Сага о Первом всаднике. Время проснуться дракону. Часть 1

– Законных, имеется ввиду! – не удержался и встрял-таки в разговор с насмешливым уточнением Корр.

Тай на него грозно рыкнул и продолжил:

– Ну, да – такие вещи происходят, но условности все равно остаются в силе. По Закону у служителей детей быть не может. И вот, что получается – наш принц Виктор пока единственный наследник престола и возможный продолжатель Семьи после его величества Ричарда, пока тот не женится и не обзаведется собственными детьми. Ясно? – закончил вроде Тай эту тему и принялся разливать настойку по стопкам.

– Нет. Ничего не ясно. А причем здесь магический Дар его высочества? – непонимающе воззрилась на него Льняна, и даже перестала вынимать косточки из фруктов и нарезать их на дольки.

– Как не ясно? Маги и волшебницы не могут иметь детей – это всем известно. Как только по юности начинают использовать свой Дар – так и теряют эту способность. Почему, собственно, и принцу Рою разрешили взять сан – он всегда к знаниям книжным тянулся и его еще подростком в Академию учиться отправили, а там не углядели, как в нем Дар проснулся и он его использовать втихаря начал. Зная его, я так считаю, что и в Академию он напросился, чувствуя уже свой Силу – чтоб ему, значит, не мешали ею пользоваться. Тот еще хитрец, знаешь ли, – тоном, каким ребенку малому всем известную истину рассказывают, произнес Тай, но увидев, что девушка продолжает непонятливо хлопать глазами, не останавливаясь, продолжил объяснения:

– А у Виктора Дар проснулся гораздо раньше – ему зим пять еще было. И чтоб не тревожить лихо младшему принцу уже тогда его придерживать стали. А когда история с Роем на свет белый вылезла, то и вообще запрет строгий наложили, так что этот его Дар, ни окружающие увидеть не могут, ни он сам достать. Только последние годы плохо ему бывает от этого запрета, ну, там с настроением, со сном… с выдержкой вот иногда проблемы. И отец Вика, ныне покойный король Ройджен, разрешил Архимагу снять с него запрет, все равно свадьба Ричарда была уже обговорена и назначена. Но Вик благородно отказался, согласившись подождать до рождения детей в этом браке, – разжевывая уже чуть не по буквам, объяснял Тай Льнянке.

– А по-моему, он просто испугался не совладать с сорвавшимся с цепи Даром! – встрял опять с насмешкой Ворон.

После этих его слов всегда уравновешенный Виктор вдруг как взовьется – тело его напряглось, ладони сжались в кулаки, глаза полыхнули холодным голубым огнем, а голос, которым он заговорил, зазвучал непривычно жестко:

– Ты думай, что говоришь, Коррах! Это не из тебя постоянно рвется зверь и гложет тоска по неведомому, и это не тебе снятся полеты на давно сдохнувших драконах! На себя лучше посмотри – полторы сотни зим, а ты до сих пор не можешь перекинуться, чтоб штаны не потерять!

– Прости… – поднял руки вверх Ворон, понимая, что с шутками своими в этот раз явно «перегнул палку», – а со штанами да-а, что есть, то есть – теряю постоянно!

– Вот, об этом я и говорю – срывы, сны плохие… – потихоньку сказал Тай Льнянке.

– Все равно, вы не о том! Мои бабушка и мама – очень сильные волшебницы и пользуют магию с самых юных лет. Но бабуля дочь родила по своему желанию – когда ей уж зим двести было! Да и мама меня, когда полную силу набрала. Что-то ваши маги не то делают, раз детей иметь не могут! – ответила она ему также тихо.

– Интересные вещи ты говоришь, девочка. Надо будет обдумать, да кое с кем обговорить это дело. Может, конечно, на вас Дриадов Лес так влияет, но все равно… хорошо, что ты эту тему подняла, – и уже громко и весело:

– А теперь пьем! – провозгласил Тигр.

– Ой, а мне много – она ж крепкая! – воскликнула девушка и отлила из своей стопки. – И тебе много целую, поверь – совсем пьяный будешь! – повернулась она к Ли.

От этих ее в принципе мирных слов, но попавших на его раздувшееся раздражение, эльфенок не выдержал и взорвался – мало того, что эта коза драная, как с родным, с Таем уже шушукается, так опять взялась его поучать!

– Ты че мне опять запрещаешь?! То ягоды не ешь, то молока не пей, а теперь еще и настойки нельзя! – завопил он.

– Чего ты возмущаешься? Тебе ж как лучше говорят, – заметил Тайгар.

А между тем, фея вспорхнула со своего места возле тыквы и, подхватив его стопку, вот ведь дрянь мелкая, отлила из нее обратно в бутыль, оставив лишь половину.

« – Все – приплыли! – понял Лион, глядя на это: – Очаровали коза драная и дрянь мелкая всех!»

Через часик легкого трепа, не для Ли – понятное дело, прихлебывания настоечки, поедания фруктов и разглядывания эльфийских кинжалов Козы, Вик принял решение:

– Значит так! Сегодня как-нибудь перекантуемся, а завтра, когда на стоянку в Лиделе встанем, отправишься ты Льняна на королевскую бирему. Там мой шатер пустой простаивает – вот и поживешь в нем до конца плавания. Ничего, дней десять всего осталось. Тай тебя отведет и кому надо представит, чтоб проблем не было. Только думаю, что пока ты там одна – лучше тебе и дальше парнем прикидываться, – и уже повернулся к Тигру: – Всем скажешь, что новый паж у принца Виктора появился. И из Лионова шмотья ей что-нибудь подбери – там столько всего ему понашили, в дорогу собирая, а он все равно сносить не успеет, вырастит – вон, как на дрожжах каждый день прибавляет.

« – Приплыли, а теперь и потонули!» – все что пришло в голову Ли после этих услышанных слов.

Спать ложились так – Вика и девчонку на крайние койки положили, а средние вынесли и постелили на их месте прямо на досках палубы, им троим: ему, Корру и Таю. Вик попытался было тоже рядом пристроится, и потащил свой топчан наружу, но Ворон, как всегда ехидно, сказал, что прынцу на полу не можно – пусть, дескать, совсем уж, не малахольничает. Так и полегли.

Да, из-за этой Козы пришлось в исподнем ложиться – вот же маята-то по такой жаре!

« – И за что же мне такие мучения?!» – мысленно простонал Ли, судорожно сжимая коленями скомканную простыню. Взгляд его, тем не менее, никак не мог оторваться от белой тонкой ладони, свесившейся со стоящей рядом кровати.

Он проснулся посреди ночи в горячечно-мучительном состоянии, а эта рука, попавшаяся ему на глаза в момент между сном и явью, только усилила его страдания.

Ему помимо воли грезилось, как эти нежные напитанные лунным светом, а от того приятно прохладные пальчики гладят его лицо, снимая гнетущий жар. А потом они скользят ниже – по шее к груди, оставляя после себя свежесть на разгоряченной коже. Ли прямо чувствовал эти легкие касания, и бред продолжался…теперь, эта завораживающая ручка двинулась вниз к его пульсирующему паху – он зажмурился и до боли стиснул зубы, чтоб не застонать от предвкушения.

« – Еще не хватало, что б все проснулись и увидели… эту штуку, которую тонким покрывалом и прикрыть-то невозможно. Вот Корр поржёт!» – эти мысли отрезвили Лиона и окончательно разбудили. Надо было что-то делать.

Он тихонько приподнялся и огляделся. Луна была столь полной и яркой, что внутри палатки все было видно до мельчайших деталей.

Вязкая духота, усугублявшая маетный жар в его теле, видимо, не ему одному портила сон. Вик раскинулся на своей кровати, откинув в сторону покрывало, а грудь Тая мощными рывками то взымалась, то опадала. Ворон же, тот, вообще, утек во сне через подушку, уткнувшись носом прямо в комариную сетку.

Ли повернулся в сторону другой кровати – той, на которой спала Приблудная. Но как бы он ее про себя не обзывал, как бы ни злился, нужно было признать, что стоило остановить на ней свой взгляд, как сердце его давало сбой, а под ложечкой начинало тянуть сладкое томление.

Девушка лежала все так же, как и тогда, когда он, проснувшись от своих горячечных снов, наткнулся на нее взглядом – на животе, полностью закутавшись в простыню, как будто и не жарко ей, отвернув лицо к стене. А ее темные короткие волосы, разметавшиеся по подушке, спрятали от него, то немногое, что не смогло скрыть покрывало. Так что взору Ли предстала только все та же, высунувшаяся из под одеяла и свесившаяся с кровати рука.

« – Просто наваждение какое-то! Почему у парней в лунном свете не сияли загадочным светом ни руки, ни ноги, ни другие части тел, а?!» – раздражался он, помимо воли опять начиная упиваться красотой маленькой, расслаблено повисшей ладошки, а лунный свет действительно как-то по-особенному выделял ее на фоне темного покрывала.

« – Бр-р!» – про себя встряхнулся он, аккуратно выбираясь из палатки. А может, переусердствовал и не про себя…

– Э, Мелкий, потише давай, – раздался шепот Корра.

И тут же тихое, хриплое – уже от Тая:

– Че не спиться-то тебе, Малыш?

«У-у, все-то они слышат эти зверушки?» – начал злиться Ли, а вслух огрызнулся:

– Не ваше дело! – с этими словами он и вывалился из палатки.

Под тентом свежесть ночного ветерка чувствовалась гораздо лучше, чем внутри их жилища. И появилась надежда, что разгоряченное тело остынет и позволит себе уснуть нормальным здоровым сном, без всяких там жарких и липких сновидений. А сердце, от понимания, что девичья плоть теперь не на расстоянии вытянутой руки, постепенно успокоится.

Удобно раскинувшись на подушках и подставляя жаркие члены приятной прохладе, он слушал, как плещется вода за бортом. Расслабившись, попытался заснуть.

Но не тут-то было – голова полнилась тревожными и противоречивыми мыслями.

Будучи не сильно далеких эльфийских кровей он внешне выглядел зим на пятнадцать – шестнадцать, но ведь на самом-то деле ему вот-вот должно было исполниться двадцать, так что в природе своих ощущений и желаний он не обманывался.

А еще он не обманывался по поводу Козы и ее намерений – она именно к ним привязалась, и отделаться от нее станет ой каким не простым делом… если, вообще, возможным. Ну не будет она сидеть во фрейлинах ни у старой титулованной «перечницы», книжки ей читая, ни у молоденькой знатной девицы, чужие наряды и женихов перебирая. Не для этого она из своей деревенско – лесной глуши сбежала, а за приключениями она явилась…за приключениями…

А значит для него, несчастного эльфенка, наступают тяжелые времена. Ладно, сейчас, дней десять до прибытия в Тафус, пока Коза на королевской биреме обретается, он подышит спокойно. Но вот потом, когда они одной компанией двинуться дальше, что прикажете ему делать?

Может клин – клином? А что – неплохая идея. У него поклонниц много, может на чьи нежности и ответить стоит…

Вот только чьи? Он все больше как-то увертывался от жарких объятий придворных красавиц, предвидя дальнейшие проблемы подобных отношений. Да и не одна из них еще ни разу не захватывала его воображение и мысли так, как это сразу, с налету, удалось Приблудной.

Та-ак, подумаем… только не баронесса Парийская… она его немного пугала. Да ладно! Что уж от себя-то скрывать – он просто в ужасе от нее! Этой достопочтенной даме из пограничных северных земель с ее статями только на орков в рукопашную ходить, а не за молодыми эльфами по королевскому дворцу гоняться!

Он-то сначала как в столицу приехал да за время траура во дворце освоился, по наивности своей всем дамам улыбался, ручки целовал – как же, единственный паж самого Наследника, красавчик, почти эльф…а оно во-он, что вышло!

Баронесса, тетка ростом с Тая и грудями, как две головы Ли каждая, приняла все эти галантности чисто на свой счет. Как-то приперла его к стене в тихой галерее своим необъятным бюстом и ну домогаться любви!

А он от такого напору чуть не задохнулся меж двух жестких подушек, что у нее за груди женские были. А «милая» дама еще и в штаны его пыталась руку запустить! Интересно, что она там искала? Все, что там находилось, к этому моменту уже испуганно сжалось и в животик залезть попыталось!

Хорошо на галерею служаночки, с полными руками барахла какого-то, выскочили – он и вывернулся из страстных объятий. Еще месяц потом тем девочкам в храме Светлого свечечки воздравие ставил, хоть и имен не знал – так с формулировкой « Тем самым, что…» и ставил.

А баронессу с тех пор стороной обходил и ручек ей, естественно, более не целовал, хотя она и продолжала кидать на него жаркие взгляды.

Получив тяжелый, и в прямом смысле тоже, опыт, он потом долго в личных покоях Вика отсиживался. А когда все-таки вышел, на него напала стайка знатных молоденьких девиц.

Но как бы он наивен не был, а понимал, что если тогда эти красавицы были для него в самый раз, то для сегодняшних целей – они никак не подходили. Хотя несколько из них и путешествовала теперь вместе с ними, сопровождая родителей и готовясь занять места фрейлин подле будущей королевы.

Эти милые девушки ни за что не раздвинут для него свои титулованные ножки – слишком крепко им мамаши в головы мораль вбили, что до свадьбы с вольностями ни-ни! А красивенький паж, будь он хоть трижды эльф и приближен к Наследнику, годен только для того, чтоб кокетство на нем свое оттачивать. То есть, кроме целования кончиков пальцев и поправления выбившихся локонов из прически, ему с этими девочками ничего не светило.

Лион задумался, вспоминая, кто еще из его поклонниц плыл теперь с ними. Уж больно мало их компания находилась на королевской биреме!

« – Так, может герцогиня Турфанская? Возможно…», – эта дама была чудо как хороша – стройная, черноокая, с гладкими шелковистыми, как у темной эльфийки, волосами.

Она любила взять его под руку и спокойно так попросить проводить ее, то на балкон, то в альков у окна. А там, так же прохладно сказав ему что-то вроде:

– Юный эльф, вас хочет герцогиня! Дерзайте, мой друг! – закрывала глаза и вытягивалась в струнку перед ним.

И что он должен был делать? Прямо тут, куда может заглянуть каждый желающий, хватать ее за остренькие титечки или впиваться губами в подставленную белую и гладкую, как у статуи, шею? Да, наверное, такую же и холодную…

Нет, он, может быть, так бы и сделал, и отогрел бы и шейку, и все остальное, все-таки герцогиня была уж очень красива – если бы дело это случилось в спальне за крепко запертыми дверями. А так, в общественных местах…для таких вольностей у ее красоты был один большо-ой недостаток, который назывался – муж!

Конечно, и у остальных дам были мужья – тут вопрос в другом: «Какой муж?»

А герцога Турфанского не брать во внимание было невозможно. Генерал королевской армии, а в мирные, как сейчас, времена он занимал должность при дворе его величества, возглавляя гвардейцев, охраняющих дворец и лично короля, что по армейскому чину, конечно, и понижало его в звании, но по придворному рангу и влиянию поднимало гораздо выше простых войсковых генералов. К тому же, он всегда ходил с грозным выражением лица, насупив брови углом, и даже во дворце на балу поверх бархата и парчи надевал нагрудник и наручи своего доспеха. В общем, мужик – ну, очень влиятельный, да в придачу, с тяжелым характером!

И что делать эльфенку, когда этот бравый вояка узнает, что тот обжимается с его благоверной по закоулкам? Только бежать и прятаться за принца! Но ты пойди и найди с ходу того принца в переполненном-то зале!

А, меж тем, герцогиня никак не уговаривалась на спальню. Видно этой, не особо горячей женщине, огня в жизни не хватало и она искала его не просто в страстных объятиях, а и в острых двусмысленных ситуациях – как на зло, вместе с Ли.

« – Нет – эта тоже не подходит», – решил он, вспоминая, что главный камень преткновения в этом возможном романе никуда не делся, а странствует вместе с ними, отвечая за безопасность короля.

« – Кто еще?» – Ли уже просто ломал голову, вспоминая и «прикладывая» к себе придворных дам из тех, что числились в его поклонницах.

Была еще одна герцогиня – вполне себе симпатичная, но тоже не без придури… в свои зим тридцать пять она любила в розовые платья рядиться и щебетать, прикидываясь юной девицей. Нет, это не вариант.

Еще несколько дам, он отмел в легкомысленном пренебрежении, свойственном очень молодому мужчине, за их невзрачность или возраст…

И вот, наконец-то, его внутренний взгляд, которым он окидывал предполагаемых любовниц, остановился на графине Флуминской. Он даже подскочил и сел на своих подушках: « – То, что надо!»

Она была и собой хороша: с ладной фигуркой, крепкой пышной грудью, рыжеватыми кудряшками и милой очаровательной родинкой над верхней губой. И в общении мила, и ненавязчива – незлыми шутками и игривыми взглядами подбивая его на ответный флирт, а не бурным напором и хватанием за штаны, как баронесса.

Он опять откинулся на подушки и закрыл глаза, вызывая мысленный образ милой графини. Ее маленькая, гордо посаженная на гибкую шейку голова. Чуть приоткрытые блестящие влажным блеском губы, четкий изгиб которых подчеркивает черная мушка. Мягкие золотистые пряди волос спускаются на полные тяжеловатые груди. Соски напряжены, натягивая тонкий шелк платья. Он стал поглаживать свой пах, представляя, как отпустит шнуровку и потянет за вырез, освобождая их из нежного плена. Как проведет рукой по мягкой теплой коже от покрасневшего ушка вниз, по напряженной шейке к округлому плечу. Как обведет его и попадет пальцами в горячую ложбинку подмышки, а потом полной ладонью ощутит тяжесть груди…

И что? А ничего – пшик! Стручок мягкий, сердце спокойно, а рука жаждет сжимать не полную и тяжелую сисечку, а маленькую, мягкую и кое чью другую… бедный – бедный маленький эльфенок!

А утро началось опять с крика и грохота на конюшне. Но в этот раз оттуда никто не выбегал и за ухо никого не вытягивал – только шум усилился смачной отборной бранью.

А минут через десять и кони заволновались, добавив во все более разрастающийся хаос свою лепту – нервное ржание и стук копыт по деревянному настилу.

Из палатки потянулся невыспавшийся народ.

Видя их помятые лица, Ли злорадно подумал:

« – Ага, намаялись в подштанниках-то – по такой духоте!»

А Тай тем временем заглянул в конюшню узнать, что там все-таки происходит и тут же выскочил обратно, зажимая нос рукой.

– Льняна!!! – рявкнул он. – Твоих рук дело?!

А та, не испугавшись нисколько ни его грозного рыка, ни сверкающих глаз, встала – руки в боки, и еще возмущенно так, ответила:

– А не надо было меня за уши таскать и сумку мою кидать! Там, между прочим, тыква с Лялей, бутылка и свирелька были! – и уперлась в него не менее разъяренным взглядом.

Тем временем в конюшню успел занырнуть и также быстро, как Тай, вынырнуть Корр. Только он не нос зажимал, благо тот у него не такой чувствительный, как у Тигра был, а ржал в покатушки, держа себя за живот:

– Ха-ха! Они там все – то мордой, то жопой в отхожий сток макаются – еле успевают! Ха-ха-ха!!

Вик, поверивший ему на слово и не пожелавший убеждаться воочию в вонючих бедах конюхов, вторил ему рядом.

« – Во-во, приваживайте больше приблудных разных – она вам еще и не такое устроит!» – продолжал упиваться своим злорадством Ли, представляя как Тай подхватит что-нибудь тяжелое в руку и погонит вон отсюда Козу Драную.

Но тот испортил ему все удовольствие – не удержав грозного вида, зашелся в хохоте похлеще Ворона с Виком:

– Ха-ха-ха, исправляй, давай! Лошадей хоть пожалей – задохнуться бедные! Ха-ха-ха! – только и махнул он рукой в сторону девчонки.

– Ладно, уж… лошадок пожалею, – снизошла та и, зачерпнув кувшином воды из бочки, стала доставать из своей бездонной сумки какие-то мелкие склянки.

В общем, и в этот раз все вышло по ее… бедный – бедный Ли!

ГЛАВА 5

Было уже к полудню, когда свадебная королевская флотилия подошла к порту Тафуса – последнему месту водной части длинного путешествия.

Лидея, уже два дня как, текла в своем первозданном состоянии – все притоки, наполнявшие ее мощное тело, остались позади. А впереди было только озеро Фандатд, дающее ей начало и питающееся горными речушками с ледников Гномьих гор.

Так что монстр его величества пробирался по ней не спеша и аккуратно, блюдя строгую середину, как будто прощупывая каждую сажень своего пути.

Компания друзей еще утречком перебралась с конюшенной биремы на него. Собрав немудреные вещички, они съехали – поблагодарив дина Волча за приют и гостеприимство, накинув тому за доставленные неудобства сверх договоренного еще половинку серебрушки, да попрощавшись с обиженными конюхами, которые после Льнянкиной мести, так ни разу больше и не отважились есть с ними из одного котелка. На корабле, думается, после их отъезда только божественное круговертие сделали и вздохнули свободно – деньги, конечно, это хорошо, но утраченное спокойствие ничем не купишь.

Девушка, что они приветили своей компанией, вполне обжилась в принцевом шатре за последние десять дней, и теперь встречала их как полноправная хозяйка – накрыв стол и наготовив бочку горячей воды для ванны.

Вик с интересом прослушал восторженный рассказ Роя о своем новом паже: какой он де молодец – и за столом услужить горазд, и в развлечениях заводила первый. А уж как поет, как на фавновой свирели играет – у-ух! И где он, то есть Вик, таких интересных молодых людей находит себе в свиту? Да не простых, а полуэльфов? И не хочет ли он с братом поделиться? А то молоденькие служки Светлого, что при его персоне в качестве пажей состоят, все как один нудные – прям молоко киснет от их постных морд!

Виктор со смехом ответил, что брат сам виноват – таких набирал, а его эльфята ему и самому сгодятся! И пошел ванну принимать, раз такая прелесть все равно готова и только его и дожидается.

А что еще мог сделать Вик? Отдать брату ставшего уже родным Ли? А второго пажа тем более нельзя, по причине что он – это она, девица то есть. А девушке в свите служителя Храма делать нечего. А то откроется правда, не ровен час, и полетит к стручкам собачьим вся репутация братца! Он конечно не святой, как знал Вик, но одно дело где-то в собственном поместье втихаря любовниц содержать, а другое, в официальной свите женщина обнаружиться – это уж… совсем-совсем не дело!

Часа три спустя Вик стоял у поручней биремы и смотрел на приближающийся город.

Как и все людские поселения, разросшиеся на месте старых городов эльфов, этот тоже был очень красив и славился своей ратушей и дворцом на взгорке, доставшимися в наследство все от тех же представителей старшей расы.

И добротная крепость, и жилые кварталы, были традиционно построены из кремового камня, добываемого в каменоломнях за озером Фандат.

Светлый сам по себе, город был еще и умыт ночной грозой, которая и их корабли потрепала на реке и его, видимо, достала. И теперь он сиял на полуденном солнце, слепя глаза, и приветствовал их воспрявшей от ночной воды зеленью и разноцветьем флагов, трепыхающихся на ветру и в порту, и по главной улице вплоть до самого замка.

« – А вот это уже плохо…» – подумал Вик, наблюдая не только флаги, но и толпу, набившуюся на набережную, и цепочку разнаряженных карет, вытягивающуюся к самой пристани. « – Опять поклоны, шарканье ножек, бесконечные речи… и сейчас, и вечером во дворце наместника, и так до самой ночи!» – сделал он немудреное логическое заключение, глядя на все это.

« – Как у Рича крыша-то от всего этого не едет?!» – промелькнуло в голове сочувствие к старшему брату и тут же стеснительно спряталось за не вполне благовидной, но предсказуемой в своем появлении мыслью: « – Ну, ему положено – он же король! А вот я – нет. И что из этого можно извлечь?» – и младший принц поспешил на поиски брата, на ходу придумывая повод для того чтобы опять слинять из его свиты.

Но придумывать ничего не пришлось. Стоило ему ступить через порог королевского шатра, как Рич, увидев его, усмехнулся и сказал, обводя взглядом многочисленных присутствующих:

– Вот и наш Наследник. Он скоро покинет нас на недолгое время, так что, если есть какие вопросы к нему, то прошу не откладывать.

« – Эт как же он с ходу догадался, что я сбежать намылился?!» – поразился Вик словам брата.

Меж тем, сам Рич готовился почтить своим вниманием достопочтенных горожан по полной программе. Он-то точно никуда сбегать не собирался.

Его наряд, при всей своей возможной легкости, был, тем не менее, все равно слишком тяжел для такой жаркой погоды. Белый тонкого полотна камзол расшит золотой и серебряной нитью и, естественно, имел длинный рукав. Алая королевская мантия по случаю духоты не была подбита мехом горностая. « – И слава Светлому!» – опять посочувствовал брату Вик. Но и длинного стеганого шелка полотнища, прикрывающего спину и плечи, должно было хватить, чтоб чувствовать себя упакованным в плотный мешок.

А еще была корона. Тут было два варианта. Первый – надеть металлический обруч на голову и ждать, когда он раскалиться на прямом палящем во всю солнце, пока городские Главы по пристани ножками шаркают. А второй – это если под нее, корону, то есть, шапочку красного бархата поддеть. Тут уж другая проблема возникнет – следить, чтоб пот прилюдно у короля по лицу не побежал… но зато ожога не будет…

« – Мда, тяжела она ноша королевская!»

Глянув на мальчишечку, что стоял перед креслом короля, держа в руках корону на алой подушке, Вик увидел, что братец выбрал второй вариант. Красивый венец гномьей работы, с резными зубчиками из золота и платины и сверкающий традиционными рубинами, был одет на бархатную шапку.