Свет Старлинг

Ни Адамсон, ни Чемберс, ни другие слуги не смогли ей помочь. Даже Дрейк не смог. Все они истратили слишком много магических сил этой ночью. Так что оставалось только смазать раны целебной мазью и надеть шляпу с полями пошире.

Неприметности маскировке предполагалось придать еще и с помощью черного пальто с высоким воротом, но планы слиться с толпой провалились. Форма охотника, в которую был одет Дрейк, привлекала слишком много внимания.

– И почему ты тоже не мог надеть простое пальто? – сквозь зубы поинтересовалась Деметра. Она жалела, что не могла применить чары, чтобы стать невидимой.

– Никто не знает, что именно ты та светлая из Ковена, – с улыбкой заметил Дрейк. – Скоро наши силы восстановятся, и мы сможем тебя исцелить. Не переживай.

Они свернули за угол и оказались возле крытой веранды паба «Кровавая Мэри», с которой открывался вид на теневую кленовую алею.

Паб пострадал от землетрясения не меньше остальных, однако его решили не закрывать. Видимо, для того, чтобы измученным горожанам было где перевести дух и выпить. Столы и стулья расставили по местам, пол наскоро подмели, однако на веранде, в самом ее конце, пока сидела одна только Рубина. На аллее, на приличном расстоянии, прогуливались несколько хранителей из ее гвардии.

Венценосная сестра, закутавшись в алый палантин, пила кофе из белой фарфоровой чашки.

– По городу сейчас не проедешь, – объяснил ей Дрейк, отодвигая себе стул и присаживаясь рядом. – Прости, что заставили ждать.

– Мне можешь не рассказывать, – фыркнула Рубина, вновь наполняя чашку из серебряного кофейника. – Ты сам видел, что творилось ночью. Во временном лагере до сих пор остаются сотни людей. Все они сильно возмущены. Канцелярию уже завалили жалобами, требованиями и прошениями. Я до сих пор еще не ложилась.

– Поэтому ты решила встретиться здесь, а не во дворце? – догадалась Деметра, садясь напротив. – А из-за чего люди возмущены?

– Потому что… – начала было Руби, но замолчала, как только на веранду вышла официантка с двумя папками меню.

Под раздраженным взором сестры Деметра наскоро пролистала страницы и, ничего толком не рассмотрев, заказала глинтвейн. Дрейк не глядя попросил капучино.

Когда официантка удалилась, выражение лица Рубины из недовольного сделалось уставшим.

– Видите ли, люди винят в произошедшем богов, – сказала она. – Это не природа виновата, а боги возмущены тем, что мы творим в Ковене. До них уже доходят слухи о последнем конфликте со светлыми. И они спрашивают: «Как же так вышло, что сначала вы реабилитировали светляков, а теперь Орден вышел из тени и грозит новой войной?» Они считают, что боги против моей новой политики, и хотят, чтобы все стало так, как было раньше. С охотой и прочим.

– Но это же бред, – нахмурился Дрейк. – Какие-то средневековые представления…

– Учитывая то, что ваши боги реальны и несколько веков назад вы могли с ними общаться, в этом нет ничего удивительного, – высказалась Деми, шмыгая носом и сдерживая желание откашляться.

С ее простудой нужно было лежать в кровати, обняв грелку, и пить горячий чай, а не сидеть на холодной веранде на ветру.

– Вот именно, – поддержала ее Рубина. – И я подумала, что в этом есть смысл.

– Смысл в чем? – хмыкнул Дрейк. – Найти крайних и свалить на них вину?

– Ну, знаешь… – неодобрительно протянула Руби. – Дела здесь идут все хуже и хуже. В такой ситуации, мне кажется, не помешает…

– Я поняла! – воскликнула Деметра, перебив сестру. – Ты собрала нас здесь не из-за того, что во дворце много народу! Ты снова придумала что-то в обход Ковена!

Дрейк посмотрел на нее с удивлением и, быстро оглянувшись, приложил палец к губам. Вернувшаяся с подносом официантка поставила перед ними глинтвейн в бокале с ручкой и большую кружку кофе, а после вернулась в паб.

– Незачем так возмущаться! – повысила голос Рубина, когда они остались на веранде одни. – Я магистр, у меня могут быть личные решения. К тому же о таком говорить никому нельзя. Никому, кроме вас…

– Говорить о чем? – спросил Дрейк, насыпая сахар горкой поверх узорной пены.

– Я хочу отправиться в Эйрин, – тихо сказала Руби, – и пообщаться с богами.

– В Эйрин? – переспросила Деми, едва не поперхнувшись глинтвейном. Он оказался обжигающе горячим, с насыщенным вкусом гвоздики и корицы. – То есть… Ты ведь боялась туда подниматься? У тебя было больше года, и ты решилась только сейчас?

– Нужно было сделать некоторые приготовления, и на днях они завершились, – объяснила сестра. – Поговорить с ними – отличное решение. Даже если они не смогут помочь разорвать этот лживый договор между темными и светлыми… То хоть посоветуют что-нибудь.

– Попробовать можно, – задумчиво проговорила Деми. Она подперла щеку ладонью и тут же поморщилась – распухшая скула сильно ныла.

– Я издала засекреченный указ, в котором разрешаю посещение острова только членам Верховного Ковена, – продолжила Рубина. – Поэтому сегодня вечером я, Деметра и Дориан впервые отправимся туда с официальным визитом.

– А как же я? – поинтересовался Дрейк. – Для чего вообще нужен этот указ?

– Прости, конечно, – тихо сказала Рубина. – Но мы не сможем хранить этот секрет в тайне до конца жизни. И вскоре придется объявить о том, что портал на остров обнаружен. Боги не обрадуются толпам посетителей, поэтому все должно быть строго регламентировано по специальным документам. На самом деле я отправилась бы туда только с Деми, но…

– …Но ты боишься, что все опять может пойти не так, – усмехнулась Деметра. – Хорошо. Я давно говорила, что хотела бы встретиться с Антуанеттой.

Отпив глинтвейна, Деми заглянула в решетчатое стекло, возле которого сидела. Внутри было немноголюдно – трое работников паба стояли у барной стойки, общаясь между собой в отсутствие заказов.

Лицо одной из официанток показалось знакомым. Ее короткие рыжие волосы были убраны в хвост.

– Значит, решено, – кивнула Руби. – В девять вечера я заеду за тобой в замок на своем экипаже. Отправимся сразу к границе, и оттуда – к утесу. Надень что-нибудь соответствующее. И приведи себя в порядок.

– Это что… Кэрри там? – спросила Деми, не слушая сестру и продолжая всматриваться в окно.

– Деми! – поморщилась Рубина. – Я говорю тебе важные вещи!

– Все и так ясно, – протянула Деметра, отвлекаясь и переводя взгляд на сестру. – Это будет официальный визит…

* * *

Кэрри Райнер заметила Деметру, как только та, вместе с Дрейком, поднялась на веранду паба. Да что там говорить, она поняла, что увидит ее, как только в «Кровавой Мэри» появилась Кровавая Дрянь. Они часто заходили в последнее время, будто бы нарочно выбирая для своих встреч именно то место, где она работала. И ей успешно удавалось от них скрываться, уговаривая коллег подменить за нужными столиками. Бывшие друзья не должны были знать о том, как низко она пала.

Нервно крутя кольцо на пальце, Кэрри наблюдала за окном.

Когда покровитель узнал о том, что она сделала со своим отчимом, между ними состоялся тяжелый разговор. Видите ли, лишние трупы не вязались с его планом. Наоборот, они могли сильно помешать, и потому он помог замести следы. Где-то в глубине души Кэрри надеялась, что после этого он отпустит ее в Лондон, к матери. Но этого не произошло.

Он все еще нуждался в ней.

Снова начались предложения, уговоры, обещания золотых гор и всего, чего только можно было пожелать. И это звучало соблазнительно, хотя очевидно скрывало за собой какой-то подвох.

С другой стороны, покровитель… оказался практически единственным человеком, который поддерживал ее в последнее время. Не было причин не доверять ему, сомневаться в порядочности. А пожить спокойно, не задумываясь о деньгах и жалком статусе, очень хотелось.

Взяв время на размышления, Кэрри вновь вышла на работу в этот зачуханный паб, в котором провела большую часть года, пытаясь наскрести на оплату плесневелой комнатушки. Ей нравилось наблюдать за жителями Эмайна, собирать слухи и сплетни. Чувствовать себя более важной, чем она являлась на самом деле.

Сегодня от вчерашнего хорошего настроения не осталось и следа. Кэрри понимала, что ввязалась во что-то действительно серьезное, да и к тому же совершила уже не одно настоящее преступление.

– Как думаешь, о чем они говорят? – с придыханием спросила ее коллега, то ли Сэнди, то ли Кэнди – восторженная дурочка.

Она кивком указала на окно, за которым явно проходило неофициальное собрание Верховного Ковена.

– Знаешь, а ведь мне тоже очень интересно! – встрепенулась Кэрри, изображая искреннее любопытство. Она даже улыбнулась, совсем натурально. – Почему бы тебе не вынести мусор? Мусорные баки в переулке стоят как раз неподалеку от их столика, за тонкой стенкой веранды!

– Боги всемогущие, ты намекаешь на то, чтобы я подслушала самого магистра? – ахнула девица и смущенно захихикала, прикрывая бледное лицо ладошкой.

– Ты будешь моей героиней, – с хитрым видом заверила ее Кэрри. – У меня никогда не найдется для этого столько храбрости, сколько у тебя! Беги скорее, Кэнди, потом мне обо всем расскажешь!

– Меня зовут Вэнди, – притворно обиделась коллега, но все же поспешила к задней двери через кухню.

– Зря ты ее так науськиваешь, – проговорил новенький парень-официант, стоящий все это время рядом с ними. – Вэнди – хорошая девушка.

– А я – нехорошая, да? – рассмеялась Кэрри.

* * *

Одним глотком допив горячее антипростудное снадобье Адамсон, сваренное из трав и кореньев с добавлением лимонного сока, Деми еще раз скептически оглядела свое отражение в большом зеркале. Две юные горничные позади прибирались на полках гардеробной, раскладывая по местам попадавшую ночью одежду и косметику.

Деметра мрачно усмехнулась. Никакая косметика не смогла бы скрыть в ней жертву землетрясения. Припухлость на скуле с довольно заметным синяком, проступившим вокруг красноватой ранки, и все прочие ссадины сводили на нет любые старания служанок. А ведь они попытались сделать красивый макияж и уложили ее волосы в вечернюю прическу, выпустив сбоку несколько локонов, чтобы прикрыть синяк.

Адамсон крутилась неподалеку, причитая о том, как ей жаль. Они вновь пытались подлечить ее, и опять ничего не вышло. Среди прислуги не имелось магов – все они были слабыми ведьмами и колдунами. Дрейк же уехал к себе сразу после встречи в пабе.

Отменить визит было нельзя, поэтому Деметра выбрала и надела струящееся вечернее платье серого цвета. Прекрасное платье, нежный шелк которого туго обхватывал шею, оголял плечи и взрывался фонтаном невесомых прозрачных рукавов, а шуршащая юбка доходила до самых лодыжек.

«Уродка в красивом наряде… Вот кто я сейчас», – думала Деми, глядя в зеркало и убеждаясь в том, что мешок из-под картошки смотрелся бы более органично.

С сочувствием глядя на нее, Адамсон объявила о прибытии экипажа Рубины. И, отвернувшись от зеркала, Деметра медленно пошла к двери, совершенно при этом не желая показываться еще кому-то на глаза. Особенно сестре и Дориану.

Зацепив по пути взглядом книгу с фейри на зеленой обложке, лежащую на письменном столе, она вспомнила, как утром взяла ее с собой из алхимической лаборатории. И остановилась рядом, раздумывая над тем, как поступить.

Она хотела бы остаться дома, отлежаться, прочитать эту таинственную историю… Но уже дала обещание Рубине и все еще оставалась членом Верховного Ковена, не имеющим возможности пренебрегать своими обязанностями.

Взяв книгу в руки, Деметра увидела в ней свое спасение. От вопросов, разговоров и необходимости смотреть на попутчиков. Идеальное занятие в дороге. Понимая, что, возможно, ведет себя по-детски, она втиснула томик в шелковую сумочку, где лежал телефон и блеск для губ, и вышла из комнаты.

Чемберс, догнавший ее на лестнице в холл, отчитался о состоянии замка. Разрушения были незначительными – в основном пострадали лишь интерьеры комнат и облицовка стен.

– Начавшийся пожар сумели быстро потушить, и он не распространился дальше двух комнат. Лакеи уже начали там уборку. Мы решили, что и с мелким ремонтом справимся своими силами, до прибытия рабочих. Ведь кто знает, сколько их придется ждать, когда пострадал весь архипелаг… – торопливо сообщал дворецкий.

По его деловитому виду было понятно, что Вэлфорд-холл очень легко отделался.

– А что с Северным крылом? – уточнила Деми, останавливаясь перед двустворчатыми дверьми, ведущими во внутренний двор. – Вы осмотрели разрушенный переход?

– Это удивительно, но… – Чемберс на мгновение замолчал, обдумывая дальнейшие слова. – Кажется, что землетрясение устранило главную проблему. Ненадежные перекрытия упали, не повредив основание галереи над пропастью, а это значит, что стены и кровлю можно будет восстановить. Думаю, Северное крыло вновь пригодно для жилья.

– Что ж, это хорошие новости, – согласилась Деметра.

– Ваша Светлость, вы забыли плащ! – окликнула ее Адамсон, на миг отсрочив момент ее позора.

Старомодный плащ из темно-серой шерсти с серебристой вышивкой был застегнут поверх платья. Двери распахнулись, и Деми, выйдя на улицу, направилась к черному экипажу. Дворецкий услужливо выдвинул для нее ступеньки.

Она думала, что за ней приедет только Рубина, но и Дориан тоже оказался внутри. Чемберс помог ей подняться и разместиться на сиденье.

Идея провести вечер с сестрой и бывшим охотником, до сих пор не казалась приятной… Однако Деметра поймала себя на том, что чувствует облегчение. Хорошо, что их будет сопровождать Дориан, а не Дрейк. Ведь тогда этот вечер, возможно, станет немногим из тех, когда не нужно будет беспокоиться о чувствах сестры к ее парню.

– Привет, – хрипло сказала Деми, когда дверца захлопнулась и карета отправилась в путь.

Дориан лишь хмуро кивнул. Деметра так и чувствовала, как скользят его колючие глаза по ее лицу, отмечая ссадины. Рубина тоже нахмурилась.

– Они что, совсем ничего не смогли с этим сделать? – спросила она. – Приложить лед, например, или применить чары…

– Из нас двоих только ты сегодня будешь красивой, – поджала губы Деметра и посмотрела в окно.

Можно было попросить сестру помочь, однако она нарочно решила этого не делать. Вспомнив о спасительной книге в сумке, Деми достала ее и раскрыла на первой странице. В закатном свете старинные буквы выглядели угрожающе, но только они могли отвлечь от реальности.

Она начала читать.

«Жил-был в деревне Шефферд молодой фермер Том. Жил он один в своем домишке на холме возле темного леса, и не ведал, что холм был тот не простой, а волшебный. Величался холм маленьким народцем «бру», и обитали в нем три фейри…

Шаловливыми они были, пакостливыми, на проделки веселые изобретательными. То Фани, рыжеволосая, безделушку себе украдет, то Ина, синеокая, ворон на поля напустит… А то Ника, прекрасней которой не сыщешь, залюбуется на спящего Тома и узелков в волосах его длинных наплетет.

Так и катилось колесо года, день за днем сменяясь. Весело жилось им от праздника до праздника в подобном соседстве, и другой жизни они не желали.

Ветер северный пришел в Шефферд, снегом укутал холмы и поля. Праздновали волшебные дворы Йоль, и собирались три маленькие фейри на бал к королеве. Надела Ника лучшее свое платье, сплетенное из тонкой хвойной нити и украшенное засохшими ягодами бузины. Залюбовалась собой, завертелась с кубком в руках перед зеркалом и пролила вино на ткань. Расстроилась, заплакала горько да из бру выбежала.

Села на большой заснеженный камень, залилась слезами пуще прежнего. Появилась тут перед ней волшебница могущественная, светловолосая. Присела рядом, успокоила фейри, рукой махнула и сотворила из воздуха волшебное платье. Юбка платья того искрилась морозным светом, лиф золотился осенним кружевом, рукава струились весенним ручейком, а шлейф переливался цветами летней радуги. Менялось оно, как душе угодно было. И не существовало на свете платья чудеснее, и залюбовалась Ника.

Сказала волшебница:

– Не снимешь платья этого, и очаруешь ты и фейри, и человека любого. Не будет возле Хэксбриджа фейри красивее. А коль снимешь, обратное проклятие на тебя ляжет и на дочерей твоих.

Не смогла Ника устоять перед таким предложением, надела она платье и самой очаровательной на зимнем балу стала. И оба двора – Благой и Неблагой – о ней узнали, и очередь ухажеров выстроилась.

Ветер восточный пришел в Шефферд, цветами раскрасил сады и луга. Праздновали волшебные дворы Остару, и собирались три маленькие фейри на бал к королеве. Сплела Ина венок из терпких трав и весенних цветов, на голову надела и зачаровать его решила. Начала она заклинанье, но пары слов сказать не успела, как поникли бутоны, завяли травы, и венок весь развалился. Расстроилась она, заплакала горько да из бру выбежала.

Села на большой камень, заросший цветами, залилась слезами пуще прежнего. Появилась тут перед ней волшебница могущественная. Присела рядом, успокоила фейри, рукой махнула и сотворила из воздуха драгоценный венок. Серебро на нем переплеталось тонкими стеблями, хрустальные цветы сверкали на солнце, а крошечные подвески играли на ветру мелодичным звоном. И не было на свете венка чудеснее, и залюбовалась Ина.

Сказала волшебница:

– Не используешь ты силы этого амулета людям во вред, и не будет возле Хэксбриджа фейри сильнее. А коль ослушаешься, твои друзья врагами оборотятся и страшное сотворят.

Не смогла Ина устоять перед таким предложением, приняла она венок и удивила на балу всех своей магией. И оба двора о ней узнали, и самой сильной в округе она прослыла.

Ветер южный пришел в Шефферд, жарой опалил леса и равнины. Праздновали волшебные дворы Литу, и собирались три маленькие фейри на бал. Запаздывала Фани, не могла придумать, как перехитрить подруг и через самый большой костер на празднике перепрыгнуть. Думала она, думала, заклинания мудреные вспоминала – не смогла найти способ. Расстроилась она, заплакала горько да из бру выбежала.

Села она на большой замшелый камень, залилась слезами пуще прежнего. Появилась тут перед ней волшебница могущественная. Присела рядом, успокоила фейри, рукой махнула и сотворила из воздуха крылышки золотистые. Тончайшие их ячейки переливались радужным светом, основания трепетали воздушным пухом, а острые кончики унизывали нити росы. И не было на свете крыльев прекраснее, и залюбовалась Фани. Сказала волшебница:

– Не возьмешь ты больше чужого, и подчинится тебе сам ветер, и в мгновение ока ты будешь любое расстояние преодолевать. Не будет возле Хэксбриджа фейри быстрее и хитрее. А коль ослушаешься, не успеешь ты скрыться от смерти и настигнет она тебя.

Не смогла Фани устоять перед таким предложением, приняла она крылья и перепрыгнула на празднике через самый большой костер. И оба двора о ней узнали, и самой хитрой и быстрой ее признали.

И жили три фейри припеваючи в своем бру под холмом, одаренные чародейкой.

Как-то раз темной ночью появилась в Шефферде четвертая фейри, из двора Благого, и поселилась в крохотном холме у самого леса. Озой звали ее, одинока она была и печальна. Из своего бедного бру наблюдала она за сестрами и завидовала их счастливой жизни.

Ветер западный пришел в Шефферд, листвой желтой усыпал дорожки и грядки. Праздновали волшебные дворы Мабон. Собирались три маленькие фейри на бал, а четвертая с грустью наблюдала за ними. Решившись, вышла Оза из бру, присела на камень, усыпанный листьями, и призвала на помощь волшебницу.

– Самой старшей фейри являюсь я в этих краях, самой мудрой и самой талантливой. Вот только нет у меня ни друзей, ни влияния, ни подарков чудесных, и внимание волшебных дворов достается им трем, – пожаловалась она. – Несчастной я себя чувствую, и быть так не должно.

Улыбнулась волшебница ей хитро и начертила в воздухе особый знак. Пальцами прищелкнула, создала печать золотую да знак на ней разместила. Протянула печать Озе и сказала:

– Печать эта черное в белое превращает, жару дождем сменяет и золотом уголь покрывает. Не станешь применять ее во зло, будешь вершить справедливость и самой мудрой возле Хэксбриджа прослывешь. А коль ослушаешься, магия печати против тебя обернется.

Приняла Оза дар волшебницы, и сбылись слова ее. Сделала фейри бру свой прекрасным, зачаровала себе много нарядов и украшений и на балу осеннем блистала. Но не смогла она обойти трех фейри, и волшебные дворы не захотели ее признавать.

Вернувшись, старалась Оза забыть неприятность. Фермерам местным помогала, негодяев наказывала, поэтам вдохновение дарила, а ученым – озарения. Так и катилось колесо года, день за днем сменяясь. Творила четвертая фейри добрые дела, вершила справедливость, но не менялась от этого ее жизнь к лучшему. Наблюдала она за соседками своими и только злее и завистливее становилась.

Вновь снегом замело дороги Шефферда. Праздновали волшебные дворы Имболк, и собирались четыре маленькие фейри на бал. Проделку задумав, пошла Оза к соседкам знакомиться. Тепло приняли ее фейри и сестрой своей тут же назвали. Предложила Оза на жениха погадать перед балом, и согласилась Ника. Завела магический ритуал Оза да печать тайком приложила. Указали чары на Тома, что жил над бру.

Принялась Оза убеждать да умасливать «сестру» ненавистную в ее судьбе. Сомневалась Ника, сомневалась, а потом магия подействовала, и она сдалась.

Дождавшись, покуда все уйдут на бал, тайком отстала от них Ника и на холм поднялась. Обернулась она человеческой девушкой и в дом к фермеру молодому постучалась. И до того она была прекрасна и очаровательна, что влюбился Том в нее сразу же. Уединились они в доме, и забылась Ника. Сняла свое волшебное платье, и проклятье чародейки сбылось – Том от нее отвернулся с отвращением. Ушла от горя Ника в темный лес, забрав платье с собой, и не воротилась.

Вновь цветами покрылись тропы Шефферда. Праздновали волшебные дворы Белтейн, и собирались три маленькие фейри на бал. Проделку задумав, пошла Оза к соседкам. Тайком подговорила она Фани не ходить на бал, а в дом к фермеру наведаться, добром его поживиться. Приложила она печать, и доверилась ей фейри.

Дождавшись, покуда все уйдут на бал, тайком от них отстала Фани и на холм поднялась. Человеческой девушкой она обернулась и в дом фермера молодого пробралась. Погром учинила, горшки поколотила, ткани изорвала да успокоилась. А после вещицу заприметила блестящую, серебристую, искусно сделанную. И забрала ее себе, не удержавшись, и в бега на крыльях своих пустилась. Проклятье сбылось, крылья подломились, и смерть в чаще леса ее догнала.

Вновь зноем заполнились улицы Шефферда. Праздновали волшебные дворы Лугнасад. Собирались две маленькие фейри на бал. Проделку задумав, пошла Оза к соседке. Печалилась Ина, оставшись без подруг. Рассказала тогда ей Оза о том, кто Нику с Фани погубил, да вновь печать приложила. Вознамерилась Ина отомстить.

Дождавшись, покуда Оза уйдет на бал, тайком ушла Ина из бру и на холм поднялась. Ведьмой разъяренной она обернулась и фермера молодого у сарая отыскала. Испугался он, попытался защититься горящим факелом. Применила Ина чары, и от факела загорелась одежда юноши, пламенем опалило волосы его длинные, и упал бездыханный он вскоре на землю.

Проклятье чародейки сбылось. Королева Неблагого двора спалила Ину на костре в назидание, и венок ее расплавился.

Вновь листвой жухлой занесло тропинки Шефферда. Праздновали волшебные дворы Самайн. Собиралась маленькая фейри на бал. Счастлива Оза была, добившись всего, чего хотела, и в свете желала блистать. Нарядилась она и девушкой человеческой обернулась, чтобы пройтись вокруг своего большого холма и осмотреть новые владения.

Но пары шагов сделать не успела, как распахнулись разом все бру и могилы. Окружили ее фейри, да существа волшебные, да души живые и мертвые, и три погубленные сестры были среди них. Проклятье чародейки сбылось, и магия печати против нее восстала. Превратилась Оза в маленькую птичку и навсегда ей осталась.

Так и катилось колесо года, день за днем сменяясь, так и летала Оза над Шеффердом, и трели ее грустные вся округа много лет слышала. Может, и раскаивалась маленькая фейри в содеянном, да назад пути не было».

* * *

За окном мелькали теневые деревья – экипаж уже приближался к «мосту». Деметра хоть и отвлеклась за чтением, но легче от этого ей не стало. Было в сказке что-то зловещее и что-то знакомое. Перевернув последнюю страницу, она нашла строчку – «Автор: Т. Г. Вэлфорд». Впрочем, времени на размышления не оставалось, и книгу пришлось закрыть.

Перемещение из Нью-Авалона в Хэксбридж прошло привычно. На опушке леса их ожидал черный автомобиль – сестра, как обычно, все продумала. Дориан сел рядом с мужчиной-водителем на переднее сиденье, а Рубина и Деметра с комфортом устроились позади.

Свободная от колючего взгляда серых глаз, Деми немного расслабилась. Окутанный осенним золотом провинциальный пейзаж радовал куда больше, чем проклятые разрушающиеся здания под алым небом.

Они направлялись к утесу в объезд леса, по ровной асфальтовой дороге вдоль деревьев и полей. Сердце Деметры болезненно екнуло, когда мимо пронесся дорожный указатель на Хэксбридж. Это недалеко от него они с Дорианом бросили машину позапрошлым летом, убегая прочь от преследователей и не подозревая, что все закончится финальной битвой. И вот теперь они возвращались…