.

– Это не я рентген, а ты тихушница. Молчишь, помалкиваешь, как жила все это время. О судьбе заговорила. Давай, колись, что там судьба у тебя поменяла.

– Лида, да я не знаю, стоит ли об этом вообще говорить. Существенного ничего нет – замямлила Света.

– Если существенного ничего нет, то тогда почему в глазах чертики прыгают? А?

– А они что, прыгают?

– Прыгают, да еще и фиги мне показывают.

– Что, серьезно?

– Ну, давай, колись. Чего я не знаю?

– Ну, хорошо, хорошо. Я расскажу. Только, правда, не стоит. Так, легкий флирт с одним парнем. Во время поездки в Польшу. Там познакомились… – она хотела сказать что-то еще, но замолчала, и совершенно неожиданно, даже слегка испугав подругу, зарыдала в голос, уткнув лицо в ладони. – Я не могу его забыть. Не могу. Понимаешь? И мне стыдно. Стыдно об этом говорить. А я сделать ничего не могу. Думаю о нем постоянно. Всего год прошел, как мужа похоронила, а уже думаю о другом. А все он. Из-за него. У меня ведь совсем голову снесло. И сказать я никому не могу. Хорошо хоть ты пришла.

Лида нежно гладила подругу по плечу, стараясь успокоить.

– Послушай, стесняться тебе нечего. С мужем у вас всякое было. Одним словом, жизнь была не такая уж и счастливая. Если ты начала его забывать, то ничего удивительного тут нет. Конечно, всем рассказывать не надо. А вот мне давай-ка поподробнее расскажи.

Лида разлила чай и поставила перед Светланой одну из кружек. Выпив чаю и действительно успокоившись, хозяйка продолжила свой рассказ.

– Помнишь, я тебе рассказывала, как меня в Польше бандиты в плен взяли.

– Ну, конечно, помню. Это когда ты про брата нашей зав. клубом рассказывала.

– Да. В этой поездке мы и познакомились. Его зовут Женей. Меня тогда с поезда из-за него сняли. Я, чтобы его не взяли с иконами, вызвала, что называется, огонь на себя. Тогда сняли меня, а о нем забыли. А потом из-за его денег я в плен попала. Хорошо, что так повезло с этим Георгием. Хорошим он мужиком оказался и помог мне. А ведь могло все и по-другому закончиться. Представляешь, как мне повезло. Вот так я из-за него рисковала. Только потом это поняла. А тогда только одна мысль и была – чтобы с ним не расстаться. А мы с ним даже и не целовались ни разу.

– Ну, хоть что-то у вас было? Ну, хоть на словах?

– И на словах ничего не было.

– А за каким чертом ты тогда с ума сходишь? Что? Такой красавец?

– Наверное.

– Что значит – наверное? Ты что его плохо рассмотрела? – недоумевала гостья.

– Да рассмотрела я его хорошо. Только это ничего не значит. Знаешь, я как его увидела, так сразу же в него и влюбилась. И мне все равно, какой он. Я одного только хочу – быть с ним рядом. Он ведь мне никто. Я все понимаю, а сделать ничего не могу. Целыми днями о нем думаю. Напарница моя Анжела, ну, помнишь, мы с ней в кафе вместе работали, злится, кричит на меня как сумасшедшая – она не договорила. Лида перебила ее с возмущением.

– А эта чего орет?

– А как же? Она правильно орет. Телефон оборвала. Работать надо. Ведь товар, который привезли из Польши, надо отдавать на реализацию. У нее на рынке есть человек, который берет наш товар, а я все отнести не могу. А я не несу из-за него. Он же мне обещал пропустить наш товар через их магазин. У них есть небольшой магазинчик на окраине. Вот я сижу и жду, может он все же позвонит. Это же единственная зацепка для новой встречи. Понимаешь? А он не звонит – снова в голос заревела она.

– Так, все ясно – до конца поняв картину происходящего, Лида решила взять ситуацию в свои руки. – Значит, жизнью рисковать из-за него ты можешь, а позвонить ему не можешь. Слушай, а может уже пора оставить эти ваши кукушкинские замашки. Это в поселке у вас все еще девятнадцатый век, а в Москве – конец двадцатого. Последнее десятилетие катится. Церемонии не в моде.

– Ты думаешь, я сама должна позвонить? – робко предложила Света.

– Ну, конечно, должна. Ты ведь ему позвонишь не в койку проситься, а с товаром помочь. Так?

– Ну, да.

– Он тебе об этом говорил? Про товар? Обещал?

– Ну, да.

– Что ну да? Номер знаешь?

– Нет, номера не знаю, но знаю адрес магазина.

– Так, диктуй – Лида решительно набрала номер справочной и через минуту стала обладательницей нужного номера. – Звони – она протянула листок с номером.

– Но может?..

Лида, поняв нерешительность подруги, сама набрала номер и сунула трубку ей в руки. На том конце провода трубку сразу же взяли. Это был Николай. Он очень обрадовался, услышав голос Светы. Из его рассказа девушка поняла, что Евгений простудился и лежал с температурой. На работе его нет, но она может позвонить домой. Он начал диктовать номер, а затем сразу же перешел к вопросу о товаре. Николай, как истинный человек дела, сразу же взял быка за рога и без особых переговоров предложил самому приехать за сумками. Света с радостью согласилась.

– Ну, слава Богу. Хоть что-то прояснилось. Можно теперь заняться товаром. Давай, показывай, пока не увезли – тормошила Лида обрадованную подругу.

– Лидусь, давай так. Я буду паковать товар и переписывать, а ты его смотри. Может тебе что-то понравится.

Они уже обе, абсолютно довольные жизнью, стали разбирать разноцветные пакеты. Из некоторых пакетов вынимали содержимое и рассматривали. Иногда Лида начинала мерить предлагаемые обновки. Сортировка товара немного затянулась, но к приезду Николая они успели составить опись сдаваемого. Он приехал не один, а вместе с Евгением. Парни появились на пороге как старые друзья. После знакомства с Лидой Николай объяснил:

– Вот, не мог не похвастаться другу, что к вам еду. А он сразу же на хвост сел, хотя еще и не долечился. Евгений с широкой улыбкой подошел к Свете и, не особо церемонясь, обнял и чмокнул в щеку.

– А я к тебе завтра собирался – запросто сообщил он. – А ты сама позвонила. Умница – он опять обнял ее. По всему было видно, что его сильно влечет к девушке.

Лида с Николаем, понимая, что они лишние и мешают влюбленным в их объяснении, прошли в комнату. Николай оглядел сумки и заметил.

– Что-то, Светик, сумочки у тебя похудели? Уже, небось, своим разбазарила. Да?

– Да. Знакомые кое-что взяли. Кое-что подарила – объясняла, входя, Света.

– Ясно. Дело ясное, что дело невыгодное. Ты, конечно, как новичок, хочешь всем знакомым угодить. Отдать подешевле. На будущее я тебе скажу: сдать все в магазин выгоднее. Знакомым всегда надо, чтобы было подешевле. Все любят халяву. А тебе надо затраты окупить – раз, свой труд и время – два, прибыль поиметь – три. Эти поездки – теперь твоя работа. Другой же нет. Вот эта прибыль и будет твоею зарплатой. От тебя зависит, какою она будет.

– Да, конечно. Ты прав – отмахнулась девушка от неожиданного наставника. – Спасибо. Хорошо. Я учту все, что ты говорил.

– Да ничего хорошего – не сдавался приятель. – Вот вижу, что опять не о работе думаете – он остановился напротив влюбленных и смерил их шутливо недовольным взглядом. – Тогда не стоит терять времени. Жека, забираем товар – он строго посмотрел на Евгения.

Тот засмеялся и, сильно хлопнув друга по плечу, тоже шутливо ответил.

– Коль, ты сумки бери и иди. Мешаешь любимой девушке свидание назначить.

После этой фразы в глазах Светы словно вспыхнули тысячи огней. Она напрасно старалась скрыть свою радость, скрыть охватившее ее чувство счастья было невозможно. Картина была настолько трогательной, что подшучивать над ней дальше Николай не смог. Он взял обе руки по огромной сумке, кивнув Лиде на прощание, двинулся к выходу. Через несколько минут Евгений, тоже нагрузившись баулами, вышел из квартиры. Проводив гостей, Света возвратилась в комнату, сияя как майское солнце. Она тут же бросилась к подруге с вопросом:

– Ну как он тебе?

– Слушай, он действительно красавчик. И к тебе явно неравнодушен. И ведет себя так, как будто ему всё ясно. А ты мне что плела. Ничего не было, ничего не знаю. По его виду можно сделать вывод, что он-то уж точно всё знает.

– Ой, у меня камень с души свалился. Коля правильно меня журит. Я о работе совсем не думаю. Я ведь ни о чём кроме него и думать не могу. А думать надо. Ведь деньги сейчас так нужны.

– Да, я вижу, вы все так подружились. Когда только успели?

– Лида, мы за десять дней в Польше столько всего пережили, что иные и за несколько лет не переживают. Подробности друг о друге мы, конечно, не знаем, а вот главное поняли – мы свои. Я говорю не только о нас с Женей, но и о Коле, и об Анжеле, и даже о Люде. Так вышло, что нас судьба проверила с самого начала, и проверку эту все прошли.

– Что ж, это здорово, когда ты о любимом человеке понимаешь все с самого начала. У нас с Виталием тоже так же было.

– Да, я помню.

– В следующую поездку ты тоже с ними?

– Ну, на счет парней не уверена. У них же еще магазин. А вот с Анжелой точно. У нас хорошо получается. Дело это, конечно, авантюрное и отчасти рискованное, но кроме работы «челнока» другой работы на горизонте нет – он вздохнула и, улыбнувшись, заверила. – Не грусти. Прорвемся. Скоро все изменится. Я это точно знаю.

Глава 2

Мать Игоря Семенова когда-то была красавицей. Ее жизнь вплоть до совершеннолетия складывалась как нельзя лучше. Хорошие родители баловали свою красавицу дочь как могли, возлагая на ее будущее большие надежды. Она же, получив отличное образование и унаследовав хорошие гены, ничем не разочаровывала окружающих. В школе одни пятерки, дома чистота и порядок, с друзьями полный контакт. Жизнь дружной счастливой семьи текла спокойной полноводной рекой, пока не наткнулась на сначала еще незаметное, но впоследствии ставшее роковым, препятствие. Препятствием этим был один из многочисленных ухажеров юной Кати. Это был первый в ее жизни неудачный шаг. Они познакомились на школьном вечере выпускников. Он тоже когда-то учился в этой школе. Оба молодые, яркие. Она выпускница школы. Он молодой специалист, начинающий карьеру. Он был старше на шесть лет. За это время успел накопить немалый жизненный опыт и скорректировать свой характер в сторону эгоизма и цинизма.

Завязался роман. С ее стороны – сильное чувство, готовое на все ради любви. С его стороны – азарт охотника, увидевшего ценную добычу. Не будь она так красива, его интерес вероятнее всего остыл бы раньше и не нанес бы ей тех душевных ран, которые она впоследствии получила от любимого человека. Но вышло все иначе. После того как у него пропал первый интерес к ней, оставалось еще многое другое. Во-первых, удовлетворение самолюбия. Его тешила зависть окружающих мужчин, когда его видели вместе с ней. Радовала мысль о том, что он имеет то, чего желали бы иметь другие. Во-вторых, его очень устраивала ее ежесекундная забота о нем, делавшая его жизнь более удобной и комфортной. Не забывал он и о том, что Катя была не из тех девушек, что садятся мужу на шею и кроме своей красоты ни о чем больше не желают думать.

– Эта себе заработает на жизнь и мужу в клювике принесет – думал он, рассуждая о своем будущем. Эти доводы и были причиной продолжающейся связи.

Время шло. Катя поступила в институт. И тут судьба нанесла ей второй удар, хотя она тогда еще думала, что это первый. В автомобильной катастрофе погибли ее родители. Оба. И сразу. Даже посторонние люди не могли принять спокойно информацию о том, что такие молодые, здоровые люди на пике своих профессиональных возможностей уходят из жизни по причинам мелким, гнусным и совсем независящим от них. Катастрофа случилась по вине пьяного водителя второй машины. Смириться с этой правдой Катя не могла. Она совсем потеряла чувство реальности и адекватно воспринимала только одного человека – своего возлюбленного.

Возлюбленный «варежку не открывал» и «ушами не хлопал». Теперь он имел возможность более детально и полно оценить то наследство, которое осталось от родителей их дочери, а значит и ему. Результатами он был доволен. «Паршивые интеллигенты» хотя с виду и казались хлюпиками, но как видно были людьми трудолюбивыми и практичными. Добра у них было много. Молодой циник окончательно решил задержаться в этой квартирке. Он стал более настойчиво демонстрировать свою любовь к наследнице. Сначала утешая на кладбище и на поминках. Затем утешения плавно перешли в спальню и на хозяйский диван.

Катя, измученная горем, была рада любой радостной минутке, которая отвлекала ее от мыслей о родителях. В то время она, конечно, не могла думать ни о разумности своих поступков, ни о тех мыслях, которые заполняли голову ее мужа. Теперь она считала его мужем. А вскоре появился повод узаконить их отношения. Весомый повод. Такой повод, когда не размышляют, а все сомнения отбрасывают на потом.

Почему на потом? А потому что в этот мир скоро войдет новый человек. И он не должен впоследствии сомневаться в том, что его ждали. Он должен знать и быть уверен, что его зарождение не было для родителей чем-то вроде детской неожиданности, непонятно зачем случившейся. Он должен воспринимать себя как продолжение рода и быть уверенным в том, что все ему рады. Как доказательство этой радости ему предоставляется законное право носить фамилию этого рода. Этой фамилией должна стать фамилия отца. Узнав о своей беременности, Катя не думала, как большинство девушек перед свадьбой, о кукле на машине и свадебном платье. Ее беспокоил другой вопрос. Она не была уверена в том, что возлюбленный согласится на такую скорую свадьбу. Если так случится, то ребенок родится незаконным. Эта мысль ее убивала. «Незаконный» – это слово недопустимо для любого порядочного человека к любому случаю, а тем более к рождению ребенка. Махнуть рукой на этот факт в биографии будущего малыша она не могла. Ей не пришлось обдумывать свой выбор спутника жизни. Ее спутником должен быть отец ее ребенка. Будущий отец без слов согласился на заключение брака.

Его безоговорочную решимость она приняла как подтверждение его серьезности и порядочности. Какое-то подобие счастья все же наступило в их жизни. Свадьбу сыграли быструю и скромную. Объяснять ничего не пришлось. Всем и так было ясно: траур еще не прошел. Супруг, уже давно переехавший на жилплощадь жены, устраивается там теперь не только с полным комфортом, но и с законным правом.

Денежные запасы, оставшиеся от ее родителей, были достаточно значительными по тому времени. Катя считала, что их хватит надолго, но к ее удивлению денег не хватило даже до родов. Скандалить она не стала, хотя и прекрасно понимала, что это дело рук любимого супруга. Никогда не знавшая нужды, она не придавала деньгам большого значения. «Кончились одни, надо заработать другие» – думала, никогда ранее не работавшая, девушка. Сообщение о том, что у них нет денег супруга, не удивило. На предложение взять ему дополнительную работу он не отказывался, чем опять восстановил спокойствие в доме.

Время шло. Катя была уже в декрете. Она собиралась покупать приданое для малыша, но тратить последние деньги не спешила, надеясь, что со дня на день супруг начнет приносить в дом две зарплаты. Он же менять свою жизнь в худшую сторону, т.е. искать вторую работу в дополнение к первой, где он практически ничего не делал, но и практически ничего не получал, не собирался. Одно дело обещать, другое – выполнять. Первый скандал разразился между супругами, когда она заметила, что из квартиры пропало несколько ценных вещей. От их продажи он не удосужился купить в семью даже продуктов. Второй последовал сразу же за первым, когда она узнала о том, что он подал объявление о размене квартиры. Потерять свою родную такую прекрасную квартиру? Это был гром среди ясного неба. Она и думать об этом не хотела.

За всеми этими переживаниями незаметно подошел срок родов. Родился мальчик. Хороший здоровый малыш весь в маму. Выйдя из роддома, она думала уже не о престижности их квартиры, а о ребенке. Муж подсуетился снова. Принес жене приличную сумму денег и сказал, что это зарплата со второй работы. Это была ложь, но ложь во благо. Катя смогла спокойно войти в роль заботливой мамы, а ее малыш освоил роль жителя планеты Земля. Покой длился недолго. Уже через три месяца супруг заявил, что его уволили. Он усердно изображал отчаяние и мало-помалу начал снова заводить речь о размене. Мальчик, которого назвали Игорем, рос не по дням, а по часам. Ему все больше требовалось еды, одежды и ухода. Требовались деньги. Их не было. Катя все больше нервничала и срывалась на муже.

Супруг на рожон не лез и старался мягче гасить конфликты, не желая вылететь из квартиры раньше времени. Он даже стал помогать юной матери в уходе за сыном, поддерживая в ней последние надежды на его порядочность. Его расчет снова оправдался. Она сдалась и дала согласие на размен. Деваться ей было некуда. Какая радость иметь большую квартиру, если холодильник всегда пуст. Размен прошел не быстро. Муж старательно искал тех, кто больше заплатит за разницу помещений. Его заботами квартира уменьшилась больше чем вдвое. Они переехали в однокомнатную на окраине города. Зато на руках у владелицы оказалась значительная сумма денег, которая, как она думала, должна была стать залогом их безбедной жизни на довольно длительное время. Катя рассчитывала, что сумеет взять няню и закончить институт. «Ну, а там уж будет легче» – наивно думала она. Надежды не сбылись. Жизнь напомнила о справедливости поговорки – «не родись красивой, а родись счастливой». Ей красота принесла одни проблемы и разочарования. Ее муж, польстившийся когда-то на ее внешность, исчез вместе с деньгами, когда их сыну едва сравнялся год.

Они выжили. Как? Она не любила говорить об этом. Не хотела вспоминать то время. Сколько горьких дум она передумала над кроваткой сына. Сколько соленых слез вылилось из ее прекрасных глаз никто не знает. Характер Кати изменился. Она стала сухой, раздражительной и жадной. Она часто вспоминала мужа. Каждый раз она корила его за испорченную жизнь. Теперь с высоты прожитых лет и накопленного ума она видела все его поступки такими, какими они и были, и прекрасно понимала, что по сути дела стала жертвой его махинаций. Она сумела получить профессию зубного техника. Работала успешно. Доходы были хорошими. Материальный достаток у них был не хуже, чем у других, но мать, привыкшая считать себя несчастливой, постоянно чувствовала свое невезение рядом с собой даже тогда, когда его и не было. Воспитанный обиженной матерью мальчик вырос с обостренным чувством справедливости и с сильным желанием изменить их жизнь.

После окончания школы поступать в ВУЗ он не стал. Первой же осенью ушел в армию. Возвращался оттуда с мыслью о том, что вот сейчас он все возьмет в свои руки и даст возможность матери передохнуть.

– Найду работу с хорошей зарплатой, а затем буду поступать на вечернее отделение – планировал парень. Он представлял себе жизнь такою, какая она была раньше, до конца не зная, как все изменилось за время его отсутствия.

Глава 3

Москва отслужившего солдата встретила неприветливо. На улицах слонялись толпы людей. Они вечно спорили и что-то обсуждали. Улицы в их районе, так же как и во многих других, практически не освещались. Подъезды пугали страшными звуками в кромешной темноте и неприятными запахами. В магазинах было пусто. Совсем пусто. Долларовая «Березка» известная на весь Союз как оазис торгового изобилия была не только закрыта, но и заколочена. Со всех сторон слышались разговоры о сокращениях. Армия безработных пополнялась ежечасно. Телевидение работало. Это было уже совсем другое телевидение. Исчез размеренный перечень передач с нарочитой деловитостью, простодушной веселостью и патриотизмом. Новое телевидение настораживало задорной бесшабашной смелостью и новизной. Широко распространилось местное кабельное телевидение. Там чаще всего показывали иностранные фильмы и передачи. Гнусавый голос переводчика равнодушно и пошло читал текст. Главными героями были бандиты, проститутки, продажные полицейские и хапуги чиновники. Частенько эту компанию разбавляли оборотни, вампиры, колдуны и прочие вымышленные персонажи. Одним словом те, кого совсем недавно мы называли «язвами загнивающего капитализма». Вот эти язвы, болячки, гной и прочая грязь широким помойным ведром полились на наивные, чистые, почти святые головы зрителей бывшего Советского Союза. Люди старшего поколения жмурились, не веря своим глазам, глядя на то, что показывалось с экрана. Верующие крестились и плевались. Со словами «изыди» выключали телевизор. А через какое-то время, толкаемые любопытством, снова включали. Уже не трудолюбие и честность пропагандировались с экрана, а достижение цели любым способом. Если персонаж фильма побеждал, он становился героем. Какими способами он добивался своего триумфа, было неважно. Люди начинали привыкать к мысли о том, что все можно и ничего не стыдно. Планка морали опускалась все ниже. Вернее она просто летела со скоростью оборвавшегося лифта, опережая все мыслимые прогнозы социологов.

Те не молчали. Предсказывали с ростом безработицы рост количества правонарушений. Нарушения были. Оступившихся, тех, кого еще вчера клеймили позором, стали оправдывать. «Какая, мол, жизнь, такие и мы» или по-другому – «не мы такие, а жизнь такая». Хоть так, хоть эдак, а суть одна – общество перестало игнорировать тех, кто переступил через закон. Желающих отодвинуть закон в сторону становилось все больше. Преступность росла.

Ни само правительство, ни огромный правительственный аппарат этими, как впрочем, и другими вопросами не занимались. Они варились в отдельном от основного народа котелке и думали свою отдельную думу. Между тем, одно за другим останавливались предприятия. Те, что еще оставались на плаву, держались только за счет инерции. Заказы отсутствовали, сырье не подвозилось, деньги не выдавались. Приказа на закрытие тоже не поступало. Что оставалось делать в такой ситуации. Только ждать. Люди, приученные к трудовой дисциплине и по многу лет работавшие на одном предприятии, не могли просто так взять и уйти. Это была их жизнь. Зачастую не только трудовая. Их дети ходили в детсад от завода. Ездили на детские дачи и в пионерские лагеря. Сами работники получали бесплатные путевки в различные санатории и дома отдыха. На новогодних балах и прочих торжествах в заводском доме культуры они знакомились со своими будущими женами и мужьями. Здесь же, на заводе получали квартиры, в которых порою жили всю жизнь.

Уйти с работы, означало не только остаться нетрудоустроенным и расстаться с коллегами, но и вообще распроститься с привычной жизнью. А что взамен? Взамен предлагалась демократия и свобода. Как с этим быть, никому не было ясно. В какую кашу подсыпать демократию? С чем употреблять свободу, не объяснялось. Наиболее шустрые поучали:

– Теперь все разрешено. Делайте, что хотите. Хотите торговать – пожалуйста. Хотите иметь свой заводик – тоже пожалуйста.