По снегу босиком вместе

– А теперь спать, дорогая моя. И никаких возражений. Сегодня у нас… как обычно. В расписании ратные подвиги, спасение мира и полная жуть. Тебе нужно опять быть готовой. Иди сюда.

Лер растянулся у пламени, приглашая под бок к себе. Девушка прильнула послушно, как делала уже сотни раз, если ни тысячи, ни миллионы. Уложив голову Ди на плечо, осторожно коснулся губами белесой макушки. Секунду подумав, она обняла его необъятную грудь, и ногу закинула на мужское бедро, будто боясь, что сбежит, а она не заметит.

– Сказку мне расскажи. Ты умеешь.

Он тихо фыркнул ей в волосы. Волна мягкого тепла прокатилась пушистым прикосновением по спине девушки. Она замерла, прислушиваясь к ощущениям. Это было приятно, хотелось еще.

– Сказки люди рассказывают о нас, между прочим. Драконы там всякие, оборотни. А мы, Ветерок, с этим работаем. Может, ну его?

– Я не усну просто так. И заклинания не помогут. Давай, потрудись, добрый молодец – она устало зевнула и закинула ногу повыше.

Гуло вздохнул, погладив пальцами ее по плечу и задумался. Ди требовательно заерзала под его теплым боком.

– Жила-была девушка. Молоденькая и симпатичная. Самая обыкновенная, никакая не ведьма и даже не маг – его низкий голос, приправленный хриплым порыкиванием действовал на Венди сейчас, как ядреный афродизиак. – У нее даже слуха музыкального не было, представляешь?

– Бурная какая фантазия. Продолжай, мне нравится, – тихо ответила, утыкаясь носом в подмышку и нюхая.

Ей всегда очень нравился его запах. Даже потный и грязный он пах хвойным лесом и горячим песком.

– Но девушка эта умела рассказывать сказки. Такие чудесные, что даже звери и птицы собирались послушать ее каждый вечер на крыльцо маленькой лесной избушки.

– Заносит тебя.

– Профдеформация, да. Продолжаем. Однажды по узкой тропинке лесной, совершенно случайно, на лошади белой ехал местный король. Молодой и красивый.

– Роскошно. Чистое совпадение? Ты же не веришь в них! – Ди захихикала ему прямо в плечо.

Мужская рука неожиданно вдруг спустилась с плеча и уютно устроилась на бедре Венди. Это вызвало новую волну возбуждения, прокатившуюся жгучими искрами по хребту, обжигая и согревая. Низ живота потянуло, и она слегка выгнула спину навстречу руке.

– Ветерок, если ты в том же духе продолжишь, моя сказка закончится быстро и очень фривольно. А я рассказываю ее, чтобы кто-то уснул.

Ди покраснела, носом уткнувшись в его пушистую толстовку.

– Ты первый начал.

– Я и не спорю. Но сказка моя, а значит, творю, что хочу.

Рука медленно погладила бедро, и Венди отчетливо поняла, что ждет большего. Предвкушающе затаила дыхание, следя за передвижением этой горячей ладони. Грохот сердца в могучей груди все усиливался, мужское дыхание ускорялось.

– И что там король? – ей безумно нравилось все происходящее. Разгоревшийся этот огонь взаимного притяжения, будоражившие волны все возрастающего возбуждения.

– Король… – тихий шепот Лера прозвучал прямо над ухом, обжигая, и затуманивая сознание. – Да, король. Он был так очарован рассказчицей, что зайцев и белок раздвинув, сел слушать. До утра. А утром подумал немного, да и женился на девушке.

– Прямо там? Не узнав даже, что она любит на завтрак, и чистит ли зубы?

– Не все же имеют возможность откладывать это дело на сотни лет. Все он правильно сделал. Пока она глазками хлопала, раз-два и уже королева.

Мужская рука самовольничала. Передвинулась смело на спину, вызвав тихий стон Ди, и медленно спускалась все ниже. Пора было включаться в эту игру. Она вздохнула глубоко, потерлась всем телом о крепкий бок Лера, и сгибая ногу в колене, обняла его крепче.

– Чудеса, да и только. В нашей жизни таких не бывает… – промурлыкала в шею ему, вызвав ощутимую дрожь.

– Соблазняешь? – шепот над ухом перешел в тихий рык, – а тебе ведь нравится играть с огнем, Ветерок, очень нравится.

– Ты мне нравишься. Поласкай меня.

Гуло замер. Услышать подобное от этой девушки… если бы с ним заговорила Луна, Лер удивился бы меньше. Она тихо фыркнула, поднимая глаза навстречу изумленному взгляду мужчины. Фиалковые, чуть раскосые, глазки на смуглом лице ошеломляюще контрастировали с белой гривой волос альбиноса. Она вообще вся состояла из острых контрастов.

– Думаешь, я откажусь? О нашем том разговоре я помню. Но ты ведь сама попросила?

Невозможный! Нормальные все мужчины, подходя к этой черте становились и предсказуемы и управляемы. Но не Лер. Самоконтроль был его вторым именем.

Руку, его все еще обнимавшую, чуть опустила, нащупав край плотной толстовки, и отправила изучать раскаленную кожу мужского живота. Увлекательное путешествие: литые выпуклости мышц, жесткий ворс, непременный для морфов. И дыхание, прямо над ухом, свистящее, громкое, как после пробежки. Или погони?

Лер рыкнул громко и одним сильным движением переместил девушку к себе прямо на грудь. Их взгляды встретились, снова. Схлестнулись в безмолвной дуэли. Венди от неожиданности ровно на миг отпустила сознание, совершенно случайно, но он все увидел и понял. Безмозглые Яги!

– Нет, Ветерок. Дело так не пойдет. Меня ты спросить позабыла, конечно.

– Лер я…

Ничего нового не случилось. Все, как обычно: он предложил ей партию в шахматы, выработав стратегию, продумав разумную тактику и предвкушал победу. А она… как всегда, сыграла ва-банк не блефуя, и выложила на шахматную доску свой флэш роял. И что теперь ему с этим делать?

– Ветерок… – она так и сидела у Лера на бедрах, опираясь ладонями в мощную грудь, ощущая весьма недвусмысленное его возбуждение, и смотря сверху вниз озадаченно. – Ты сама додумалась до такого или кто подсказал? Лишить девственности коллегу ради успешного проведения операции… как романтично, не правда ли?

Венди скрипнула громко зубами и молча рухнула к нему на грудь. Он был прав. Как обычно. Только… она понимала отлично, что лжет себе. Снова запрещает любить, прикрываясь трусливо соображениями необходимости. Идиотка! Ей не нужен был больше никто, и за эти минуты их нежности Ди поняла это, в сотый раз. Никогда не хотелось ей ласки мужчины. А сейчас… тело ныло и плакало, мучительно прося продолжения. Ей хотелось прижаться всей кожей к нему, и не отпускать. Впитаться, как будто влага в песок.

– Прости. Я… я боюсь потерять себя. Как Надя. Как все другие, кто бегал за тобой, как ручные зверушки.

– Как ловко у тебя получилось все свалить на развратного Лера. Маленькая лгунишка. Идея была хороша стратегически, но бездушна и абсолютно безжалостна. В этом ты вся, к сожалению, Венанди Ноктва. Спи, у нас осталось всего два часа.

Он встал, осторожно ссадил с себя на пористую поверхность иноковрика окаменевшую Ди и шагнул за круг яркого пламени их костра, не оглядываясь.

11. Допрыгались

Сидя в опустевшем кабинете главы региона дракон сомневался. Он категорически не любил это свое состояние, но с недавних пор предпочитал его перспективе сделать непоправимые глупости. Наделал уже. Хватит надолго расхлебывать.

Раненое сердце дракона под лопаткой тянуло и ныло, напоминая о безумии последних дней. Ему было больно. Отчаянно хотелось видеть ее, хоть краем глаза подглядывать. Просто быть рядом, тайно вдыхая пленительный запах этой восхитительной женщины, ему уже снившийся.

Горько и трудно принять и смириться с внезапным для вечного осознанием чистого проигрыша. В пух и прах проигрался дракон. Ему больше никто абсолютно не нужен. Все женщины этой вселенной погасли, как будто и не было их. Марго стала центром его древнего мира, смыслом жизни. Проклятие…

Встал потягиваясь. Древний хищник умел выжидать и терпеть. Он знал женщин и не было еще на пути его той, что хоть раз не сменила на милость свой гнев. Хотя… была ведь в его жизни красноволосая ведьма Наташа, ему наотрез отказавшая. Надо хоть камушек ей привезти не забыть для коллекции. Ладону стало вдруг не по себе: косатка тоже не раз уже перевернула вверх дном все законы его бытия. Ох, уж эти женщины…

Усилием воли остановил протянувшуюся через память длинную вереницу воспоминаний “о них”.

Бескрайнее поле памяти вечного было засеяно этими самыми воспоминаниями. И если позволить себе погрузиться в них… можно потерять еще целую кучу драгоценного времени. А его не было – как обычно. Самое недоступное сокровище этой вселенной – простой оборот планет вокруг звезд. День, ночь.

Так долго ожидаемый им звонок от Клавдия прозвучал неожиданно.

Интуиция быстро шепнула дракону совершенно нецензурных пару слов. Ничего абсолютно хорошего этот звонок ему не предвещал.

– Традиционно три новости: плохая, очень плохая и отвратительная, – голос Клавдия был так напряжен, словно он говорил сейчас стоя на краю скалы, под дулом пистолета, не меньше.

– У тебя свои какие-то традиции. Начинай с главного, – Ладон снова брякнулся в кресло, нашел глазами на столе карандаш и листок чистой бумаги. – Не тяни уже, что там у вас.

– У нас. Вурус убит.

– Так быстро… а ты там что делал, стесняюсь спросить? – Ладон снова был в ярости. Дрогнувшими пальцами вывел на листке цифру “один” и заключил ее в круг.

Их опять обыграли? Так просто и так элегантно. Пока группа вся бегает по горам или просиживает штаны в кабинетах, противник поставил им шах и наверное, – мат.

– Это не все еще радости на нашем маленьком празднике. Ольгу увезли в городскую больницу, она в коме. Кстати меня в самый неподходящий момент вызвали срочно к Сэму. Догадываешься, чем все дело закончилось?

– “Пустышка”. Особисты уже в курсе? Погоди, а третья волшебная новость?

Цифра “два” получилась кривой и косой. В круг не вписывалась совершенно, нагло высунув хвост из фигуры. Яги грязные краше той двойки.

– Особый отдел просто в диком восторге. Секретаря твоего чуть не повязали, насколько я в курсе. И последняя новость сегодня: судя по всему, Валентин стал свидетелем покушения. Он ранен очень тяжело, тоже в коме. Его забрали в военный госпиталь. Я еду сейчас вызволять из-под ареста твою даму сердца. Говорят, только она сможет вытащить Линкса. Не хочешь присоединиться? Освободить ее, так сказать, с мечом наперевес.

Ладон поморщился, выводя число “три” на листочке. Солидная, твердая тройка смотрелась внушительно. Нет, предложение было заманчивым, и живое воображение древнего нарисовало картину весьма романтичную. Но…

К делам это не имело ни малейшего отношения. Клавдий с освобождением Оркиной справится сам и прекрасно. Ладон же отлично понимал: его место сейчас в доме Вурусов. Сотни лет работы сиятельным инквизитором обострило интуицию дракона, сделав ее настоящим оружием. И ей он доверял.

– Привет ей можешь не передавать. Боюсь, не обрадуется. Если нужна будет моя помощь, зови. Я на место.

Клавдий минуту помолчал, словно раздумывая над ответом, и выдал:

– Люся с вороном, кстати, уже работают на происшествии. А старшие наши ребятки на связь пока не выходили. Причем, Валентина в дом губернатора порталом могла отправить только Ди, – и после секундного, выразительного очень молчания, похожего на театральную паузу, внятно добавил: – ты только не вздумай спасать их лететь, Ладон, понял?

Заботливый папочка Кла. Дракон понимал его: за одиннадцать тысяч километров отсюда любимая женщина вот-вот родит, младшая дочь отбилась от рук совершенно, а его самого, многие годы спокойно сидевшего в кресле начальственного аналитика, волей вершителей судеб выкинуло в этот бурлящий камчатский котел.

Для оперативной работы нужна еще и привычка. Это как спорт: ушел из большого и все, никаких больше рекордов. Безумный темп жизни их группы разрушал Клавдия. Да, бессмертного, но врастающего в размеренную и сытую столичную жизнь, как прибрежный камень врастает в песок.

– Есть, так точно, сиятельный Клавдий. Разрешите лететь?

Тяжкий вздох, и титан отключился. Что скажешь тут? Допрыгались они все и добегались.

Люся с Ильей действительно уже были на месте. Сосредоточенные и очень серьезные. Девушка бросила быстрый взгляд на Ладона, выходившего на нее из стены, оглянулась на Корвуса, обменявшись весьма выразительными с ним взглядами и поманила дракона на выход. Молча.

Надо бы их включать уже в ментальный круг группы, подумалось запоздало. Неудобно словами уже разговаривать, а ребятки сработались. И… во всех отношениях, право жа.В руках Люси, вышедшей на крыльцо оказалась… записка.

На маленьком обрывке бумаги химическим карандашом было выведено рукой Клавдия одно только слово: “Имморталис”.Дракон чуть не сел прямо на ступеньки. К слову сказать, во всем этом мире только у Клавдия был такой дар: распознавать бессмертных прижизненно. Значит…

– Людмила, где тело? – спросил громко и уверенно, даже слишком.

– В морге, конечно. Похороны послезавтра, сейчас решается вопрос об… официальной версии произошедшего, как я понимаю.

– Рассказывай. Оружие, кстати, нашли? Угу. Мог бы и не спрашивать. А Ольга чем ранена?

А ничем она ранена не была, даже ушибленных травм на ней не нашли. Скорее всего вылетела из реала, став свидетелем убийства. В Коме, в краевой больнице, охрану к ней выставили. Бросалось в глаза снова обилие крови. Как и тогда. Ладон помнил отлично тот день, и тот самый меч, которым был ранен в самых первых шагов по Камчатке. Как времени много минуло уже с тех самых пор. Как многое измениться успело… И Марго. Такое чувство, что жизнь разделилась на две половины: до встречи с ней и то, что случилось с ними обоими после.

Кровь, смерть, пусть и… весьма относительная, если Вурус действительно был бессмертен, как утверждает начальственный Клавдий, и раненый Линкс. С последним дела обстояли неважно. Мало ему бедолаге было ребенка, ушедшего в Сумерки, так еще теперь это.

– Надеюсь, никому из Дозорных не пришло в голову предъявить обвинение Линксу? Сложно тут устоять…

– И предъявили бы, – за спиной их появился Илья, вытиравший тщательно руки влажной салфеткой. – Да у обоих травмы все со спины. У Вуруса пробита печень, легкое, даже почка задета. Рубанули наотмашь чем-то тяжелым и острым. У Валентина сломаны сзади ребра, лопатка спасла. Ну и легкое тоже… Без Маргариты его точно не вытащат. Жалко будет, толковый мужик. Да и Маруся…Да уж, спинами они вряд ли сражались. Роскошная выходила картина.

– Погодите, а в доме наверняка есть система слежения. Он же “умный” камеры там всяческие, артефакты.Стажеры переглянулись и приуныли.

– Есть. Но взломать у меня это не получилось никак. Доступ есть у хозяев и у Валентина. Пока… и не думаю, что спецы в Инквизиции разберутся. Как только система констатирует попытку взлома, запускается функция уничтожения. Мы… Я чуть все не испортил, хорошо еще, отменить хоть успел.Ясно. Тайны дома тщательно охранялись, и правильно, между прочим. Оставалось лишь ждать и надеяться на… Маргариту, конечно.А потом зазвонил телефон. Совершенно внезапно, Ладон даже вздрогнул. Скорбное лицо Сильвера на аватарке звонка не внесло ясности. Судя по времени Эндрису надлежало крепко спать в своей теплой кровати. Но нет же.

– Плэйбой так серьезно влияет на сон молодого дракона? Аве, сиятельный. Что случилось?

– Аве, сиятельный родственничек. Я тут прочел ваши новости в иноленте… Вслух. Одной… очень приятной особе. А она кстати вспомнила одну интереснейшую деталь.

– Привет Гелле. Чую я, скоро придется нам с Сэмом объединить кабинеты. И что за деталь? Не тяни, Сильвер, я стою в луже крови сиятельного и… далее нецензурно.

– Четверть века назад светлым Дозором под Казанью расследовалось странное дело. Очень странное. Особенно тем, что я два часа тому как сделал официальный запрос Инквизиции у Дозоров и ответ получил… Интригующий.

– Андрюша, ты пользуешься удаленностью совершенно напрасно. Я ведь сейчас просто плюну и презирая усталость нагряну. Открутить тебе голову, между прочим. Короче.

– Материалов дела нет. Совсем. “Потеряли”. Не напоминает тебе ничего, вашество? Хорошо еще у… моей леди прекрасная память. И она помнит отлично: в этом деле были замешаны яростные поклонники культа “Дракона – повелителя Тьмы”. Натуральная секта, с ритуалами, жертвами, песнями, плясками. Так вот, главным обвиняемым трибунала по результатам расследования был некто… Воислав Урус. Кличка Вор. Темный морф, медведь и шаман. Бессмертный.

– И что с ним стало? – дракон спросил быстро, все сразу поняв. – Я таки выйду сейчас там у вас из прихожей, готовьтесь.

– Приговор к высшей мере. Но самое интересное: Клавдий его не казнил. Точнее, казнил, но не Клавдий. А знаешь ли почему?Дракон лишь угрожающе прошипел ему в трубку нечто ну совершенно уже нецензурное.

– Ага. Самая лучшая женщина этого мира уверяет, что в деле он проходил, как долгоживущий морф, плод любви с женщиной-человеком. А в серую картотеку Вор внесен у нас у нас, как: “Темный морф, медведь. Инкарнатор, Имморталис”. То есть…

– Бессмертный. Умничка ты моя. Век тебя не забуду, буду помнить и завещаю свой письменный стол. Как думаешь… Они были знакомы?

– Даже знаю. Мне птички тут нашептали тихонько, что в юности вроде бы оба были чудовищно влюблены в одну женщину. Дальше подсказки закончились, мой свирепый начальник. Я, кстати, отгул беру. Мы берем, оба. На три целых дня.

– Заслужили, родимые. Передай этой умнице, что я вас благословляю. Аминь, все такое, живите богато.И Ладон отключился.

Спасибо, Создатель, есть все-таки справедливость на свете. Первый осмысленный свет в темном царстве кошмара зажегся случайно, но погаснуть они этому огоньку уже не дадут.

12. Только вперед

Осеннее тусклое утро настало. На Камчатке осень – самое быстрое время года проходящее молниеносно, несущее бури, шторма и дожди. А еще – ледяные туманы, когда трудно определить, где вода под ногами, где в воздухе, а где – высоко над головой, в облаках.

Утро сегодня было именно таким. Моросящий дождь стал густым непроходимым туманом, когда не было видно пальцев вытянутой руки. Согревающий купол надежно прикрывал их ночевку не только от големов но и от всех видов осадков, холода и ветров, работая лучше палатки, но даже надежный его плотный полог не был препятствием для невозможного камчатского тумана.

Лер не спал. Вчерашнее происшествие выбило из колеи даже его. Думать о Ди не хотелось. Надеяться на то, что она станет другой было действительно глупо. Ему не стоило даже пытаться. Пусть останется все, как есть. Они соратники, друзья, коллеги. Все остальное для Венди неважно. А он… просто попробует выжить. Тогда, когда принимались решения никто не тянул Гуло за руки, верно? Венди его даже не просила. Тихонечко умирала и все.

А сейчас она спит, свернувшись сиротливым клубочком. И вся вина ее только в том, что не знает ее маленькое птичье сердечко, что такое большая любовь.

Видела со стороны, наблюдала, с академическим интересом ученого-естествоиспытателя. Как за брачными танцами птиц или рыбок аквариумных в тесной банке. И только. Наверное.

Вспоминались некстати опять их все поцелуи и прикосновения. А ведь он там был не один. В этих маленьких соприкосновениях чувств морфы врать не умеют, не люди. Выходит… Да.

Она прячется от себя. Неумело, как может. Потому, что напугана и раздавлена новыми ощущениями, которые делают ее совершенно беспомощной перед ним. Испуганная бурными чувствами птичка тщательно строит защитную стену. Ограду, за которой не страшно, высокий забор.

Так ведь и сказала: – “Боюсь себя потерять”. А он и не понял, эгоистично ее слова расценив, как обычно. Идиот.

Стараясь ее не будить поставил на неугасимый магический огонек котелок. Сейчас он сварит кофе, наколдует овсянку с сушеными фруктами и сгущенокой. Все, как она любит. И разбудит свою пугливую птицу легким прикосновением губ.

За давностью прожитым ими с Венди лет, Лер совершенно забыл: даже бессмертные и могущественные девушки в душе просто пугливые девочки. И их первый мужчина не просто проводник в новый, чувственный мир, он их главный учитель. Остающийся в женской памяти вечно, до самого последнего вздоха.

Потому, что именно в этих руках рождается новая женщина.

Он так задумался, что и не заметил, как Венди проснулась и лежала теперь на спине, смотря на него очень внимательно.

Мысли и чувства закрыла, один только взгляд. В ответ на который хотелось теперь подхватить ее на руки и унести на край света, на самый таинственный из островов. Чтобы там их никто не достал, не дотянулся.

– Нам пора? – ее тихий голос безжалостно выдернул Лера из мыслей.

– Я сначала тебя накормлю. И обсудим внимательно планы. Вчера ничего не успели, а надо-бы дух перевести и трезво проанализировать происходящее.

Венди медленно села, подтягивая колени к груди, и трогая волосы. Снова пакля на голове. Ей все-таки надо будет побриться налысо как-нибудь. Благо, в двадцать первом веке за это не жгут на кострах и не упекают в психушку.

– Новости есть? – спросила, стараясь не злиться. Глупо все вышло вчера, невозможно, и ей было стыдно. – Тебе не звонили?

– Я сам тебя переплету сейчас, не психуй, – проводив взглядом ее тонкую руку, дергавшую запутанные белые пряди, добавил: – и не вздумай постричься. Мужская аудитория не оценит. В Сумерках шторм, связи нет. Вообще никакой. Все, как обычно.

Да уж. Практически каждая оперативная операция сопровождается катаклизмами. Как будто нарочно, для испытания силы духа и дара иных посмевших счесть себя могущественными и великими.

Они быстро позавтракали, мысленно обсудив все увиденное вчера и прочувствованное.

Гуло все верно предположил: вокруг плато Плоского Толбачика был заложен большой ритуал. Венди обнаружила еще несколько знаковых захоронений, и все они, – без следов чувств, эмоций и разума. Пустыня. Даже звери ее обходили.

Похоже, подтверждались их худшие опасения: над подготовкой очень скорого мега-процесса работали големы. Существа неразумные и опасные для кукловода. Даже мухами он мог управлять, но не мертвыми тенями, вечными “жителями” глубоких Сумерек.

Как противнику удалось их подчинить? Почему эта безмозглая нечисть верно служат ему?

Собирались, сосредоточенно размышляя. Единственным и логичным выходом для них сейчас было путешествие к центру предполагаемого ритуала. Именно там была смертельно ранена Линкс Валентина. Там умер их новорожденный сын. И лучи, проведенные от захоронений сходились примерно в одной точке, все там же.

А значит… нужно было идти, так привычно рискуя.

Можно было дождаться Дозоров. Или подкрепления Инквизиции, да и пара членов их группы совсем бы не помешала. Но шторм в Сумерках делал все эти перспективы размытыми. Некого было ждать, да и некогда. Интуиция этих великих кричала: медлить больше нельзя! Ни минуты. Тучи сгущались над миром, неспроста вихри Сумерек теперь бесновались, как самые жуткие монстры из детских кошмаров.

Только вперед.

Это сказать было просто. А на деле, карабканье по крутым каменным склонам в обличии обыкновенного человека и без порталов, – очень так себе удовольствие. Совершенно невдохновляющее, между прочим.

Пришлось вспомнить “альпийские” навыки. Им было что вспомнить.

Хорошо еще, что предусмотрительный Гуло взял с собой и веревки и карабины. Ведомый все той же предусмотрительностью, он наотрез запретил и себе и нервно хныкающий с утра Ди все попытки морфировать.

Ей снова пришлось согласиться. Как этот мужчина сам не звереет от собственной правильности и этой самой предусмотрительности бесконечной? Зануда кошмарная.

А потом начался ледник, огромный и весь будто пропитанный темной силой. Приходилось ползти по нему, постоянно обновляя защиту, скрипя зубами, молча, стараясь даже мысленно не разговаривать лишний раз.

Осенний день прошел быстро, и непроходимый туман сменился сначала серым дождем, а потом мокрым снегом. Ветер все крепчал, им приходилось ползти вжимаясь в лед, цепляясь заледеневшими даже в перчатках пальцами за выступы скальных пород между длинными языками ледника.

К счастью, нового снега тут было еще немного, и не приходилось пробираться по снежным завалам, в них мучительно утопая.

Стемнело стремительно, Леру пришлось прерывать их бросок на ночевку, а впереди был самый сложный отрезок пути.

Оставив Ди греться под быстро выставленным с помощью артефакта тепловым куполом, он растворился в темноте, но уже через четверть часа явился, подхватил ее на руки, и куда-то унес.

Место, куда они вышли пещерой назвать было сложно: скорее ниша из вспученных древними извержениями пород, причудливо нависавших над плоскостью ледника. В самой глубине льда не было, он вставал высокой белой стеной, создавая защиту от ветра.

Ди оглянулась внимательно, запустив маленькие огоньки светлячков прямо с пальцев руки. Вздохнула и сплела простейший портал выхода. Да, во всех подобных укрытиях есть один большой минус: они очень легко становятся западней. И на построение выхода может не остаться сил и времени.

Молчавший все это время Гуло снова выстроил купол, достал из вещей их маленький “портативный костер”, и все так же молча занялся ужином.