2 года в сапогах: Армейские истории. Антология Армейских Приключений

– Что за смешки в строю? – сержант грозно зыркнул на солдат для профилактики. Это после ужина молодежь вывели на плац, разучивать строевую песню. – Что щенки? Смешно? После отбоя в сушилку. Слоны. Ваш косяк.

– Ну, всё вешайтесь, – зашикали слоны на духов, – в первый день попали. Все вешайтесь.

Витька не понял почему, только ночью он узнал, что оказывается кроме слонов – их, духов не может тронуть никто. Тут иерархия особая, деды учат черпаков за косяк слонов, а те в свою очередь учат слонов, за любой их косяк, а так же за косяк духов. Слоны были шикарно прокачаны после отбоя черпаками и на взвод молодых, накинулись всей сворой. У них это тоже было в первый раз. Духи же пришли, теперь они старше на полгода стали.

– Упор лежа принять!

– Отставить! Упор лежа принять!

– Делай раз!

– Два!

– Полтора!

Духи отжимаются. Руки дрожат, пот по лбу стекает на глаза. В сушилке-то еще и жарища. Так в течении часа. Слоны прокачивают и приговаривают. Руку в карман положишь, карман набивают песком и зашивают. Ремень не затянул, отрегулируют по объему головы и носи себе на здоровье, что ни вздохнуть, ни пернуть. На кителе верхние пуговицы не расстёгивать. Кирзачи должны блестеть как у кота, сами знаете что. Воротничок всегда белый, никакой еды или крошек в карманах. Порядок везде и во всем. Тумбочка без лишних вещей. И так далее по списку.

Перед отбоем распустили духов по одному из сушилки в расположении роты. В туалет успели сбегать и опять сбор на взлётке.

Дежурным по части заступил замполит. Он велел духам раздеться по пояс, прошел, посмотрел. Переписал фамилии тех, у кого синяки или подтеки. Не дай Бог кто-то уже попал под молотки. Довольный скомандовал «Отбой».

Воротнички пришлось стирать и подшивать уже после отбоя. От силовых тренажей и отжиманий в сушилке воротник стал грязный. Витька быстренько простирал воротничок под водой с мылом. Насухо отжал и встряхнул. Заодно умылся, не забывая про подмышки и ноги, потом занял очередь в бытовку за утюгом. Все делалось тихо, без звука, но казарма не спала.

В спальном помещении не громко играло радио. Все уже угомонились. Деды просочились в столовку хавать «ништяки», дневальные готовились к мытью взлётки и шикали на духов, которые бегали с воротничками. После того как мылась взлётка по ней уже не ходили, а ходили по кантикам с обоих сторон взлётки, что бы не оставлять следы на линолеуме.

Ну, вот и подшились. На обратном пути его зацепил дневальный. Приказал наполнить ведра водой в сортире и принести в коридор. Витька притащил ведра с водой и быстро свалил, пока не припахали мыть полы. Только здесь это не положено.

Дежурный офицер зайдет, а дух в трусах моет взлётку. Вот и вздрючат весь наряд, от дежурного по роте до дневального. Особенно когда замполит дежурит, то он и наряд еще снимет. Легко местами поменяет, и сержант будет взлётку драить, а дневальный им командовать. Так что никто не рисковал.

В сортире часто припахивали. Особенно если на тумбочку залетит по залету черпак или не дай Бог дедушка. Все делал за них второй дневальный, а тот брал в помощь духов. Только что бы никто не видел.

Витька закрыл глаза, сквозь говор дедов в дальнем углу казармы, засыпал.

Ни фига себе попали в часть…

Взвод охраны

Военная часть, куда попал Витек, состояла из одной роты. Рота делилась на три взвода. Два взвода ходили в подземный бункер на боевое дежурство, по простому БД. Бункер носил кодовое название «Центр» и состоял из трех этажей под землей и запутанным лабиринтом коридоров. Также на территории части, кроме казармы и ученического корпуса, находились несколько складов и хоз. постройки.

Все солдаты прошли через собеседование с замполитом. Витька зашел в кабинет к полковнику, ответил на вопросы. Он имел гражданскую специальность электромонтера, и замполит его отправил к электрикам в котельную под командование майора Майорова. У Майорова с электриками был полный порядок, но на котельной оставил и автоматически. Так Витька попал во взвод охраны.

Замполит быстро отсеял молодых – шофера в гараж, повара в столовую, электрика и котельщика в котельную. Всех направил на стажировку. Остальные духи отправились в учебный корпус, на уроки азбуки Морзе, где готовили специалистов для БД.

Те, пацаны, кто не имел слуха и не улавливал морзянку, косил от учебы и не прошел стажировку, попали тоже во взвод охраны, а взвод охраны метался по нарядам и в пахоте.

Пахоты было много. Хлебозаводу нужны дополнительные руки. На теплицу требовались помощники. Пилорама ждала бойцов для разгрузки и погрузки досок. На продовольственном складе перебирать овощи. На свинарнике убирать за свиньями и глушить крыс. Разгружать фуры на дальнобойных стоянках. Пахоты всегда и для всех хватало. Кроме основных работ гоняли еще в командировки, дальние и ближние.

Распорядок дня для был простой. Дни ничем не отличались друг от друга, утром с развода на работу, после обеда в наряд, сутки в наряде и опять тоже самое. Тумбочка чередовалась со столовой. В патруль и на КПП пока не ставили. Молодым не доверяли. Сдав наряд, шли на ужин. После ужина духов гнали на чистку картошки до отбоя. Подшивка, прокачка, отбой. Подъем, пахота, наряд. Круговерть первого полугода.

Одна радость – письмо придет или в воскресение не в наряд, то тогда телик на пару часов.

Ну, и совсем уж фантастика, если дежурный офицер принесет видеоплеер с кассетами. Стоит Витька на тумбочке, а в «Ленинской комнате» вовсю грохочет боевик с Ван Даммом, «Смертельное оружие или «Полицейская академия». Ржут все довольные. Ночью сержанты смотрят ужастики, один раз притащили кассету «Лики смерти». Потом ходили, рассказывали всем.

Кроме тумбочки разводили на столовку, а там ожидала дискотека. Тарелки, ложки, кружки и бачки. Полы и столы. Чистка картошки. Все уже знакомо.

Патрульным Витьке больше нравилось ходить. Два часа ходишь – два отдыхаешь. Ну, как отдыхаешь, ночью спать дадут, а вечером припашут как обычно. Патруль не суточный, а по 12 часов. Так вот, два круга, каждый по часу. На всем маршруте стояли грибки, похожие на телефонные будки, под металлической крышей грибка находится телефонный аппарат. Только аппарат имел одну кнопку и телефонную трубку. Время от грибка до грибка зависело от расстояния, например до одного грибка 15 минут, а до следующего 7. Не нажмешь вовремя на кнопку – верещит сигнализация.

В казарме, на стене, за спиной дневального, висит карта маршрута с местоположением грибков, который обозначался номером и оснащался на карте лампочкой. Не нажал патрульный вовремя на кнопку – лампочка загорелась красным цветом. Дневальный набирал по телефону номер грибка и дозванивался на него. Патрульный отвечал на звонок и докладывал обстановку. Система была старая, еще советская, но звенела и работала исправно.

Молодые по началу не успевали доходить до грибка за положенное время и сигналка звенела, поэтому звук просто отключали, а лампочка, да и фиг с ней горит и горит. Главное, что бы офицер не заметил.

Раздолбайство всюду и везде.

Нычки

Молодые бойцы всё теснее общались и всё больше узнавали друг друга, сплачивались в компашки по два – три человека, корешились. Витька со всеми был в нормальных отношениях. Вместе по нарядам летали и вместе на работы ходили. Вместе пуд соли ели. Ну, и «ништяки» делали пополам. Никто друг от друга не крысил, не прятал по карманам.

Разные варианты могли быть, где держать нычку. «Центровые» – те, кто на Центре морзянку отстукивали, у себя под землей и ныкали. У ротных возможностей было больше – котельная, столовка, гаражи и художка.

В столовой на кухне в помощниках у главного повара метался земляк Витьки. Максим паренек веселый, терпеливый, только доставалось ему по первое число за косяки на кухне. В столовке все было на виду, прапора постоянно шмонали и пересчитывали продукты. Сержанты хавали картофан по ночам и палили каждую конфетку. Дежурный по столовой и сам повар, старшего периода, тусовались там часто. Подальше от начальства, поближе к кухне, как говорилось в известном фильме.

Костя служил штатным художником, и надо сказать художником он был от Бога, в последствии его талант ушел на набивании тату сослуживцам. В художке Костя числился пока еще стажёром, а заправлял там крутой черпак Песок. С ним, все знали, шутки были плохи. Поэтому художка – не правильная нычка для духов.

Еще был гараж, но это территория «карданов». Шофера служили обособленно от всех. Командирский водила Диман возил полкана на «Уазике» и потому постоянно бывал на гражданке. Часто привозил ништяки, кассеты для видео и аудио магнитофонов, покупал на деньги роты. Авторитетный парень, с которым лучше дружить, и за мелочь или услугу Диман мог с гражданки привезти что угодно. В наряды он не ходил и никто, никогда, его не трогал.

Остальные «карданы» шоферили на «Зилах», иногда бегали в наряды, иногда были на работах, если не было выездов или накосячили, но… в гараже пахота была всегда. Даже если её нет – придумают сами себе, лишь бы в наряд не ходить.

Котельная самое подходящее местечко для нычек. Там у «Мазуты», так звали Вовку кочегара, всегда духи ныкали посылки, заначки и передачки.

Маршрут патрульного обязательно шел через котельную. Что бы перекусить достаточно было забежать к Мазуте, а как же сигнализация, спросите вы? Нужно было все лишь заранее договорится с дневальным, он отключит звук в роте, будет гореть лампочка, но её можно прикрыть.

Солдаты одного периода помогали друг другу, рука руку моет и завтра тот, кто дневалит, отправиться в патруль и наоборот сегодняшний патрульный встанет на тумбу.

Но любая еда всегда заканчивается и тогда голь на выдумку хитра.

После отбоя, на маршруте нужно было, всего лишь, свернуть к столовой. У черного хода Витьке передавали или прятали котелок с картошкой, если еще и почистят, и нарежут, то вообще отлично, если нет, то Мазута справится.

Витька двигался по маршруту, и в котельной передавал котелок Мазуте, который вечно дежурил там и следил за печью. Тот кидал картошку на сковородку

Солдат через 60 минут забегал в котельную, быстро хавал с пылу, с жару, картошечку и возвращался на маршрут. Второй патрульный, так же приходил в котельную и ел, когда проходил по маршруту. Мазута добрый. Он еще и чай вскипятит. Печенье и пряники были. Время от грибка до грибка, напомню, строго ограниченно. Поэтому надо было все быстро делать, и хавать и кнопки нажимать, и дневального не подставить. Лучше уж что бы лампочка все-таки не горела.

Как-то вот так.

Так что хорошая служба – армейская дружба.

Тренаж

Подъем прогремел ровно в шесть. Бойцы повскакивали с коек, стали бешено одеваться, выбегать на взлётку и строиться. У Витьки все тело болело, побои сказывались, руки ломило от напряженной прокачки каждой ночью.

«Служба есть служба» – ворчал сержант. Сегодня он нам обещал день тренажей, а то дежурный по части жаловался, что духи не успевают отбиться. Подъем, зарядка, прошли на корточках от плаца до бани, все насквозь сырые от пота. На улице уже не май месяц. Потом водные процедуры. Завтрак ничем особым не удивил. Каша как каша. Кусок хлеба, масло, бромовый чай. Может и не бромовый, кто знает, но деды многозначительно хихикают и пьют чай из пакетиков.

После завтрака начались тренажи, и потом после обеда, и еще раз после ужина. На сытый желудок особо не попрыгаешь.

Что такое тренаж «Отбой-Подъем»? Сержант зажигает спичку и пока она горит все должны улечься в койки. Спичка гаснет. Что бы ни скрипа, ни звука в помещении.

Сержант стоит и слушает.

– Раз скрип.

– Два скрип.

– Три скрип. Рота подъем. 40 секунд.

Всё заново. Витька спрыгнул с кровати, ноги в штанины не попадают уже, сунул руки в рукава, ступню в портянку и в сапог. Бойцы в сотый раз выбегают на взлётку. Сержант ходит проверяет.

Все ли в комках и сапогах стоят. Ремни не надо при подъеме брать.

Сержант достает снова спичку, чиркает по коробку.

– Рота отбой. Время пошло.

И заново.

В 10 вечера на «Отбой» пришел дежурный по части проверять. Все парни отбились без скрипа. Молодцы, быстро учатся. Одно плохо, взлётка в черных полосах от армейских сапог. Кто будет стирать? Дневальный и будет. Кто у нас сегодня дневалит?

Ну давай, браток, надраивай.

Стоит Витька на тумбочке, усталый, запарился. К стене прислонился, дремлет, а это строго запрещается. Службу блюсти надо, а не просто стоять на тумбе.

Надо помнить всегда, кто в роте из офицеров и подавать команду: «Смирно», когда войдет старший по званию, тут же подбегает дежурный по роте и докладывает: «В роте без происшествий».

Приходит замполит или командир, то и офицер его встречает.

Замок, зам. ком. взвода, в канцелярии сидит. Ротный идет. Подал команду. Так, Замок ушел. Ротный ушел, покурили, вернулись, подал команду. Заходит прапорщик с продсклада, а Витька, смотрит на «звездочки» на плече, да возьми и подай команду. Полковничьи погоны померещились. Перепутал прапора с полканом. Так у обоих по две звезды, только размеры у звезд разные.

– Рота смирно!

Из каптерки выламывается дежурный по роте, сержант Дворников. Из канцелярии ротный, капитан Марков. Стоит старший прапорщик перед ними, которому никто и никогда не подавал команды «Смирно».

Рукой махнул, да потопал в столовку пересчитывать продукты. Ротный что-то матюгнулся на сержанта, типа бойцы званий не знают. Дворников отвесил подзатыльник Витьке и отправил «на очки» после ужина.

Каждый день что-нибудь да случится.

Ну, не дня нет без приключений.

Залетчики

Сидит Толик на корточках перед писсуаром и лезвием бритвы скоблит по кафелю. Витька зашел в туалет. У него сегодня тоже залет. Ага, из-за прапора.

Взял Витька ведро, стал наполнять водой и одновременно хлорку сыплет. На Толика смотрит. Ну, парень попал, уже пару дней, каждый вечер, здесь до отбоя сидит. Учудил Толик на днях. Решил закосить и нажрался таблеток, и где только взял, чудик. Пена горлом пошла, судороги, скорую вызвали, увезли в больницу желудок промывать. На следующий день пацана вернули в часть, а куда его девать? Замполит в штаб не стал докладывать, зачем зря сор из избы выносить.

– Пусть служит, может ума наберется, – сказал на разводе перед строем командир.

Толик из деревни. Реально из деревни. Даже говорит с акцентом. Вот он здесь и сторониться всех, ведет себя как отшельник в тайге или тундре. Где они там водятся, отшельники.

Толика после такого косяка физически не трогали, но на «очки» развели. Да, да! И пальцем не трогали и в сушилку не водили отжиматься, а может он в петлю потом полезет, кто его знает, что у него на уме.

Витька промыл очки водой с хлоркой, взял лезвие и пристроился рядом с Толиком. Туда-сюда сослуживцы бегают, к отбою готовятся. Почти все духи еще на ЧК (Чистка Картошки). Слоны курят и справляют естественные надобности. Те, писсуары что духи чистят не трогают.

Все понимают, что это такое.

Все, да не все.

Входит сержант Чича. Тот который вчера Костю чуть не покалечил. Отжимается Костян за то, что сигу не нашел дедушке, а совок уже получил за это кренделей. Вот и учит нашего художника уму-разуму. Чича шел по расположению спальни, видит Костян отжимается, разбежался вдоль взлётки и носком сапога вдарил парню под дых.

Слоны часто руки распускали, но так, что бы следов не оставалось, иначе замполит на телесном осмотре не дай Бог что найдёт, всей роте мало не покажется. Поэтому духа лучше задрочить на плацу или в упоре, чем на дисбат уйти.

Чиче всё не почем. Вот и сейчас что-то задумал недоброе. Рядом человек пять его земляков стоят. Курят пацаны, юность вспоминают. Чича затягивается, жертву выбирает. Витьку выгнали из сортира. Отхлестал Чича Толика и мордой в писсуар ткнул. Поржали, разошлись слоны.

Витька заходит в сортир, видит, Толик лежит в луже крови и лезвие из руки торчит, а из вены кровь хлещет. Солдаты прибежали, ремнем руку пережали, дневальный скорую вызвал. Ротного из общаги вызвали. Медики приехали, увезли парня.

Хотел бы наглушняк, то сделал бы, а так спектакль только разыграл, а может и нет, ну не хочет парень лямку армейскую тянуть.

Толика больше никто не видел. Говорили, в дурку увезли, а может всё-таки в деревню уехал?

Замполит допрашивает духов, теперь и Чича с Витьки не слезет. Вызвали сержанты Витьку в каптерку. Провели беседу.

– Понял?

– Да, понял, понял…

На следующий день приперся старшина. Старший прапорщик, контрактник, ушлый мужик, недавно в роте, без году неделю. Замполит дал ротному задание – найти виновника, того, кто довел Толика до суицида. Капитан зарядил старшину на это дело. Старшине сразу слили что Витька был на очках. Зажал он Витьку в бытовке. Прописал под дых, а удар у старшины тяжелый.

Схватил за шею и говорит.

– Ты Толика и довел. Сержанты видели. Чича видел, как ты отмудохал пацана. Так что вариантов у тебя в принципе нет. К замполиту идем, признаваться будем.

Витька, испугался, старшина сказал, что в наряд его не поставят. Ночь не спал, ворочался, нервничал, сержанты передали что бы все на себя брал.

Утром, после завтрака, на разводе, набирали команду на картошку в один из подшефных колхозов в Московской области. Минимум на десять дней. Витька, не думая, вышел из строя. Тут же офицер скомандовал: «Налево! На КПП шагом марш!»

На кэпэшке «кардан» уже подогнал «Зилок». Пацаны залезли под тент, и машина выехала из ворот КПП в область. Вот так Витька избежал и старшины, и замполита и Чичи, а если ушел бы в наряд, то не избежал бы.

Когда вернется, забудут все. Толика жалко, конечно, ну, он хитрый блин, сам свалил, а Витьке досталось.

Бутер

Снова побег. На картошке убежал Ушастый. Вот так взял и свалил. Искали с пацанами, потом ментов подключили, а началось всё с того, что…

Вышли бойцы на уборку урожая, кидали то картошку, то капусту. Все на виду, все рядом. Ушастый говорит в туалет надо. Раз ушел, два ушел, три. Всё дольше были походы. Привыкли, что парень отсутствовал много раз и вот он не вернулся из туалета. Ну не провалился же, в поле.

Сначала забыли, вечером спохватились, думали, может на «красный крестик» попал. Офицер не парился, говорит: «Да, куда тут бежать, одни поля».

Ушастого не нашли не вечером, ни ночью, ни на следующий день. Рядом проходила железная дорога. Вот и рванул на «железку» чудило.

Взвод сразу вернули в часть. Случай с Толиком уже забыли. Какой нафиг Толик, когда такое событие. Домой к Ушастому менты пришли, отзвонили командиру: «Не появлялся»

Стали ждать сводки из милиции. И что думаете?

Привезли парня.

– Куда бежал?

– Домой к маме.

– Служить не хочешь?

– Хочу, погостил бы денек и назад пришел.

Вернули парня в часть. Как командир договорился, никто не знал, но Ушастый остался в роте, работал на свинарнике и в наряды ходил. Духов прокачали в сушилке за залет сослуживца. После отбоя духи подняли залетчика и отвели в сортир. Витьку позвали тоже. Били не долго, но так, чтобы запомнил, что бегать нельзя.

Скоро Ушастый снова отличился.

На утреннем осмотре при команде «Вывернуть карманы!» из кителя посыпались хлебные крошки. «Это залет боец», и никого уже не гребет, где взял – в столовой или на свинарнике.

Это залет боец!

После ужина духов, центровых и ротных, согнали в сушилку. Что бы не запалили офицеры, солдаты в сушилку приходили по два-три человека. Духи упор лежа приняли, ждут худшего.

Чича вошел, довольный, улыбается. Шоу начинается.

– Кто ж не наедается у нас? Ухо ты что ль? Шас покушаешь, а парни посмотрят? Да?

Достает из-за пазухи, завернутую в газету, буханку хлеба. В полутьме было не разобрать, но Чича показал и рассказал. Буханка черного хлеба была разрезана пополам, мякиш удален, а внутри вместо него, слоями лежала крупная соль, перец и горчица.

Офигеть!

Дали бутер Ушастому, а духи отжимались, пока пацан давился. Чича сжалился, что было редким явлением, велел принести кружку воды. Дневальный принес, но не помогло, пока не доел весь бутер, сушилка не опустела.

Ушастый на толчке блевал. После отбоя его снова подняли духи и отвели в сортир, и Витьку опять позвали. Били дольше. Жрать нельзя, а если жрешь, то делись и без палева.

Скоро Ушастый снова убежал.

Больше никто его не видел. Ну, и зачем таких в армию берут? Остальные только страдают. Так пусть дома сидят у мамки и титьку сосут, а если б с автоматом убежал. Да не дай Бог пострелял бы кого.

Носит же земля таких.

Не за понюх табаку и Родину продадут.

Побег

Ушастый летал из наряда в наряд, а после наряда зависал на чистке картошки. Вот и в этом раз до отбоя не успел, пришел после отбоя, сел на табуретку, взял нож и ударился в пахоту. Сегодня один на ЧК, залетчиков больше нет. Бачок наполнил, дежурному доложил, что закончил, осталось очистки убрать и пойдет отбиваться. Дежурный дал добро и ушел в ленинскую фильм смотреть. Ухо аккуратно подмёл, убрал за собой, и решил перед сном покурить. В столовой был черный вход, рабочие по столовой даже внимания не обратили, как парень вышел на крыльцо.

Стоит, курит, осенний ветерок дурманит голову. Шальные мысли покоя не дают.

Ушастый докурил, затушил бычок и двинулся, но не обратно в казарму, а в другую сторону. Добрался до пробоины в заборе, в самом дальнем углу части, через которую деды бегали в самоволку и двинулся вдоль забора с внешней стороны.

Что бы не вызвать подозрений, беглец вышел к КПП и направился к трассе за поворотом. Ночь уже, одна за другой пролетают машины.

Вдруг фура тормознула.

– Куда?

Солдат сел. Водила расспрашивает. Откуда, куда. Дальнобойщики любят поболтать. Ушастый придумал, в отпуск едет, деньги пропил, вещи украли. Теперь на попутках добирается домой. На судьбину пожаловался.

– Откуда?

Ушастый взял и назвал первый город что пришел на ум.

– Из Тамбова.

Судьба Ушастого помотала по горам и весям, но до Тамбова он добрался месяца через два. Чисто случайно. Солдатскую одежду давно сменил на гражданскую, питался, чем Бог подаст и бабки сбивал, разжалобив судьбиной горькой на автовокзалах да стоянках. Родной дом, аж в Архангельске, путь туда далек, на попутках не добраться, но там и искать будут в первую очередь.

Попутка остановилась в Тамбове, Ушастый спрыгнул на асфальт, поблагодарил и дальше потопал. Вокзал впереди, видит дембель в военной форме идет, с аксельбантами, а вот лицо знакомое какое-то.

Вот так встреча, да это ж солдат с нашей части. Ушастый пока бегает, пацаны уже демобилизоваться начали.

Встретились, пошли дембель обмывать. Беглец наперебой спрашивал, что там в части было после побега. День за днем пролетали незаметно, Ушастый уже неделю жил у отслужившего на хате в деревне под Тамбовом. Пили, гуляли, девок вводили.

Скучно стало.

– Рванем в город? Дискотеки, девчонки?

Сказано – сделано.

В городе на танцах дембель завязался в драку, попали под раздачу. Приехали менты, всех повязали.

Сидят в обезьяннике, не кипишат, менты личности устанавливают. Пробивают пацанов по базам и опа-на. Бегунок попался!

В общей сложности дали Ушастому шесть лет. Через полгода вышел по амнистии, на улице уже июнь, не бежал бы, то отслужил ровно год, а теперь свободен и держит путь домой.

С чистой совестью и чистыми погонами.

Госпиталь

Витьку и пацана из второго взвода, отправили в командировку, на этот раз в Москву, в воинский госпиталь.

Солдат задействовали на внутренней отделке корпусов и более тяжелой работе, сруб деревьев. Тополя, того и гляди, оборвут ветками электропровода. В госпитале лечились офицеры и солдаты, которым требовалось хирургическое вмешательство.

Витьку и пацанов заслали на спил тополей, управляли там старослужащие с разных подразделений части. Госпиталь, местечко сладкое, мечта – скоротать время до дембеля в столице. Деревья пилить деды даже и не думали. Духи есть.

Заправлял здесь старший сержант Поп, а Попом рулил старлей, который толкал дрова налево и гнал сверх плана каждый день. Солдаты поднимались засветло и приходили в корпус уже вечером.

В выходные деревья не пилили. Разводили на работы в столовую, принеси, подай, почисти, убери, помой, покрась. Витьке поручили художку, подписывать емкости на кухне. Вырезал из картона трафарет и красной краской наносил надписи на бачки, но такая халява была не каждый день.

В субботу надо было шарится, чтобы не попадаться на глаза дедам, те бухали на местной дискотеке, щупали москвичек и весело проводили время. Возвращаясь, издевались над духами и метелели их куда не попадя, а причина найдется.

Пробежала мышь – бей. Не убил – лови лося.