Вершители. Часть 1. Посох Велеса

– Странно, что ты носишь мужские портки и не стыдишься того, – огрызнулась Ярушка.

Она резко встала и переставила свечу на сундук рядом с кроватью.

– Что странного в колдовстве? – продолжила Ярушка, вернувшись на свое место. – Обычное дело, важное и нужное. Бабушку очень уважают. Ее потому Могиней и величают. К ней из самого Тобольска приезжали князья тамошние великие да бояре, – добавила она благоговейным шепотом.

Но в следующее мгновение она задумчиво добавила:

– Но, знаешь, твоя правда, бабушка сказывала, что времена нынче ох какие неспокойные. Идешь по улице, а в спину могут и камень бросить… Боятся люди всего. И более всего того, что не понимают.

Она вышла из-за стола.

– Спать надо сбираться.

Сняла верхнее платье, аккуратно разложила его на лавке, расплела косу, вынула из волос измятую ленту и плотно намотала на деревянную катушку.

– А ты чего сидишь? Спать ложись!

– Как же мне маму найти? – с тоской прошептала Катя.

Ярослава присела на край кровати, вынула из-под подушки гребень, стала причесывать волосы.

– Слышала же: бабушка с заимки возвернется, там и решим. Пока ждать велено.

Катя пересела ближе к Ярушке, перехватила ее горячую ладонь.

– А если с мамой беда? – вздохнула Катя. – Если ждать нельзя никак?

Ярослава отложила в сторону гребень, посмотрела на огонь.

– Сами мы все равно ничего не сделаем, – и, будто спохватившись, добавила: – Спать ложись!

Быстро задула свечу и юркнула под одеяло.

Комната погрузилась во мрак, только через узкие щели ставен тонкой лентой тянулся лунный свет, едва освещая фигуру уткнувшейся в подушку Ярославы.

Катя прислушалась: из кованого сундука то и дело доносился приглушенный шум, за дверью что-то мерно шуршало, поскрипывали половицы.

Она боязливо поежилась, быстро сбросила с себя верхнее платье и забралась под одеяло, ближе к стене.

* * *

Но сон все не шел. Катя все ворочалась с боку на бок, тихонько, чтобы не разбудить Ярославу.

Та порывисто вздохнула и неожиданно приподнялась на локте.

– Угомонится сегодня этот ирод треклятый?! – бросила она кованому сундуку.

– А оно всегда здесь так?

– Что «так»?

– Ну, все скрипит, вздыхает…

Ярослава потерла друг о друга ладони, выпустив из них световой шарик размером не больше теннисного мяча.

– Всегда. Не бойся ты, через дверь ничто не зайдет, видишь, над ней пучок полыни и горлицы висит? Катя бросила испуганный взгляд на закрепленный под потолком пучок травы и кивнула.

– Ну вот, а чрез них ни один злыдень не проскочит. Ты от этого не спишь?

– Я про сегодняшнее думаю: как маму найти? Что там эти бандиты дома у нас делают? Вдруг мама вернулась, а там – они?

Ярослава села, подоткнув под себя край одеяла (световой шар резко подпрыгнул, стал светить ярче).

– Ты думаешь, они еще там?

– А кто их знает? – Катя тоже села. – Они же посох этот ищут. Переворачивают там, наверное, все… Ярослава пододвинулась ближе.

– Расскажи еще раз про посох, а? Катя рассказала.

– Не было у нас с мамой никогда никакого посоха! – закончила она свой рассказ. – И эти трое тоже его не нашли… но ора-а-али! Один, Афросием у них зовется, а на самом деле его Ильей зовут, так тот меня ударил больно вот сюда, – она потерла ладошкой скулу. – А потом…

– Чего «потом»? – прищурилась Ярослава. – Не таи уж, коли начала…

– Знаешь, – Катя снизила голос до едва различимого шепота, – они ведь меня чуть не убили.

Ярослава замерла.

– Да ну? – ее дыхание стало неровным. – Как так – чуть не убили? Прям по-всамделишному? Катя удобнее пристроила под поясницу подушку.

– Яруш, точно. Они и веревку достали. Ярослава закусила губу.

– Хорошо, что тебе кошка эта подсказала, куда бежать.

Катя кивнула.

– Я стояла рядом со столом. На нем лежали шкатулка и все эти штуки, которые я вам показывала, – Катя наклонилась ближе к Ярушке, повернувшись так, чтобы свет освещал лицо подруги. – Они будто не видели ни шкатулку, ни все эти свертки, ничего! Понимаешь? Один там у них был, долговязый такой, противный, они его Шкодой звали, за главаря у них, видимо. И смотрит он на стол, рукой прямо рядом со шкатулкой водит, а не видит и не чувствует ее! Вот чудеса!

Ярушка потянула на себя одеяло.

– Ну это-то, думается, не чудеса вовсе, это-то понятно, – задумчиво проговорила она. – Вещицы-то все эти не простые, зачарованные. Бабушка сказала же, что на них чары защитные, да такие, что и она сама разгадать их не может, – она мечтательно вздохнула. – Если уж даже бабушка… А она такое знает да умеет… Катя осторожно взяла книгу, лежавшую рядом, на сундуке.

– Так ты что, и в наше с тобой родство веришь?

– Само собой! Просто так из сундуков не выскакивают! Только по крови можно перебраться, про это точно ведаю. Да и то, что кошка в твоих оконных отражениях Могиней зовется, как и бабушка, тоже о чем-то говорит! – она задумалась. – Бабушка кошек любит, говорит, что они сразу все миры видят: и Правь, и Явь, и Навь[3]. Может, в одном из миров кошкой и живет.

– Твоя бабушка сказала, что переродится кошкой после смерти, – Катя скептически хмыкнула и от нечего делать открыла книгу посередине. И тут сердце ее замерло на миг и оборвалось – с нарисованного на развороте портрета на нее смотрела мама. Высокий лоб, золотистые волосы до плеч, глаза цвета байкальского льда – это не просто похожая на нее женщина, это она, Мирослава Мирошкина.

Девочка подалась вперед.

– Это кто? – голос дрожал и срывался.

Ярушка чуть вытянула шею, световой шар моргнул и передвинулся ближе к рисунку.

– Макошь, мать всего живого, покровительница дома и домашних дел. Книжка старая, картинки совсем стерлись, а эта – особенно, но Макошь здесь хороша, прямо как живая на тебя смотрит…

– Да нет же! – прервала ее Катя. – Это мама моя, Мирослава Мирошкина!

Она с досадой посмотрела на Ярославу, в горле опять загорелся острый комок, мешавший дышать.

– Как такое возможно?

Ярослава взяла из Катиных рук книгу, сине-белый теннисный мячик спустился ниже, освещая изображение. Девочка пригляделась, переводя взгляд с него на ошалевшую подругу:

– А похожа ведь…

– Яруш, как такое возможно?

Ярослава приблизила к Кате лицо, теперь световой шар крутился между ними, то подмигивая обеим, то замирая.

– А я скажу тебе КАК. Твоя мама – ее праправнучка!

– Кого? – не поняла Катя.

– Макоши, конечно!

Катя могла понять любое объяснение этому странному совпадению, кроме этого.

– Это дикость, Ярослава! – она схватила сползшую с Ярушкиных коленей книгу, пристально разглядывая открывшуюся картинку. – И чушь полнейшая! В конце концов, Макошь – богиня, у нее не может быть потомков на земле, потому что ее самой нет и не было никогда, это – миф, легенда, сказки для неграмотных, – она взглянула на Ярославу и покраснела. – Извини, конечно.

Но та не обратила внимания на обвинение в безграмотности.

– Катя, посуди сама! – с жаром начала Ярушка. – Шкатулка темного дерева очень древняя, такая, что даже моя бабушка не знает, что в ней за загадка сокрыта, предметы внутри нее сильные, зачарованные, тоже бабушке не открылись. Потом, шкатулка и сундук – явно переходы из одного мира, твоего, в другой, мой мир. А хранительницей этих ходов всегда была Макошь, вот, смотри, здесь это написано, – она подсунула под нос Кате пожелтевшую страницу с диковинными буквами, подвешенными на веревочке. – Поэтому ты легко смогла перескочить из своего мира в мой: тебе это по рождению дано, понимаешь? – Ярослава все больше распалялась, убежденная в правоте своей догадки, но Катя не поддавалась:

– Бабушка Могиня сказала, что я с вами в родстве, шкатулка и сундук связаны. И если мама – правнучка Макоши, то и ты этой богине родственница! Сидим тут с тобой на одной кровати, две наследницы Великой Богини, – она прищурилась. – Только бабушке Могине при этом ни шкатулка, ни игла, ни камень не открылись!

Ярослава вскочила в постели во весь рост, едва не треснувшись макушкой о потолок.

– Но именно моя бабушка и прабабушка сделали этот коридор, по которому ты сюда забралась! – не унималась Ярушка.

И она победно, сверху вниз, глянула на собеседницу. Кате на это нечего было возразить. Хотя в родство с языческими богинями ей, конечно, совсем не верилось.

– Постой, но ты-то сама должна знать, есть в тебе кровь Макоши или нет.

Ярослава изумилась:

– А вот и не обязательно! Мне еще нет пятнадцати лет, когда проходит посвящение, и старший в роду передаст мне силу рода, и его тайны мне станут известны. Так что всякое может быть, – закончила она с сомнением в голосе.

– И бабушке твоей тоже нет пятнадцати, раз она не в курсе? – хохотнула Катя. – Нет, что-то не так в твоей теории.

– Все сходится. Книга древняя, все картины в ней подлинные – как видели чудеса, так здесь и изобразили. Так что Макошь точно так выглядела. И ты на нее похожа!

Катя устало выдохнула и закрыла книгу, вернула ее на сундук.

– Ерунда это все! Совпадение! – укрылась одеялом и отвернулась, оставив Ярославу с ее световым шаром сидеть в задумчивости.

Каждая осталась при своем мнении.

А в голове у Ярославы созрел план.

Она осторожно отбросила в сторону одеяло. Над головой суетливо мелькнул и замер неяркий световой шар. Неотступно следуя за своей хозяйкой, он проплыл в сторону двери и скрылся на лестнице. Через мгновение стихли и осторожные шаги Ярославы.

Глава 10

Тайна Могини

Ярослава спустилась на один пролет вниз. Перед ней темнели три перехода, уводившие куда-то далеко. Она провела перед ними рукой, нарисовав в воздухе крест перед каждым из них. Тут же загорелись в ночи три алых знака, запечатавших проходы.

Девушка удовлетворенно хмыкнула и аккуратно ступила на следующий пролет. Бело-синий шарик над ее головой качнулся и величественно поплыл за хозяйкой.

Ярушка спустилась еще на один этаж и остановилась перед низенькой дверью, настолько низкой, что для того, чтобы пройти через нее, ей пришлось бы согнуться как минимум вдвое.

Она сделала земной поклон, широко коснувшись рукой теплого пола, а когда снова взглянула на дверь, та оказалась привычного размера, позволив ей без труда через нее пройти.

Ярослава на мгновение замерла. Острые кулачки сжались в нерешительности. Но в следующую секунду она толкнула дверь и проскользнула внутрь. Она оказалась в небольшой жарко натопленной комнатке, по периметру которой стройными рядами были развешаны пучки трав, венки из растений и нанизанные на толстую льняную нить лепестки цветов.

В глубине комнаты перед раскрытой книгой сидела Могиня и дремала, подперев голову кулаком. По комнате разносилось ее ровное дыхание, изредка прерывавшееся раскатистым храпом.

Ярушка осторожно подошла ближе, присела на лавку напротив бабушки. И стала ждать.

Она облокотилась на стол, удобнее подперла голову. Посидела так минут пять. Привстала, дотянулась до стопки плоских подушек, аккуратно уложенных на сундуке, подложила одну на жесткую лавку и села на нее.

Минуту помедлив, вздохнула.

Положила голову на стол, заглядывая в лицо бабушке.

Синий шар над ее головой подрагивал, скучая. И неожиданно издал тихий, но отчетливый в ночной тишине гудок.

– Ш-ш, – шикнула на него Ярушка.

– Что хотела-то? – отозвалась бабушка Могиня, оборвав очередную порцию храпа.

Ярушка выпрямилась, по-школярски сложив руки на столе.

– Бабу-у-уля, я тебя разбудила, прости, пожалуйста…

Могиня поправила съехавший на лоб платок, насупилась.

– Ничего не разбудила. Не спала я… Знаешь же, внучка, бессонница меня измотала вконец.

Ярушка мельком глянула на синий световой шар, внезапно покрывшийся трещинками. Торопливо продолжила:

– Ну все равно помешала ведь…

Бабушка кивнула, расправила книжную страницу, начала водить пальцем по ровным кумачовым строкам и проворчала:

– Шо верно, то верно. Занята я шибко. Так что не томи, говори, зачем пришла.

Ярослава набрала побольше воздуха в грудь и выпалила скороговоркой:

– Бабушка, ты давеча говорила, что прабабушка научила тебя, как приметки делать. Так я прошу тебя и меня тому научить. Как там ходы тайные заповедные прокладывать в коридоре том.

Световой шар приобрел розоватый оттенок, предательски пискнув.

Могиня медленно подняла глаза на внучку, отодвинула книгу в сторону.

Ярослава вздрогнула – взгляд у бабушки стал тяжелым, пронизывающим насквозь. В голове Могини, словно в раскрытой книге, картинками пронеслись Ярушкины чаяния о славе и могуществе великой ведьмы, владеющей древними знаниями своей семьи, помноженными на опыт и силу крови. Бабушка добродушно хмыкнула.

– А пошто не научить? – медленно растягивая слова, проговорила наконец она. Ярушка не поверила своим ушам, просияла. – Только верно ли поняла я тебя, дитятко: хочешь знания тайные получить?

Ярушка с готовностью кивнула.

– А знаешь ли, что за них плата полагается? Ярослава снова кивнула.

– И готова ли ты цену дорогую отдать за знания эти?

Голос Могини с каждым вопросом звучал все тише, все более пугающе. Ярослава едва дышала.

– Готова, бабушка, – прошептала она и сразу поняла, что не спросила, какую цену возьмет с нее бабушка. Сердце заколотилось сильнее в груди.

Могиня, не сводя пристального взгляда с внучки, между тем стала по часовой стрелке рисовать круги на столе. Она водила морщинистым крючковатым пальцем по темной поверхности, постепенно увеличивая их размер. Когда она вела рукой в сторону Ярушки, окружность подсвечивалась голубым светом, когда удалялась от нее – красным.

– Для меня и для тебя станет общей чаша сия, соль и хлеб – одни на двоих, тревоги твои – пусть услышу я их.

Ярослава не могла отвести глаз от этого искрящегося, разрастающегося между ними сине-красного вихря.

Голова становилась все тяжелее, а руки будто приросли к столу и вдруг покрылись сеточкой морщин. Девочке стоило бросить на них один короткий взгляд, чтобы понять страшное – она стареет. На глазах. Быстро и неуклонно.

Сердце замерло и оборвалось, с грохотом упав в пятки. Она подняла темные от ужаса глаза и встретилась со спокойно-равнодушным взглядом Могини.

– Бабушка, – вырвалось у нее из груди.

– Ты почто не спросила, какую цену следует заплатить за те знания? – глаза Могини становились все темнее, затягивая словно в омут, а голос звучал грозно, отчетливо чеканя каждое слово. – Почто согласилась на неведомое? По глупости, по недоумению?

– Бабушка, неужто такая цена? – шептала Ярушка, ощущая непосильным грузом на своих плечах год за годом. А лицо Могини, наоборот, разглаживалось и молодело: седые волосы набирались цвета, становясь темно-русыми, морщинки расправлялись, кожа разглаживалась, на щеках загорался девичий румянец.

– Каждая приметка – годочек, каждое словечко – минутка, каждый уголок – моя силушка.

– Бабушка, пощади, – взмолилась Ярушка под тяжестью лет и тут же смолкла, не узнав свой голос – сухой, скрипящий, как ветки на ветру.

Могиня внезапно прекратила раскручивать вихрь, с силой хлопнув раскрытыми ладонями по столу. Сине-красная воронка между ними замерла на миг, медленно раскручиваясь против часовой стрелки и тая.

– То-то же, – отрезала старушка, в одно мгновение вернув себе свои года, а Ярушке – молодость. – В другой раз думай, прежде чем просить. И запомни! Не проси ничего, покуда сами не подадут тебе!

Ярослава отдернула руки со стола и опрометью бросилась к выходу. Синий световой шар с треском мчался за ней и едва поспел проскользнуть в узкую щель, в которую нырнули Ярушкины пятки.

А Могиня невозмутимо приблизила к себе свою книгу, вновь углубившись в чтение.

Глава 11

Поганая проплешина

Серыми еще сумерками, как и велела Ирмина, Шкода, Афросий и Ключник прибыли в деревню Федулки. Машина радостно урчала. Антон Ключевский, а вернее Ключник, постарался, хоть и малолетка, а укатил из папиного гаража новенький «лексус», темно-синий, с хромированными ручками, папину любимую тачку. Пока Ключник вез их по широкому безлюдному в ранний час шоссе, Шкода и Афросий, а для многих знакомых – Илья Горбов, разомлели от автомобильного тепла и тихо похрапывали.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ма́ра – в славянской мифологии призрак, привидение. Персонаж низшей мифологии народов Европы. В европейской мифологии – злой дух, демон, садящийся по ночам на грудь и вызывающий дурные сны, сопровождающиеся удушьем под весом демона.

2

Петром I в 1700 году была проведена реформа, в соответствии с которой Россия стала использовать юлианский (древнеримский) календарь, по которому 7208 год от сотворения мира стал 1700 годом от Рождества Христова. Таким образом, 7105 год, в котором оказалась Катя, соответствует 1597 году по юлианскому календарю.

3

Явь, Правь и Навь – три мира славянского мифологического миропонимания: Явь – видимый, где живут люди, Правь – небесный, Навь – потусторонний, часто враждебный людям.