Трухлявая ряса

Умбра Калиго

Трухлявая ряса

Перед тем, как шагнуть в петлю, я хочу рассказать о том, чему стал свидетелем, независимо от того, поверит ли мне хоть кто-нибудь. Я не знаю иного способа избавиться от наводнивших мои сны и явь ночных кошмаров последних событий. Я не могу перестать слышать эти отвратительные для всех и устрашающие для меня запахи. Мне неведомо, как не слышать снова и снова то, что я слышал. Я смиренно принимаю седьмой круг как заслуженное наказание за то, что неспособен выдержать пыток, порождаемых моим же разумом, моим же телом. Уж лучше я обращусь деревом, которое будут раз за разом терзать гарпии, чем снова столкнуться со своими воспоминаниями.

Три недели назад в нашей деревне умер поп. Старый уже был, что все и сочли за причину смерти. Дело житейское, хотя и не самое обычное: отпевал его не поп из соседней деревни, как это часто происходит в наших краях, а кто-то заезжий, странноватый с виду, уехавший сразу после похорон: его одежда была похожа скорее на серую с коричневым оттенком, зеленеющую книзу труху, чем на рясу православного священника. Местный пономарь Лёва попрощался с нашим попом ещё раз, стоя у свежей могилы, и также отправился в путь – в город, за саном дьякона: дьякон давно уж говорил, что Лёве пора самому стать дьяконом.

А на первый же день после похорон в час утренней службы в совершенно пустой, хотя и незапертой церкви, зазвенел колокол. Это могло лишь означать сигнал тревоги – пожара или нападения. Так думали и я, и все мои односельчане, когда бежали в церковь. И все мы ошибались: в колокол звонил наш свежезахороненный поп. На нём была всем знакомая ряса, но жутко грязная, а руки – забинтованы.

Все подумали, что причиной был тот заезжий в трухлявой рясе, что отпевал его, однако поп всех переубедил: мол, ему сам Бог велел вернуться на землю и поработать до возвращения пономаря, а затем распахнутся пред ним врата на седьмое небо, уготованное праведным богословам. Хотя голос его звучал странно, будто его горло замерло, слова его достигли людских сердец, и все успокоились.

Так наша жизнь покатилась к нынешнему кошмару. Сперва мы стали замечать запах гнили, что источал поп, – этому мы нашли объяснение, опять же, от самого батюшки: мол, тело-то неживое уж, а дух в теле есть. Затем всё чаще происходило так: люди жаловались на зловоние не только в церкви, но и дома, а через пару дней переставали, после чего тошнотворный смрад начинали источать уже они сами.

На второй день поп замотал и лицо в бинты, что к вечеру того же дня стали чёрно-красными от, как я потом догадался, крови и гнили, а смрад был столь отвратителен, что к священнику невозможно было подойти ближе пары-тройки саженей, но с каждым днём всё большее число смрадных людей могло к нему подойти, и все они со временем покрывали все открытые участки тела, а, может, и всё тело такими же красно-чёрными бинтами. Всё больше людей источало нестерпимый смрад, от которого, казалось, уже и мои нос и лёгкие начинают обращаться чёрными гуморами, что источали бинты наравне с этой будто отравляющей тело и душу вонью.

Лишь на утро шестого дня я всё понял: мои односельчане не просто смердят – они действительно разлагаются. Кто-то или что-то их убивало одного за другим. Нужно было как можно скорее отправиться в соседнюю деревню, чтобы рассказать живому попу о происходящем. Весь день я потратил на то, чтобы проверить каждого не покрытого бинтами жителя – не воняет ли им гнилью – и уговорить их на бегство из деревни с первыми петухами, пока солнце не встало. Наивный, я почему-то думал, что мёртвые спят.

Я не знал и не старался догадаться, как именно распространяется эта убийственная гниль, поэтому на всякий случай запер и забаррикадировал вечером двери и окна вечером, чтобы через несколько часов выскользнуть из дома и бежать, пока солнце не встало и не началась летняя жара, от которой зловоние мёртвых становилось способным кого угодно повалить в обморок.

Однако в седьмой раз проснулся я не с первыми петухами, как всегда, а намного раньше – из-за жутких криков и грохота, что наполнили деревню. Я слышал, как крики обрываются с отвратительным хрустом, как они тонут в хрипе, от которого кровь стынет в жилах, как они просто стихают, оставляя за собой лишь давящую тишину в ночной тьме.

Стало светать, но петухов я не услышал. Я должен был убедиться, что за мной не будет погони, и стал следить за тем, что происходило снаружи. Со временем стало достаточно светло, и я начал различать сновавшие туда-сюда силуэты. Сомнений не было: живых среди них уже не осталось.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.