Долг наемника

Шоршик заскочил на подлокотник своего кресла и, недовольно уставился на герцога. Его Высочество не догадался ему уступить место, зато его рука потянулась к коту и принялась осторожно почесывать за ушками, поглаживать шерстку, а Шоршик, вместо того, чтобы наказать наглеца, разлегся, вытянул лапы и заурчал. Герцог не стал сграбастывать котика, сажать его на колени, а отнесся к нему с полным уважением.

Настоящий кошатник меня поймет – я вмиг проникся чувством признательности к герцогу и уже был готов принять оммаж, встать под его знамена и идти войной на все четыре стороны света! Устав от поглаживаний, Шоршик соскочил с колен, ушел к книжному шкафу и начал яростно вылизывать черно-белую шубку.

– Вот, люблю я этих зверюшек, – слегка смущенно признался Его Высочество, на что я с пониманием развел руками – мол, сам такой. И, вообще – лучшие люди, это кошки!

– Вы, наверное, удивлены, что мне известны ваше подлинное имя и титул? – поинтересовался Силинг.

– Не то слово! – признался я. Подумав, сказал: – Когда я прибыл в ваше герцогство, то первый же ростовщик, к которому я обратился, опознал во мне полковника Артакса, командовавшего полком наемников в Швабсонии. Я двадцать лет прослужил наемником и, двадцать лет меня никто не трогал, не пытался связать мое нынешнее имя с прежним. Как я полагаю – это никому не было нужно. Но как только понадобился граф д’Арто де Ла Кен, вспомнили и про наемника Артакса[4].

– А если учесть, что вы теперь второй наследник короля Фризландии, Моравии и Полонии, интерес к вам стал еще больше, – усмехнулся герцог. – Вам нужно было взять менее одиозный псевдоним.

– Когда я очнулся в лагере для наемников, то ничего другого в голову не пришло, – признался я. – Источник вашей информации – господин Мантиз?

Вероятно, ростовщик заинтересовался одиноким наемником, что привез из Швабсонии кучу серебра. А коль скоро у большого богомола есть свои информаторы, то покопаться еще глубже, труда не составило.

– Нет, не он, – покачал головой герцог. – Хотя…

– Хотя ход моих мыслей правилен, а источник информации где-то в окружении нашего ростовщика, – пришел я к заключению.

Герцог Силинг не стал ни опровергать, ни соглашаться с моими выводами. Впрочем, какая разница? (Хотя, у меня был кандидат на должность герцогского шпиона в окружении Мантиза, но об этом можно пока помолчать).

– Как бы вы поступили на моем месте? – поинтересовался Силинг.

– В каком смысле? – слегка нахмурился я, не поняв собеседника.

– В том смысле, что если бы в ваших владениях появился богатый человек – заметьте, не просто богатый, а очень (выделил герцог) богатый. Ваше богатство примерно равно суммарному богатству пяти ростовщиков. (Я чуть было не сказал – десяти! – но прикусил язычок.) Только это привлекло бы ваше внимание. Так?

Я кивнул, а герцог продолжил:

Но это во-первых. Во-вторых, этот человек имеет огромный военный опыт. Богатство, плюс опыт… Вы, как правитель, заинтересовались бы таким человеком?

– Безусловно, – покладисто согласился я.

– В-третьих, вдруг выясняется, что этот человек купил имение Йоргенов, да еще и собирается жениться на последнем представителе, виноват, последней представительнице древнего рода. Кстати, чисто формально, ввиду того, что девушка сирота, именно я должен решать – может ли Кэйтрин фон Йорген выйти замуж за неизвестного человека, или ей следует подыскать более приличную партию? Разумеется, я не стал бы препятствовать свадьбе, тем более, что сам виноват перед девочкой – упустил ее из виду, а она мне не напомнила о своем существовании. Но зная Йоргенов, не сложно догадаться, что избранник Кэйтрин – человек благородного происхождения. Вот только, род Артаксов ни в Силингии, ни в Ботэне не занесен в «Бархатную книгу». Значит, этот человек из Швабсонии, Фризии или других земель.

Мысли герцога шли в правильном направлении. Ну, допущена небольшая ошибочка по решению Кэйтрин, но это неважно. Девочка очень хотела остаться в усадьбе.

– Далее, вдруг выясняется, что оный Артакс приобрел для фройляйн баронство, дающее право на титул. Заметьте – купил не для себя, хотя мог бы и сам стать бароном, а для невесты. Правда, когда я узнал, кто вы такой, стало понятно. Зачем принцу крови титул барона? Ну, а для полной картины, этот Артакс вдруг отправляется в Шварцвальд, снимает с него тысячелетнее заклятие!

– М-да, – только и сумел я сказать. – А я-то, грешным делом, ни разу не задумывался, что мои поступки могут так заинтересовать Ваше Высочество. Касательно денег – так это много только по меркам Силингии. Там, откуда я прибыл – сумма приличная, но не чрезмерная. А все остальное… Опять-таки, не задумывался. Все как-то само – собой получилось. Мне у вас понравилось, вот и все.

– И вы готовы пожертвовать возможностью стать королем? – с сомнением спросил герцог.

– Знаете, мне столько раз говорили – мол, если, человеку много дано, то от него много и требуют. Но мне всегда хотелось жить так, как я сам того хочу. Наверное, сложись моя жизнь чуть-чуть по другому, я бы сейчас отчаянно интриговал, плел заговоры и все такое прочее. А мне нравится все то, что я делаю. Вот, есть у меня невеста, а кольца не соберусь купить…

Похоже, Силинг мне не слишком верил. Парень он неплохой, правильный. Ну, что тут поделаешь, если я другой?

– То есть, правильно ли я понимаю, что вы готовы променять свое будущее в качестве Августейшей особы и стать моим подданным?

– А почему бы нет? Тем более, что купив усадьбу, я уже являюсь вашим подданным. Чисто формально – я ваш вассал. Мне нужно принести вам оммаж? Могу прямо сейчас.

Герцог отмахнулся. Да, к чему старые формальности, когда нужно становиться на одно колено перед сюзереном, произносить клятву, если можно просто поставить свою подпись в правом нижнем углу пергамента (но сойдет и бумага), под текстом, составленным пронырливыми крючкотворами? А еще, я никак не поверю, что Его Высочество отклонился от маршрута и прискакал ко мне без свиты, с одним лишь сопровождающим, чтобы изложить свои сомнения. Определенно, Его Высочеству от меня что-то нужно. А вот что именно? Попросить у меня денег? Но он уже навел справки, и знает, что у меня есть партнер и деньги придется брать у ростовщика. Назначить меня командующим своей армии? Еще смешнее. Меня он даже командовать полком не назначит. В Швабсонии, чтобы выдвинуться в колонели, мне пришлось потратить десять лет. И то – командовал наемниками, а в Силингии воюют рыцарские дружины и ополченцы. За «темной лошадкой», да еще и не дворянином (как я буду доказывать свое Швабсонское дворянство?), ни рыцари, ни ополченцы не пойдут. Герцога беспокоит судьба Кэйтрин? Возможно, но из-за этого не скачут, сломя голову. Сироток много, за всеми не уследишь.

Но, по правде-то говоря, кое-какие опасения у меня были. И рыльце в пушку. У меня перед герцогом оч-чень большая вина – убийство его солдат. Тех шестерых жандармов, ловивших Зарко-цыгана и, напавших на меня в Шварцвальде. Сопоставить факты не сложно – солдат посылают на поиски конокрада, они отправляются в Шварцвальд, где и пропадают. И, именно в это время в Черном лесу был и я. Герцог умен. Ну, есть еще такой вариант – наш патер, которому я исповедался, доложил своему начальству об убийстве шестерых солдат. Но здесь тоже не сходится. Если бы герцог желал меня наказать за смерть своих людей, то он бы прислал ко мне вооруженный отряд, а беседовали бы мы не в моем кабинете, а в тюремной камере. И там бы я долго объяснял, что жандармы не захотели вступать со мной в разговор, а сразу же напали и я их убил в целях самозащиты (ну, четверых, если по-честному, а двоих положили старик и цыган). Даже если и так, что это меняет? Герцог был бы плохим правителем, если бы спускал безнаказанной смерть своих людей. Но, здесь что-то другое.

Я уже решил спросить прямо в лоб, но герцог сам нарушил молчание:

– Скажите, граф, как мне найти к вам подход? Я уже понял, что вас трудно напугать, что я вам ничего не могу обещать – вам ничего не нужно. Конечно, я мог бы найти способ надавить на вас, но в этом случае вы перестанете мне доверять.

– А вы, Ваше Высочество, просто расскажите мне, что случилось, – посоветовал я. – И, если это в моих силах, я вам помогу.

Похоже, Силинг собирался с духом. Что ж, такое тоже бывает. Его Высочество – сильный человек, но сильным людям бывает труднее поделиться своими бедами. Наконец, словно решив прыгнуть в холодную воду, герцог сказал:

– Не буду говорить, что дело касается самой большой государственной тайны. Не буду с вас брать ни слов, ни клятв. Верю, что болтать вы не станете. Дело в чем… А дело в том граф, что пропал мой сын, а вы единственный человек, кто сможет его отыскать.

– Я, единственный? – удивился я, но потом сообразил: – Следы мальчика ведут в Швабсонию?

– Именно так. Потому, мне и нужен человек, знающий тамошние реалии. В моем герцогстве нет никого, кто бывал в ваших землях. Ну, разве что, кто-то из купцов. Но я не рискну поручать им поиски моего сына. Мне нужен кто-то, кому я могу полностью доверять. Тем более, что у вас уже есть опыт поисков.

Герцог снова замолчал, пронизывая меня взглядом. Он что, решал, заслуживаю я доверия, или нет? Любопытно, когда я успел заслужить доверие? А что, если я сейчас скажу ему что-то такое, что может испортить отношение герцога ко мне?

– Ваше Высочество, я вынужден кое в чем вам признаться, – сказал я, посматривая на герцога. – В Шварцвальде на меня напали вооруженные люди. Увы, все они погибли.

– А вот это плохо, – покачал головой герцог. – У вас есть свидетели, способные подтвердить, что они напали на вас первыми?

– Мой слуга Томас, если его голос станут учитывать…

– А чем голос слуги хуже голоса рыцаря? – перебил меня Силинг. – Тем более, Томаса я знаю лично. Он когда-то ходил в походы вместе с хозяином этого дома.

– Вторым свидетелем станет Зарко-цыган.

– А вот этого прохиндея лучше не брать. Впрочем, – призадумался герцог, – вначале его можно выслушать, поверить касательно того, что он скажет про вас, а потом повесить. Эти люди как раз и были посланы ловить цыгана.

– За кражу гнедой кобылы? – улыбнулся я.

– Если бы! За одну кобылу я бы не стал гонять за каким-то цыганом копье жандармов. Зарко со своей дочкой, или внучкой? – не суть важно, отметились по всей Силингии. Одних только краж десятка два, наведение порчи, торговля приворотными зельями! Лет двести назад цыгана и его внучку просто сожгли бы… Ну, цыгана-то просто повесили бы, а девку бы точно, спалилил! Бургомистр Урштадта – добрейшей души человек, так и он за цыгана цену назначил.

– Слышал, – улыбнулся я, вспоминая, как мы познакомились с Зарко. Наверное, мой Гневко – единственный жеребец, которого цыган не сумел украсть. Но мой гнедой – это особенный конь.

– Его внучку как-то поймали, побили, хотели сдать городской страже. А тут появился дед – мол, сам ее накажу, и принялся пороть девчонку кнутом! Кровь, ошметки мяса летят… Народ завопил, начал девку жалеть. Разумеется, никакой страже их не стали, а еще денег отсыпали, на лечение.

Я едва не заржал, вспоминая, как «шрамы» сходили со спины красавицы цыганки. Нет, ну какие артисты пропадают! Ну, герцогу-то я такие подробности пересказывать не стану.

– И кобылу мою – любимую, кстати, не Зарко-цыган воровал, а его внучка. Караульным поулыбалась, наобещала – понятное дело, чего, выпить из кувшина дала. С утра пришел конюх, караул спит, кобылы нет!

Вот тут уж я не выдержал, засмеялся. Глядя на меня, улыбнулся и Его Высочество. Но вспомнив, что веселиться покамест рано, герцог стал серьезным.

– Так каким будет ваш ответ, господин граф?

– А какой вы ожидаете?

– Вы не похожи на человека, который будет сидеть дома, наслаждаясь покоем, – усмехнулся герцог. – Думаю, ответ будет положительным. Если нет – то я ничего не понимаю в людях.

– Есть только одна вещь, которая меня смущает, – ответил я.

– Какая же?

– Что скажет моя невеста?

– Думаете, она будет против?

Можно было даже не отвечать на этот вопрос. Конечно же, фройляйн Кэйтрин проникнется тем, что меня отправляют на поиски наследника престола. Пропажа наследника, это не только личное горе герцога Силинга, но и трагедия всего герцогства. Самое меньшее, что может ожидать страну – гражданская война.

– А если нет, то всегда можно сказать, что я отправляю вас в изгнание. Ведь вы виновны в гибели моих солдат. Разве не так?

Глава третья

Клятва мага

Кэйтрин с Курдулой успели собрать легкий завтрак и, подали его прямо в кабинет. Герцог милостиво предложил составить ему компанию за столом, но мне почему-то есть не хотелось. Зато, захотелось выпить кофе.

– Ваше Высочество, а вы не желаете кофе?

Герцог с энтузиазмом закивал, а я пошел вниз, на кухню.

Кухня у меня сообщается со столовой, где Курдула и Кэйтрин кормили завтраком спутника герцога. Я старался не шуметь, но меня услышали. Баронесса, пытаясь сдержать свой гнев, подскочила ко мне и, страшным шепотом спросила:

– Вы ничего мне не хотите сказать, любезный граф?!

Я, как сумел, изобразил на морде (со вчерашней щетиной и, изрядно помятой после бессонной ночи) выражение умиления и раскаяния. Вздохнув, как можно убедительнее, сказал на выдохе:

– Любимая, можно я тебе потом все объясню? Его Высочество хочет выпить со мной кофе.

Не знаю, что больше подействовало – ласковое обращение, или то, что герцог желает кофе, но семейные разборки были оставлены на потом, а я даже получил легкий поцелуй в небритую щеку. Разворачивая меня в обратную сторону, невеста укоризненно сказала:

– Хозяин не должен оставлять гостей! Идите к герцогу, господин граф. А кофе я вам сама сварю и подам. Те помои, что варите вы, стыдно называть кофе!

Я облегченно вздохнул и помчался к Его Высочеству. А кофе Кэйтрин варила гораздо лучше, чем я. Даже не знаю, где научилась.

В ожидании бодрящего напитка, герцог поведал, что сына зовут Вильфридом, ему четырнадцать лет, но выглядит на шестнадцать. Воспитывали паренька так, как и положено воспитывать ребенка – то есть, весь день посвящен каким-то занятиям. Если не латынь, то фехтование, если не арифметика, так выездка. Пропал он месяц назад, когда герцог был в очередной поездке на границе с королевством Ботэн, где уже давно идет странная война – короткие стычки, захваты замков и, длительные перемирия.

Дворцовая стража, в условиях чрезвычайной тайны проводившая расследование, не смогла понять ни причин исчезновения мальчика, ни людей, кто мог бы за этим стоять. Все приемлемые версии были отработаны – и любовь, и обида, и похищение с целью выкупа! Никаких зацепок. И, только один легкий след – неподалеку от прохода, соединявшего Швабсонию с Силингом.

– След? – переспросил я, не уверенный, что правильно понял герцога.

– Ну да. Следы – не в том смысле, что отпечатки шагов, а след присутствия мальчика.

– А разве такое возможно? – удивился я.

– Если маг очень сильно сосредоточится, то сможет! – хмыкнул герцог. Потом с сожалением в голосе добавил: – Но, увы. Даже для хорошего мага отыскать человека по следу его тела в воздухе очень сложно.

Если бы я такое услышал в свои первые дни пребывания в Силингии, решил бы, что герцог спятил. Но после богомолов-ростовщиков, привидений и домовых, а особенно, после Шварцвальда, если и удивился, то не особо. Если в моем имении мост строит гоблин, именующий себя шойзелем, так почему бы не быть магам? Возможно, в Швабсонии и Фризии тоже маги когда-то были, но повывелись, чему поспособствовали костры и Высокая Инспекция. Попутали добрых волшебников со злыми колдунами. А здесь церковь мирно уживается с мифологическими персонажами и магами.

Тут явилась Кэйтрин с дымящимся кофейником, чистыми чашками и какими-то печенюшками. Кажется, в моем буфете их не было, но толковая женщина может отыскать все.

Отведав кофе, герцог поднял глаза вверх, промычал что-то неопределенное, изображая немой восторг, а потом попросил:

– Баронесса, вы не могли бы пригласить моего спутника?

Подождав, пока за фройляйн закроется дверь, фон Силинг сказал:

– Мой спутник – это и есть мой придворный маг. Мне кажется, лучшего напарника для вашей миссии не найти. К тому же, он знает, как выглядит Вилфрид. Стало быть, нет нужды снабжать вас портретом сына. Тем более, что портрет может ввести в заблуждение.

Что да, то да. У художников, особенно придворных, есть привычка приукрашивать портреты, убирая все недостатки. Хуже только граверы, прорисовывающие будущие штемпеля для монет. Где-то у меня лежат талеры с профилем герцога Силингии. Если герцог подастся в бега, то подданные его по монете не опознают.

Первой вошла Курдула, тащившая тяжелый табурет. Хм, а я и не подумал, что спутника герцога надо куда-то посадить. Вообще-то, если он маг, то может сотворить себе кресло из воздуха. Или не может?

Курдула мрачновато посмотрела на меня – она не раз говорила, что для дома нужны слуги помоложе, но молодых женщин не хотела брать Кэйт, а молодых мужчин я, и, едва не поставила ножку табурета на спавшего Шоршика. Мы с герцогом ринулись спасать кота и, столкнулись лбами.

Смеялись все. Мы с Его Высочеством (хотя и потирали шишки), повариха, поспешившая убежать, но громче всех ржал явившийся маг. Только Шоршик, как лежал у книжного шкафа, так и оставался лежать.

Отсмеявшись, мы с магом немного попялились друг на друга. Не знаю, какое впечатление произвел на него я, но мне он не особо понравился. Он совсем не походил на картинку, какую я видел в книжке. Мужчина за шестьдесят, крепкий, без длинной бороды, с гладким лицом (в том смысле, что не чисто выбрит, а без морщинок). Вместо колпака берет, удобный в дороге. Мне этот маг кого-то напоминал.

– Мой маг считает, что вы можете мыслить нестандартно, – сообщил герцог. – Он хочет это продемонстрировать.

Интересно, это похвала или нет? Довести мысль до конца я не успел, потому что маг вскинул левую руку. Левую? А в книге была правая.

Додумывать я не стал, а бросил магу кофейную чашку и тот поймал ее левой рукой.

– Вот видишь, я оказался прав! – сказал волшебник, аккуратно поставив чашку на стол.

Его Высочество равнодушно пожал плечами.

– Дометрий полагал, что вы бросите мне что-нибудь в лоб, – любезно пояснил маг. – Я же ему говорил, что Артакс найдет иной способ избежать заклятья. Видите, как все просто и элегантно. Я отвлекся, мое заклинание сорвано!

Похоже, эти двое считают, что я каждый день общаюсь с магами! Ох уж эти домовые! «А картинки-то хорошие!» Ну, и за то спасибо. Зато я теперь знаю, что с помощью посоха маги оказывают воздействие на растения, правой рукой на человека, а левой – на животных. Ну, если маг не левша!

– А если бы я метнул в вас кинжал? – проворчал я.

– Так ведь не метнули же! – жизнерадостно ответил маг и тут я его начал уважать.

– Кстати, а вы не родственники? – поинтересовался я, сопоставив кое-какие черты сходства между волшебником и герцогом. Да и обращение по имени, хоть и в неформальной обстановке, может быть лишь между близкими родственниками. Правда, далеко не всегда. Не припомню, чтобы мой отец обращался к своему брату – королю Рудольфу, просто по имени. Но дядюшка Никола, бывало, мог назвать своего племянника Руди.

– Габриэль – мой дядя, – подтвердил мою догадку Силунг. – Ну, не совсем дядя, – поправился герцог, – а двоюродный дед со стороны матери. Он был и моим воспитателем, и воспитателем моего сына. Значит, знает характер мальчика, его привычки.

– Теоретически, я еще являюсь и главным подозреваемым, – сообщил маг. – Кроме Вилфрида, у его Высочества нет родственников по мужской линии. Стало быть, после его исчезновения, я выступаю главным претендентом на престол.

– А что, у Вашего Высочества совсем-совсем нет родственников? – слегка удивился я.

– Ну, дальних родственников целая свора, – пожал герцог плечами. – Но они до сих пор не могут разобраться – кто должен быть ближе к престолу. Лет сто назад в Силингии существовало лестничное право. Знаете, что это такое?

Что такое лестничное право я знал. На родине моей матери, в Древлянских княжествах, Верховным князем становился старший родственник. То есть, если умер отец, а ему наследовал старший сын, то после его смерти престол отойдет не внуку, а второму сыну, потом третьему. Ежели кто-нибудь из братьев умирал, их потомки уже не имели права на престол. А как быть, если племянник по возрасту годился дяде в отцы, но должен был признавать его старшинство? Тут черт ногу сломит, второй вывернет! И это, если есть отец и три сына. А если больше? Стадо чертей копыта переломают.

– Вы можете дать слово, что вы не причастны к пропаже наследника? – поинтересовался я.

Родственники переглянулись. Маг принял надменный вид, словно не его внучатый племянник, а он сам здесь венценосная особа. Поднялся во весь рост, расправил плечи и, торжественно заявил:

– Даю вам слово, что я, Габриэль, урожденный барон Скилур, член ордена магов, не имею никакого отношения к пропаже моего младшего родственника, наследника престола Силингии Вилфрида фон Майера. В чем я клянусь своей кровью!

Такую высокопарную клятву нужно слушать стоя. Пришлось оторвать задницу от кресла, сделать вид, что я чрезвычайно польщен оказанной мне честью.

Поверил ли я клятве? И да, и нет. Меня в этой жизни столько раз предавали, что давно бы пора отвыкнуть вообще доверять людям. Но, увы. Сколько раз наступал на тот самый сельскохозяйственный инструмент, а все равно, исхожу из того, что пока человек не доказал обратное, я ему верю. Но как можно верить клятве? В любой, самой важной клятве, есть множество лазеек. Скажем, что значит «не имею никакого отношения к пропаже»? Чисто формально – «я не участвовал в похищении». А если господин Габриэль это похищение организовал? Или, другой нюанс. Он сказал «я не имею никакого отношения к пропаже моего младшего родственника, наследника престола». А если Габриэль не считает мальчика законным наследником престола?

– Мне не нужно расписываться кровью? – спросил маг.

– И даже не надо плевать в камин, – любезно отозвался я.

– Причем здесь камин? – спросил Габриэль, слегка сбитый с толку.

– А причем здесь подпись кровью? – ответил я вопросом на вопрос и пояснил: – У одного варварского племени – далеко отсюда, был такой обычай: в подтверждение чистоты помыслов нужно плюнуть в костер. Мол, если человек врет, то его слюна становится ядовитой и, от огня начнет валить черный дым. А что даст подпись?

Слегка растерявшись, маг уселся на табурет и, обратил внимание на книгу, заинтересовавшую нас с брауни.

– Я вижу, вы изучаете магию? – спросил маг-барон, начиная листать книгу.

– Гравюры рассматривал, – честно сообщил я, но Габриэль мне не поверил. Закрыв книгу, двоюродный дедушка герцога доверительно сообщил:

– Вы особо не доверяйте этой книге. Кое в чем автор прав, но сам он не маг, а ученый. Вот, например…

Габриэль принялся листать фолиант, разыскивая нужную страницу. Отыскав, с удовлетворением ткнул пальцем в строчку:

– Вот, здесь он призывает остерегаться гномов, что водятся в подземельях. Но в подземельях водятся не гномы, а кобольды! Они, хоть и похожи на гномов, но другие! У кобольдов, помимо всего, есть навыки стихийной магии. А гномы – или гворны, задатков магии не имеют. Зато они имеют иммунитет к магии.

Ох ты! А ведь я нечто подобное слышал давным-давно, от старого каторжника. Правда, тот уверял, что гномики в подземельях могут мерещиться лишь после доброй порции шнапса. Но Швабсония – мир без магии и волшебства, а Силингия, наоборот.

Похоже, маг был готов щедро делиться полученным опытом, несмотря на возраст и дальнюю дорогу. Зато Его Высочество умел заканчивать разговор вовремя.

– Мой дорогой дядя, – обратился Силинг к магу. – Думаю, во время путешествия в Швабсонию у вас будет время для разговора с графом.

– Прошу прощения, – стушевался маг к моей тайной радости.

– Итак, любезный граф? – перевел герцог взор на меня. – Когда вы сможете выехать?

Я помолчал с минуту, припоминая, где у меня доспехи и оружие, нужно ли их чистить, сколько времени понадобится, чтобы набить сумку сухарями, крупой и салом. Ну, седло в конюшне, там же торба для овса.

– Полчаса, – сказал я, но вспомнив, что мне еще нужно поговорить с Кэйт, поправился: – Но лучше бы через час.

Физиономия мага слегка вытянулась, глаза округлились и он с надеждой посмотрел на своего родственника. Герцог почесал подбородок, с почти такой же щетиной, как у меня и решил:

– Завтра. Нашему магу нужно отдохнуть, собрать свиту.

– Свиту? – удивился я.

Настал черед удивляться герцогу.

– Придворный маг, и без свиты? Обычно, с ним путешествует не меньше пяти человек.

– Подождите! – поднял я вверх обе руки. – Вы собираетесь отправиться в Швабсонию в образе мага?