За тобой во тьму. Часть 1

Благодарности.

Хочу выразить благодарность моим дорогим подругам, а именно Фёдоровой Марине и Бражниковой Анастасии. Ваша поддержка – фундамент моей книги. Отдельное спасибо Митрейкиной Елене и Синицыной Татьяне за вашу критику, вы направляли меня в нужную сторону. В том числе благодарю своего молодого человека и весь рабочий коллектив, поддерживающий мои начинания. Спасибо каждому, кто читал книгу во время её написания.

Пролог.

Темнота. Я, что есть сил, пытаюсь выплыть на поверхность, но что-то как будто нарочно тянет меня ко дну. Я уже не вижу света, но и дна под собой тоже не замечаю. Больше нет сил, нет воздуха, и я осознаю, что это конец. Расслабляя мышцы, я даю телу спокойно и медленно пойти ко дну. Все говорят, в такие моменты вся жизнь проносится перед глазами? А я лишь думаю о том, как нелепо она закончится. Мне, конечно, всегда «везло», но не настолько же! Я позволяю легким наполниться водой, однако в ту же секунду перед собой замечаю пурпурное свечение. Это так в рай попадают? И это всё, что я увижу, умирая такой молодой?

Я уже начинаю терять сознание, когда кто-то… нет, скорее что-то, хватает меня за руки и говорит нечеловеческим голосом.

– Деточка, наконец, ты явилась! – басистым эхом раздался голос в озере. – Ты ведь не хочешь умирать?

Я хотела ответить отрицательным мотанием головы, однако вся власть над моим телом была мной потеряна. Говорила со мной женщина неописуемой красоты, примерно 30-40 лет. Её черные лохмотья парили в воде, а ярко-красные волосы были похожи на пламя.

– Конечно, не хочешь. Скоро всё изменится, деточка. – Продолжила та, и её лицо резко изменилось. Кожа начала отваливаться кусками, челюсть исказилась, и её карие глаза стали бледно-серыми. Темнота поглотила меня.

1 Глава.

Мне снова снится эта женщина, я слышу крик своих друзей, но не могу сделать абсолютно ничего. Я как будто парализована. Пытаюсь сделать глубокий вдох, чтобы громко-громко закричать, но вместо крика из меня выходит куча пузырьков. Кто-то зовёт меня по имени, кажется, отец?

–Ви-ви, малышка, всё хорошо, я здесь, я рядом. – Говорит папа, и я резко вскакиваю с больничной койки и пытаюсь захватить как можно больше кислорода.

–Помогите! – Крик, который я так старательно хотела выпустить, вырвался и заполонил палаты, и, наверное, больничные коридоры, потому что спустя пару секунд к нам прибежали медсёстры.

– Боже правый! Она очнулась! – восторженно высказалась дама лет пятидесяти и принялась хлопотать вокруг аппаратуры, к которой я была подключена. – Мистер Пейсли, дам вам пять минут на разговор, после чего её придёт обследовать доктор Фелпс.

– Да-да, конечно. – Ответил отец, и когда женщины освободили палату, он так крепко сжал меня в объятиях, что мою грудную клетку будто пронзила пика. – Ви-ви, девочка моя, я уже думал, что потерял тебя!

– Что… Что произошло? Я помню, как прыгнула с мостика в озеро в Мэне, а потом… Что было потом? – спросила я, на этот раз, шепотом.

– Я не знаю, не знаю! – Слезы скатывались по его заросшему густой бородой лицу, – Твои друзья вызвали скорую помощь, позвонили мне уже отсюда, мы до сих пор в Мэне. Все думали, что ты утонула, Айзек пытался спасти тебя, делал искусственное дыхание, массаж сердца, воду ты выплюнула, но в себя не пришла. Вивиан-Лекси Пейсли, теперь ты купаешься исключительно в нашем бассейне во дворе!

Папа снова обнял меня и не выпускал, пока в палату не вошёл доктор Фелпс (я увидела его бейджик). Доктор сел на место отца и начал расспрашивать меня о самочувствии. Проверил реакцию зрачков, рефлексы тела, измерил температуру, и, наконец, сказал, что выгляжу я вполне здоровой, что в коме я пролежала всего четыре дня, и обошлось без отёка мозга. Однако он хочет, чтобы покинула больницу я только завтрашним утром. Им необходимо удостовериться в стабильности моего самочувствия. Я была не против такого расклада, тем более мне не терпелось позвонить Айзеку или Грейс и сообщить, что со мной всё в порядке.

Звонить им мне не пришлось, сразу после ухода доктора Фелпса эти двое вбежали в мою палату и прыгнули на койку. Грейс теребила мои щеки, а Айзек, как и отец, чуть не задушил меня в своих объятиях.

– Ви! Какого черта?! Три года водного пола, и ты тонешь в озере Мэна? Как минимум, тебе должно быть стыдно! – Возмущалась Грейс.

– Хорошо, что мы занимались поло, и вдвойне хорошо, что нас обучали оказанию помощи тонущему. И черт тебя дери, Ви, мы все прыгали с одного места, все ныряли в одно место, что случилось? – Спросил Айзек, поправляя свои кудрявые волосы.

– Я надеялась, что вы мне объясните… Я помню, как прыгаю, а дальше – черное пятно. Хотя…– я хотела рассказать ребятам про сон, но решила, что в коме и не такое увидеть можно.

– Тебя не было около десяти минут. – Начала рассказ Грейс, – Сначала мы подумали, что ты решила переплыть озеро под водой, но ты не смогла бы так долго продержаться без воздуха. Айзек решил, что ты хочешь нас напугать и прячешься под мостом, но и там тебя не было… Мы кричали, обходили озеро со всех сторон, как вдруг заметили в центре сгусток пузырьков. Мы сразу же нырнули за тобой.

– Ты была такая синяя!

– Скорее, бледно-фиолетовая. В жизни я так не пугалась! Вытащив тебя, Айзек начал тебя откачивать, пока я в панике звала на помощь. Когда мы заметили, что ты не приходишь в себя, а пульс у тебя кое-как пробивался, я вызвала скорую. Мы здесь уже четвертый день, все медсестры на нас жалуются.

– Так вот откуда этот чудесный запах, – засмеялась я, но тут же пожалела, грудь всё также прорезала невидимая пика, – Спасибо вам, спасибо, что спасли меня! Я не представляю, как за такое вообще благодарят, но с меня мой фирменный стейк на гриле.

– Лекси-Пекси, ты совершенно не похожа на человека, который был на волосок от смерти. Благодарность твоя сейчас перед нами, ведь лучший подарок – выход из комы! – съязвил Айзек, и они оба легли на меня.

– После твоего массажа моя грудная клетка как будто раздроблена, будьте аккуратнее. – Откашлялась я, – Боже мой! Послезавтра в колледж!

– Пейсли, тебе напомнить? Ты только что очнулась от комы, приветик, у тебя больничный!

– Я себя чудесно чувствую. Вода из меня вышла? Вышла. Никаких повреждений. – Ответила я Грейс, погладив себя.

– Насчёт повреждений… Мы не знаем, что произошло, и как это произошло, но твои волосы… и глаза… в общем, как сможешь стоять на ногах – подойди к зеркалу. Отец привёз тебе сухую, точнее чистую одежду. Нам пора домой, Ви, родители, конечно, не были против того, что мы остались с тобой, но они уже ждут нас дома. Завтра в 9 утра за тобой приедет отец. На связи! – Двойняшки одарили меня прощальными поцелуями и объятиями, а затем покинули мои «покои».

Я пролежала пару часов, смотря в потолок, от столь интересного занятия меня отвлекла та самая пятидесятилетняя медсестра. Она помогла мне встать, проводила в душевую и дала все гигиенические принадлежности. Ох, как я удивилась скорости роста волос своего тела! Я распустила волосы и … обалдела! Они были белые! Прямо-таки белые! Для справки: последний раз мои волосы были золотисто-бежевыми. И для четырех дней они слишком быстро отросли до ПУПКА! Как вообще это понимать? Я включила воду и подошла к зеркалу, на волосах чудеса не закончились. Мои зелёные глаза чудесным образом сделались небесно-голубыми, выглядела я, конечно, сказочно и волшебно, но это меня никак не успокаивало. Закончив принимать душ, я обмоталась полотенцем и вернулась в палату. На стуле меня ждал пакет новой одежды, а именно джинсовые шорты с завышенной талией и топ бледно-розового цвета. Успокоив себя мыслью о том, что такие изменения, возможно, часто бывают у людей после комы, я пошла в столовую на обед.

Персонал и больные оглядывались на меня, как на Афродиту, вышедшую из морской пены, и я их понимала, потому что и впрямь была похожа на неё. Мой живот подал сигнал (который услышали все присутствовавшие в столовой), и я принялась накладывать себе нечеловеческие порции салата, макарон с мясом и бульона. Естественно, влез в меня только суп, за эти несколько дней желудок явно сузился от питания через капельницу.

Я легла на койку, достала из тумбочки телефон и очень удивилась количеству пропущенных звонков, кипе сообщений, упоминаний в твиттере с мольбами о моём выздоровлении. Ответив всем благодарностью, я отправила твит: «Спасибо за заботу и пожелания, я в порядке». Затем воткнула в уши наушники, включила на полную громкость любимую песню Placebo и погрузилась в сон.

***

–Деточка, ты даже не представляешь, что тебя ждёт! – говорило это существо, всё ярче сияя пурпурным светом, – Я так долго ждала достойную!

А я снова не могу ничем ответить, потому что теряю сознание из-за недостатка кислорода. На этот раз темнота не просто поглотила меня, руки этой прежде красивой женщины пронзили мою грудную клетку, и та стала сиять тем же пурпурным свечением. Это продолжалось, пока я не закричала и окончательно не потеряла сознание.

***

Очередной крик о помощи заполонил мою палату, на этот раз медсёстры не так спешили на мой зов. Я извинилась за свой страшный сон, на что они замахали руками, пожалели меня и ушли. Часы показывали три утра, через шесть часов папочка повезёт меня домой. Засунув руки под подушку, я, было, снова хотела заснуть, но почувствовала какой-то зуд и вибрацию в ладонях. Приглядевшись, ничего не заметила, но вибрация так и не проходила до самого утра.

2 глава.

Дрожь в руках так и не унималась, но меня это мало волновало, потому что мы уже подъезжали к нашему дому в Портленде. Мы живем вблизи горы Маунт-Худ в очень уютном и зеленом районе. Весь наш участок усажен розами бледно-розового и белого цвета, хотя в нашем городе почти у каждого жителя цветут розы, ведь недаром Портленд называют «Городом Роз». В детстве мама заставляла меня сажать с ней розовые кусты в нашем саду, и ох как я это не любила. Но после её смерти за садом только я и слежу в память о ней.

Наш двухэтажный дом не отличается величавостью, не выделяется богатой архитектурой и интерьером, но уютнее нашего домика я ни у кого не видела. Он расположен по левую сторону аллеи, которая идёт вверх к вулкану Маунт-Худ и реке Виламетт. Все дома здесь изначально были построены в одинаковом стиле: двухэтажные, с гаражом, крыльцом, выходящими на сторону аллеи. Дома покрыты бежевым сайдингом, выступы на окнах, колонны на крыльце и дверях гаражей – белые. В общем, всё очень просто, но со вкусом. Но наш дом отличается ото всех, потому что как-то в детстве я сказала папе, что мой любимый цвет – синий, так как это цвет его глаз. Вуаля! Папа поменял цвет покрытия с бежевого на синий, и теперь у нас самый яркий дом на аллее.

Войдя в дом, я пробегаюсь пальцами по кожаному дивану в гостиной, оглядываюсь на кухню (немного злюсь, замечая горы немытой посуды), поднимаюсь по лестнице на второй этаж и захожу в свою комнату.

Помимо синего цвета, я очень люблю все оттенки фиолетового и розового, поэтому моя комната оформлена в этих тонах. Сиреневые обои, розовый махровый ковёр и фиолетовое постельное белье – идеальное сочетание для меня. Вся мебель, то есть шкаф, туалетный столик, компьютерный стол, комод и кровать, сделаны из белого дерева. Рядом с туалетным столиком располагается дверь на балкон, единственный балкон в нашем доме – в моей комнате. И балкон – моё самое любимое место! Обожаю раскачиваться в кресле-качалке, смотреть на рассветы и закаты, попивая свой любимый апельсиновый сок. Балкон выходит на заднюю часть участка, где у нас бассейн и сад с беседкой, а также мой любимый гриль – не представляю, как можно готовить мясо на обычной плите!

Папа уехал на работу, дав мне кучу заданий по дому, которые я выполняю без его уговоров, но он всё никак не может привыкнуть к тому, что я стала самостоятельной хозяйкой, которую не надо заставлять хотя бы раз в неделю вымыть полы. Я окинула взглядом мой рабочий стол, на котором лежали материалы интервью с владельцем компании по производству мебели. Из этих материалов мне нужно грамотно составить колонку – такое задание нам дали на летние каникулы. Кстати, учусь я в PCC, журналистика и радио-вещание – моя страсть. Я мечтаю писать колонки советов любовного или модного плана в таких журналах, как Cosmopolitan, Vogue, Glamour или Elle, или вещать на радио. У меня просто какой-то талант болтать без умолку, а если у кого-то из знакомых проблемы в отношениях или в выборе одежды на сезон, мне сразу прилетает весточка, и я мчу на помощь. А вообще, в свободное от учебы время я подрабатываю в местном ресторане певицей. Не могу судить о своем голосе, ведь у каждого свои предпочтения, кому-то нравится более высокий вокал, кому-то более низкий, но на мои данные пока никто не жаловался. Скорее, наоборот, всем нравилось.

Взглянув на календарь, я вспоминаю, что сегодня как раз должна быть с шести до десяти в ресторане. В принципе, времени у меня предостаточно, поэтому свой первый день дома я начинаю с уборки кухни, затем перехожу в гостиную, а потом приступаю к нашим с отцом комнатам. В саду я подстригаю розы, каждый раз, когда я это делаю, вспоминаю, как мама нарочито заставляла меня надевать перчатки, чтобы я не укололась шипами. Но кто слушает родителей, когда они пытаются нас обезопасить? Поэтому, как и в детстве, забыв про перчатки, я привожу сад в порядок. Мама всегда говорила, что я ассоциируюсь у неё с розами, что я такая же красивая и нежная, в шутку называя меня Королевой Роз, соответственно, Королевой Портленда. В углу крыльца я заметила увядшую ветвь розы. Подойдя к ней, чтобы отрезать от общего куста, я с жалостью взяла в руки засохший бутон, и то, что было дальше, моему разуму не понять – моя ладонь озарила бутон пурпурным свечением (тем самым, как в моём сне!), и засохшая ветвь превратилась в красивую пышную белую розу. Я с испугом отпрянула назад, врезалась головой в дверь и упала, развалившись на крыльце. Почесывая затылок, я медленно поднялась.

– Вивиан, с выздоровлением! Мы рады твоему возвращению. С тобой всё в порядке? Ушиблась? – спросил мистер Волт, наш сосед, его дом стоял напротив нашего.

– О, спасибо, мистер Волт, я в порядке. Передавайте привет миссис Волт! – ответила я и забежала в дом.

Забежав в комнату, я принялась рассматривать свои руки – ничего необычного. Свечения больше не было, зато шок остался при мне. Может, отёк мозга всё-таки наступил? Я стала аутистом или шизофреником? Я пошла в ванную, умылась, и постаралась отложить случившееся в ящик под названием «странности моего возвращения из комы».

До начала моего рабочего дня оставалось два часа, поэтому я начала собираться. С моими «новыми» волосами приходилось непросто, они стали гуще и длиннее, зато теперь из них можно было делать различные причёски. В одежде мой выбор пал на обегающее темно-синее платье в пайетках. К слову, я не была сильно худой, но и толстой меня тяжело назвать, ничем непримечательная грудь, такая же пятая точка, однако с талией мне повезло. Острый нос, высокие скулы, пухлые губы. Вниманием молодых людей я не была обделена, но и не купалась в нём. Но в отношениях не состою, к сожалению, в любви мне никогда не везло. То я собираюсь сделать сюрприз, приезжаю раньше запланированной даты и обнаруживаю своего суженого в объятиях местной стервы, то во время прогулки нас окружает наряд полиции и забирает суженого в колонию за хранение наркотиков. А еще при попытке ограбления темным вечером в парке я кладу грабителя на лопатки, поворачиваю голову, а пятки моего суженого сверкают уже где-то вдалеке. В общем, как я уже говорила, по жизни я – победитель.

В ресторане меня ждал теплый прием: шеф-повар подал мне свой фирменный салат с лососем, и весь персонал собрался в кладовке, чтобы полакомиться огромной пиццей. Я ответила на кучу вопросов типа «А ты видела Бога?», «Было больно умирать?», «Что с твоими волосами?», «У тебя линзы?», и они подали мне гениальную идею! Буду отвечать на все расспросы о глазах именно так, мол, линзы прикупила. С коллективом мне действительно повезло, «крыс» у нас не было, ребята-официанты всегда были готовы друг друга подменить, шеф-повар вообще представлял меня всем своей племянницей, правда, директриса подкачала. Скверная женщина, но справедливая.

Первая песня, которую заказывают посетители – Adele – «Hello». Мэтт, официант, гасит свет, и свечи на столах передают всю «атмосферность» песни. Я вижу, как посетители отрываются от еды и смотрят на меня. Моё платье отсвечивает синими огоньками по всему залу, общая картина довольно красивая, сегодня я заменяю диско-шар. Я даже заметила, что женщина за столиком у окна пустила слезу. Вот ради чего я пою, ради этих эмоций, ради переживаний и воспоминаний, которые вызываю у людей своим голосом. Одна песня в моём исполнении стоит 2 доллара, за 5 часов работы выходит довольно-таки приличная сумма. Хотя живое исполнение утрачивает свою популярность, многие приходят к нам просто ради моих песен – это самый приятный комплимент за всю мою жизнь!

Вернувшись домой, я встречаю отца, Грейс и Айзека, которые тоже устроили пир в честь моего возвращения. Огромный торт с надписью «С возвращением» и куча гелиевых шариков.

–Ви-ви, всё хотел спросить, когда ты успела покрасить волосы? – спрашивает папа, разрезая торт.

–Эм, я… В первый день поездки в Мэн. Грейс покрасила меня. – Я кинула на Грейс умоляющий взгляд, и та положительно закивала.

–Странный выбор, неестественно, но ты теперь просто неземной красоты барышня. – На этом разговор о волосах заканчивается, и мы обсуждаем учёбу. – Ну что, детки, готовы к первому учебному дню?

–Мы на предпоследнем курсе, мистер Пейсли, для нас этот день уже ничем не отличается от любого другого в учебном году. Тем более, завтра всего одна пара. – Отвечает Айзек и по привычке проводит рукой по копне кудряшек.

–Ви-ви, я хотела попросить у тебя платье на завтра, не могла бы ты сходить со мной, примерить, – я вопросительно подняла бровь, потому что любое моё платье налезет Грейс только на одну ногу, но по её взгляду всё поняла.

–Конечно, мужчины, мы оставим вас на пару минут. – Сказала я, чмокнула отца, и мы отправились в спальню.

–Вивиан-Лекси, сколько литров водки я выпила, прежде чем покрасить твои волосы? – Спросила Грейс, встав в надменную позу.

–Грейси, прости, я растерялась. Ведь я тоже не знаю, что произошло с моими волосами, глазами, руками… – ответила я, села на кровать и положила лицо в ладони.

–Стоп-стоп, руками? Что не так? – Грейс села рядом.

–Сегодня я… – я задумалась, стоит ли говорить о сегодняшнем случае с розами и решила, что нет смысла скрывать это, – Я хотела отрезать засохшую ветвь с розового куста, но когда я прикоснулась к ней, она…. она позеленела и заново распустилась. Перед этим возникло свечение, прямо как в моём сне.

–В каком сне?

–Прежде, чем выйти из комы, я видела сон. Мне снилось, как я тону, затем вижу пурпурное свечение, из которого появляется что-то. Какое-то существо в озере проткнуло руками мою грудную клетку, после чего я попыталась закричать, но пустила лишь пузыри. Этот сон повторяется, и с каждым разом он всё дольше.

–Боже, Ви-Ви… А что, если это не сон? – я посмотрела на Грейс недоверчивым взглядом.

–Грейси, мы в Портленде, штат Орегон, и за двадцать один год я ни разу не слышала, чтобы у нас происходило что-то подобное. И если я это расскажу отцу, то ему придется потратить крупную сумму на клинического психолога.

–Но свечение, про которое ты говоришь, имело место быть. Как ты и сказала, пурпурный свет и пузырьки, только благодаря этому мы тебя и нашли.

Я не знала, что на это ответить. Как это мой сон – не сон? С другой стороны, волосы, глаза и руки полностью подтверждают такой вариант. Что же я тогда видела в озере? И что озеро сделало со мной? Это загадка, которую мне в ближайшем времени предстояло разгадать.

3 глава.

Видимо, о том, что я была в коме, просветили всех студентов и преподавателей нашего курса. Я уже автоматически отвечаю на повторяющиеся вопросы и захожу в аудиторию. Миссис Паркинс стучит указкой по столу, чтобы убавить звук болтающей группы, затем поздравляет нас с началом предпоследнего учебного года.

–На каникулы я давала вам задание, если помните. Выбрать какую-нибудь состоятельную персону в нашем городе и взять интервью. Оформить всё красиво, как будто для глянцевых страниц. Лучшее интервью попадёт в журнал Forbes, а также добавит пять баллов к общей сумме выпускных экзаменов. Свои работы можете оставить у меня на столе в конце занятия.

Далее полтора часа она нам рассказывает о главных принципах хорошего интервью, о том, как заявить о себе, как о хорошем и компетентном журналисте. Я лезу в сумку, чтобы достать материалы и оформленное интервью, но нахожу в сумке только телефон. Черт подери! Выходя из дома, я думала только о своём внешнем виде. Молодец, Вивиан, надеть новую юбку ты не забыла, а о будущей возможности оказаться в известном журнале не подумала. Я бьюсь головой об парту, закрываю глаза, а когда открываю, то вижу перед собой свой MacBook, наброски для интервью и статью о мебельной компании. Что? Мне приснилось, что я на паре? Смотрю на часы – нет, ровно минуту назад я открывала сумку. Сердце начинает биться сильнее, а дышать становится труднее. Я вскакиваю со стула, начинаю трогать мебель в своей комнате (выгляжу я, наверное, совсем неадекватно) и понимаю, что она настоящая. Я у себя дома. Нет, я оказалась у себя дома за долю секунды. Со мной что-то происходит. Меня охватывает страх. Я смотрю на свои трясущиеся руки в поисках свечения, но его нет. Я схожу с ума. В панике собираю все бумажки, крепко прижимаю к себе, ложусь на стол и зажмуриваю глаза.

– Мисс Пейсли, это вас после комы так в сон клонит? – Я поднимаю голову и вижу над собой Миссис Паркинс, Грейс и Айзека. – Давайте я заберу ваше интервью. Завтра можете остаться дома, я предупрежу вашего преподавателя.

– Я забыла интервью дома, простите, со мной всё в порядке, принесу завтра, обещаю! – Впопыхах отвечаю я.

– Нет, Вивиан, не в порядке, – подозрительно произносит она и тянет руку к моему столу, на котором, кстати, лежит стопка моей работы.

Я выбегаю из аудитории и слышу приближающиеся шаги Айзека и Грейс.

– Какого…?

– Я не знаю, не знаю! – Прокричала я в слезах.

– Айзек, мы сейчас вернёмся, – Сказала Грейс, взяла меня под руку и отвела в туалет. – Лекси, я слушаю.

– Грейс, что со мной? Я не понимаю, – захлебываясь слезами, отвечала я, – Я легла на парту, а когда подняла голову, оказалась у себя дома!

– Попахивает астральной проекцией…

– Чем, прости?

– Говорю, ты не просто лежала на парте, ты как будто спала, потому что когда мы пытались до тебя «достучаться», ты не реагировала.

– Класс! А более понятной и полезной информации не найдется? – бросила я и пошла умываться.

– Ви, с тобой что-то происходит. – «Да ладно?!» – пронеслось в моей голове, – Возможно, сегодня ночью тебе снова приснится этот сон, возможно, ты найдёшь в нём ответы…

– Грейси, я так больше не могу. Завтра я поеду в больницу, пусть они сделают мне МРТ. Возьмут анализы, что угодно, лишь бы понять, что со мной не так. И я больше, чем уверенна, что мозг всё-таки повредился. А, может, у меня Альцгеймер?

– О, Господи Боже, Вивиан, остановись же ты! Вытри слёзы. Слушай, я не думаю, что Альцгеймер или шизофрения проявляется в пурпурном свечении, изменении цвета глаз, а уж тем более в астральной проекции.

– Да что за астральная проекция? – спросила я.

– Это когда твоё тело погружается в состояние летаргического сна ровно на тот промежуток времени, пока проекция твоего тела, которая переместилась в любое нужное ей место, не выполнит необходимое действие. Погрузиться в этот сон не просто, нужны сильные эмоции и абсолютная расслабленность тела.

– Если ты не заметила, я не настраивалась на этот «сон». Это просто произошло.

– Тебя последние несколько дней переполняют эмоции, возможно на паре наступил какой-то пиковый момент и… – я перебила её.

– Ладно, знаешь, мне нужно домой, миссис Паркинс права, мне следует остаться завтра дома.

Я быстрым шагом шла к выходу из колледжа. Села в трамвай, который шёл до аллеи, где и располагался мой дом. Я смотрела в окно и думала о случившемся. С момента выхода из комы я пыталась списать все странности на то, что чуть не умерла. А, может, моё сердце и останавливалось, мне так ничего и не объяснили. Сколько книг, сериалов и кинофильмов рассказывают нам о людях, которые получили «способности» после клинической смерти, после какого-то рокового момента в своей жизни. Допустим, у меня появились «способности», но какой в них смысл? Ведь на основе кинолент можно сделать вывод, что каждому выжившему силы доставались не просто так, они несли с собой какую-то ответственность, предназначение. Вы когда-нибудь слышали о людях, которые были посланы на Землю оживлять засохшие растения? И я не слышала.