(Не)случайная встреча

«А я, после увиденного сегодня, спать теперь не могу» – прилетело очередное сообщение.

«Какой ты слабенький)))» – пишу в ответ, укрываясь одеялом. Очень хочу спать.

Дмитрий

Это я то слабенький? Смеюсь в голос, не боясь разбудить соседей. Действительно, чего это они спят в первом часу ночи.

«Моя работа не позволяет мне быть слабеньким» – отправляю сообщение.

«Ммм, понятно» – приходит в ответ.

Мне кажется, или со мной не хотят общаться? Даже не спросила кем я работаю. Хотя, она же видела меня в компании гаишников, наверное, подумала, что я из их банды. Или даже я ей сказал, что полицейский? Чё-то уже и не помню. Моя память начала меня подводить? Надеюсь, не деменция.

Видимо, сегодня русалка не настроена на разговоры, надо попрощаться и спать ложиться, завтра снова дежурство.

«Встретимся завтра?» – пишу я, ни на что не надеясь, тем более что я работаю, свободен только вечер.

«Не знаю» – приходит ответ.

О как! Почему не знает? Не хочет общаться? Может, не стоит и лезть в её маленькое царство, заметно, что она не очень рада нашей переписке.

Пока я растерянно моргаю, глядя на экран телефона, мне приходит ещё одно сообщение:

«Давай завтра это и решим. Я сегодня очень устала. Спокойной ночи»

Ну вот такой расклад меня больше устраивает, и я набираю ответ:

«Хорошо. Спокойной ночи»

Ложусь в кровать, но сна ни в одном глазу. Хотя сегодня был тяжёлый день, гонялись за бандой карманных воришек. Мелкие сошки, конечно, большой премии за них не будет, но вымотали знатно. Однако, сна нет ни в одном глазу.

С усилием закрываю глаза, и стараюсь держать их закрытыми, чтобы постараться уснуть, а не пялиться просто так в потолок. Но мозг рисует свои картинки. Образ русалки никак не выходит у меня из головы. Чем же она меня так зацепила? От мыслей о Василисе я постепенно скатился до мыслей о Жанне. О, да, сейчас же самое время чтобы думать о бывшей! Сердце болезненно сжалось. До сих пор не забыл суку, как ни пытался. С тех пор решил, что прежде всего надо узнать о человеке всё, а потом уже кидаться в омут с головой.

Вздыхаю, встаю и иду на кухню за водой. Перед глазами образ Жанны в наручниках за решеткой в кпз и обезумевшими глазами, слёзно просившими меня помочь ей выпутаться из очередной авантюры.

Я помотал головой, стараясь отогнать непрошеные мысли. Любил её безумно, да, видимо, и до сих пор люблю. Не могу спокойно вспоминать о ней, сразу хочется разнести всё к чертям. Кидаюсь в гостиную, где у меня висит боксёрская груша для тренировок и начинаю молотить её голыми руками. Чтобы не выдохнуться быстро, контролирую дыхание и ритм. Раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре… Понял, что увлёкся, когда соседи стали стучать в стену. Всё-таки ночь на дворе.

Отлип от мешка и посмотрел на свои костяшки. В кровь. Чёрт, давал же себе обещание не молотить без перчаток. Болеть будет. Поморщился, сжимая и разжимая кулаки. Но физическая боль ничто по сравнению с болью душевной. Но всё равно надо перебинтовать. Иду на кухню, достаю аптечку из ящика стола.

Из коридора доносится трель телефонного звонка. Кому что надо в такое время? Хотя с моей то работой можно и не спрашивать, могут выдернуть в любое время дня и ночи. У нас, как и везде, есть кадровый голод, плюс, люди имеют свойство болеть. Могу ли я отказаться? Могу. Правда могу. И никто ничего не скажет и даже косо никто не посмотрит. Но как мне потом свежему и выспавшемуся смотреть в большие мешки под глазами тех, кто согласился. Не могу я так. Лучше сам соглашусь.

Дохожу до телефона, смотрю на экран. Номер незнакомый. Но это меня не смущает, и я отвечаю.

– Алло?

– Димась… – Как ушат ледяной воды вылили на меня. Кровь в венах почти закипела, а пульс стал запредельным и застучал в висках, пытаясь достучаться до мозга.

– Жанна?!! – Какого хрена она мне звонит, да ещё среди ночи? – А когда это у нас в СИЗО стали разрешены телефоны?

Пока на том конце провода слышались только вздохи и всхлипы, я написал сообщение начальнику изолятора с номером телефона. Пусть ищут. Не дело это, что бывшая может до меня дозвониться. Возможно, подставлю других, которые только так могут связаться со своими родными, но это девушка сама виновата. Не надо было звонить мне.

– Жанна, зачем ты звонишь? – я начинаю злиться. После такой подставы ещё и наглость имеет названивать.

– Димась, мне нужна твоя помощь… – Девушка снова начинает всхлипывать.

– Жанна, в твоём случае тебе не помочь. Ты сама, своими руками, вырыла себе могилу, и закопалась по самое небалуйся! – Я уже закипел, как чайник, разве что только пар из ушей не идёт. Или идёт?

Тихий пик оповещает о том, что пришло сообщение. Смотрю: «Ща всё будет» – ответил начальник СИЗО. Вздыхаю, не зная правильно ли поступил.

– Дим, мне срочно нужен телефон, я попала на бабки. – Снова начинает причитать Жанна.

На какие бабки она могла попасть, сидя в тюрьме? Там, определённо, какая-то своя жизнь.

– Я не пойду на должностное преступление! – Резко отвечаю я. Дальше слышу, какой-то шум, шуршание и звонок прерывается. Видимо, добрались.

Сразу после этого поступает звонок от Игоря, начальника СИЗО.

– Алло? – отвечаю.

– Здаров, Димон! – весёлый голос Игоря звучит в динамике.

– Привет.

– Забрали мы телефончик, прямо горяченький взяли из рук твоей Жанночки. Это она тебе звонила?

– Да, представляешь, хватило наглости! – я всё ещё негодую.

– Ещё порыли там в камере, больше не нашли. Видимо, единственный был. Сейчас бабы там её загрызут. – Игорь смеётся, а вот мне не до смеха.

– Слушай, Игорёш, а есть вариант её в одиночку отправить? А то прибьют, не дай бог ещё! – Чего я опять переполошился? Итак, уже много для неё сделал, хотя не должен был.

– Ну я гляну, конечно, но не обещаю. – Игорь сделал паузу. – А ты всё ещё сохнешь по ней? – добавил он полушёпотом.

– Я вырвал её из своего сердца с корнями. – Отрезал я. – Искренне надеюсь, что больше никогда её не увижу. – И не услышу, добавил уже мысленно.

– Ну ты там держись! – Говорит Игорь. – Заезжай в гости, давно не виделись же. Иришка соскучилась уже.

Иришка – это двухгодовалая дочь Игорька и его жены Наташи. Я и на самом деле давно её не видел. Та ещё забавная малая. И правда, надо бы заскочить в гости.

– Заеду обязательно. – Уверяю друга и отключаюсь.

Сон пропал окончательно. Нужно что-то делать. Решаю покататься, проветриться. Надеваю джинсы и футболку, беру ключи от автомобиля и выхожу во двор. На улице свежо и тихо. Даже не стрекочут кузнечики. Сажусь на лавочку и закуриваю. Пытаюсь привести мысли в порядок. Насколько же Жанка потрепала мои нервы, стерва. Затягиваюсь и закрываю глаза. А как красиво всё начиналось! Нет, нет, стоп! Выдыхаю. Открываю глаза и снова затягиваюсь. Об этой суке даже думать сейчас не хочу. А я ведь жениться собирался, дурак. Кольцо купил, всё в лучших традициях. Столик в ресторане заказал, а она не пришла. Теперь то понятно почему, а тогда было обидно, думал, что кинула. Ну по факту и так кинула, после такого знать её не хочу, но почему тогда душа так болит?

Докуриваю, тушу бычок об урну, бросаю его туда же и сажусь в машину. Рука сама тянется к бардачку. Открываю и не глядя, на ощупь достаю маленькую бархатную коробочку. Внутри то самое кольцо, что так и не увидела Жанна. Открываю коробочку, смотрю. Маленькие камушки переливаются в свете Луны, тоненькая ниточка золота наполовину торчит из бархата, наполовину спрятана в нем же. Зачем я на него пялюсь? Захлопываю коробочку и кидаю обратно в бардачок. Завожу машину и выезжаю с парковки своего дома. Куда ехать? Подальше из душного города.

Выезжаю на трассу. Окно открыл полностью, чтобы ветер продувал мои вскипевшие мозги и выдул мысли о Жанне. Сам не понял, как оказался возле посёлка, где живет Василиса. А эта-то чем меня так цепанула? Розовыми волосами?

На минимальных оборотах подъезжаю к её дому. Все окна потушены, очевидно, все домочадцы спят. Глушу мотор. Хочу посидеть в тишине. Здесь так тихо и спокойно, что моё израненное сердце успокаивается и начинает стучать ровно. Веки тяжелеют. Сам не замечаю, как засыпаю, положив голову на руль.

Просыпаюсь от того, что моё ухо кто-то лижет…

Глава 5

Василиса

Открываю глаза очень рано, как будто совершенно не выспавшаяся. Что же меня разбудило в такую рань? Смотрю на часы и вижу, что в принципе время уже почти семь утра, на самом деле не так и рано. Надо вставать. Вылезаю из тёплой постельки и иду к окну, чтобы раздвинуть шторы. Выглядываю в окно и хмурюсь. Возле дома, за забором, стоит незнакомая мне машина. У нас в посёлке так не принято, значит, это точно к нам. Надо пойти проверить, только взять с собой собаку.

Почистив зубы и причесавшись, спускаюсь вниз. Ещё думаю над тем, надо ли переодеть пижаму, и решаю идти прямо так. Пусть смущается приехавший, я никого не жду.

– Зевс, ты где? – Окликаю я пса и вижу, что он развалился на коврике у дверей, совершенно не реагируя на незнакомую машину. – Пойдём гулять, – говорю я и открываю входную дверь. Пёс радостно несётся на улицу.

Подходим с ним к воротам, я открываю калитку и выпускаю его на улицу, сама выхожу следом. Представившаяся мне картина даже немного умилила. За рулём незнакомой машины сладко спал мой новый знакомый. Зачем только приехал?

Зевс тоже почуял нового человека и полез мордой в открытое окно знакомиться. Начал его облизывать, я тихонько похихикала. Дима поднял голову с руля и стал сонно щуриться, потом повернул голову в сторону и увидел довольную собаку в своём окне. Следующую картину можно было фоткать. Парень ошарашенно смотрит на пса, пёс, высунув язык, смотрит на парня и оба молчат. Зевс первым прерывает молчание и, гавкнув, теряет к нему интерес, убирает лапы с окна и идёт метить забор.

– Доброе утро! – говорю я всё ещё сонному и слегка опешившему парню, – как спалось?

– Доброе, – отвечает он и потягивается, – отлично спалось, воздух свежий, птички поют.

– Ну ты в следующий раз звони, я тебе хоть раскладушку вынесу, – смеюсь я. Он выдаёт подобие улыбки в ответ.

– Я хотел развеяться, покататься. Потом приехал сюда и уснул. – Дима развёл руками.

– Кофе будешь? – спросила я. Не оставлять же его тут голодным.

– Не откажусь, – улыбается, вылезает из машины, потягивается, играя бицепсами, проводит рукой по волосам, а я залипаю, открыв рот.

При свете дня разглядываю его более детально. Высокий брюнет, орехового цвета глаза, прямой нос, волевой подбородок, пухлые губы. Облизываясь, спускаюсь взглядом ниже. Широкие плечи, накаченные бицепсы, почти не прикрытые футболкой, под которой, уверена, спрятаны рельефные кубики пресса. Скольжу взглядом по рукам, от плеч до кончиков пальцев. Костяшки сбиты. Дрался с кем-то? Если бы не этот последний факт, я бы так и продолжила откровенно пялиться на это божественное тело. За какие заслуги возле моего дома сейчас трётся этот секс-символ? Если выражаться мужским языком, то «я б вдул».

В конце-концов он перестаёт потягиваться и смотрит на меня. Я впускаю его в калитку, следом забегает собака. Пёс снова заинтересован гостем и начинает его обнюхивать. Парень потрепал собаку по голове, и последний, радостно завиляв хвостом, прыгнул передними лапами ему на грудь, решив обняться.

– Зевс, фу! Нельзя! – одёргиваю я его и оттаскиваю от опешившего парня за ошейник. – Он очень любит людей. – оправдываюсь я.

– Славный пёс, – улыбается Дима, – только не дрессированный.

– Конечно, кто его будет дрессировать? – задумчиво отвечаю я.

– Есть специальные курсы. Для домашней собаки, конечно, не обязательно, но я работаю только с чётко выдрессированными. Но если ты за меня переживаешь, то собак я не боюсь! – опять улыбается мне парень. Ну нельзя же быть таким откровенным очаровашкой! Видимо, мой сегодняшний сон спасло только то, что я ночью его плохо разглядела.

– Хорошо, что не боишься. Но это ещё не все животные в моём доме, – теперь улыбаюсь я.

– А кто ещё? – приподнимает одну бровь.

– Обезьяны, – громко смеюсь, – они же дети. Но они тоже не кусаются. Заходи. – Открываю дверь в дом.

Заходим в дом и разуваемся, я веду его в кухню-гостиную, он садится на диван.

– Какой кофе будешь? – спрашиваю его и показываю на кофе-машину. Она прямо моя гордость, я очень хотела, чтобы в моём доме была такая вещь.

– Можно просто чёрный без сахара? – спрашивает.

Я киваю и наливаю ему чёрный и себе капуччино.

– Ну так расскажешь, как ты оказался возле моего дома прямо с самого утра? – интересуюсь я, а Дима заметно поникает от этого вопроса.

– Да я в принципе рассказал уже. Нужно было проветриться, а мозг, видимо привёл меня в последнее запомненное место, сюда. – Хмурится, о чём-то думая. Я даже вполне верю в то, что он приехал на автопилоте. Что-то явно гложет парня, но я не хочу об этом спрашивать. Или хочу?

– А дрался с кем? – киваю на его сбитые костяшки, которые теперь более отчётливо видны, когда он сжимает в руках стакан.

– С боксёрской грушей, – усмехается, – держу себя в форме.

Да это я уже и так заметила. Но всё равно поставила перед ним испечённые вчера булочки.

– Будешь?

– Конечно! – воскликнул парень и, схватив с тарелки булку, вгрызся в неё зубами. – Ммм… Божественно! Кажется я лет сто не ел.

– У меня ещё суп есть, – зачем-то говорю я.

Я что, решила подкупить его едой? Путь к сердцу мужчины и всё такое? Так мне б не к сердцу, мне бы к телу…

– Нет, боюсь не успею, мне на работу уже пора выезжать. – Дима берёт вторую булочку.

– Доброе утро! – раздаётся с лесенки над нашими головами. Это проснулась моя младшая, Ксюша.

– Доброе утро, Ксения. Чай будешь? – спрашиваю я у дочери, и маленький слоник без ответа сбегает по ступенькам и занимает место на диване рядом с Димой.

– Давай свой чай, – говорит она и берёт булочку, – а Вы кто? – обращается она к своему соседу по дивану.

– Дима, – отвечает парень, – а ты кто?

– Ксюша, – отвечает ребёнок и переключается на чай, который я поставила перед ней.

– Дядя Дима, – встреваю я в разговор и делаю акцент на слове дядя. Ребёнок должен соблюдать субординацию.

Дядя Дима что-то пробурчал про старость, но встревать в мои методы воспитания не стал. Хорошо, хоть у ребёнка не возникло вопроса, что дядя Дима делает в семь утра у нас на кухне.

– Доброе утро! – Снова послышалось у нас над головами и вниз сбежала вторая моя дочь, та, что просыпалась ночью.

– Юлька, садись есть булочки! Смотри как много мама напекла! – затараторила Ксюша, приглашая сестру к столу. Между ними разница всего в два года, но в их возрасте это очень ощутимая пропасть.

– Ксю, я же на диете! – пыталась сопротивляться Юля, – А вот чай буду. – говорит она и берёт себе кружку и чайный пакетик. Всё-таки десять лет – прекрасный возраст, ребёнок начинает становиться самостоятельным.

– А кто у меня сегодня ночью вкусняшки выпрашивал? – хитро прищуриваюсь я.

– Самая настоящая женская диета, – засмеялся Дима. – Днём ты её держишь, а ночью сметаешь пол-холодильника.

Уже налившая себе чай Юлька нахмурила брови, о чём-то подумала и взяла булку.

– Ладно, уговорили. У меня впереди будет целая жизнь, чтобы сидеть на диетах, – она принялась уплетать лакомство.

– С вами, девчонки, конечно, хорошо, но мне пора собираться на работу. – Дима вышел из-за стола.

– Ты так пойдёшь? – спрашиваю я. Он лишь только в футболке и джинсах, а в полиции ведь строгий фейс-контроль.

– У меня запасная форма в машине. Можно мне воспользоваться вашей ванной и переодеться? – Спрашивает он меня.

– Конечно, – киваю я.

Дима уходит до машины за формой, а я складываю ему остатки булочек в пакет. Попьёт чай в перерыве.

Дети уже всё доели и убежали в свои комнаты, заправлять кровати и переодеваться. Дима возвращается с пакетом в руках. Я провожаю его в ванну и показываю, где что стоит и где лежат полотенца.

Пока парень в душе, я быстренько убираю со стола, мою чашки и подметаю пол. Зачем я это делаю? Не будь его сейчас тут, я бы оставила посуду для посудомойки, а пол для робота-пылесоса.

Наконец он выходит. В мятой форме. Где она у него лежала? В заднице у коровы?

– А чего такой мятый? – интересуюсь я.

– Так форма запасная, давно лежит в машине, вот и помялась, – пытается оправдаться Дима, но у него плохо выходит.

– Не, так не пойдёт, – говорю я. – Иди обратно и раздевайся.

– Мне пойти на работу в трусах? – фыркает он.

– Ну если ты так хочешь, то можешь и в трусах, – смеюсь я. Так-так-так, кажется, мы вышли на скользкую дорожку. – Снимай давай, я поглажу. – Говорю уже серьёзно.

Парень пытается сопротивляться, но я загоняю его обратно в ванну. Он снимает одежду, оставаясь в одних трусах, и я и правда вижу кубики на его прессе. Точно, сейчас в моей ванной находится ходячий секс. Чтобы не распалять фантазию, забираю форму и несу в прачечную. Там у меня стоит классный отпариватель, ему любые складки нипочём. Через пять минут уже идеально отпаренную одежду я отдаю обратно Аполлону в трусах. Он, смущаясь, благодарит. Ого! Мы кого-то вогнали в краску! Будь я чуть помоложе, сейчас смущалась бы сама, но этот жизненный этап остался уже далеко в прошлом. Сейчас же еле сдерживаю себя, чтобы не протянуть руки и начать лапать это совершенство. Кажется, парень совершенно не в курсе, какой охренительной внешностью он обладает.

На прощание сую ему в руки пакет с булочками, он ещё раз смущённо благодарит и уходит, обещая позвонить. Спугнула, что ли? Обычно, после обещания позвонить, самого звонка не дожидаешься. Но эта схема работает после секса, а теперь и вместо что-ли?

Тяжело вздыхаю, провожая взглядом удаляющуюся чёрную иномарку, за рулём которой сидит моя теперь ночная фантазия.

Подавляю в груди вздох, нужно садиться за работу.

Глава 6

Дмитрий

Вот я влип-то… Набираю скорость, выезжая на шоссе, ведущее к городу. Как у тебя ума хватило, Дима? Стучу себе по лбу кулаком. Тук-тук, есть кто дома? Ночевал у девчонки под порогом, как верный пёс. А пёс у неё уже есть, между прочим. Второй ей точно не нужен. А всё из-за чего? А всё из-за ночного звонка из СИЗО. Вот далась мне эта Жанна? Из-за неё же я себя чувствую так паршиво! Сорвался ночью, приехал к Василисе. Напугал наверняка ещё с утра. Надо было хоть смс-ку кинуть, что я у неё под воротами ночую. Вздыхаю и тянусь за сигаретой. Но почему у неё дома так хорошо? Почувствовал себя прямо как у мамы, сидя на кухне и попивая кофе с девчонками. Ещё и форму мою погладила. И булочек с собой дала. Я в последний раз столько заботы чувствовал, когда мама ещё жива была. С тех пор больше никто и никогда не провожал меня с булочками на работу.

Прикурив сигарету, делаю вдох. Горькая зараза, прямо как моя жизнь. Мамы нет с нами уже три года и пора смириться с тем, что я больше не маменькин любимый сынок, а взрослый мужчина, сам ответственный за свою жизнь. Сам не приготовил покушать – сам остался голодный, или перебился фастфудом, сам не погладил форму – сам получаешь люлей от начальства за неподобающий вид, сам посадил свою бабу – сам остался без секса.

Спасибо Василисе, что люля от начальства за неподобающий вид сегодня обойдёт меня стороной. И спасибо Василисе, что не оставила голодным. И хотелось бы сказать спасибо Василисе и в третий раз, но, кажется, меня уже занесло.

Стряхиваю пепел за окно, снова затягиваюсь и думаю, чем же меня зацепила эта русалка? Сегодня при свете я разглядел её получше. Волосы покрашены в розовый не прямо полностью, а только концы, примерно с середины. Ну и когда она перебрасывала волосы через плечо, ещё успел заметить, что та часть волос, что скрыта от глаз, прокрашена в цветной полностью. Интересно, что её сподвигло выбрать такой цвет? Не менее интересным фактом является то, что и у обеих её дочерей концы волос покрашены в розовый. Наверно, это какая-то новомодная семейная традиция. Или я совсем ничего не понимаю в модных трендах. Усмехаюсь своим мыслям, снова затягиваюсь.

Глаза её разглядел, почти утонул. Глубокие, синие, как будто заглядываешь в море перед штормом. Ресницы густые, при длительном рассмотрении, понимаю, что нарощенные, с вкраплением розовых пучков. На первый взгляд от своих и не отличишь. Над губами завис, так и не понял от природы ли русалка обладает пухлыми губами или косметологи помогли. Фигура пряталась в пижаме с сердечками, так просто и не разглядишь, но в дверные проёмы явно вмещается, уже хорошо. Я бы назвал её прямо стройной, но с весьма пышными стратегическими формами. Это я заметил ещё вчера, когда она была в джинсах.

За раздумьями я подъехал к своему отделению. Припарковался на своём любимом месте и зашёл внутрь. Выходя из лифта на своём этаже слышу, как меня окликнули.

– Димон! – я обернулся и увидел Ярослава, одного из следователей нашего отдела. Он направился в мою сторону.

– Привет, – протянул я руку для рукопожатия.

– Привет, – Яр пожал мою руку, – мне тут по твоей дело передали, смотреть будешь?

Я поморщился. Я вышел из дела сразу после задержания Жанны, как заинтересованная сторона. Но и без этого знал достаточно много, чтобы сделать свои выводы.

– Не хотелось бы, – отвечаю Яру.

– Я вчера был у неё, она вместо признаний по делу накатала тебе письмо на целый лист и сказала, что будет отвечать только после того, как ты его прочтёшь и хотя бы на словах передашь ответ, а лучше письменно. – Сказал Ярослав. Ну теперь понятно почему я ему понадобился. – Пойми, без тебя никак.

– На неё и так достаточно компромата, подельник её сознался во всём. Оформи ей отказ от дачи показаний, дадут больше, времени подумать будет вагон. – Я всё равно не хотел лезть в это дело. Отчасти ещё потому, что мне было больно знать то, что я уже знаю.

– Дим, сейчас обстоятельства немного изменились, погибла девочка тринадцати лет, – Яр касается моей руки, с надеждой смотря на меня.

– Блть! – вырывается у меня, – Куда только родители смотрели? Ладно, пойдём, покажешь.

Мы заходим в кабинет к Ярославу, он достаёт толстое дело Жанны. Я сажусь, он протягивает мне её записку. Нахмурившись, пытаюсь вникнуть в коряво написанный текст, который начинался даже не с приветствия.

“Я должна написать для тебя, как так всё получилось. Ты был всё время на работе, не уделял мне должного внимания.”

Отлично, начала с наездов. Обиделась видать.

“А я встретила Мишу, он был таким хорошим и понимающим.”

Ну сейчас, конечно, наркоманы то у нас понимающие и чуткие, прям каждый поголовно мать Тереза. Сжимаю листок сильнее и пытаюсь вникнуть в дальнейшие строчки.

“Он меня понимал и с ним мне было хорошо. Я сама не заметила, как начала употреблять, он подсадил меня незаметно. А потом сказал, что мы можем этим зарабатывать. Он начал продавать меня знакомым за дозу, а её потом перепродавать по своей цене. Я не могла вырваться из этого круга, он угрожал мне, что убьёт. Что из-под земли меня достанет, и мой парень-мусор мне не поможет. Я испугалась и…”

После этих строк я смял листок. Нет, это невозможно читать. Она ещё и оправдаться пытается, выставить себя невиновной. Если на следователя это ещё бы и подействовало, он мог дать смягчение на фоне того, что ей угрожали и шантажировали, то для меня наоборот. Всё стало совсем понятно. Ведь начала встречаться с этим наркоманом она абсолютно трезвая. При этом находясь в отношениях со мной.

Всё. Надо окончательно вычеркнуть её из своего сердца. От той Жанны, что я знал, уже не осталось и следа.

Бросаю скомканный листок в урну и поднимаю глаза на Яра.

– Ну что скажешь? – спрашивает он. – Что ей передать?

– Передай ей, что она наркоманка и проститутка. – Отвечаю я.

– Вот прям так и передать?

– А ты сам читал, что она написала? – спрашиваю я. Яр кивает. – Вот только это могу сказать.

– Я боялся, что тебе всё ещё больно, – говорит следователь.

– Мне всё ещё больно, – киваю я, – но я в состоянии это пережить без наркотиков и проституции. – Усмехаюсь, а в душе разрастается пустота. Как-то стало резко не смешно. И не грустно. Стало пусто. И что делать дальше с этой пустотой, я не имел понятия. – А что там с девочкой?

– Вот смотри, – протягивает мне фото девчушки. Совсем ещё ребёнок. Выглядит не сильно старше Юльки у Василисы. От такой мысли волосы зашевелились у меня на голове. Это вот живёшь ты себе, никого не трогаешь, а потом раз и твой ребёнок умирает от передоза. И всё из-за таких сволочей, как Жанна и её сутенёр. Кажется, нужно вернуться к Василисе в дом и провести с девчонками беседу о вреде алкоголя, наркотиков и разгульного образа жизни.

– Я надеюсь, что их посадят пожизненно, – единственное, что могу выдавить из себя я.