Ведьмин час
Светлана Рябова-Шатунова
Найдя любовь внутри себя, обнаружишь её повсюду.
Аму Мом© Светлана Рябова-Шатунова, 2017
ISBN 978-5-4485-5430-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Три желания…
Тихий осенний вечер.
Три молодые женщины – Катя, Лена и Вероника, тихо брели каждый своим путём. Но всех их, судьба привела к одной и той же, двери.
1…
Первая – Катя, брела, опустив голову. Её глаза были наполнены слезами.
«Ну, за что? – думала она. – За что? Почему в этом мире меня никто не любит? Почему, когда я призналась Олегу в своей любви, он рассмеялся мне в лицо? Боже мой. За что?»
Ей захотелось поднять голову и взглянуть на здание, что было по правую сторону. Оно походило на старинный замок, который был украшен красивой лепниной. То, что она увидела на вывеске, прикреплённой к входной двери, привело её в дикий восторг. Вывеска гласила: «Ведунья. Исполню ваши три желания. Гарантирую!». Нисколько не колеблясь, она повернула к этой чудной двери. Почему чудной? Потому что, ветвящаяся на ней резьба, сливалась воедино в пентаграмму.
Катя, дотронулась рукой до её середины, и дверь сама, как по волшебству открылась. Она увидела длинный коридор, который вёл неизвестно куда. Страх, что поначалу вселился в душу молодой женщины, сменился простым любопытством. И она сделала шаг вперёд. Дорожка, вымощенная толи гранитом, толи мрамором, излучала тусклое свечение, по которому и ориентировалась Катя.
Перед ней, вдруг, выросла ещё одна дверь, с такой же пентаграммой. Женщина, осторожно постучала своим маленьким кулачком. Дверь, как и та прошлая, отворилась сама по себе. Перед Катей в тёмной комнате, заставленной горящими свечами, сидела за столом ведунья.
– Ну, здравствуй, краса! С чем пожаловала? – голос был тихий и низкий, но сила в нём чувствовалась даже от шепота.
– Это Вы, исполняете желания? – боясь, спросила Катя.
– Да. Но, есть одно условие. Эти желания можно загадать только для себя. Подумай, и можешь просить. Но, ты их, должна произнести быстро, одно за другим.
Катя задумалась, и вдруг слёзно выдавила.
– Хочу, большую грудь. Раз! Хочу, крутую тачку. Два! Хочу, полный шкаф супершмуток. Три! Кажется всё… – выдохнула она.
В голове стало совсем пусто, и Катя смотрела на ведунью пустыми, но счастливыми глазами.
– Хорошо. Иди! Ты всё это, получишь.
«У, ни фига себе! Клёво! Меня теперь все будут любить! – подумала, околдованная ведуньей, Катя».
Она развернулась, и пошла обратно к входной двери. Только теперь, дорожка в коридоре была обычной, как и у всех жилых многоэтажек, а входная дверь, со скрипом, вытолкнула её на пешеходную дорожку. Катя обернулась посмотреть на здание в которое она входила, но увидела всего лишь обычный пятиэтажный дом.
– Вот это, глюки! Пойду-ка я, лучше домой.
Всю ночь, она думала о случившемся с нею и пришла к выводу, что плевала она на всех. Своей жизнью, она, займётся сама. Утром, полная решимости, навела, как никогда, себе макияж и причёску. Надела стильный костюм, который ей подарила подруга, живущая заграницей, и пошла на работу, в свой менеджерский офис.
– Девушка, вас подвезти? – услышала она, сбоку себя, мужской голос.
Она обернулась. Рядом с ней, тихо ехала крутая «тачка», о которой только можно было мечтать. А в ней, сидел «шкаф», довольный собой.
– Нет, не надо.
– О, вы меня обижаете, красавица. Как я вас только увидел, сразу сердце наполнилось любовью к вам. Не отказывайте. Исполню все ваши желания, что вы загадали в своей маленькой, красивой головке.
Катю, как ошпарили кипятком.
«Значит, это была правда? Значит, не глюки? О, Боже мой, обожаю тебя! – и она без разговоров, села в машину….
2…
Вторая – Лена. Женщина, которая искала себя, изучая духовные практики по книгам. Вроде бы казалось, нашла, исправила многое в себе, вдохнула в себя энергию света, как того требовали учения, но что-то не хватало её душе. А чего, и сама не знала. Вот, она шла и думала, как раз на эту тему. Просила своих наставников, чтобы указали ей путь. А ещё, она думала, о муже пьянице и сыне наркомане.
«Как всё надоело… – только и успела подумать Лена». И… она оказалась около той самой двери с пентаграммой.
«Три желания? Ну, что я могу пожелать? Даже и не знаю. Но… Интересно было бы взглянуть на эту самую ведунью, – и она сделала шаг вперёд».
На этот раз коридор освещали белые толстые свечи. Они находились на одинаковом расстоянии в скромных, пропитанных теплом свечением канделябрах. Она шла, словно по дорожке, ведущей к Богу, а не какой-то там ведуньи. На аудиенцию, только для самых высших каст. Другая дверь, таким же образом выросла перед её взором, и она, глубоко выдохнув, вошла. Комната сияла залитым светом, но окон в ней не было. Этот свет исходил неизвестно откуда. Вкруг комнаты находились до самого верха стелажы с книгами. В середине этого действа стояла женщина в белых одеждах.
– Здравствуй, дочь моя! Что, привело тебя, ко мне? – заговорила она, и казалось, голос звучал всюду.
Лене, неловко было признаваться в том, что привело её в первую очередь любопытство. Но, по мере того, как она шла по коридору, в ней нарастали желания, которые так грели её душу, что она решила, будь, что будет – ведь, это всё сон.
– Вы, ведунья? Какое учение вы практикуете? Каким образом, вас, судьба привела на этот путь? – задавала зачем-то вопросы Лена.
Ведунья, молча улыбалась.
– Итак, – произнесла она. – Чего желаешь, дочь моя?
– О! Я пекусь обо всём роде человеческом. Хотела бы, чтобы все стали просветлёнными.
– Хорошее желание. Но, я могу исполнить желания те, что касаются только тебя.
Слова ведуньи ввели Лену в ступор. Но присутствие чего-то высшего, а может быть и кого-то, не покидало её, и поэтому она решила, что именно сейчас решиться, наконец-то, её дальнейшая судьба.
– Хочу, чтобы за мной, моим учением, шли массы народа. Раз! Хочу, чтобы меня возносили. Два! Хочу, чтобы в этой жизни, я не знала нужды. Три!
– Будет исполнено. Иди!
«И это, всё? – подумала разочаровано Лена».
Она повернулась к двери, толкнув её, открыла. На этот раз, коридор был тёмным, повсюду валялись какие-то вонючие отходы, и она постоянно спотыкалась о какие-то нагромождения. Вот и входная дверь. Лена с радостью вылетела оттуда. Обернулась посмотреть на здание, и ужаснулась его виду. Перед ней, стоял полуразрушенный дом, который вот-вот рухнет. Она, быстрым шагом, пошла в сторону проезжей дороги. Поймав попутку, поехала домой.
Дома, долго не могла придти в себя от увиденного. Потратив на это много своей энергии, она провалилась в сон. Наутро решила, что всё то, было частью её сна. Она встала, спокойно умылась. Посидела с полчаса в позе лотоса и глубоко выдохнув пошла на работу, в центральный клуб, где служила администратором.
– Елена Ивановна, – обратилась к ней, вошедшая в кабинет пожилая женщина. – Мы хотим, провести у вас эзотерические семинары, с программой практики по биоэнергетике. Как вы на это смотрите? Коммерческая сторона вопроса решаема. Ни мы, ни вы, не останетесь внакладе.
Вдруг Лене вспомнилась та сладкая гордыня, пропитавшая её насквозь в коридоре со свечами. Та властность, что наполнила душу благоговением к себе самой. Слова ведуньи…
«О, это шанс! Шанс, подняться на гору. И с этой горы, вести за собой весь глупый и слепой народ…».
– Очень рада вашему предложению. Присаживайтесь, мы всё с вами осудим. Думаю, у нас с вами, общие интересы, – с ноткой властности сказала Лена.
На первом же занятии, её заметил сам Учитель, и….
3…
Третья, молодая женщина – Вероника. Так же как и те две, она шла полностью поглощенная своими мыслями. То, что преподнесла ей судьба, за короткий срок её жизни, преподносит не каждому, и не каждый эти вот самые испытания выдерживает и становится чуточку мудрее, терпеливее и снисходительнее. Благородство души, впитывалось ею, через благородство героев книг и фильмов. И все трудности, что валились на неё, и её семью она выдерживала стойко, не поддаваясь искушениям, которые мысленно подкидывали ей, неизвестные силы. Отметая их напрочь, как нечто чужеродное, она верила в свет и в Бога. А ещё, верила, что человек получать должен, по трудам своим. Вот и сегодня, после нелёгкого трудового дня, она шла, прогуливаясь по тротуару, вдоль аллеи, высаженной по правую сторону.
«О, сколько у меня желаний! Их, не счесть! – улыбаясь, думала она. – А, кстати, чтобы я, загадала? – решила она сама с собой поиграть в игру». И…
подняв глаза, она увидела тоже здание, что видели и те, молодые женщины. Ту же самую дверь, с пентаграммой и вывеской: «Исполню, ваши три желания!»
«Заходи! – сказал внутренний голос. – Ты же сама начала эту игру».
Вероника, постояла молча у двери, и не войдя, пошла дальше, мило воркуя сама с собой на темы жизни.
«Пусть чудеса помогают тем, кому они сильно нужны. А я готова к тому, что если мой труд не принёс нужного мне результата, значит я, делала что-то не так. Или я думала в не правильном направлении. Значит, буду снова учиться, и идти, как велит мне моя душа, – рассуждала она по дороге».
Весь вечер, кружась на кухне, накормив всю семью, она наконец-то уединилась у себя в маленьком кресле, возле которого стоял, простой ночник и тускло освещал ей, её листочки. Она, писала бизнес-план – давно мечтая, открыть творческую мастерскую.
А ночью, ей снился, тот самый лепной замок, и та самая дверь. Только эта дверь открылась сама, и куда-то исчезла, а вместо неё появилась радуга, по которой Вероника шла, как по дорожке. На самом верху, она соприкоснулась с небом, и это было так божественно. Спустилась она в зал, увешанный разными картинами. На полу стояли большие изваяния разных скульптур. Резные поделки украшали полочки, что были встроены в ниши этого огромного светлого зала. Всё, грело душу Вероники, было таким родным. Проходя мимо, рассматривая все эти чудесные работы, она проснулась.
Утром, она полная сил, поехала в администрацию города.
Прошло три дня. Она, как обычно, уставшая, вернулась с работы и тут звонок. Вероника, подняла трубку телефона.
– Вероника Владимировна? Мы, одобрили ваш проект. Вам необходимо приехать к нам…
«Чудны, твои дела Господи! Благодарю! – светясь от радости, подумала Вероника»…
…Этот рассказ можно писать до бесконечности. Нас много, и у каждого своя сложившаяся жизнь, свои мечты-желания, которые имеют, как и то здание, свои конечные результаты, о которых мы иногда думаем, а иногда и нет.
Жертва
– Да, где же эта чёртова бабка? – выругался Степан.
Он достал из кармана свёрнутый лист бумаги.
– Луговая 103, – прочёл он. – Что ж будем искать.
Всматриваясь в дома длинной деревенской улицы, он искал номера и названия, которые практически отсутствовали.
– Извините, – Степан остановился возле двух разговаривающих женщин. – Вы не подскажите, где мне найти Луговую?
– Да-к, вот она. А кого вам надо-то? – спросила одна из женщин.
– Бабу Марфу, – ответил он.
– Не шибко видать у тебя жизнь клеится, раз нашу Марфу ищешь. Что плохи дела? – спросила другая женщина.
Он молчал.
– Можешь и не говорить. К ней просто так никто не ходит. Дойдёшь до последнего дома, повернёшь по тропинке направо, а там упрёшься в её дом.
– Спасибо.
Теперь он шёл уверено. По пути, то и дело встречались мужики занятые своими делами, да дети, играющие на пыльной дороге.
– Ну и дыра…
Дом бабы Марфы был маленький, начисто выбеленный, с синими, как небо ставнями. Вокруг, словно лес стояли величавые тополя, белоствольные берёзы и дикие яблони.
Степан подошел к калитке, посвистел, проверяя, есть ли во дворе собака и уверенно шагнул вовнутрь двора. Он постучал в окно. Скрипучий голос изнутри произнёс:
– Не заперто. Заходи.
Всё убранство дома было по-деревенски скромным. На кухне, которая служила так же прихожей, сидела за столом небольшого роста старая женщина.
– Ну, заходи милок. С чем, пожаловал? – снова проскрипела она.
– Здрасте, – очнулся Степан. – Вы баба Марфа?
– Ну, я. Что с того?
– Мне, о вас, Галина рассказала. Лукина.
– А мне-то что? Не знаю такую.
Степан испугался, туда ли он попал. Колючий и строгий взгляд старушки бурил его насквозь.
– Беда у тебя, какая? – помогла ему баба Марфа.
– Да, беда! Жена очень сильно больна. Моя любимая Софьюшка. Помогите баба Марфа. Если она помрёт и мне не жить.
Баба Марфа внимательно смотрела на Степана.
– Фотографию привёз? – спросила она.
– Да, да… – Степан залез во внутренний карман летней куртки. – Вот.
Теперь она внимательно рассматривала фотографию его жены.
– Красивая, – протяжно сказала баба Марфа. – Вижу, детей нет.
– Нет, – грустно отозвался Степан.
– Это хорошо.
– Что хорошо? Не понял?
Баба Марфа, не обращая внимания, продолжала исследовать фотографию. Потом зачем-то закрыла глаза и, открыв их, выдохнула.
– Очень хорошо, – делая вывод, сказала она. – Хорошо милок, помогу. Только вы всё должны сделать, как я велю. Тогда твоя жена на поправку пойдёт.
– Конечно, сделаем. Сделаем всё, что скажите, – умоляюще говорил Степан.
Она пригласила взглядом сесть Степана напротив неё.
– Слушай меня внимательно. Порченная твоя жена. Смысл жизни совсем потеряла. Всю горечь через свой организм пустила. Жертву вы должны принести Богу, только после этого она оживёт, вновь молода станет. Живительная сила к ней вернётся.
– Жертву? – не понял Степан.
– Жертву. – И выдержав паузу, добавила, – младенца надо…
– Что? – не дав договорить ей, встрял Степан. – Да ты бабка совсем, что ли сдурела. Ведьма старая.
– Как хотите, не волю.
Степан с шумом хлопнул дверью и выбежал на улицу.
– Ведьма! – его мысли метались как пламя. – Чего удумала! Младенца в жертву. Старая стерва.
Он уверенно шагал к остановке, с которой сошел сегодня в поиске старушки.
***
Софья лежала возле дивана на полу, распластав руки. Степан кинулся к ней.
– Софьюшка, милая! – завопил он, поднимая и тряся её на своих руках.
– Стёпа… – радостно выдохнула Софья. – Ты здесь? Слава Богу, – слабым голосом произнесла она.
– Ты меня напугала Софьюшка, я же думал, что ты умерла. Чуть с ума не сошёл.
– Не-е-ет. Сознание видать потеряла. Всё хорошо Стёпушка.
Он уложил совсем бледную и ослабевшую жену в постель.
– Пообещай мне! – начала говорила она. – Если меня не станет… ты найдёшь в себе силы и будешь жить дальше. А ещё… найди себе хорошую женщину. Ладно? Не перебивай, – попросила мужа Софья, который то и дело вставлял слова. – Мне, итак тяжело говорить, – продолжала она, – как бы мы не хотели, все мы смертны. Пообещай!
– Я тебе обещаю, что я тебя вылечу, чего бы это ни стоило, – его трясло от страха перед неизвестностью.
Софья же прижавшись к мужу, тихо плакала. Слёзы скатывались большими бусинками по её щекам и падали на колени мужа.
В голове Степана звучали слова бабы Марфы: «Только после этого она оживёт, вновь молода станет. Живительная сила к ней вернётся».
Он видел её хитрую улыбку, и от этого ему становилось жутко.
Всю ночь, который раз, он просидел у постели жены. Вот уже полгода как они перестали делить одно ложе. Пропахшее лекарством пространство вокруг жены и частые её стоны выбивали его из сил. Но как любящий муж, он стойко и терпеливо выносил все тяготы. Когда врач после длительного лечения с полными глазами сожаления сообщил: «Вашей жене осталось максимум месяц-два. Скрасьте последние дни жизни, пусть она умрёт с верой, что она любима», – он потерял всякую надежду.
– Нет! – твёрдо решил Степан. – Я сделаю всё, чтобы этого не произошло.
***
Он опять шёл к дому бабы Марфы.
– Ну, заходи, коль не шутишь. Надумал милок? Правильно сделал, – с порога сказала баба Марфа.
– Надумал, – сурово ответил Степан. – Говорите, что надо делать?
– Ну, во-первых, в дом зайди ладом. Сядь на табурет и остынь, а то вижу, кровь в тебе бурлит, как горная река. А затем и поговорим.
Степан прошел к столу, где он уже имел честь сидеть. Сел с размаху на табурет и уставившись в пол, глубоко задышал. Баба Марфа не торопила и постепенно его дыхание выровнялось.
– Ну, милок, слушай, пока я добрая. Найдёшь ты бездомного младенца, который никому не нужен. Не крещёного. В дом к себе принеси. Жену убеди, чтобы он у вас остался, ровно на сорок дней. Пусть ухаживает за ним она лично, ты послушно выполняй все её просьбы и поручения. На сороковой день вместе окрестите его в церкви и нареките именем того Святого чей день выпадет. После этого ко мне вместе с младенцем придёте. Всё понял?
– Да где же я его возьму? Они, что валяются повсюду? – недоумевал Степан.
– А мне так всё равно. Как это там у вас говорят, ваши проблемы. Иди милок, но учти, не поторопишься, опоздаешь.
– Ведьма треклятая, – выходя, снова думал Степан. – Как будто других средств нет, травок там каких.
Баба Марфа, словно прочтя его мысли, и буркнула напоследок:
– Душу лечить надо, а тело само вылечится. Бог в помощь!
– О Боге вспомнила ведьма. Сама, поди душу Дьяволу продала. Карга старая, тьфу, – не унимался Степан.
Он шёл к своему дому окольными путями. За время пути надо было все хорошенько обдумать, – готов ли он внутренне на такое.
– Что это?
Степан остановился и прислушался. Откуда-то исходил еле слышный писк. Он стал шарить глазами и увидел коробку, что лежала около мусорных контейнеров. Подойдя ближе, он убедился, что писк исходит от неё.
– Господи, что за люди, животных, как мусор выкидывают, – выругался Степан. Плюнув на землю, пошел дальше. Чувство стыда давило и не давало ему покоя. – Ну, что за проверки Боже? – думал он. – Выходит я такой же, как и они, раз прохожу мимо. Ну, что за адское ощущение теребит изнутри. Не хватало мне ещё щенка или котёнка. Ну, вот зачем они мне? У меня итак голова забита проблемами.
Но какая-то неведомая сила тянула его вернуться, и он повернул обратно, постоянно озираясь по сторонам. Ему стыдно было брать, что-либо с помойки. Пряча глаза, он быстро схватил эту коробку, прижал к себе и так же быстро стал удаляться.
Пробежав почти два квартала, наконец-то пошел спокойным шагом. Убедившись, что вокруг никого нет сел на ближайшую скамью, возле детской площадки и аккуратно положил коробку на нее. Открывал он её осторожно – мало ли какой зверь сидит в ней и может выпрыгнуть. Сначала с краю в коробке он увидел шевелящиеся тряпки, а когда крышка была открыта полностью, его лицо окаменело, стало белым как полотно.
– О, Господи! – прошептал он. – За что мне это всё?
В коробке лежал, спал младенец, уснувший после хорошей качки при ходьбе Степана. Ребёнок был похож на прекрасного Ангелочка.
– Его надо срочно отнести в полицию, – размышлял Степан. Внутренний же голос говорил ему. – Вот оно спасение его Софьюшки.
Он чувствовал, как раздваивается его душа и две его половины грызут друг друга.
– Всё хватит! – зажмурившись, мысленно крикнул Степан. – Хватит!
Он осторожно прикрыл крышку коробки, прижал к груди и понёс домой.
***
Поставив коробку на свою кровать, он тихо подошёл к кровати жены.
– Родная, моя, – тронув за плечо, позвал её Степан, – любимая…
– Стёпушка, ты, где был? Почему ты весь дрожишь? Что случилось? – забеспокоилась Софья.
– Мне надо тебе кое-что рассказать, – взволновано говорил Степан. – Только ты, пожалуйста, не перебивай меня, ладно?
– Ладно, – кивнула ему жена.
Упуская все моменты, связанные с бабой Марфой, он рассказал жене о находке. И когда он дошел до того момента открытия коробки, в комнате раздался писк.
– Что это? – привстала Софья. – Ребёнок? Стёпа не молчи.
– Да. В коробке был ребёнок, и я его принёс к нам домой. Выкинули как какого-то щенка, уму непостижимо, что творят. Софьюшка, давай его оставим себе, а? Ведь у нас деток нет, а этот нам как родной будет, а? – умолял её Степан.
Софья приподнялась и опустила ноги на пол. Ослабевшие мышцы ног напоминали о себе. Но её гнал на плач ребенка другой инстинкт, который был выше всех этих слабостей, сам Дух нёс её к этому ребенку.
– Господи! – она осторожно вынула младенца из коробки и положила на кровать мужа. Развернув тряпку она, улыбаясь, произнесла:
– Девочка. У нас с тобой девочка.
Ребёнок заплакал ещё сильнее.
– Да, что ж ты стоишь, беги в магазин купи смеси, она голодная совсем и пелёнки, потом купим всё необходимое. Давай Стёпушка, беги родной, беги быстрей.
– Так могут спросить для кого? – растерялся он.
– Для дочки, говори. Девочку удочерили. Беги, давай!
Резкие перемены в жене, поразили и озадачили Степана, такой живой он давно уже не видел свою Софьюшку.
***
Месяц пролетел незаметно. Софья, окунувшись в приятные материнские заботы, незаметно расцвела, похорошела. У нее появился здоровый румянец на щеках, чего не наблюдалось последние годы.
– Надо бы нам окрестить ребенка, – боясь своих слов, произнёс Степан. Его сердце готово было выскочить при каждой дальнейшей мысли о том, что будет дальше.
– Да, Стёпушка, надо доченьку окрестить, именем наречь. Хорошо подруга у меня в загсе работает, так свидетельство справила. Счастье-то, какое привалило нам, Стёпушка. Бог милостив, знал, чем меня на ноги поставить.
Душа разрывалась у Степана надвое:
– Господи, за что? – кричала она, – За что, Господи? Будь ты проклята старая ведьма.
***
В церкви, под монотонный голос батюшки, проходил обряд крещения. Названная мать держала девочку на руках и молитвенно повторяла всё за батюшкой. Софья, как и подобает настоящей матери, с волнением наблюдала за этим таинством.
Вдруг, Степан, увидел в дальнем углу церкви старую женщину, тихо молящуюся лику совсем юного Святого. Его обдало жаром, в этой женщине, он узнал бабу Марфу. От накатившего чувства страха его словно парализовало.
Баба Марфа низко поклонилась Святому и направилась прямо в их сторону.
– Дочку, крестите? – спросила она Софью.
– Да, – улыбаясь, ответила та.
– Славная девочка. Дай Бог, здоровья! А ты, милок, – обратилась она к Степану, – прежде чем делать собственные выводы и убегать, дослушал бы до конца бабку Марфу, тогда бы и страху не пришлось терпеть. Мать, в жертву ради своего дитя, все болезни свои отпускает. Живите с Богом!
– Чего это она, Стёпа? – спросила ничего не понимающая Софья.
– Да, дурак я, понимаешь? Э-эх, доброго человека обидел, – сказал Степан и вышел вслед уходящей бабы Марфы.
Дар
– Ах, вот ты где? А ну, пошла домой!
Варька гнала корову, которую она с матерью, искала добрых три часа, излазив вдоль и поперёк всю окрестность вокруг их дома. Корова, как по волшебству появилась на открытом месте.
– Ну, наконец-то! Все ноги уже избила, – жаловалась дочери мать. – Не пойму только, откуда она взялась, мы же с тобой только, что смотрели здесь.
– Да, странно, – протянула Варя.
Держа в руке у таловый прут, она подгоняла блудную скотинушку в сторону дома.
Дом, в котором она жила с матерью и отцом, находился на самом краю улицы. Бревенчатый богатырь смотрелся по-купечески, но сама усадьба оставляла желать лучшего. Покосившийся забор, заросшая малина, которую мать взялась чистить и небольшой обветшалый сарай. Отец Варьки, который постоянно болел, всё же строил планы привести усадьбу в божеский вид. Досталась она им по наследству этой осенью. Жила в нём некогда его родная тётка. А так как детей у нее не было, то дом как-то сам собой перешел к племяннику.
Сама улица была маленькая. Было на ней всего на всего тринадцать дворов. И лежала она параллельно небольшому озеру, находившемуся в ста метрах от противоположно стоящих домов. Те, что стояли огородами к нему, упирались в аккурат к озеру.
Были времена, когда на нём не было и камышинки. Вся округа хорошо просматривалась до самых ближайших берёзовых колков. А теперь, не то что корову, но и человека можно было потерять из вида. Высокий камыш широкими полосами окутал всё озеро. Паханные когда-то поля, по другую сторону улицы, были заброшены и заросли высокой полынью, и только небольшое поле, на которое пригоняли выпасать телят, имело ухоженный вид. Из окон Варькиного дома приятно было смотреть на него и любоваться – всё вокруг было видно, как на ладони. Напротив их дома строений не было и именно в этом месте и появилась из ниоткуда их корова.
