bannerbanner
Мамочка, помоги
Мамочка, помоги

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Алёна Русакова

Мамочка, помоги

– Мамочка, помоги! – услышала Алена Ивановна в трубку.

Сердце материнское сжалось от предчувствия беды:

– Что случилось, доча?!

Что там случилось, зареванная дочь ответить внятно не смогла, и Алена Ивановна птицей помчалась через весь город к роднулечке. Сначала бегом до остановки. Там впрыгнула в подоспевшую маршрутку и целых «полгорода» сидя у окошечка, переживала, что там у молодых на этот раз стряслось.

Но обо всем по порядку.

Дочь, Тамарочка, полгода назад вышла замуж.

С зятем, считала Алена Ивановна, им всем повезло очень. Таких парней нынче уж нет, такие только во времена рыцарей жили. Ваня – умный, добрый, красивый и обеспеченный. И Алена Ивановна его с детства, еще мальчиком большеглазым, знает. Потому он ей почти родной.

Так вот, значит, полгода назад свадьбу пышную сыграли. Со сватами Алене Ивановне тоже, чрезвычайно повезло! Лояльные, щедрые, квартиру молодым подарили. Молодцы!

И все бы хорошо, да стала вдруг ни с того ни с сего, дочь-кровинушка, Тамарочка, собственному супругу нервы мотать!

Всегда тихая, да прилежная была, а тут на тебе – как с цепи сорвалась. На мужа эта бывшая тихоня-Тамарка орет. Ванька-зять как ни силился, как ни старался сор из избы не выносить да молчать, а прибежал, прямо к ней, Алене Ивановне, тёще своей, жаловаться.

***

Входная дверь в квартиру молодых была не заперта, и Алена Ивановна забежала в нее с разбегу:

– Доча?!

– Тут я! Мама! – послышался громкий плач, и Алена Ивановна понеслась сломя голову на голос дочи.

– Что случилось?! Мама пришла, доча, мама тут! – огласил квартирку громкий женский крик.

Зареванную дочку Алена Ивановна вытащила из ванной. Та плакала в уголочке между ванной и унитазом. Умыла красавицу, увела в кухню, поставила на плиту чайник и отпоила горячим чаем.

– Теперь рассказывай, что случилось, – перешла к расспросам женщина.

– Он на меня так посмотрел! – громко пожаловалась Тамара маме.

– Как?!

– Не так!

– А как надо было? – задрожала чашка в руках мамы.

– Ну я просто знаю, что он подумал! Он знаешь, подумал, но не сказал!

– Что? Что подумал то?

– Он подумал, но не сказал о том, что считает меня толстой! – захлебнувшись слезами, пожаловалась на мужа дочь. – Но я намёк его поняла! Просто, когда мы в гости к Грише с Яной ходили, он попросил меня короткую юбку не надевать, мол у меня – ноги толстые!

– Нормальные у тебя ноги! – воскликнула Алена Ивановна. – Так. Что еще он тебе посмел сказать?

– Он… В-общем, дело не в нём! – умоляюще посмотрела на мать Тамара. – Во мне дело…

– Так.

Алёна Ивановна кивнула головой, затем хлопнула себя по груди. Достала таблеточки из внутреннего кармана пиджака и сунула целых две себе в рот. Одну протянула дочке.

– Всё. Я спокойна. Теперь продолжай.

Дочь, Тамарка, вскочила. Убежала в спальню. И вернулась оттуда с ворохом какой-то рванины в руках.

– Это что? – вздохнула мама.

Дочь закусила свою пухлую губку и покаянно свесила голову.

– Я просто нервничала сильно! И нечаянно всю одежду ему изрезала!

***

– Вот это еще можно попытаться подшить, – задумчиво разглядывала дыры на свету в мужских брюках Алена Ивановна.

Потом отшвырнула эти брюки в гору разодранного тряпья. Которое на выброс.

– Мама! – капризно вскричала дочь, сидящая на полу у груды тряпья. – Что мне теперь делать?!

Алена Ивановна побегала по комнате взад-вперёд. Потом остановилась и руками развела:

– А что делать! Выбрасывать всё придётся!

– А что я Ваньке теперь скажу?! – вскричала дочь.

– Скажи: прибиралась в шкафу. А у тебя там…

– А там моль всё погрызла! – вскочила с пола и радостно подхватила девушка.

– Что-то вроде такого. Так. Я привезу вещи, – походила по комнате Алена Ивановна. – Заеду в секонд хэнд и там вещей на твоего Ваньку наберу, чтобы было что на вешалки пока развесить. А ты – молчи! – погрозила она пальцем дочери. – Даже если явные доказательства вдруг всплывут! До последнего отпирайся! Ты поняла меня, дочь?!

Алена Ивановна работала продавцом на рынке, овощи продавала. График – ежедневный. Трудно. А тут дочь, с "пустяками" названивать повадилась.

Вот и сейчас телефон Алёны бесперерывно "тренькал", нервируя женщину.

– Что Тамар? – отпустив покупателя, схватила трубку женщина.

– Мам, – дрожащим голосом произнесла дочь.

Свет для Алёны Ивановны в глазах померк.

– Что опять?

– Мы с Ваней поругались, – принялась всхлипывать в трубку дочь, – Он уехал а я… Мне так плохо, мама! Ты сможешь приехать?

Алена Ивановна зажмурилась и вдохнула воздух. Выдохнула.

– Доча. Может быть, ты сама приедешь? – предложила она. – Я работаю. И так каждый день к тебе ношусь.

– Ну да, – всхлипнула дочь. – Для тебя же работа важнее дочери. Вот не будет у тебя дочери и будешь спокойно работать.

– Сейчас приеду! – почувствовав по голосу кровинушки неладное, вздохнула Алена.

– Манька! Присмотришь за лавкой? – снимая с себя фартук на ходу, подбежала к соседней лавке с мясом.

– Опять? – удивилась Марья. – Снова дочь? Вот ты сбежишь, а мне опять на две лавки разрываться придется! Вчера знаешь сколько народу за овощами понабежало?

– Манюнь, прошу тебя, я заплачу! – дрожащими руками вынула из барсетки купюру Алена.

– Да ладно уже, беги, – недовольно отмахнулась от денег Марья.

– Ой спасибо, Марьюша, выручила! – швырнула за прилавок фартук и помчалась на всех парах женщина.

***

– Мама, мне очень плохо сейчас! – покачала головой зареванная Тамара.

Алена Ивановна, вытаращив глаза озиралась, оглядывая комнату.

Окно пластиковое в комнате треснуто.

Горшки с землей по углам валяются. Шторы, оторванные, валяются на полу, но это мелочи. В двери – стекло выбито. И что самое страшное – телевизор разбит.

И посреди комнаты валяется палка от пылесоса. Орудие, видимо, которым тут все и крушили.

– Чт-чт-т-то это? – застучали зубы со страху у Алены Ивановны. – Ванька буянил что ли?

– Если бы! – закрыла лицо ладошками Томка. – Не знаю, мама, что на меня нашло!

– Ты?! – отвисла челюсть у женщины.

Тамара уткнулась лицом в коленки и глухо заплакала.

– Доченька, ну так же нельзя! – умоляюще поглядела Алёна на дочь и грохнулась на пол рядом на коленки.

Села, прижала к себе дочь. Вытерла ей слезы глаз и прибрала волосы.

– А ему меня можно было выводить? – жалостливо расплакалась девушка. – Мама, я правда не знаю, что на меня нашло! Мы поругались, он кулаком о стену ударил. Понимаешь! О чем это говорит? О том что это пока он стену бьет. Потом будет бить меня!

Алена Ивановна цокнула языком и покачала головой.

– Бог с тобой, что ты такое говоришь!

– Ну он то ушел, мама! Сел в свою машину и укатил. А я… А меня злость такая охватила! Что я даже не заметила, как все тут разворотила. Это он виноват! Он меня довёл и сбежал! Ему то что, сел в машину и уехал, катается! А мне тут в четырех стенах сиди!

– Доченька. Какая же ты у меня глупая… Что ты творишь, золотко! Ну почему ты тут всё расколотила, при чём тут вещи? Да ты понимаешь, что Ванька – твой счастливый билетик в жизни, милая? Таких мужчин как он – единицы остались, неразобранные! А родители то у него какие золотые! Квартиру вам подарили, в жизнь не лезут, деньги сыну сами суют… Ты же даже не работаешь вон!

Тамара от маминых слов еще больше рассердилась и с пола вскочила:

– При чём тут его родители, мама? При чём тут деньги?! Меня муж обижает, а ты всё про материальные ценности! С меня хватит! Я вещи собрала, домой к тебе возвращаюсь. Развожусь! – вскрикнула она.

И побежала она в спальню. Вероятно, чтобы вещи в чемодан побросать.

Алена Ивановна тут-же вскочила и побежала за дочерью следом.

– Только этого не хватало! Теперь слушай меня! – потребовала она внимания. – Быстро закрыла шкаф, я сказала! Домой она собралась возвращаться!

Женщина встала посреди комнаты и закричала:

– С таким трудом тебя замуж пристроила! Свадьба, приготовления! Думаешь, легко мне это далось? Я до сих пор кредит за твой девичник и платье-кольца выплачиваю! Не нужна ты мне дома, не пущу!

***

«Прочистка мозга» дочери привела к хорошим результатам.

Дочь сидела на кровати надувшаяся, зато сидела, а не трясла своим чемоданом.

– Ванька просто в других условиях рос, – лила в уши дочери убеждения Алёна Ивановна. – Видишь, ему родители свадьбу сделали. Квартиру эту подарили. А у тебя что есть? Фигурка и красивое личико? Сомнительный знаешь, актив! От мужа уйдешь, будешь «идеального» искать, гляди и состаришься. Красота и молодость в любой момент могут исчезнуть без следа, зато Ваня при квартире-машине и помощи родительской за спиной – точно не пропадёт! Да к нему толпой девочки симпатичные выстроятся!

– Он только меня любит! – мотнула головой девушка.

– Любит, – усмехнулась Алёна. – Хех! Я тоже была хорошенькой. И меня тоже твой папашка любил. А после родов меня растарабанило так, что я в дверь кое-как влезала, он сразу ноги в руки и сбежал!

Тамарка утёрла слёзы.

– Да хватит уже нагнетать! Я всё поняла!

– Тогда веди маму в кухню, хозяюшка, чаем пои. Раз с работы оторвала!

***

По пути в кухню женщины замерли у разбитого стекла в двери.

– Похоже не до чаю тут, – взяла ситуацию в руки Алёна Ивановна. – Веник неси. Быстро тут всё подмети.

Женщина достала со вздохом бумажник. Заглянула в него.

– Амир Риятович, – позвонила она мужчине из соседней лавки, что на рынке ее. – Это я, Алёна. Помните вы говорили, что у вас отец – стекольщик. Мне очень помощь сейчас ваша нужна.

***

Трещину в стеклопакете женщины заклеили скотчем.

– Ванька придет, шторку вот так повесь, – бегала у окна женщина. – Может и не заметит, а завтра приедут заменят. Деньги придётся искать.

Тамара кивнула головой.

– Чего встала? Иди тушь свою растёкшуюся смой да губы накрась, – недовольно взглянула на дочь женщина. – Иван твой вернётся, а тут ты, с помятым лицом.

Девушка тут-же побежала выполнять указания матери.

– Ну будем надеяться, что всё обойдётся, – вздохнула Алёна и окинула взглядом комнату. Стекло в дверь вставлено. Правда немножко другое и старое. Зато незаметно, если не всматриваться. Шторы снова висят на окне. Телевизор на свалку вынесли, Тамара пока что-нибудь соврёт. Ну и главное, дочь передумала разводиться. Так что можно спокойно возвращаться в свою лавку.

– Алёна-джан, давай тебя на рынок по пути отвезу, – мялся в дверях Амир Риятович. (Который своего отца-стекольщика им в помощь привёз).

Алёна в любой другой день бы естественно от помощи такой, мужской, отказалась бы. Но Манька уже звонила раза три, на рынок возвращаться надобно.

– Поехали, – толкнула в спину мужчину женщина.

Следующий звонок дочери застал Алёну врасплох. Она от души смеялась над весёлыми шуточками, сидя в шашлычной, куда ее вместе с подругой-Маней Амир Риятович пригласил.

Звонок дочери

Шашлык был вкусен. Компания приятна. А вот звонок дочери расстроил и испортил всё очарование такого приятного окончания рабочего дня.

– Мама, ты не можешь к Ваниным родителям сходить? – попросила дочь, Тамара.

– Зачем я к ним пойду?

– Проверить надо, у них Ваня, или опять врёт! – изменился голос дочери.

– Я что тебе, посыльный что ли? – удивилась Алёна. – Ты же можешь сама своим свёкрам позвонить!

Голос дочери тут-же приобрёл истеричные нотки:

– То есть тебе плевать на то, что у меня жизнь рушится?!

– Что такое, Алёна-джан? – участливо поинтересовался Амир Риятович, заглядывая в глаза.

Алёна печально ответила:

– Шашлык был очень вкусный, Амир. Но мне дочь опять задала задачку…

– Я увезу тебя куда нужно.

Жоних

– Алёна-джан, – серьёзным взглядом посмотрел на женщину Амир, когда привез на своём автомобиле в место назначения. – Я давно хотел с тобой поговорить. Очень серьёзно поговорить.

Алёна широко раскрытыми глазами взглянула на мужчину:

– О чём?

– Ну… Сходи куда тебе нужно, а я пока речь подготовлю, – предложил мужчина, – Мне еще просто в магазин ради такого случая забежать надо. Он ухватил Алёну за руку и пощупал своими пальцами Алёнин указательный пальчик.

Алёна помолчала. Тренькал и тренькал, не переставая в её сумке телефон. (Но разве до него ей было в такой момент?)

– Я постараюсь долго не задерживаться, – пообещала она.

И вдруг Амир нагнулся к ней и коснулся своими губами ее щеки. У Алёны сердце забилось как бешенное.

– Давай скажу сейчас, – вымолвил Амир. – Но кольцо потом будет. А за цветами сейчас съезжу, пока ты ходишь.

– Зачем кольцо? – растерялась женщина.

– Ну нравишься ты мне! – признался Амир. – Очень давно нравишься. Я неженат если что. Ты тоже.

– Я… Сейчас, – неопределенно показала пальцем в окно Алёна. – Туда сбегаю, всё разузнаю и вернусь.

– Правда вернёшься? – загорелись глаза мужчины.

– Д-да, – покачала головой она.

– Я буду ждать твой ответ, – крикнул ей вдогонку Амир.

Дочь

Оказавшись в лифте, Алёна Ивановна достала из сумки телефон и ужаснулась: дочь уже раз семнадцать звонила и наотправляла ей кучу смс.

– Мама!? – орала в трубку зарёванная Томочка. – Ты почему трубку не берёшь?! Ты сходила или нет?!

– Уже в лифте поднимаюсь. Почти приехала, – попыталась успокоить свою истеричку-дочь женщина.

– Потерпи ещё немного дорогая. И не звони в ближайшие пятнадцать минут, – попросила Алёна у дочери. – Поняла? Потому что я не могу так с порога спросить, где Ваня. Мало ли что заподозрят его родители. А вообще шпионить по твоей указке за собственным зятем – это очень мерзко, дочь!

Отключив телефон, Алёна Ивановна выдохнула и повернулась к зеркалу, которое занимало всю стену лифта. Пригляделась, послюнявила пальчик и пригладила на своём лице брови.

«Амир Риятович», – улыбнулась она.

Сваты. Новая проблема

А в квартире сватов встретили женщину тепло и душевно.

– Это хорошо, что ты пришла! – вывалилась из двери Алина Иосифовна, мама зятя. В следующую секунду она ухватила Алёну за руку и дыхнула на неё спиртным запахом.

– Алина? – нахмурилась Алёна Ивановна.

– Тихо! – сделала большие глаза сватья и приложила палец к губам, продолжая тащить Алёну за руку в кухню. – Молчи!

Алёна Ивановна была очень удивлена.

– Да что происходит?

Колготки на сватье-Алине были порваны. Под глазами тушь растеклась. Платье сзади прямо в трусы заправлены. И шатает сватью в стороны, сразу понятно – чего-то отмечала.

– Туда! – показала пальцем на кухню Алина. И сшибая своим телом дверной косяк, метнулась в кухню. Таща за собой Алёну.

– Садись, – толкнула она сватьюшку на стул. Повернулась и открыла холодильник. И вынула оттуда на стол огромную, немного початую бутыль.

– Хорошо, что ты пришла! Мне так пог-говорить с кем-нибудь хочется! – села мимо стула и упала прямо на пол Алина.

– Алина! – испугалась и кинулась её поднимать с пола Алёна. – Ты чего надралась как сапожник пьяный?

– А потому что я – раз-во-жусь! – гордо ответила ей мама Вани. – С этим козлом! Вот!

– Да что ж такое-то? – всплеснула руками Алёна Ивановна. – А я вот пришла про Ванечку спросить, – вспомнила она про предлог, ради которого сюда пришла.

– А что про него спрашивать? – улыбнулась Алина. – Сынулечка мой – дома у себя. За ним там Тамарочка твоя присмотрит. Как хорошо, что у нас твоя доча есть! За твою дочу!

– Не буду я пить, прекрати! – попросила Алёна Ивановна. – То есть как это – Ваня дома?

– А что? – уронила голову на стол и подняла ее снова сватья. – Его дома нет? Моего сына нет?! – тут-же вскочила она со стула.

– Да дома он, дома, – расстроилась Алёна.

Затренькал в сумке Алёны телефон. Женщина напряглась.

– Я не могу сидеть, меня машина ждёт, – вспомнила она о Амире Риятовиче.

– Ты не бросишь меня! В таком состоянии! – вдруг разревелась, нет, завыла протяжно, по-бабьи сватья.

– А-а-а-а-ы-ы-ы-ы! Алёнушка не уходи! Помоги!

Тренькал и тренькал в сумке телефон, и Алёна Ивановна ответила на звонок, спрятавшись в туалете квартиры сватов:

– Да прекрати ты трезвонить, Тамарка! Не до тебя сейчас честное слово! Тут, тут твой Ваня, куда бы он делся? Спит вон, лежит себе на диване!

Дочь-Тамара на том конце провода притихла. Помолчала немного и снова начала раздражаться:

– Так. Спит говоришь? Получается, он там от меня отдыхает, да?

– Да что ты такое говоришь? – принялась заступаться за Ваньку Алёна.

А самой за своё враньё перед дочерью так противно стало. На сердце тяжесть легла, из-за того, что зятёк Ванечка, оказывается, действительно ее дочери врёт. Вот где он сейчас ходит-шляется?

***

Алёна Ивановна вышла из туалета расстроенная. Прошла в кухню и выглянула в окно: машина Амира Риятовича уже ожидала ее у крыльца подъезда.

– Алёнушка, мне плохо, – стучала зубами о край стакана сватья, сидевшая за столом.

– Да что тебе плохо то? Сидишь пьёшь, будто праздник какой отмечаешь, – строго пожурила сватью Алёна.

– Пью. А мне плохо. Не попьёшь ведь еще хуже. По-померяй мне пож-жалуйста давление, – заплакала, опустив голову на стол Алина.

– Ну беда. Давай. Где у вас аппарат? – нахмурилась Алёна.

«Аппарат» был найден. Алёна Ивановна надела на руку сватьи манжету и накачала с помощью груши давление.

– Нормальное у тебя давление, – заявила она.

– А чего меня так трясёт? – продолжала стучать зубами и заикаться сватья.

– Потому что нечего было до такой степени пить! – отругала ее Алёна.

Оставить в таком состоянии расклеившуюся сватью она никак не могла – совесть не позволяла. Поэтому вскипятила чайник, сбегала в спальню, нашла плед. Потом поняла, что вид у сватьи чересчур «болезный» и увела ее в ванную.

Переступив порог ванной, Алина «взбуянила». Схватилась за бритву (электрическую), начала требовать у Алёны бумагу с ручкой.

– Записывать будешь мою последнюю волю!

– Чего записывать? – устало посмотрела на сватью Алёна. – Осиповна? Ты прекратишь болтать ерунду?

– А я говорю – запиши! – подняла указательный пальчик вверх Алина Иосифовна. – Завещать буду тебе шубу мою! Доче – серьги. Фамильные. Реликвия! – потрясла женщина пальцем. – Хочешь покажу?

– Да не нужна мне твоя шуба! – рассердилась Алёна Ивановна. – Ты можешь успокоиться? Говорю же, меня там машина ждёт! А в ней – мужчина! А тут ты, как взбесившаяся мартышка! Кривляешься!

Собравшаяся сводить счёты с собственной жизнью сватья тут-же замолчала. Заглянула в зеркало и икнула.

– Мус-сина? – пролепетала она.

– Да мужчина! – сердито кивнула головой Алёна.

На лице пьяненькой Алины Иосифовны тут-же расплылась несмелая улыбка.

– Ой, – радостно улыбнулась она, стирая размазанную тушь с глаз. – Алёначка увезите меня отсюда, а…

***

Амир Риятович с удивлением смотрел на то, как Алёна Ивановна идёт к его машине. Не одна, а с какой-то странной женщиной в-обнимку. Женщина эта была в шубе. Дурацкая, от уха до уха, приклеенная улыбка губ, криво накрашенных помадой. А ногами в лодочках эта дама перебирала так, будто грохнется прямо сейчас на тротуар, если Алёна Ивановна перестанет ее обнимать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу