Лица девушек, стоявших через несколько человек от меня, вытянулись. Их взгляд стал обиженным, тяжелым. Они переглянулись, словно не понимали, за что их наказывают, но возразить не посмели.

Мы таки пробились к лифту, и Ибусов втолкнул меня в него и нажал кнопку одного из верхних этажей.

– У них, кажется, теперь на полгода есть о чем поговорить, – хмыкнула я. – Ты был таким убежденным холостяком, что все настолько удивились?

Георг встал вплотную, так что это было бы прилично только в одном случае – если бы он собирался меня сейчас вжать в стенку лифта и поцеловать. Зрачки оборотня гипнотизировали. По моему телу прокатилась нервная дрожь.

– Я и сейчас им являюсь, – Георг вдруг подмигнул и щелкнул меня по носу кончиком указательного пальца.

– Значит, никакой вечеринки в честь помолвки? – я сама не поняла, почему голос стал хриплым.

– Напротив, радость моя. Это будет самая отвязная и громкая вечеринка года. И вот о ней точно будут говорить еще очень долго.

Его губы изогнулись в недоброй улыбке.

Когда двери лифта открылись, я смогла вздохнуть с облегчением. Юркнула вперед, радуясь, что на этом этаже почти нет народу. Еще одного «поздравительного» марафона я бы точно не выдержала.

– Ну куда же ты, солнышко? – Ибусов обращался ко мне громко и нарочито ласково, противным приторно-сладким тоном, каким порой изображают сюсюкающихся влюблённых.

– Да вот, горчичка моя, хочется побыстрее посмотреть, где ты работаешь, – я сказала это с сарказмом, ожидая, что Георг разозлится и перестанет сюсюкать, но вместо этого он в два шага догнал меня и снова приобнял.

– Ну вот, смотри-ка, а ты можешь быть вполне покладистой, – прошептал так, чтобы никто лишний не услышал.

Мы подошли к двери кабинета. Ибусов все еще улыбался, когда открывал ее.

– Георг Гаярович!.. – перед нами показалась испуганная девушка.

Высокие каблуки, короткая юбка, модельная фигура и лицо с обложки. При виде ее яркого макияжа невольно почувствовала себя неловко.

«Так себе, не пара Ибусову», – невольно вспомнилась услышанная в холле фраза, и если тогда она меня совсем не задела, то сейчас я ощутила себя дурнушкой.

Девица тем временем продолжала:

– …Он с утра вас ждет, я пыталась его выдворить, даже охрану вызвала, но…

– Так, успокойся, Марина, в чем дело, кто меня ждет? – лицо мужчины стало моментально собранным и серьезным.

– Я жду, – посетитель сидел на маленьком кожаном диванчике в углу, потому мы его заметили не сразу. – Доброе утро.

Да и сам он был неброским. Белые волосы, серые водянистые глаза, одутловатое лицо.

Сердце защемило от странной смеси тоски, грусти и злости.

– Папа?

– Папа? – переспросил Георг уже у меня и, получив нервный кивок, широко расставил руки в стороны. – Папа, какая радость, что вы заглянули! Марина, приготовь нам три чашечки кофе.

Марина обреченно кивнула и, закусив губу, выбежала из кабинета.

Мой отец поднялся на ноги, расправил складки на деловом костюме и скривился:

– Я сюда пришел не распивать с вами кофе, а поговорить насчет дочери.

Меня при этом он демонстративно игнорировал, словно я не стояла с ним рядом впервые после трех лет разлуки.

Заморгала часто-часто, чувствуя, что подступают слезы.

Нет! Нужно быть сильной. Отец не здоровается, не плачет, прощения не просит, с чего я-то должна расстраиваться?

– Да, конечно, – покивал Георг. – Уверен, вы очень за нее переживали все это время и теперь безумно счастливы. Я видел интервью с вами. Довольно занятные. Что ж, буду рад исполнить вашу мечту о зяте-оборотне.

– Угу, – невпопад кивнул отец, его брови сошлись на переносице, взгляд стал колючим. – Вот только видеть зятем вас я не хочу.

Я окаменела, услышав это. Видя интервью отца по телевизору, думала, что он будет счастлив любому оборотню, который меня заберет. А тут… глаза недобро блестят, на лбу выступила испарина. Губы сжаты в тонкую линию. Ведь не думает же отец, что сейчас действительно сможет разрушить грядущий брак одним своим заявлением?

Где-то на подсознании вспыхнула робкая надежда, что на самом деле все это время папа был заодно с мамой, которая и помогла мне бежать, заплатила контрабандистам, организовавшим мою перевозку через границу.

Вдруг все то время, что я видела его по телевизору, он на самом деле просто таким образом отводил от себя подозрения, а сам искал способ снова вызволить меня из академии?

Георга если и задело заявление отца, то виду он не подал.

– Что ж. Жаль, что не оправдал ожиданий, но чужие хотелки меня не интересуют. Я выкупил вашу дочь, мы любим друг друга. Ну, знаете, вся эта чушь про первый взгляд и запах истинной пары. Так что в скором времени поженимся и будем жить долго и счастливо… – мужчина откровенно глумился, – папа.

– Мне позвонили вчера из Академии, поздравили с выпуском дочери. Сказали, кто ее жених. Я всю ночь изучал информацию о вас. Вы подонок, каких свет не видывал, позор нашей священной республики. Вы угробили свою предыдущую жену еще до того, как она понесла. И вот теперь решили взяться за мою дочь. А я хочу увидеть внуков, а не клеить по столбам объявления о розыске.

– Попрошу… – приторная улыбочка на лице Георга приобрела вид устрашающего оскала. Я невольно сглотнула, впервые осознав, насколько опасным может быть этот мужчина. Так он был женат? Уже брал кого-то в Академии? – По официальной версии, – он выделил «официальной» голосом, – моя благоверная пропала без вести. Это было очень печальное событие для меня. А ваши слова звучат как очень гнусная клевета, дискредитирующая меня перед моей невестой. В кабинете ведется аудиозапись. Вы уверены, что сможете доказать правдивость ваших обвинений в суде?

На самом деле я слышала очень много таких историй.

По закону, если оборотень купил себе невесту – он обязан зачать наследника в течение года, в противном случае должен вернуть девушку обратно, где ее могли бы передать другому оборотню. «Халтурщика» же, не соизволившего обрюхатить жену, лишали допуска к выбору невесты на следующие пять лет.

Вот только ходили слухи, что влиятельные шишки порой покупали себе девушек для развлечений, издевались над ними, а потом те вдруг просто исчезали бесследно. Во всех новостях рассказывали, как якобы неблагодарные человечки, не распробовав свое счастье, сбегали. Их объявляли в розыск, и спустя какое-то время находили тело. Или не находили. Зато оборотень имел право взять новую невесту, не дожидаясь пяти лет.

Неужели Георг был одним из тех, кто поступал подобным образом? Я почувствовала, как по спине пробежал холодный пот.

Что я знала о купившем меня мужчине? Абсолютно ничего. У меня даже доступа к интернету не было, чтобы прочитать то, что уже прочитал отец.

– Вы можете угрожать сколько вздумается, – бравировал отец, но по тому, как дернулась его щека, я поняла, что слова Георга все же достигли цели.

Если уж отец чего-то и жаждал, кроме воображаемых внуков-оборотней, которых я должна была нарожать, по его словам, то это денег. «Рубить бабло» – его кредо по жизни. Нарываться на возмещение морального ущерба на пустом месте он явно был не готов.

– Я просто беспокоюсь за будущее своей дочери. Вы ей не пара. Откажитесь от нее, чтобы она могла выйти замуж за того, кто действительно хочет семью и детей.

Я пыталась найти в лице отца хоть какие-то намеки, что он волнуется за меня и хочет моей свободы, а не участи инкубатора. И не находила их. Папа по-прежнему делал вид, что они с Ибусовым вдвоем и меня просто не существует.

– С чего бы мне отказываться? – хмыкнул в ответ Георг, скрестив руки на груди.

Закусила губу, пытаясь решить, что мне делать. С одной стороны, отец, может, и не видел во мне равного себе человека, но его стремление поменять мне мужа могло быть мне на руку. В результате я могу оказаться свободной… а могу угодить к кому похуже…

Ибусов же пока ведет себя так, будто действительно собрался исполнять условия предложенной сделки, в которой мы оба не доставляем друг другу проблем. Вот только зачем же он меня вообще взял в таком случае?

– Иначе… – отец выдержал драматическую паузу, – я подам на вас в суд.

Брови Георга взлетели вверх, а затем он заливисто рассмеялся. Да так, что принялся вытирать глаза от выступивших слез.

– Святая республика! А вы забавный, папа!

В этот момент в комнату вошла секретарша с подносом:

– А вот и кофе… – пропела она, натужно улыбаясь.

– Марина, вызови охрану и передай, чтобы этого человека больше не впускали в здание.

Марина дернулась было к кнопке на селекторе, но в последний момент замерла, неуверенно подняв взгляд на начальника, словно тот мог передумать.

– Я уже говорит твоей секретарше. Только попробуете выкинуть меня – и я тут же расскажу об этом всем каналам. За судьбой моей дочери с момента возвращения следила вся республика. Естественно, всем будет интересно, как новый жених обошелся с отцом, который пришел проведать дочь.

Георг перестал смеяться, на его лице отпечаталась вселенская скорбь:

– Вы так плохо читали, что обо мне пишут? Не хочется вас расстраивать, мой дорогой тесть, но контролировать то, о чем будут говорить журналисты – моя работа, – сказал он с притворным сочувствием. – Вы ведь знаете, что отдел цензуры при министерстве, интернет и медиа просто не пропустят ролик, если в нем будет хоть намек на антиреспубликанскую пропаганду или там будет тот, кто ее распространяет.

По мере того как Георг говорил, отец бледнел все сильнее, его лицо вытягивалось, словно челюсть отвисала. Было видно, как трясется жилка на виске, по которому течет капелька пота.

– Мне, кажется, нужно документы отнести на третий этаж… – пискнула Марина и вновь выскользнула за дверь.

На какой-то миг я поймала себя на желании поступить так же.

– А что, если сейчас кто-нибудь сфотографирует вашу машину, на которой наклеены символы протестного сопротивления? Или на работе в вашем кабинете найдут запрещенные брошюры, распространяемые контрабандистами? Ох-ох-ох. Это будет совсем нехорошо. На все, что вы скажете после этого, всем будет плевать. Вас обвинят, что вы сами укрывали свою дочь последние три года.

Он что, действительно может так сделать? Но ведь это разрушит жизнь не только моему отцу, но и матери и сестре. А если дома проведут обыск и обнаружат у мамы хоть что-то связывающее ее с людьми, которые помогли мне бежать? Ведь ее посадят!

– Георг… – я сделала шаг вперед и взяла оборотня за руку, – пожалуйста, не надо так с папой, я очень хочу, чтобы он пришел на нашу свадьбу и увидел, как мы с тобой счастливы. – Я попыталась призвать на помощь весь свой актерский талант. Натужно улыбнулась: – Пожалуйста, папа, я так счастлива, что скоро выйду замуж и у меня будут дети-оборотни. Ты ведь этого хотел?

Отец посмотрел на меня так, словно впервые увидел в комнате. Он кивнул в приветствии.

– Не ожидал, что вы опуститесь до подобных угроз.

– Я, по-вашему, должен хотеть убить вашу дочь, но при этом почему-то пожалеть вас? Помилуйте, папа. Какой уважающий себя маньяк остановится перед такими мелочами, как уничтожение чужой репутации?

Отец скривился.

– Что ж. Я уйду. Но имейте в виду, что разговор еще не закончен. Если вы женитесь на моей дочери, я действительно подам на вас в суд о понуждении к исполнению своих обязанностей. Понятия не имею, зачем женитесь вы. Но я хочу внуков.

Первая мысль была: «Что? Бред какой-то…». Затем я прокрутила в голове еще раз все законы, на которых такие требования могли быть основаны…

Георг сжал мою руку чуть сильнее. Его живое до этого лицо в тот момент совершенно не выражало никаких эмоций. Словно закаменело.

Папа, не прощаясь, вышел из кабинета.

Ибусов не произнес ни слова до тех пор, пока не захлопнулась дверь.

Глава 3

Что это вообще такое было? Я, конечно, знала, что мой отец со странностями, но ведь не до такой степени, чтобы заявиться к оборотню и что-то требовать в такой манере!

В нашей республике нельзя себя сделать самому без большой доли личной удачливости, наглости, но, вместе с тем, гибкости. Готовности идти на уступки перед сильными.

Папа успешный бизнесмен. Он должен знать, чем могут быть чреваты подобные угрозы оборотням. Причем же Ибусов прямо сказал, что размажет его по асфальту тонким слоем, а сверху лапой примнет! И если он не боится за себя, то почему не думает о маме, об Анне?

– Теперь хотя бы понятно, в кого ты такая, – усмехнулся Ибусов. Напряжённое выражение ушло, словно и не было. И сейчас оборотень, кажется, был даже чем-то доволен.

– Какая?

– Ну… – он покрутил рукой в воздухе, словно что-то мешал. – Назовём это «вижу цель, не вижу препятствий».

Я поджала губы. У меня с папой были слишком плохие отношения в последние годы, чтобы я признала в себе хоть что-то от него.

– Да. Забавный у тебя отец. Если бы не знал точно, кто он и чем занимается, то принял бы за городского сумасшедшего, – Георг подмигнул мне, а затем не спеша подошёл к подносу, который принесла секретарша, поднял к лицу чашечку ароматного кофе, сделал глубокий вдох, явно наслаждаясь моментом. Прищурил глаза от удовольствия, сделал маленький глоток. – Если бы кофемашина в коридоре была оборотницей, я бы на ней женился.

– А если человечкой?

Почему отец вообще решил, что ему понадобится подавать в суд на оборотня ради внуков? Кроме мутной истории с бывшей женой, начитался где-то, что Георг убежденный чайлд-фри?

– Знаешь, что самое забавное в твоем отце? – проигнорировал мой вопрос мужчина, присаживаясь на краешек стола. – Он с чего-то решил, что я не стану его топить. То ли куплюсь на твои неуклюжие попытки сыграть в любовь до гроба, то ли что я в принципе эдакий благородный герой романов, что не опустится до черных методов.

Георг сделал широкий жест, предлагая мне тоже выпить кофе. С утра я толком не поела, а потому взяла чашку в руки. Хотя бы согреть об нее холодные пальцы.

– Если бы твой папаша знал моего кузена, я бы решил, что он перепутал меня с ним, – ухмыльнулся оборотень. – Это все очень и очень странно. И наталкивает на определенные мысли.

– И какие же? – я все еще не могла понять, куда он клонит.

– Что ему суфлировал тот, кто знает моего кузена. Но плохо знает меня.

Оборотень развернулся, скрывшись за дверью, которая отделяла стол секретарши от его личного кабинета.

Я, немного поколебавшись, проследовала за ним. Нужно было выяснить, что он задумал.

Когда я вошла, Георг уже разговаривал с кем-то по телефону.

– …Проверь все контакты Уланова за последнюю неделю…

Услышав собственную фамилию, я почувствовала, как земля уходит из-под ног.

«Пожалуйста, не надо…»

– И да, я ни о чем тебя не просил. Отлично. Приятно иметь дело с приятными людьми, – оборотень отключил связь и уставился на меня с непониманием. – Тебе «Скорую» вызвать? У тебя такое лицо, словно сейчас с инфарктом свалишься.

– Что вы собрались делать?

– Я? – он огляделся, словно бы в комнате мог быть кто-то еще, даже под стол заглянул. – Абсолютно ничего.

– Вы хотите подставить отца? – в голове хаотично метались мысли. Что мне предложить этому оборотню, чтобы он передумал? Или хотя бы поклялся, что мою мать и сестру это не затронет.

– Республика упаси! – он высоко поднял брови, изображая нанесенное оскорбление. – В жизни никого не подставлял. Своими руками. Предпочитаю, чтобы за меня это делали другие. Да и, знаешь ли, профессия обязывает.

– И что же у вас за профессия?

Вместо ответа Ибусов жестом фокусника достал из кармана визитку и пододвинул к краю стола. Сделав шаг, взяла ее в руки. На черном прямоугольнике золотыми чернилами было выведено: «Антикризисный управляющий». А ниже имя и фамилия оборотня и номер телефона.

– Я думала, что вы журналист.

– У меня есть парочка изданий, но это лишь инструмент. Для того чтобы помогать преодолевать кризисы и сберечь имидж и репутацию моим клиентам и, напротив, устраивать кризисы и портить репутацию их конкурентам.

– Вы говорили отцу, что подставите его через подкинутые документы и фото запрещенных символов на машине. Значит, вот какими методами вы работаете?

– Я работаю разными методами.

Сердце стучало набатом. Я пожевала губу, пытаясь придумать выход, чтобы защитить семью от этого страшного мужчины. Просить о чем-то оборотня было плохой затеей. Но какие у меня альтернативы?

Ладони вспотели от волнения, и пришлось тайком вытереть их о платье. На виске неприятно дергалась жилка:

– Мне плевать, что будет с отцом. Но он единственный кормилец в семье, и маме и сестренке без него будет туго. Да и если его обвинят в измене или чем-то подобном, это скажется и на них тоже, – я вдохнула и выпалила на одном дыхании: – Что мне надо делать, чтобы вы их не тронули?

– Смотри-ка, – Георг медленно поднялся с места, обходя стол, направился ко мне. – Теперь ты уже не такая принципиальная? И что ж, даже согласишься изображать то, что скажу я? «Не быть собой» – так ты это назвала?

Оборотень был уже вплотную ко мне, я видела его желтые глаза, его расширяющуюся радужку, трепещущие крылья носа. Позади меня – стол. Окончательно отрезая пути к бегству, мужчина выставил руки по обеим сторонам от меня, опершись на столешницу и фактически вынуждая меня чуть присесть на нее.

Кровь стучала в ушах, внутри все скручивалось от странной пьянящей смеси страха и дерзости, что боролись сейчас во мне. Притворялась я действительно из рук вон плохо.

– Вам так понравилось меня целовать, что хотите повторить? – не выдержав напряжения, выпалила я, упрямо смотря в глаза мужчине.

«Я что, это вслух сказала? Да он меня сейчас разорвет»

Оборотень в ответ ухмыльнулся, плотоядно облизнулся, словно не поцеловать меня хотел, а сожрать как минимум, и отступил на шаг.

– Мне нужно посетить несколько приемов. Будет странно, если, купив невесту, я не возьму ее с собой. Но еще более странно будет, если она начнет устраивать публичные акции против нашей республики, возводить баррикады и читать остальным человечкам лекции о феминизме и равенстве.

– Я смотрю, вы ознакомились с моим личным делом из Академии.

– Я ознакомился со списком своих личных проблем. Так что? По рукам? – и с елейной улыбкой демона, покупающего душу, он протянул мне руку. – Через неделю Большой осенний бал. И ты на нем должна быть идеальна.

Зажмурилась и пожала ему руку.

Что-то мягкое и нежное коснулось тыльной стороны ладони, от чего по телу пробежала жаркая волна. Я удивленно распахнула веки – Георг наклонился к моей руке и поцеловал ее.

– Будь паинькой, – смеясь одними глазами, пропел оборотень.

Едва он вышел из кабинета, как я подбежала к двери и прижала к ней ухо. Судя по звукам, Георг действительно ушел.

Первым делом кинулась к стационарному телефону на рабочем столе. По памяти набрала номер мамы.

Гудок. Еще один. Сердце билось в предвкушении услышать родной знакомый голос, но гудки все продолжались и продолжались.

«Попробуйте перезвонить позже…» – сообщил механический голос на том конце провода, и связь окончательно оборвалась.

«Быть может, я неправильно набрала номер?» Но ни со второй, ни с третьей попытки дозвониться до мамы так и не удалось.

Оборотень мог вернуться в любой момент.

«Анна! – подумав о сестре, принялась вспоминать ее номер. – Ну же! Возьми трубку!»

– Алло? – тонкий настороженный девичий голос наконец прервал заунывное гудение.

– Аня, привет. Это я – Ива. Пыталась дозвониться до мамы, но не получилось. Как вы? У вас все хорошо?

– Ива? – тон выдавал замешательство. – Это ты? Правда ты? Ива, ты должна нам помочь!

– Что случилось? – беспокойство стянуло хлесткой удавкой.

– Меня пытаются отдать в Академию.

«Что? Это шутка?»

– Но тебе же еще два года до проверки.

– Папа хочет подписать согласие на мое досрочное тестирование. Ива, у него нашли… он… болен, – Анна громко всхлипнула. – Врачи дают ему не больше года. И теперь у него навязчивая идея породниться с оборотнями. Успеть до того, как он…

Сестра убрала трубку от лица, но я слышала ее шумное прерывистое дыхание и то, как она пытается взять себя в руки.

Так вот отчего он так себя ведет. Понимание сдавило тяжелым грузом. Отец боялся не успеть.

В отличие от сестры, новость о болезни отца не вызвала слез. Глухое беспокойство, раздражение, быть может, сожаление… но не слезы.

– Ива, что мне делать? Я не хочу в Академию!

– А мама? Что она говорит? Она может снова нанять тех контрабандистов, к которым обращалась, чтобы помочь мне уехать?

– У нас теперь нет денег. Все уходит на лечение. Да и если бы деньги были – если я уеду, вдруг больше не увижу папу?

Я закатила глаза. У меня с отцом были всегда напряженные отношения.

Он хотел сына – а родилась я. Нелюбимый ненужный ребенок. Угловатая, светловолосая, совсем не похожая на него.

Я слышала, как однажды, напившись, он предъявлял матери, что та могла меня нагулять. В тот раз я впервые видела, как отец ударил, а также осознала, как много мама врала мне в детстве про неуклюжесть, про то, откуда у нее все время появляются синяки на руках и ногах.

Но вот Аню папа любил и баловал. Она была его маленькой принцессой, дочуркой, в отцовстве которой он не сомневался. Достаточно было посмотреть на них рядом, и все сразу понимали, чья она.

Тем больнее сейчас для Ани было ощущать себя лишь игрушкой в руках отца. Его инструментом на пути к мечте. Если не выгорит со мной – он использует ее.

– Ты ведь можешь и не пройти в Академию… – попыталась успокоить я сестру. – Говорят, есть только полпроцента, что тест на совместимость окажется положительным.

– Правда?

«Правда. Вот только если твоя родня уже там, то шанс тридцать процентов», – подумала я про себя, но вслух не сказала. Не стоило нервировать Аню еще сильнее. Но вот забрать из дома – необходимо. Только бы придумать – как.

Плана не было, но внезапно вспыхнувшая в сознании мысль заставила спросить:

– А как у тебя в этом году с оценками?

– Отлично. Мне одобрили стипендию, наверное, если бы не это, то пришлось бы отказаться от колледжа. Но что толку, если меня заберут в Академию?

– А приглашения на Осенний бал у вас выдают?

Глава 4

– Куда ты меня везешь на этот раз?

– К доктору. Раз уж твой папаша так хочет внуков, пусть там тебя проверят. Не слишком доверяю заключениям из вашей Академии – им лишь бы сбыть товар.

Вот только вместо медицинского центра он привез меня к странному трехэтажному зданию, обнесенному строительным забором, часть которого была с пустыми окнами без рам и не крашенным фасадом.

– Что это?

– Тут частный медицинский кабинет.

И действительно, с торца висела выцветшая вывеска: «Гинеколог. Консультации и ведение беременности».

– Нормальным врачам я смотрю вы тоже не доверяете, – я понятия не имела, что там внутри, но учитывая внешний вид здания, представляла карательную медицину из фильмов ужасов, с окровавленными скальпелями и инструментами, больше напоминавшими орудия средневековой пытки.

– Я никому не доверяю, – он остановил машину у входа, однако парковаться не стал. – Выходи, я заеду за тобой через полтора часа. Надеюсь, ты к тому времени закончишь.

Из дверей уже показалась медсестра – миловидная блондинка в розовом халатике с голубыми прядями в волосах.

– Проходите, проходите, доктор Асприна вас уже ждет, – подхватив на выходе из машины под локоть, она потащила меня в клинику.

Впрочем, внутри все оказалось не так плохо. Свежий ремонт. На ресепшне сидела не слишком расторопная, но улыбчивая девушка с веснушчатым лицом. В холе стояли мягкие стулья, на которых ожидали своей очереди несколько вполне прилично выглядящих посетительниц.

Я немного успокоилась, и когда меня провели по длинному коридору в самый конец, даже с интересом пробежала глазами по висящему на двери кабинета плакату с рисунками внутриутробного развития. Поверх него был приклеен лист А4 с рекламой досрочного теста на совместимость с оборотнями.

«Хм… а вот это интересно»

– Подождите, пожалуйста, здесь, – улыбнулась мне медсестра и ушла.

Я принялась изучать информацию по тесту: «При досрочном тесте есть шанс попасть в Академию на два года раньше, ваша молодость – ваше преимущество перед обычными студентками. А в случае отрицательного результата у вас будет еще один шанс попасть в Академию при проведении теста в стандартное время…» Звучало так, будто априори все и каждая спали и видели, как бы только оказаться счастливицей.

<1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

2 из 4

Полная версия

Невольница Альфы

Другие книги автора