Возвращение Повелителя. Моя первая волшебница

Когда же СССР распался, проект был признан бесперспективным. Сверхсекретный бункер законсервировали, оборудование пустили на металлолом, ну а дискеты растащили по домам уволенные сотрудники. Да, возможно они были осторожны и форматировали дискеты перед личным использованием. Но теперь-то мы знаем, что хитрая программа выделяет для себя ма-аленький фрагмент диска, который компьютер попросту не видит и поэтому не может его почистить.

Зато этот скрытый фрагмент замечательно копируется вместе с любыми другими файлами! Оказавшись на новом носителе информации, вирус начинает «прорастать» при каждом запуске программ на компьютере и постепенно внедряется в них. Но его интересуют далеко не все программы, а только лишь те, при использовании которых у человека возникают наиболее яркие эмоции. Так этот вирус и кочует – с диска на диск, с компьютера на компьютер, постепенно внедряясь в мозги заядлых любителей видеоигр и порнушки.

Бред сивой кобылы? Полностью с вами согласен! Но ничего более вменяемого я придумать не смог, поскольку варианты с участием цыганок, экстрасенсов и инопланетян, предложенные моим неуемным товарищем Колькой Стрешневым, не вдохновляли меня еще больше.

Более того, мой друг в запале выдвинул еще одно предположение, которое было бредовее всех остальных, вместе взятых. Однако, поскольку Николай Васильевич придумал его не сам, а снял прямо-таки с моих уст, когда ими вещал запертый в арматурной клетке Аваллон Темнозарный – гипотеза имела право на жизнь. И если она хоть в какой-то части могла быть истинной – у меня аж дрожь по телу пробегала от того, какая страшная угроза может таиться в моем высокотехнологичном котелке!

В общем, Аваллон вспомнил, что его дражайший папочка придумал способ, которым можно было протащить в свое земное тело одну из высших сущностей, а потом внедрить ее в сознание другого человека! Необходимость в этом как раз таки имелась. В том случае, если Аполлон возродится на Земле и не вспомнит про иллюзорный мир – ему помогут. Конечно, за такую помощь придется платить, и конечно, подобная плата будет очень высокой, но…

Что, если Страннику в итоге удалось провернуть и этот трюк? И теперь эта самая сущность – неважно, кто он: ангел, демон или бог, влезла мне в голову и в добровольно-принудительном порядке заставляет меня вспоминать мир, находящийся по ту сторону реальности?!

Резон у высшей сущности есть. Если Альтернатива создана мной и мною же может быть изменена, то с моей помощью этот незримый помощник сможет подчинить себе весь Эквилибриум! А, обладая вселенским могуществом там, потом можно уже и на власть в реальном мире претендовать…

Блинский-блин, до чего же я дожил! Я уже на равных соотношу реальность и иллюзию в моей голове! Вот до чего меня довел мой удивительный внутренний мир!.. Когда же я снова туда вернусь?!

Во всяком случае, это будет еще не скоро. А сейчас у нас на повестке дня – Новый год! И сегодня мы с моей дражайшей супругой Глафирой Сергеевной летим в Лондон – на корпоратив «Годсхенда», в котором будет участвовать все руководство компании, а также ее владельцы – семейство Ротшильдов.

Судя по тому, с какой скоростью нам была оформлена британская виза, ныне недоступная подавляющему большинству россиян, «хозяева жизни» желают лично взглянуть на плод своих многолетних трудов – на мою драгоценную компьютеризированную голову. Ну а заодно уж и на того русского мужика, коему выпала великая честь ее носить, кормить и расчесывать.

Что ж, пусть большие боссы тешат свое величие. А я со своей стороны попытаюсь разговорить их на предмет секретных корпоративных исследований. Ведь этот разговор буду слышать не только я – секретный чип в моем телефоне транслирует все переговоры на компьютер Сани Ерохина.

Насколько я понимаю, наш бывший сисадмин Александр Ашотович уже не безработный. Он-то это напрямую не говорит, но делает намеки на то, что наша спецура приняла его в свои ряды в качестве внештатного сотрудника. Через Александра я держу связь с двумя Владимирами – сотрудниками из управления «К», которые завербовали мой телефон и используют его в оперативной игре с британской разведкой.

Оказывается, наши спецслужбы давно уже положили глаз на интенсивно развивающуюся компанию с неизвестными источниками финансирования и международной филиальной сетью, из-за которой беззастенчиво торчали уши секретной службы Его Величества. Вездесущие и неуловимые российские хакеры без особого труда проникли в давно не обновлявшуюся и безнадежно устаревшую систему безопасности головного офиса «Годсхенда». Теперь они могли дистанционно отключать камеры наблюдения, стирать архивные видеозаписи, принудительно перезапускать сервер и даже ненадолго вырубить электричество в здании.

Проблема заключалась лишь в том, что система безопасности физически не соединялась с суперзащищенной корпоративной компьютерной сетью. Поэтому единственным вариантом получения сведений о тайной деятельности компании рассматривался тот, при котором кто-то проникает непосредственно в здание головного офиса в Лондоне, подключается к любому из компьютеров и скачивает его содержимое. В перспективе, эта информация могла стать плацдармом для изучения баз данных, расположенных на центральном сервере компании.

Как вы уже догадываетесь, этим «кем-то» должен был стать я. После того, как я сообщил Ерохину, что еду в Лондон тусить на новогоднем корпоративе «Годсхенда» – мне ненавязчиво предложили совместить приятное с полезным. А затем мне по почте пришла посылка без обратного адреса, в которой оказался винчестер с беспроводным контроллером, способным дистанционно подключаться к моему шпионскому телефону. По сути, моя функция была чисто утилитарной. Я должен был добраться до любого компьютера в центральном офисе, разблокировать его и подключить к телефону. А дальше телефон, по идее, должен был все сделать сам.

Операция представлялась мне не особо сложной – учитывая, что моя супруга с недавнего времени является сотрудником «Годсхенда». Из опыта совместной жизни я знал, что Глафира всегда записывает пароль к компьютеру на обратной стороне клавиатуры. А уж вытащить карту-пропуск из внутреннего кармашка ее вечно расстегнутой сумочки смог бы, наверное, даже и малолетний ребенок. По большому счету, мне оставалось лишь узнать, где в центральном офисе находится отдел международных проектов и рабочее место моей супруги. А дальше, как говорится – дело техники…

И вот мы уже в лондонском аэропорту Хитроу. Глафира была здесь неоднократно и знает, где что находится, поэтому идет вперед уверенной легкой походкой от бедра, рассекая толпу. А вслед за ней следует багаж – чемодан на колесиках и тот, кто его за собой тащит. Нас даже встречают – человек с бейджем «Годсхенд» и с табличкой «супруги Алексеевы» стоит на выходе из таможенной зоны.

– Билл Берлингтон, – по-русски, но с характерным американским акцентом представился встречающий. – Заместитель директора службы безопасности «Годсхенда». Мне поручено сопровождать вас во время вашего нахождения в Лондоне. Прошу пройти со мной к выходу из аэропорта – там ожидает предоставленный вам автомобиль.

На стоянке перед зданием аэропорта, куда непрестанно подъезжали и отъезжали автомобили, обнаружился лимузин с корпоративным значком «Годсхенда». Его водитель, индус или пакистанец в служебной униформе, принял наш чемодан и чинно открыл перед нами дверь. А когда мы уже разместились внутри, из радио зазвучала приятная, ненавязчивая музыка – марш шотландской гвардии. Все прям-таки по высшему разряду, как у здешних пэров и лордов! Ну, здравствуй, старушка-Британия – русские пришли!

Дорога к отелю шла прямо через центр Лондона, и здесь было на что посмотреть. Открыв рот, я разглядывал проплывающие мимо меня памятники, особняки и дворцы. Альберт-Холл, Букингемский дворец, Вестминстерское аббатство, Биг-Бен и примыкающий к нему парламент величественно проплывали за окном лимузина, как символ другой жизни – зарубежной, элитной, лощеной и… ненастоящей.

Да, это была лишь картинка – глянцевая и завлекательная. Однако, когда автомобиль останавливался на перекрестках, передо мной представал совершенно другой Лондон: суетливый, озабоченный и постоянно куда-то спешащий. На тротуарах было очень много мигрантов – британская столица стремительно превращалась в многоязычный, живущий сегодняшним днем Вавилон, где деньги правили бал и были мерилом всего.

Отель «Парк Плаза» располагался в центральной части города, прямо напротив комплекса парламента. Сзади него находился огромный вокзал «Ватерлоо», и поезда проходили прямо под окнами нашего номера, в котором мы оставили наши вещи. А еще чуть подальше, на улице Ватерлоо, ставшей всемирно известной благодаря одноименному сериалу, располагался центральный офис «Годсхенда» – пятиэтажное офисное здание в модерновом стиле, с собственной огороженной территорией и автостоянкой.

– «Оранж»… То есть «Апельсин»? Мы точно туда приехали? – с сомнением произнес я, рассматривая вывеску, на которой, собственно, и был изображен упомянутый фрукт.

– Точнее некуда, – съязвила Глафира, дав отмашку водителю, что в его услугах более не нуждаются. – «Оранж» – это корпоративное кафе «Годсхенда». Здесь наши сотрудники обедают, ужинают, а иногда так даже и завтракают. Здесь же проходят всевозможные вечеринки, фуршеты, корпоративы и всякая прочая лабудень. Кафе соединено переходом с административным корпусом – сюда можно пройти прямо из офиса, не замочив ног и даже не успев замерзнуть. Кстати говоря, Ричард обещал встретить нас в вестибюле.

– Что еще этот британский сухофрукт тебе наобещал? – проворчал я, но Глафира предпочла «не услышать» мою последнюю реплику. Вскоре она уже прикладывалась щечками к гладко выбритой холеной аристократической мордашке вице-президента «Годсхенда» – на пару мгновений дольше, чем это было положено приличиями.

– Театр начинается с вешалки, а корпорация – с театра! – усмехнулся Ричард, эффектным жестом принимая пальто Глафиры (едрить-кудрить, это вообще-то моя обязанность!) – В этом здании раньше находилась модерновая сценическая площадка, здесь ставили спектакли еще во время вьетнамской войны. Секс, наркотики, рок-н-ролл и все такое прочее – отец мой в молодости частенько сюда захаживал. Однако времена изменились – в двадцать первом веке люди перестали ходить в театры. Когда у каждого есть интернет и домашний кинотеатр – зачем вообще нужно куда-то ходить? Четверть века назад «Оранж» захирел и обанкротился, а мы выкупили здание и перестроили его под собственные бытовые нужды. Однако концепцию мы сохранили – в центральном зале кафе до сих пор прекрасная акустика. И сцена тоже осталась – время от времени на ней приглашенные звезды выступают. Завтра, кстати, Бритни Спирс ожидаем – в этом году корпоратив будет в ремейк-стиле «Маскарад Миллениум». А вы костюмы с собой прихватили?

– Да нет, как-то… – промямлил я, вспомнив, что перед отъездом Глафира пару раз интересовалась, не сохранилось ли у моего отца приличного костюма начала века? Но я тогда не воспринял ее слова всерьез. А, похоже, зря.

– Не волнуйтесь, – поспешил утешить меня Ричард. – У нас есть все. Разорившиеся театралы оставили нам в наследство кучу театральных костюмов – будет из чего выбирать. А за сценой даже гримерки сохранились – они переоборудованы в приватные гардеробные. Там можно переодеться и привести себя в порядок. Я дам вам ключ-карты от одной из них.

– Приватные, говорите? Ну-ну… – с двусмысленным намеком произнес я, принимая смарт-карту с прицепленным к ней брелоком – гламурным пластиковым розовым сердечком. Но Ротшильд-младший намека не уловил, поскольку эта двусмысленность могла быть понята только носителем русского языка.

– Игорь хотел сказать «большое спасибо»! – уточнила Глафира, исподтишка отвесив мне болезненный пинок по лодыжке. – Мы обязательно воспользуемся вашим предложением!

– Буду рад помочь! – расплылся белозубой улыбкой англичанин, небрежным жестом давая отмашку Берлингтону, что тот пока может быть свободным. – Насколько я понимаю, вы только что из самолета. Вы голодны?

– Да, перекусить не помешало бы, – ответил я, игнорируя вежливое отрицание супруги, за что получил второй пинок, уже по другой лодыжке. – Авиационная кормежка усваивается как-то очень быстро. Уж не знаю, чем таким там нас кормят, что после рейса опять есть хочется?

– Да-да, я тоже не раз такое замечал, когда летал в эконом-классе, – согласно закивал Ричард. – К сожалению, кухня «Оранжа» сегодня не работает, а зал закрыт в связи с приготовлениями к завтрашнему вечеру. Однако у нас имеется лаунж-бар – он открыт в любое время дня и ночи. Еда там самая простая – пицца и бургеры и хотдоги. Но офисным полуночникам и фастфуд за счастье. Я и сам, случается, там перекусываю – прошу вас пройти за мной на второй этаж.

Лаунж-бар располагался на месте бывшей театральной ложи. От зала его отделяла прозрачная стена, через которую было видно, как в центральном зале работники расставляют столы, развешивают гирлянды шаров и таскают музыкальную аппаратуру. А администратор кафе, коренастый бритоголовый крепыш с военной выправкой, стоял на сцене, рявкал в ненастроенный микрофон и тыкал пальцем во все стороны, раздавая указания подчиненным.

– Успеют ли до завтра? – озабоченно спросила Глафира, обратив внимание на длиннющий список в руках «главного по тарелочкам». – Я месяц назад видела этот список на столе у нашего секретаря Сьюзен. Там одних декораций – целый грузовик. Корпоратив в шесть вечера начнется, а тут, как у нас говорится, конь не валялся.

– О, да, конь тут точно не валялся! – заливисто рассмеялся Ричард, приглашая нас за столик. – Но не извольте беспокоиться. Наш администратор Джефри Кейнс – главный старшина флота в отставке, у него даже тарелки летают и вилки строем ходят. А, как истинный британец, Джеймс пунктуален до невозможности – можете не сомневаться, что завтра в шесть часов вечера двери нашей кают-компании откроются, и внутри будет все на своих местах и в полной боевой готовности.

Насчет еды Ричард оказался стопроцентно прав – нас действительно накормили бургерами, поскольку к вечеру последнего рабочего дня года в лаунж-баре больше ничего не осталось. Но зато эти корпоративные бургеры не шли ни в какое сравнение с тем безвкусным хавчиком, который подают в наших провинциальных забегаловках со словами: «Слюшай, дарагой, этот теленок еще вчера бегал и хвостом вилял!» Я, будучи убежденным противником фастфуда, с удовольствием схомячил английского «теленка» и даже добавки попросил.

А когда на десерт нам принесли мороженое с фруктами – мое сердце совсем оттаяло. Только наш гостеприимный хозяин отчего-то совсем ничего не ел – ограничился лишь чаем с печенькой. Поддерживая беседу, Ричард периодически смотрел в смартфон и изредка переписывался в чате мессенджера. В конце концов, он не выдержал, сообщив:

– Меня ждут в офисе, где собирается все руководство «Годсхенда». У нас в компании принято в последний час предновогоднего рабочего дня подводить итоги года. Я, конечно, могу отказаться, пользуясь привилегиями вице-президента, поскольку находиться в вашем обществе мне гораздо приятнее, чем выслушивать сухие отчеты руководителей, бухгалтеров и юристов. Но это давняя корпоративная традиция, и мне не хочется огорчать отца. Старик, конечно, промолчит, глядя на пустое кресло справа, но потом будет ворчать целый месяц о том, какой я безответственный сотрудник, и что он десять раз подумает о том, кто займет его место после выхода на покой. Зачем? Сэр Джеффри и так много расстраивается в последнее время. Я уж лучше потерплю как-нибудь.

– Да-да, конечно! – согласно закивала Глафира. А потом, внезапно вспомнив о чем-то, спохватилась: – Ричард! Позвольте проводить вас до приемной! Мне нужно со Сьюзен перекинуться парой слов – насчет завтрашнего мероприятия.

– В таком случае – прошу! – поднялся Ричард, галантно указав на коридор-галерею, ведущую в обход центрального зала. – Дамы – вперед!

Где-то я уже слышал такое выражение. Не помню – где и при каких обстоятельствах, но тогда оно тоже меня покоробило. А теперь… Я ощущаю себя, словно брошенная дворняжка! И вроде бы нет причин для ревности, потому что тут, в высоком обществе, не принято чужих жен из-под носа у мужей уводить. Но все же… После ухода Глафиры мне стало как-то муторно на душе. И очень одиноко.

– Скучаем? – внезапно прозвенел женский контральтовый голос за столиком слева. – Составить вам компанию?

Я недоуменно оглянулся. В лаунж-баре, кроме нас, находились и другие сотрудники «Годсхенда» – примерно человек десять. Кто-то решил перекусить после напряженного рабочего дня, кто-то устроил здесь свидание, а кто-то, отпросившись из офиса пораньше, в промежутке между работой и домом уже начал отмечать Новый год.

Но вот клянусь вам, за соседним столиком пять минут назад еще никого не было! И я, погруженный в свои невеселые думы, даже не заметил, как эта особа в черном там нарисовалась! Это просто мистика какая-то!

Получив мой ответный кивок, незнакомка грациозно поднялась, взяв сумочку и подхватив со спинки кресла черный плащ-кардиган, который на мгновение взметнулся и завис, подобно воронову крылу. А черный кринолинный колокольчик, едва прикрытый кружевным пончо, неспешно продефилировал передо мной, открывая стройные ноги на высоких каблуках. Странная какая-то одежда – на девице лет двадцати она бы вполне уместно смотрелась. Но на женщине возрастом под сорок юбка-колокольчик в талию выглядит как-то очень уж экзотично!

Да и в целом эта дама выглядела так, словно собралась выходить на сцену или на съемочную площадку: длинные прямые черные волосы, изящные брови вразлет, фактурно наложенная косметика, темного цвета помада на аккуратных поджатых губках и резко контрастирующие со всей этой утонченной элегантностью оттененные, слегка запавшие льдисто-голубые глаза, окруженные сетью ранних морщинок.

Актриса, что ли? Они, актрисы, такие – сами себе на уме и в своем собственном духовном мире живут. Прямо как я. А вообще-то она красивая. Была… Да, собственно, почему была? Эта особа и сейчас эталон совершенства. Но если бы сбросить с десяток лет и морщин – ее запросто можно на обложку журнала помещать.

Да, точно актриса… Повадки у нее артистические – обычные люди так четко и напоказ жесты не фиксируют. А вот завсегдатаи сцены и экрана – запросто. У них эта профессиональная привычка со временем и в повседневную жизнь переходит.

А то, что незнакомка говорила по-русски и без малейшего намека на акцент, меня особо не удивило. В нашу урбанистично-глобалистическую эпоху за рубежами родной страны живут и работают миллионы русскоязычных людей. В одной только Британии их тысяч триста, не меньше. Однако многомиллионный Лондон – тот еще Вавилон, и русских здесь – капля в море. Неудивительно, что кто-то из моих бывших соотечественников, услышав родную речь, захотел просто пообщаться. Что ж, давайте пообщаемся – делать-то мне в ближайший час все равно нечего.

– С кем имею честь? – вежливо поинтересовался я. Вообще-то мужчинам принято первыми представляться. Но, поскольку инициатором разговора был не я, то и не с меня начинать знакомство.

– Анжела, – артистично вскинув подбородок, произнесла дама в черном. И, задержав голос, тихо уточнила: – Анжела Ротшильд. – И, заметив мои округлившиеся и офигевшие глаза, уточнила еще раз: – Вдова покойного Джеймса Ротшильда, младшего брата сэра Джеффри. А также – миноритарный акционер «Годсхенда». А также… О-ой… Простите, а вы – кто?

– Если вы тоже из их семейства, то вы точно должны знать, кто я такой, – усмехнулся я. Однако, заметив недоумение в стремительно расширяющихся глазах своей собеседницы, я спешно представился: – Алексеев Игорь Владимирович, внештатный сотрудник корпорации. А по совместительству – человек-компьютер, один такой в этом мире.

– Что ж… – широко улыбнувшись и выдержав воистину театральную паузу, произнесла Анжела, а в ее глазах зажглись озорные огоньки. – Приятно познакомиться, Игорь. Но вы совершенно правы – в этом мире только лишь я знаю, кто вы такой. С возвращением, Странник!

Глава 2. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

– Э-э… – только и сумел выдавить я. – Э-э?

– Эрида, к вашим услугам, – улыбнулась дама в черном. – Я – ваш ангел-хранитель. Я вижу, вы слегка удивлены?

Я удивлен?! Это, знаете ли, сильно мягко сказано! Да я был просто в шоке! Представьте, что вы у себя дома, вооружившись парой бутылочек пива, смотрите старый добрый кинофильм про Дикий Запад. Неспешно потягивая пивасик и расслабляясь после напряженного трудового дня, вы снисходительно смотрите, как отважный ковбой отстреливается от наседающих на него бандитов: пули свистят над головой, враги стройной шеренгой отправляются на тот свет, а наш главный герой все так же цел, невредим и чист. И, в общем-то, ближе к середине сюжета уже предельно понятно, чем дело закончится.

Да, подобное игровое кино по-своему интересно и порой вышибает слезу, но даже и отдаленно не воспринимается, как реальность. А декорации на заднем плане вообще бутафорские – какой позор! И вдруг главный герой… выскакивает прямо к вам в комнату и ненавязчиво просит промочить горло! И рекламно-киношным жестом делает пару затяжных глотков из вашей бутылки, другой рукой продолжая отстреливаться от плохих парней по ту сторону экрана!

Мне отчаянно хотелось верить, что все это какой-то очень изощренный розыгрыш! И в то же время я понимал, что о существовании ангела Эриды, кроме меня, здесь не знает никто!!!

Конечно, Анжела никоим образом не была похожа на ту роковую красотку с роскошными крыльями и монументальным бюстом десятого размера, чья мраморная статуя до недавнего времени стояла в моем княжеском кабинете в Белой Цитадели. Так что одно из двух: или я со своими играми разума окончательно съехал с катушек, или…

– Но как? Каким образом вы очутились здесь? – обреченно произнес я. – Это же… невозможно! Как Странник вас сюда протащил?

– В своем сознании, – загадочно улыбнувшись, ответила Эрида. – Напомню, что ангел – это высшая сущность шестого уровня, способная существовать как во плоти, так и в бестелесной форме – в виде самоуправляемой концентрации энергии эфира. Пребывая в эфирной форме, я, также как и другие высшие сущности, могу вселяться в разум человека.

– В разум какого человека?

– Особенного. Подавляющее большинство людей имеют ординарное сознание, тонкие материи им непонятны и недоступны. И лишь у избранных представителей вашего рода сознание приобретает дуальную форму. Обычно это состояние называется открытием «третьего глаза». Оно позволяет общаться с высшими сущностями на равных, приглашая их в свой разум. Таким образом, маги на короткое время могут призывать Высших себе на помощь, а жрецы могут стать живым воплощением божества, которому они поклоняются. Хотя дуализация сознания необязательно связана с магией – как правило, «третий глаз» открывается у высокодуховных, нравственных и творческих натур.

– Что, Аполлон Лучезарный был высокодуховной натурой?! Вот ни в жизнь не поверю! Я уже достаточно информирован о деяниях Странника в мирах Созвездия. Да, многие его деяния были грандиозны, а некоторые – так и вовсе гениальны. Но абсолютно все, что успел натворить мой предтеча, имело сугубо прагматичное назначение.

– В общем-то, так оно и было. Разум Странника был прямой, как его, э-э… линейка архитектора. Никакой сверхчувствительности там и близко не имелось. Но гениальность вашего предшественника позволила ему решить и эту проблему. Аполлон изобрел способ искусственного создания дуальности в сознании любого человека. Получив возможность не только общаться с высшими сущностями на равных, но и самостоятельно управлять этим процессом, Аполлон фактически встал на одну ступеньку с бессмертными.

– Так вот что имел в виду Странник, когда в своих записях вскользь упомянул о том, что на равных общался с богами. Неужели он сам до этого додумался?

– Не сам, конечно. Заслуга Аполлона в том, что он нашел меня и нашел нужный подход ко мне. Он сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться.

– Аполлон предложил вам… себя? В смысле, э-э… близости?

– Ну да, и в этом смысле – тоже… Я вижу твою ауру моим магическим зрением – реинкарнация ничуть ее не изменила. И, несмотря на твою непривычную внешность, я понимаю, что сейчас передо мной находится все тот же самый Аполлон Лучезарный! Поэтому я предлагаю уже перейти на «ты» – так нам будет намного комфортнее общаться.

– Я не возражаю, но… Я все-таки не Аполлон. Здесь я просто Игорь, а там я Лексус – четвертый князь Благодати и властелин двух миров. Чтобы обрести наследие Странника, мне еще предстоит пройти долгий путь. Но я точно не хотел бы стать такой же личностью, какой был до реинкарнации. Не знаю, получится ли это у меня в итоге, но взгляд со стороны на многое открывает глаза.