Химеры техномира

Секунду мама держит свитер в руках и… решительно возвращает его в шкаф.

– А почему этот не берешь? – не выдерживаю я. Хотелось бы, чтобы вещь, выбранная мной с любовью, заботой, согревала дорогое существо в тяжелые времена.

Мама поднимает карие глаза – глубокие, как озера, и ласковые, как теплые морские волны, – и произносит:

– Оставлю. Незачем ему пропитываться больницей. Еще испортится там. Если вернусь, надену в честь выздоровления. На наш маленький праздник. Если нет – наденешь на меня в последний раз.

Я замолкаю, на глаза наворачиваются слезы. Но плакать нельзя! Маме нужны положительные эмоции! Так твердил хирург, напоминал химиотерапевт…

Я киваю и бегу в ванную. Делаю вид, что в глаз попала соринка. Усердно мою его, тру… А в ушах все еще звучит мамин голос. И последняя фраза без ножа режет заживо…

…Рис не подкачал и теперь. Положил руки на плечи, с усилием, но и ласково тоже. Сказал очень тихо, без приказных ноток в голосе:

– Не бойся, открой глаза… Доверься мне, Тайна… Я никогда тебя не подведу…

И я вдруг расслабилась, подчинилась без приказов и повторов.

Это не сон? Не видение? Не воображение?

Мама пошевелилась, приоткрыла веки и неспешно повернулась в нашу сторону.

– Дочка, мне бы немного воды, – произнесла так естественно, словно и не пролежала в коме столько лет. Я метнулась к кулеру – он высился неподалеку от двери, но дракон с черным ершиком остановил.

– Рано, – сказал бесцветно, не радуясь и не печалясь исходу эксперимента. Лишь отмечая его как научный факт. – Вам еще рано употреблять нормальную пищу и напитки, – обратился он к маме с нотками наставительности в голосе. – Вы очень долго питались искусственно. Нужно медленно привыкать к обычным продуктам. Сейчас я дам вам очищенную воду. А там посмотрим. А вам, Тайна, пора. Пациентка вне опасности. Вам нельзя тут дольше оставаться. Вы сможете навестить Милисенту чуть позже.

Мама слабо улыбнулась. Я вскочила с кресла и бросилась к ее постели. Обняла, прижалась, зарылась лицом в синюю простыню и несколько минут не отрывалась. Мама гладила по голове, перебирала волосы и говорила что-то ласковое, трогательное настолько, что сердце сжималось, а на глаза наворачивались слезы. Странные мы все же – люди, колдуны, оборотни… Плачем, когда совсем плохо, и рыдаем, когда хорошо. Будто эмоции выходят наружу сквозь влагу из глаз.

– Нам пора. – Рис осторожно тронул за плечо.

Я посмотрела на него. Глаза лельдиса сияли пониманием. Он помог подняться. Я обернулась к маме и сказала только:

– Скоро вернусь.

– Иди, дочка. Я подожду. Все будет хорошо.

Последняя фраза будто напутствовала нас на опасную миссию. Казалось, мама знала о ней, обещала, что выберемся. Достигнем цели и одолеем зловредных заговорщиков.

Внутри зародился привычный азарт. Энергия потекла по ауре. Будто сама энергетика, магия подсказывала: «Хватит разводить сопли! Время готовиться к битве!» А ведь мы даже не выяснили – в каком отряде придется сражаться. Остальные наверняка уже разделились, договорились обо всем, сплотились в команды. Но Рис вышагивал настолько уверенно, словно точно знал, куда и зачем. И я положилась на лельдиса. Впрочем, как и всегда… Теперь я знала наверняка – он никогда не подведет. Этот мужчина просто не способен на такое.

Все, что делал Рис, он делал качественно, с чувством, с толком, с расстановкой. Продумывал до мелочей и почти никогда не ошибался в прогнозе. Я верила лельдису и только с ним чувствовала себя в полной безопасности.

Из медицинского блока мы попали в длинную кишку перехода. Белоснежный коридор, подсвеченный россыпью мелких лампочек на потолке и стенах, выглядел слишком стерильно. Слабый запах лимонной отдушки освежал и бодрил.

За окнами светало. На линии горизонта лениво раскрывал лепестки алый цветок рассвета. Центр Мейлимира опустел. Безлюдные улицы, погасшие витрины ресторанов и ночных клубов, фантастические зигзаги зданий. Казалось, там, за тонким слоем упрочненного магией стекла, и не город вовсе – так, искусная декорация.

Последние ночные гуляки сонно вываливались из злачных заведений, садились в такси и уносились на окраины. Одно за другим вспыхивали окна отелей и хостелов, прореживая рассветный сумрак желтоватыми лучами. Специальные установки в переходе гасили звуки, и наши с Рисом шаги казались совершенно бесшумными.

Лельдис приобнял за талию и двинулся вперед.

Белый коридор оборвался внезапно. Чудилось – впереди еще многие метры, и вдруг у самых наших ног разверзлась шахта лифта. Ну да, остальная часть перехода – всего лишь магическая иллюзия, обман зрения. Причем не только обычного, но и аурного тоже. Спецслужбы расстарались на славу. Не знай лельдис, что впереди лифт, мы ухнули бы в открытую шахту и разбились насмерть. Рис провел рукой над пропастью, внизу что-то вспыхнуло, полыхнуло несколькими заклятьями опознания. Видимо, лифт могли вызвать лишь избранные. Кабинка материализовалась перед нами мгновенно. Очередная диковинка техномагии, волшебство, помноженное на многие поколения научных разработок.

Мы зашли в белое помещение с креслами вдоль стен, испещренное лампочками, точь-в-точь как в переходе. Рис усадил меня, и я послушно опустилась за лельдисом. Спрашивать, куда направляемся и зачем, не хотелось. Я понимала – мы едем на мини-совещание, получить инструкции. Надеюсь, там будет и Нина. Еще лучше – Нина и Лера. Неожиданно захотелось работать с Татушкой. Поразительно! Мы столько друг друга знали, трудились в одном агентстве, но почти никогда не отправлялись на задание вместе. Зато под землей, в катакомбах, почувствовали, что буквально рождены, чтобы сражаться спина к спине.

Лифт беззвучно двигался к цели. На длинной панели над входом мигали лампочки-указатели. Отсчитывали номера этажей, корпусов, комнат. Я прижалась к Рису, положила голову ему на плечо и затихла. Лельдис привычно обнял горячей рукой, напрягся от нашей близости и замер. Хм… Странно. Меня совсем не клонило в сон. Я приподняла голову и взглянула на Риса. Он кивнул, опять молчаливо считав настроение. Наверное, эмпатия, способность понимать друг друга без слов приходит вместе с чувствами. С сильными чувствами, какие рождаются раз в жизни…

– Атмосфера в медблоке пропитана энергией жизни, – все-таки пояснил Рис. – Пять минут посидела – и можно не спать три дня. Но не дольше. Потом усталость догонит. Мы едем в офис Бриолиса, как ты, наверное, уже догадалась. Там ждет и Нина. Распределим обязанности. Я пойду с вашим отрядом химер. Несколько боевиков Бриолиса тоже. Я еще могу отговорить тебя от участия?

Его синие глаза полыхнули страхом. Таким сильным, какой не ожидаешь от агента, что отражает мощные заклятья почти без усилий, немного даже лениво, нехотя. Именно так действовал лельдис на месте катастрофы в Заграссы. Казалось, ему ничего не стоит выпустить плотный поток энергии, разметать злобные ошметки магии в пыль. Я вообще не думала, что этот мужчина способен бояться.

Пока медлила с ответом, Рис повернул мою голову за подбородок, и наши взгляды встретились.

– Тайна. Мне было бы намного спокойней, если бы ты не участвовала в операции. Уверен, мы справимся и сами, – голос лельдиса сорвался, его пальцы на моей талии вздрогнули.

Я вздохнула и помотала головой.

– Это наша миссия, задача химер. Я пойду за Ниной. Пойми. Мы много лет сражались бок о бок. Это ведь тоже своего рода война. Я не могу бросить соратников. Да и не хочу. Я хочу драться за то, во что верю. Нельзя допустить, чтобы план заговорщиков удался. Я не хочу диктатуры сильных магов, даже если та обещает привилегии. Верю, что каждый в этом мире выполняет свою роль. Смертные ученые порой двигают технологии намного дальше, чем маги. Не говоря уже об учителях, врачах, рабочих. Они не так заметны в толпе, не сверкают мощной аурой, не ворожат. Но на своем месте гораздо важнее, чем самый сильный колдун под боком.

Рис слушал мою пламенную речь с восхищением, круто замешанном на сильной тревоге. И это придавало лишь больше сил, уверенности в себе. Я видела, как лельдис гордится мной, каким азартом сверкают его глаза при мысли о совместном сражении. В лельдисе боролись два желания – поддержать мой порыв и убеждать остаться в тылу.

И последнее побеждало. Слишком он дорожил мной. От этой мысли тепло разливалось внутри, и, как ни удивительно, хотелось драться еще сильнее.

За маму, за Нину, за права всех на новой, колдовской Земле!

И наше счастье с Рисом… Спокойное, безмятежное, в правовом государстве.

Кажется, лельдис понял, уловил по моему взгляду, выражению лица. Испустил тяжкий вздох и немного сгорбился. Словно весь мир в одно мгновение упал на его плечи, как на плечи древнегреческого Атланта.

Рис собирался что-то сказать, приоткрыл рот и тут же закрыл вновь. Но не успела я удивиться, задать вопрос, как лифтовые двери разъехались, и мы очутились в просторном помещении. Строгие темные диваны у стен, стол из черного дуба, офисные кресла, в которых не особенно развалишься. Все здесь настраивало на рабочий лад. Равно как и нарочито нейтральные бежевые стены без малейших украшений.

На диванах устроились Бриолис, Нина, Моргана и Лера. Жаклис наклонился, уперся кулаками в подоконник и задумчиво вглядывался в сумеречную даль рассветного города. Кроме них в комнате обнаружились уже знакомые мне агенты. Рыжий дракон скрестил руки на груди и замер возле дверей с безразличным лицом-маской. Белокурый дракон и жилистый василиск – те самые, что создавали портал в Заграссы, – прислонились к стенам и застыли соляными столбами. Невысокий, коренастый лельдис, третий создатель портала, восседал на подлокотнике кресла и по-мальчишески раскачивал ногой.

Юнона и Васа устроились в креслах и внимательно за всем наблюдали. В черных брюках, водолазках в облипочку и кожаных сапогах они напомнили мне женщин-кошек.

Под прицелом одиннадцати внимательных взглядов мне стало слегка не по себе. Все здесь ждали нас, на что-то рассчитывали, строили планы. Немудрено! Заговорщики очень уверены в себе, если объявили войну раньше намеченного срока. Каждый сильный маг теперь на счету, каждая химера на вес золота.

С нами здоровались молча – кивками, приветственными жестами и слабыми улыбками. Бриолис чуть подвинулся, предлагая расположиться рядом. Но вместо этого Рис потянул меня к дивану напротив.

Мы уселись в напряженной тишине. Такой, что жужжание мухи кажется ядерным взрывом.

Жаклис развернулся в нашу сторону. Нина указала на стеклянный столик, заставленный чашками с чаем, блюдцами с картошкой фри, гамбургерами, бутербродами с красной икрой, рыбой и пиццей. Все быстрые закуски разных стран в одном месте. Только роллов и не хватало.

Рис подал мне чашку с чаем, блюдце с бутербродами, а сам взял кусок пиццы.

– Пойдете со мной и Лерой сквозь подземный туннель? – с места в карьер спросила Нина. Жаклис с Бриолисом уставились так внимательно, что я едва проглотила кусок.

Рис перестал жевать, всмотрелся в лицо, будто предлагал решать все самой. Я пораженно покосилась на лельдиса. Он что, отдает наши судьбы в мои руки? Впервые за наше знакомство не распоряжается мной всегда и везде, а, наоборот, готов подчиниться?

Рис криво усмехнулся – тихо и совсем невесело – и прошептал:

– Я доверяю тебе свою жизнь. Это высшее признание моей расы. Оно гораздо важнее и сильнее, чем любые слова любви для людей. Я дарю тебе свою жизнь. Распоряжайся.

И замолчал. Я ждала, что Рис скажет что-то еще, изучала его суровое лицо, напряженную, но грациозную позу. Но лельдис принялся жевать, предлагая мне отвечать за двоих. Нина заметно удивилась. Коренастый лельдис выпрямился и выглядел так торжественно, будто присутствовал на бракосочетании как минимум. Лера твердо кивнула – намекала на разговор в замке Риса. Про то, какой он замечательный и как серьезно ко мне относится. Драконы с василиском многозначительно переглянулись.

Бриолис жестом предложил мне взять слово.

– Я согласна… То есть мы согласны.

Было так непривычно отвечать за двоих, так странно и ново. Не за себя, одинокую и немного безбашенную химеру, готовую к опасным предприятиям уже давно, привычную к риску для жизни. За пару Тайны и Риса. Я оглянулась на лельдиса и вдруг поняла, что именно в эту минуту, а вовсе не во время секса или лечения мамы, наши отношения перешли на новый уровень. Если и не совсем серьезных, решенных, то очень близких к этому.

Пару секунд все переваривали информацию. Бриолис, Нина и Лера – ответ, Рис – мое согласие, коренастый лельдис – наш новый статус.

Наконец, носатый тряхнул головой и принялся раздавать инструкции.

За следующий час мы узнали: где взять униформу, как вооружиться, в каких случаях стоит использовать источники магической энергии, а в каких – воздержаться. Жаклис помогал Бриолису описывать пути в катакомбах под логовом заговорщиков. Они не знали о подземном ходе, понятия не имели, что сидят на бомбе замедленного действия. Нам рассказали о секретных тайниках спецслужб, где содержится магическое оружие, припасы, запасная одежда. В тот момент я искренне недоумевала – зачем нам все это? План выглядел подобием блицкрига. Захват планировался в течение нескольких часов массированными атаками с разных сторон. Вот только я еще не понимала – военные планы сродни людским фантазиям. Мы можем как угодно воображать себе будущее, но только время и фортуна расставят все по местам. Распорядятся нами, как шахматист пешками. Одних выведут в дамки, а других съедят с потрохами.

Я старательно запоминала инструкции, ловила каждое слово. Про черные ходы наружу, про то, в каких местах катакомб использовать мощные заклятия нельзя ни при каких обстоятельствах. Может случиться обрушение, и нас погребет под тоннами льда и снега. Глыбами, что не тают сотни веков, – твердыми, как титан, острыми, как клинок, тяжелыми, как обломки скал.

Бриолис с Жаклисом объясняли грамотно, со знанием дела. Ни единого лишнего слова, ни капли лишней информации. Только то, что нужно и важно. Агенты внимали им тоже. Похоже, именно их отправили охранять нас, поддерживать в «подземном походе».

Когда главы спецслужб закончили, носатый обвел всех внимательным взглядом и подытожил:

– А теперь у вас пять часов отдыха. Через переход найдете комнаты с вашими именами. Там сможете выспаться, принять душ и одеться для миссии. Используйте время с толком. Отдохните, прокачайтесь энергией. Настройтесь. Через пять часов выступаем. За вами придут Нина с Морганой. Они руководят операцией. Все подчиняются им.

Рис приподнял бровь, осушил чашку с чаем и невозмутимо изрек:

– Ты ведь знаешь. Я не подчиняюсь никому. Я – свободный игрок. Единственное, что выбираю наверняка, – сторону, за которую выступаю.

Бриолис кивнул, Жаклис тихо хмыкнул. Будто напоминал, как совсем недавно лельдис подчинился химере, отдал свою жизнь в ее руки. Рис даже бровью не повел. Коренастый сородич одарил его уважительным взглядом. Драконы слегка удивились, но постарались не подать виду. Василиск не среагировал вовсе.

– Не подчиняйся. Но действуй заодно, – примирительно произнес носатый. Рис развел руками, словно говорил: «А как же еще нам сражаться?»

Руководители обменялись быстрыми взглядами, жестами подозвали Васу с Юноной и покинули офис первыми. Мы вышли следом. Затем Нина, Лера и остальные. Рис уверенно свернул в правый коридор и вывел нас к новой кишке перехода – такой же, как предыдущая.

Вначале мы мерили шагами метр за метром в полной тишине. Неторопливо, без суматохи, почти в ногу. Я держалась за руку Риса и впервые за наше знакомство искала его покровительства, поддержки, заботы. Лельдис двигался плавно и чуть улыбался, косясь в мою сторону. Остальные разбрелись вокруг. Наконец, спустя несколько минут, Нина взяла слово.

– Итак. Кто еще не знаком с нашими спутниками, агентами Бриолиса. Представляю вам Арзакара.

Она указала на рыжего дракона, и тот приветственно махнул рукой.

– Эйливера.

Белокурый дракон слегка поклонился.

– Лайгилара.

Василиск криво улыбнулся.

– И Кэлла.

Лельдис первым делом мотнул головой в сторону нас с Рисом. И лишь затем поздоровался с остальными.

Переход оборвался, как и предыдущий, – внезапно и почти посередине. Вспомнились древние зеркальные туннели фокусников. Казалось, циркач уходит куда-то в иное пространство, далеко-далеко, за линию горизонта. А ведь он даже не покидал площадку сцены.

Вот теперь уже Нина грациозно взмахнула рукой, словно балерина, исполняя партию лебедя. Впереди появился широкий светло-желтый холл со множеством дверей. На некоторых обнаружились таблички с нашими именами.

«Таврис и Тайна» – значилось на одной из них. Хм… Руководители спецслужб знали про наш роман еще до знаменательной речи лельдиса? Ну да… чему я удивляюсь? Это ведь их работа. Знать все обо всех. Рис осторожно подтолкнул вперед, распахнул дверь, и мы очутились в круглой квартире-студии.

Большая дубовая кровать по центру сразу приковывала внимание. Я думала, мебель из такого дерева осталась лишь в книгах и воспоминаниях древних химер. Но не-ет! Где-то по-прежнему росли столетние дубы, не измененные магией, настоящие. Такие шатром окружали владения русских дворян, суровыми стражами высились возле правительственных зданий советских времен. Но потом начались эксперименты с растениями. Их улучшали, меняли при помощи колдовства. И обычных деревьев оставалось все меньше. Особенно дубов и елей.

Черная как смоль древесина, белая, как едва выпавший снег, желтая, как одуванчики, оранжевая, фиолетовая, словно раскрашенная гуашью, уже никого не удивляла. Да и стоила сейчас очень недорого. Мебельные салоны и магазины ломились от этого магического новодела. Но вот настоящие дуб, ясень, можжевельник, сосна стали истинными раритетами. Их вытеснили чудеса науки и магии.

Вдоль стен выстроились дубовые стулья, кресла и табуретки, обтянутые мягким, бархатистым флоком. Кухонный гарнитур из того же дерева радовал глаз. Черт! Я бы позаимствовала тут половину мебели как минимум…

Рис ласково приобнял и повел к кровати.

Его горячая ладонь на талии, каменное тело, рваное дыхание говорили о желаниях лельдиса больше тысячи слов. Я ожидала нового страстного марафона. Тем более прокачали нас в медблоке более чем основательно. Я совсем не ощущала усталости, скорее бодрость, привычный азарт, желание действовать.

Но вместо того, чтобы прижать, пленить в стальных объятиях, раздеть быстро и ненавязчиво, как умел только он, Рис уложил меня на кровать и бережно укрыл одеялом.

– Поспи, Тайна, – сказал, едва дыша. – Чем больше отдохнешь, наберешься сил, тем проще будет наша миссия.

Встал и устроился в кресле. Вытянул ноги и прикрыл глаза. Хм… Я оглядела постель. Места тут хватило бы на всю нашу честную компанию. Нину, Леру, агентов Бриолиса. Даже сами главы спецслужб легко уместились бы рядом.

Лельдис заметил мой жест и прочел его, как обычно. Улыбнулся – немного сладко, с оттенком иронии.

– Тайна. Я знаю, что тебе надо отдохнуть. Но мое тело не особенно с этим согласно. Так что… Спи. А я прикорну тут. Мы с тобой, рядом, в одной постели… Слишком большое искушение для лельдиса, который нашел свою пару…

Он осекся, выпрямился в кресле и посмотрел с прищуром.

– Пару? – удивилась я.

– Да ладно тебе! – Рис не усидел, поднялся пружиной и отступил к окну. Прислонился спиной к непроницаемому для взглядов снаружи стеклу, будто пытался охладить разгоряченное тело. Мощная фигура лельдиса загородила часть рассветного неба и острые вершины елей, похожие на свечки.

– Так это все правда, что ли? – Я уселась по-турецки и пораженно уставилась на лельдиса. – Про ваши истинные пары? Про то, что оборотни сходят с ума, когда встречаются с ними. Гормоны зашкаливают, адреналин бурлит в крови. Они могут драться как безумные, заниматься любовью сутки напролет? Пока не минует первый период жизни вместе. Но и потом периодически случаются сезонные вспышки либидо, агрессии? Я читала об этом в одном журнале. Подумала – бред. Да и издание было «желтым». Рассказывал об этом…

– Диолсис, слабый маг с небольшими способностями к телепатии?

Я кивнула, поражаясь все сильнее. Неужели Рис читает такие заштатные журналы? Его продавали на вокзалах и в аэропортах как бульварное чтиво. Так, пролистать разок в пути и выбросить. Даже бумага располагала – тонкая, газетная, мягкая. Хочешь – руки вытри, хочешь – еду заверни. Краска не пачкалась, жир почти не впитывался, будто владельцы издания заранее предполагали и такой вариант использования.

Рис немного помедлил, резко выдохнул, дал мне знак лечь обратно. Я устроилась в кровати, обернулась одеялом и ждала. Вот ведь! Век живи – век учись! Особенно в нашем загадочном полумагическом мире. Здесь никогда не знаешь – что иллюзия, а что реальность, что искусная ложь, а что правда.

– Видишь ли, – осторожно начал лельдис. – На заре становления нового государства информация просачивалась отовсюду. Сами маги, оборотни, высшие делились ей бездумно, почти не понимая, какой может быть резонанс. После той статьи смертные женщины, чародейки, ворожеи валом повалили к оборотням. Каждой хотелось заполучить мужчину, что больше никогда не посмотрит на другую. Будет верен до смертного порога. Не предаст и не бросит, как ни прогоняй. Будет поблизости, как верный пес. Как я, например, когда два года назад наткнулся на Тайну…

Он немного расслабился, вернулся в кресло, подался вперед и продолжил:

– В общем, случалось всякое. Нам чуть ли не стриптизы прилюдно устраивали. Проходу не давали. Вот почему возникла волна опровержений. Разные издания, интернет, телевидение и радио наперебой твердили, что ничего подобного нет в помине. Все это фантазии Диолсиса. Больного на голову журналиста, падкого на быструю сенсацию… И постепенно женщины от нас отстали.

– Так это правда? – повторила я вопрос. Не удержалась, приподнялась, подперла голову ладонью. Рис улыбнулся – не очень весело, но одновременно и покровительственно тоже. Словно маленькой девочке, которой давно пора спать. Веки слипаются, глаза закрываются, но малышка требует мамину сказку и упорно ждет продолжения.

– Правда, – негромко выдохнул лельдис. – Твоя власть надо мной… Она безгранична. Уйдешь – приползу, как бездомный пес. Бросишь – все равно буду рядом. Охранять, помогать, искать встречи. Накричишь и предашь – прощу. Наступлю на горло собственной гордости, буду ощущать себя последним идиотом, тряпкой, но снова просить о свидании. Потому что ты – моя пара. Единственная, с кем я смогу теперь создать семью. Про либидо и адреналин Диолсис не солгал тоже. Высшие оборотни и низшие – все мы в этом равны.

Он снова встал, прошелся по комнате. Шумное, неритмичное дыхание лельдиса вторило ошалелому ветру за окнами. Словно нарочно закачались ему в такт верхушки елей, поплыли по небу рваные облака, подсвеченные розовыми рассветными всполохами.

Рис вернулся к окну, прислонился лбом к стеклу и замолк.

Я лежала, переваривала сведения и не знала, что предпринять. Лельдис… Властный, непоколебимый и зависимый от меня, как мощная секвойя от солнца и влаги. Она может простоять веками, пережить тысячи собратьев. Но лиши дерево яркого света, воды у корней, оно иссохнет и рассыплется мелкой трухой.

Неужели Рис так настаивал, давил, требовал лишь потому, что просто не мог иначе? Мне и в голову такое не приходило.

Расстанься мы – я найду другого, выйду замуж, рожу детей. Возможно, лишусь сумасшедшей страсти, заботы, защиты. Но я вполне могу стать счастливой… А Рис уже нет…

Я встала, подошла к лельдису, коснулась ладонью сгорбленной спины. Осторожно погладила, запустила пальцы в растрепанные черные вихры.

Рис отскочил так, словно обжегся каленым железом. По-прежнему быстро и до ужаса пластично. Сверкающий, полубезумный взгляд уперся в мое лицо. Я замерла, оцепенела, не понимая его реакций, эмоций. Не в силах сделать ни шагу под этим гипнозом синих глаз, похожих на два бездонных моря.

Лельдис прищурился и вновь напомнил мне хищника – опасного, свирепого, но одновременно загнанного в угол. Я инстинктивно отступила, словно боялась атаки. Рис рубанул руками по воздуху, впервые очень резко, почти как клинком. Шаг, второй – и он уже рядом. Дышит в лицо горячим паром, втягивает ноздрями мой запах, прижимает так, будто полностью подтверждает статью Диолсиса. О том, что высшие оборотни заводятся рядом с парой с пол-оборота, слабый маг писал тоже. Целую подглавку этому посвятил, не жалея эпитетов и подробностей.

– Тайна, единственное, чего я совсем от тебя не хочу, так это жалости! – выпалил в лицо Рис. – Пойми же! – почти прорычал он. – Мне нужна твоя любовь, страсть. Ответ на чувства. У химер нет пары. Вы как люди, можете менять супругов как перчатки. Мы тоже можем, если не встретили единственную. Такое происходит сплошь и рядом. Я знаю десятки, сотни лельдисов, драконов, василисков, что пережили нескольких жен разных рас. Но и смертные, и химеры, и ворожеи… Все способны на искреннюю любовь. Преданность и страсть. Если не можешь мне их дать, лучше не давай ничего.