– Вы знаете, чем похожи все выросшие дети, которые пережили насилие со стороны родителей в детстве? – Женщина смотрела ей в глаза, и Ольге стало неуютно, это была ее первая консультация с психоаналитиком, да еще и дистанционно.

– Чем? – Ольга внезапно охрипла, у нее саднило горло, словно она битое стекло проглотила.

– Они всегда выгораживают родителей и находят им оправдание. Всегда.

Размытые картинки из детства, начальная школа, Оля вернулась домой, на ней белые колготки, волосы стянуты в тугой хвост, она прямо сейчас его чувствует. Ранец бросила в коридоре, заходит в детскую и все…

Обычно на этом моменте все воспоминания прерываются, словно кто-то выключает телевизор – и дальше сплошной белый снег. Больше она ничего не может вспомнить.

Ольга молчала, и ей опять стало страшно, впрочем, как всегда, когда она пыталась разобраться в своих детских переживаниях. Что с ней тогда сделали, в этой комнате? Что такого чудовищного тогда произошло, что она всю свою жизнь хочет это вспомнить или пытается забыть?

– Но, но ведь… – она мучительно подбирала слова, но так и не нашла их.

– И еще, эти дети, даже став взрослыми, не могут об этом говорить, – психоаналитик смотрела на Ольгу спокойно, на ее холеном лице не было ни одной эмоции. – Вы, Ольга Владимировна, написали, что хотите получить консультацию на тему насилия в семье, оплатили час, уже прошло двадцать три минуты. Может быть, вы хотя бы пару слов мне скажете? Давайте начнем хоть с чего-то? Хотя бы о каком насилии идет речь? Эмоциональном? Физическом? Сексуальном?

Ольга дернулась, как от удара хлыстом, потянулась к ноутбуку и резко его закрыла.

– Все, консультация окончена… – пробормотала она, затем вышла из-за стола – она была в своем кабинете – и выглянула в коридор. Все спокойно, коллеги трудятся, никто ничего не заподозрил, да и подозревать-то Ольгу Владимировну было не в чем: идеальный работник, счастливая жена и великолепная мать, верная подруга и отзывчивая коллега – это такая внешняя картинка. Хотя, если честно, и на самом деле примерно так все и было, правда, с небольшими корректировками, скажем так. С мужем они в последнее время отдалились, что, в принципе, и понятно после двадцати-то лет брака. Куда-то исчезли вся романтика, драйв, и осталась одна сплошная бытовуха, хотя, может, так у всех семейных пар со стажем? Ольга по этому поводу не слишком переживала, для расстройств у нее других проблем вполне хватало: старик-отец, девятнадцатилетняя дочь и ответственная работа в придачу.

Ольга схватила сумку и направилась к выходу, сегодня ей предстояла еще одна не очень приятная встреча, на этот раз с психиатром, и, к сожалению, от него она сбежать не могла.

Через час она сидела уже в другом кабинете, и на этот раз говорила, и притом весьма раздраженно:

– Но, послушайте, – Ольга запнулась, замолчала, затем с трудом продолжила говорить: – Что же мне делать? Он совершенно ничего не понимает, кричит ночи напролет, недавно открыл газ, в конце-то концов, он ходит под себя. Это невыносимо, понимаете? – У нее были красные, воспаленные от слез и бессонницы глаза. – Я не могу оставить его дома одного, сиделки от него отказываются даже за двойную оплату, а я работаю, у меня еще семья, дочь и муж, которые уже тоже на грани.

– Что же вы от меня-то хотите? – частный психиатр откровенно скучал, он смотрел куда-то поверх Ольгиной головы и едва сдерживался, чтобы не зевнуть. Но за его консультацию были заплачены деньги, и притом большие, поэтому полагалось выдать хотя бы крупицу заинтересованности. – Это обычная старческая деменция, у вашего отца уже предпоследняя стадия, дальше будет только хуже.

– Куда еще хуже? – вздрогнула Ольга, все врачи говорили ей одно и то же, но она не хотела верить. Это был очередной психиатр, но диагноз он поставил точно такой же, как и все предыдущие.

– Он не сможет сам глотать пищу и пить воду, надо будет устанавливать ему зонд для приема пищи. Быть может, связывать его, чтобы он не причинил себе увечья, тем более, вы говорили, что иногда он бывает буйным.

– Это лечится? – Ольга говорила глухо, она вообще с трудом подбирала слова. – Уколы? Капельницы? Быть может, тогда положить его в больницу? – Она не теряла надежды.

– Это не лечится, и в больницу стариков с деменцией не берут. – Психиатр с удивлением впервые посмотрел на женщину, которая вот уже несколько минут сидела в кресле напротив. – Вы что, с другой планеты свалились? В больницах нет мест даже для людей, которых можно вылечить, а деменция – это необратимый процесс, от которого нет спасения.

– Что же мне делать? – с отчаянием повторила Ольга, она никак не могла смириться с мыслью, что больше ничего нельзя сделать.

– Жить, нести свой крест, как делают люди, у которых родители впали в старческий маразм. Это ваш дочерний долг – обеспечить ему уход!

– Но… – Ольгины глаза наполнились слезами. – Отец воет все ночи напролет, он… он… он мажет фекалии по стенам, у него дома все пропахло мочой. Пока с ним сидят сиделки, но и они отказываются, потому что отец снова стал агрессивен. Сиделки его просто боятся.

– Сдавайте его в ПНД. – Психиатр взглянул на часы, до конца приема оставалось десять минут, как же долго тянулось время. Он не любил вот такие приемы, эта женщина, до нее была женщина, и после нее придет женщина, все хотят от него чуда, а это невозможно. Если, например, шизофрения не лечится, но хотя бы купируется, то деменция и не лечится, и не купируется, это медленная дорога в ад. Порой она длится по десять лет и более. Если у старика здоровое сердце, то жить безумным он может очень долго, конечно, если это можно назвать жизнью.

– Но… – Ольга снова запнулась, – там же ад… – И она тотчас вспомнила рекламу, которую сутками крутят по ящику, – бабка в деменции, а вокруг нее все хороводы водят, врачи, родственники, цветочки, тортики, мишки и плюшки.

И психиатр словно прочел ее мысли:

– Отдавайте отца в частный дом ухода для людей с деменцией, но это стоит огромных денег, я вам сразу говорю.

– У меня нет таких денег, – Ольга почувствовала себя в ловушке, – вы же знаете, что сейчас творится с работой. Предприятия закрываются, людей пачками выкидывают на улицу. Я делаю все возможное, чтобы удержаться на работе, – по лицу женщины текли слезы, но она их словно не замечала, – но я совсем не сплю ночами, и на меня уже стали косо смотреть.

– Я не волшебник. – Психиатр едва сдерживал раздражение, как же ему осточертели эти вечно ноющие, вечно давящие на жалость родственники больных. – Я предложил вам три варианта: ПНД, частная клиника или домашний уход, вы сами должны выбрать то, что вам больше подходит. Ваш отец уже не выздоровеет, я же утром был у вас дома и говорю вам это с полной ответственностью: его заболевание только прогрессирует, и дальше будет еще хуже.

– Я поняла вас. – Ольга, пошатнувшись, поднялась из кресла. – До свидания.

Она вышла из кабинета и, не глядя под ноги, пошла к выходу. Частная клиника «Медпомощь» была красиво оснащена: приятного голубого цвета диванчики, искусственные цветы в кадках, автомат с кофе и даже большой аквариум на высокой тумбе. Весь внешний вид этого заведения должен был настроить обывателей на доверие, расслабить и выкачать как можно больше денег, Ольга все это понимала и сегодня уже вложила последние деньги за утренний приезд специалиста на дом и за последующую консультацию у психиатра в клинике. И она никогда бы сюда не пришла, если бы бесплатная медицина не отказалась от ее отца сразу же после постановки диагноза. Тогда она раз за разом меняла частных психиатров в надежде, что, может быть, хоть кто-то поможет ей найти выход.

Ольга вышла на улицу и закурила, последнее время она дымила как паровоз. Муж, который ждал ее в машине на парковке у клиники, вышел из автомобиля и подошел к ней.

– Ты похожа на бомжиху, – произнес он брезгливо и отвернулся от сигаретного дыма, который норовил угодить ему прямо в лицо.

Андрей не курил, он был весь на ЗОЖ, позитиве и «всегда в ресурсе», такой эффективный топ-менеджер, он руководил отделом продаж в известной компании города и очень этим гордился. Он вообще очень сильно себя любил, Ольга его раньше тоже очень сильно любила, а это значит, что у них был общий объект для обожания – Андрей. Однако со временем Оля устала от идолопоклонничества и теперь просто принимала мужа таким, какой он есть, прекрасно помня поговорку, что «коней на переправе не меняют». А в том, что в ее жизни наступила именно та самая «переправа», она теперь и не сомневалась. «Переправиться бы уже к более счастливой жизни», – с тоской подумала Ольга.

– Что сказал врач? Что можно сделать с твоим отцом, чего ты еще не делала? – Андрей любовался своей широкой душой и отзывчивым сердцем, это он так думал, конечно.

– Ничего. – Ольга затянулась, она не обратила ни малейшего внимания на очередное оскорбление мужа, теперь она была слабой и зависимой от него, и Андрей этим пользовался. – Сдавать в ПНД – это невозможно, там же ад, я не могу отдать отца туда, это исключено. А в частной клинике уход за ним стоит огромных денег, а у меня их просто нет.

Андрей промолчал, у них с женой был раздельный бюджет, и он ничего менять не собирался, тем более теперь.

– Да, твоих денег точно не хватит на частную клинику, – подытожил муж.

– Куда же я его дену? – Ольга подняла на Андрея заплаканные глаза. – Выкину на улицу?

– Я не знаю, твой отец, ты и думай. – Муж развернулся и пошел к машине, Ольга поплелась за ним следом. – Сама переезжай к нему, сэкономишь на ночных сиделках.

Ольга молча села на пассажирское место и сжалась в комочек, именно этого она и боялась больше всего, именно это она и боялась услышать от своего мужа. До болезни ее отец жил один, он выпивал, особенно после смерти матери, и отношения у них были так себе. В его однокомнатной квартире было невозможно развернуться, и хотя Ольга давала ему деньги в помощь к мизерной пенсии, видимо, Анатолий Олегович их просто пропивал. Ольгу он не слушал, часто срывался и кричал на дочь, когда она предлагала ему сделать дома ремонт или сводить его к врачу на предмет алкогольной зависимости. И вот теперь Андрей предлагает ей самой съехать в этот хлев, где нельзя развернуться, где ей придется снова спать на полу в однушке, присматривая за отцом ночью, а днем на последние деньги нанимать ему сиделку.

Ольга мельком взглянула на мужа – «а ведь он мог предложить мне свою помощь, оплатить частную клинику для отца», но Андрей этого не сделал. У него были натянутые отношения с тестем до его болезни, поэтому он считал, что сейчас делает все возможное. Он и так покупал Анатолию Олеговичу памперсы, одноразовые пеленки, лекарства от желудка и оплачивал успокоительные уколы, которые тестю три раза в день колола сиделка. На этом все.

– Хорошо, – Ольга сидела, уставившись в одну точку, – я завтра съеду.

Она замолчала, до последнего надеясь на то, что Андрей возьмет ее за руку и скажет: «Да я пошутил, ты чего! Тебе нельзя уезжать к отцу, у него ты сойдешь с ума, все будет хорошо, я помогу тебе».

Но… Андрей молчал, и Ольга наконец-то поняла, что осталась со своим горем совершенно одна. Машка отстранилась от всего происходящего еще раньше, она вообще старалась не поднимать эту тему, касающуюся болезни деда, а если Ольга пыталась ей что-то рассказать, дочь в ответ лишь кривилась. С одной стороны, Ольга дочь понимала, в ее возрасте надо думать о любви, а не о старике с его закидонами. С другой, Оля прекрасно помнила себя в девятнадцать лет, и, конечно, такой эгоисткой она не была.

– Мама! Прекрати! Я не могу это больше слышать! Не порти мне нервы, у меня без вас проблем хватает, с Сережей вечно ругаемся, в институте несладко, да еще ты здесь с этим дедом.

Поэтому все разговоры с дочерью были бесполезны, а вот теперь, спустя всего месяц, отказался и Андрей.

Вернувшись домой, Ольга долго бродила по квартире, здесь все было родное, каждый сантиметр ее дома: вот диван, он стоит на кухне, и Ольга сама заказывала его по каталогу, она тогда еще подбирала его под цвет и по размеру. А спальный гарнитур она привезла сама, выбрала выставочный образец в магазине и не стала ждать, пока привезут с фабрики, так он ей понравился. А вот салфетки на кухне, такие смешные, белые с рисунком толстого кота…

Ольга чувствовала, что стоит в шаге от катастрофы, что еще немного, совсем немного – и все рухнет, рассыплется, разлетится вся ее прежняя жизнь, как пепел на ветру.

Некоторое время до этого

– За нас! – Артем Степанов поднял кружку с пивом. – За наш большой и дружный коллектив! За то, что мы пережили сложные времена пандемии, и впереди нас теперь ждет только светлое будущее! Ура, товарищи! – И исполнительный директор фирмы громко рассмеялся.

Весь коллектив производственной фирмы, где Ольга работала уже восемь лет руководителем отдела по внешнеэкономическим отношениям, выехал в лес на майские шашлыки. Мужчины пили пиво из туристических кружек, дамы – из пластмассовых стаканчиков потягивали шампанское и вино, мясо дымилось на решетке-гриль, шашлыки румянились на шампурах. Настроение у всех было просто отличное, позади два тяжелых пандемических года, когда каждый месяц фирма была на грани банкротства, и вот теперь все хорошо.

– Все самое страшное позади! Я уверена! – Дарина Микаэловна, заместитель исполнительного директора компании, подняла стаканчик с шампанским. – Мы уже видели все что только можно! – Она радостно рассмеялась. – Мы пережили пандемию, и теперь впереди нас ждет блестящее будущее!

– Верно! – подхватила тост Аля, финансовый директор фирмы. – И очень многого мы добились именно благодаря нашей Оле! Наша Ольга – она огромная молодец! Она работает без выходных, и ее отдел по внешнеэкономическим отношениям заключил великолепные контракты! И именно поэтому… – торжественная пауза… – мы вручаем нашей Ольге, гордости нашей фирмы, «Оскара»!

Ольга опешила, она стояла со стаканчиком в руке и глупо улыбалась.

– «Оскар»! – Артем Степанов откуда-то достал самого настоящего «Оскара», на котором была сделана гравировка: «Ольге Гончаровой – самой крутой бизнес-леди эпохи!»

– Ой, спасибо! – Оля зарделась румянцем. – Как приятно! – Она бережно взяла из рук исполнительного директора «лысого дядьку», вылитого из серебристого металла. – Я не ожидала!

– А к «Оскару», – к ним подбежала Аля, – к «Оскару» полагается премия! – И финансовый директор протянула Оле красочно оформленный подарочный конверт. – Спасибо тебе, наша дорогая, за нашу фирму!

Ольга взяла премию, она буквально сияла от радости, как хорошо, когда тебя так ценят на работе!

– А теперь все фотографироваться! – скомандовала Дарина. – Подходите, подходите к нам!

Руководящий состав, который пригласили на шашлыки «в тесном семейном кругу», был небольшим, человек двадцать, и действительно «семейный».

Артем Степанов – исполнительный директор компании, по сути, здесь руководил всем, он был единственным сыном генерального директора фирмы, имя которого нельзя было произносить вслух, потому что он занимал в городе большой политический пост. По сути, тот, чье имя нельзя произносить вслух, подарил сыночку фирму поиграться, а она неожиданно стала приносить неплохой доход. Артем был такой одиозной личностью, он много пил, но всегда умел вовремя остановиться, очень любил себя, прямо до безумия, но порой мог проявить человеческие теплые чувства и к другим людям. Степанов отлично говорил на трех языках, имел прекрасное образование и был великолепным спикером – мог уболтать кого угодно и на что угодно, может быть, поэтому женщины и летели на него как мотыльки на огонь. И хотя внешность у Артема была, скажем прямо, далеко не брутальная: невысокий росточек, пивное брюшко и второй подбородок, благодаря природной харизме он прослыл на фирме роковым мужчиной.

Дарина, заместитель исполнительного директора фирмы, – это вторая законная жена Артема, дамочка хваткая, цепкая, изворотливая и очень «гибкая». Ольга ее недолюбливала (чувства были взаимными), потому что Дарина у нее вызывала не самые приятные ассоциации – этакая змея, которая ползает в пыли и всегда готова впиться в ногу. А вот с самим Артемом Степановым у Ольги были превосходные отношения, она его считала своим другом и могла поделиться с ним всем чем угодно. За восемь лет работы в фирме Артем ей стал едва ли не как кровный родственник. Ольга его очень уважала и искренне ценила. Что же касается Дарины Микаэловны, то ее появление в семейном бизнесе, да еще и в качестве заместителя исполнительного директора фирмы, удивило, если не сказать больше, шокировало всех. Дарина была довольно недалекой женщиной, которую, однако, бог наградил приятной внешностью и огромными амбициями. Она выросла в деревне, в самой настоящей деревне, в глухом поселке на краю света, и была седьмым ребенком в семье. Надо ли говорить, какой пробивной силой обладала Дарина? Она сумела не только вырваться из нищеты, но и переехать в город, да еще и увести из семьи самого Артема Степанова, далеко не последнего человека в местном бомонде. Что и говорить, хватка у Дарины была мертвая, как у бультерьера.

Аля, финансовый директор фирмы, – как бы это смешно ни звучало – была первой жена Артема, у них после развода сохранились хорошие отношения, потому что и Артем, и Аля быстренько создали новые семьи и все разногласия улеглись сами собой. К тому же у Али и Артема было двое общих детей, поэтому тема «все в семью» здесь тоже была нелишней. Аля вообще была полной противоположностью Дарине – такая легкая, беззлобная, красивая и хорошо воспитанная женщина, она и после развода-то не сильно переживала. Ольга подумала, что Аля даже, скорее всего, радостно перекрестилась, когда появилась Дарина и Артем ушел из семьи, потому что уж очень быстро, как-то даже неприлично быстро, она вышла замуж за Василия.

Василий, симпатичный мужчина под два метра ростом, с красивыми плечами и большими руками, с плоским животом и подтянутым телом, имел неплохое состояние. Конечно, он не стал таким обеспеченным, как Артем, ведь у него не было папочки-политика, и тем не менее Василий не нищенствовал. Уж неизвестно, что такого Аля наговорила своему второму мужу, но очень скоро после ее развода с Артемом она привела его на фирму. Василий теперь трудился специалистом по внешнеторговым отношениям, из чего становится понятно, что он работал в отделе Ольги и находился в прямом ее подчинении. Как сотрудник Василий был совершенно бесполезен, он не хотел выполнять простейшие поручения, зато как человек был неплохой – никуда не лез, склоками не занимался, сидел и целыми днями играл в «Доту». Иногда они с Ольгой вместе пили кофе с конфетами и беззлобно перемывали косточки кому-нибудь из сотрудников компании.

Получается, что, когда фирма стала набирать обороты, весь руководящий состав ее стал состоять из «свата-брата-жены-любовницы и тетки», все как в наших лучших традициях. Под некоторых «теток» придумывали должности, например, на фирме работает некая Вероника, неопределенного возраста женщина, с чудовищными перманентными бровями, так вот, она занимается координацией работы фирмы. Ее должность так и называется – «координатор». Что она конкретно делает, Ольга так до сих пор и не поняла, но Вероника была младшей сестрой того, чье имя вслух не произносили, поэтому приходилось терпеть еще и ее. Вероника, судя по случайно долетавшим до Ольги разговорам, была младшей сестрой папы Артема, того самого, чье имя вслух не произносили. И что-то там в семье у них пошло не так, потому что Вероника денег много не имела, всего лишь трудилась наемным работником у родного племянника.

Вообще весь руководящий состав фирмы занимался непосредственно руководством, по десять раз в неделю собирался в кабинетах на мозговые штурмы. По двадцать раз на дню переписывал приказы, инструкции и рекомендации. Порой Ольге казалось, что они соревнуются, кто придумает больше глупостей, которые потом придется как-то обходить.

Обычные люди, профессионалы своего дела, которые не имели к этим семейным узам никакого отношения, на них особого внимания не обращали. Честно и грамотно выполняли свою работу, именно поэтому фирма и процветала, да и зарплату им платили по-настоящему достойную, хоть и почти всю неофициальную. Ольга часто шутила по этому поводу, что, если она доживет до пенсии, ей придется побираться на помойке.

И тем не менее Оля любила и свою работу, и даже этот «семейный» коллектив, почти со всеми «родственничками» у нее сложились хорошие отношения. С кем-то чуть лучше, с кем-то чуть хуже, но, в общем и целом, все было нормально. Главное – это то, что она безоговорочно доверяла Артему и неплохо относилась к Але, первая жена исполнительного директора ей нравилась за честность, искренность, и она хотя бы пыталась иногда действительно работать, а не создавать видимость. Может, поэтому Артем и оставил за ней должность финансового директора фирмы. К тому же Ольга получала очень хорошую зарплату, конечно, она и работала как проклятая, но ее работа и оплачивалась очень недурно.

Ольга практически одна содержала всю семью, Андрей в пандемию остался без работы, очень переживал, иногда таксовал, но большую часть времени лежал дома на диване и ругал правительство.

– Как у тебя дела дома? – Артем Степанов словно почувствовал, о чем она думала, и подошел к Ольге. В руках у него было по бумажному стаканчику с пивом: – Будешь? – Он протянул ей один, удобно усаживаясь на деревянной скамейке, которая была предусмотрительно установлена в «лесу» именно для этих целей. Конечно, Степанов вывез свою фирму не прямо в настоящий лес – это была специализированная под «бурелом» загородная база отдыха, максимально приближенная к полевым условиям для полного ощущения дикой природы.

– Нет, – Ольга покачала головой, – меня уже от шампанского тошнит. – Она подошла и села рядом с Артемом. – А как твои дела с Дариной? Мне показалось или она в последнее время какая-то мрачная ходит?

– Мрачная? – удивленно переспросил Артем, отхлебывая из стаканчика пиво. – Серьезно? – Он улыбнулся. – Представляешь, я даже не замечал! Надо будет спросить у нее, что ее беспокоит, иначе придется жениться в третий раз на другой женщине, если Дарина меня бросит. А две бывших жены на одной фирме – это тот еще кринж, мне хватает и одной Али с ее Василием.

Ольга тоже рассмеялась в ответ.

– Слушай, – продолжил Артем, – там тебе хорошую премию выписали, можешь обновить машину, ты вроде давно этого хотела.

– Не получится, – Ольга как-то виновато улыбнулась, – Андрей сидит без работы, как в пандемию его сократили, так до сих пор ничего найти и не может. Машка совсем большая девица, шмотки, учеба, она на первом курсе в универе, да еще отец… – Ольга непроизвольно помрачнела, она всегда менялась в лице, когда речь заходила о ее отце.

– Так и пьет? – Артем был в курсе событий, они довольно часто разговаривали по душам.

– Ну, он не запоем пьет, но да, раза три в неделю напивается. – Ольга вздохнула. – К нам переезжать категорически отказывается, хочет один жить в своей квартире. Как мама умерла три года назад, он пить начал и остановиться не может, хотя раньше никогда такого за ним не замечала. Он, конечно, выпивал, но не так, как сейчас.

– Ты что, отца хочешь к вам перевезти? – удивился Артем. – Насколько я знаю, у твоего мужа с Анатолием Олеговичем довольно непростые отношения. Как вы все вместе жить собираетесь в двухкомнатной-то квартире?

Сразу после смерти матери у Анатолия Олеговича и Андрея случился конфликт, который произошел из-за пустяка, но, так как нервы у всех в тот момент были на пределе, мужчины серьезно повздорили. Ольга была уверена, что они скоро помирятся, но вместо этого противостояние между отцом и мужем только усилилось: началась пандемия, Андрей остался без работы, а Анатолий Олегович стал пить почти ежедневно. Теперь они друг с другом вообще не разговаривали, а общались только с Ольгой, причем Андрей называл тестя «этот старый алкаш», а Анатолий Олегович величал зятя не иначе как «неврастеник в изгнании».

– Ну да, это нереально, – согласилась Ольга, – я думала, может, поменять его квартиру на квартиру в нашем доме? Чтобы он вроде и отдельно, и я могу приходить к нему хоть десять раз в день.

– И что в результате получилось? – уточнил Артем.

– Да ничего не получилось, – Ольга пожала плечами, – они до сих пор не разговаривают! А отец, мне кажется, после смерти мамы просто утратил смысл жизни.

1 2 3 >

На страницу:

Перейти

1 из 3

Полная версия

Забери меня с собой

Другие книги автора