Зауральские самоцветы

Матвей потихонечку начал снимать сначала одну туфельку на высокой шпильке, затем другую. Также аккуратно стянул с нее колготки и трусики. Маша сидела молча, ни разу при этом не шелохнувшись. Он начал покрывать поцелуями сначала ступни, потом ножки, все выше и выше поднимаясь. Дойдя до заветной цели, он нежно, слегка играя языком, начал высасывать ее природный сок. Мария схватилась за ручки кресла, ее тело вжалось глубже. Мысли и голова словно разорвалась на маленькие частички от удовольствия. Стиснув зубы, она еле слышно начала постанывать, а Матвей все интенсивнее и агрессивнее продолжал окучивать ее волшебную грядку. Убедившись, что Маша абсолютно готова ко всему, что будет дальше, быстро расстегнул ширинку и погрузил своего друга в предварительно обработанный бутон своей королевы.

Во время основательных движений Матвей буквально погрузился в нирвану, в глазах засверкали яркие частички, может, именно поэтому он излил свою душу вовнутрь души своей возлюбленной.

– Заебись! – произнес он, обессилено рухнув пол у ног своей госпожи.

После нескольких минут тишины царица провозгласила:

– Это все! Приехали! Тупик! – она поднялась с кресла, перешагнув через своего раба, начала одеваться.

– Маша, это не тупик! Это начало. Начало чего-то нового, хорошего, доброго, – как-то по-детски произнес Мотя.

– Не звони и не пиши! Ни по аське, ни по мылу. Все. Найди себе новую жертву, благо у нас в городе с девушками или малолетками проблем нет. А меня, пожалуйста, оставь в покое. Я устала, ты уничтожил меня. Не знаю, чего ты хотел добиться, в общем, поздравляю, можешь поставить напротив моей фамилии очередную звездочку, типа, «я трахнул самую крутую телку в офисе!». Прощай…

Маша вышла из кабинета и, секунду спустя, у нее на глазах навернулись слезы. Слезы обиды и душевной боли: «Я люблю его! Люблю! Ненавижу! Сука! Сволочь!». В голове крутились только эти слова. Постояв несколько минут на улице, она взяла себя в руки и вызвала такси. Когда подъехала машина, она, мило улыбнувшись таксисту, попросила отвезти ее совсем не домой, а по адресу, где жила коллега, непосредственная наставница, подруга и просто отдушина – Наталья.

У Матвея на душе скребли кошки. Еще бы, такого поворота событий он никак не ожидал. Внутри постепенно начинала воспаляться давняя обида на весь женский род вперемешку со злостью. «Успокойся! Только не сейчас! Все хорошо! Все будет хорошо!» – аутотренинг в такие моменты раньше ему всегда помогал, только сейчас эмоции переполняли и брали верх над благоразумием. Забежав в свой кабинет, он сорвал со стола клавиатуру и несколько раз долбанул ее об пол. После такой небольшой разрядки Мотя чуток пришел в себя. И тут раздался звонок мобилы:

– Слушаю, – резко проронил он.

– Кораблев, это ты? – в трубке прозвучал знакомый до боли голос.

– Я. А кто это?

– Софи Зарецкая, одноклассница твоя, помнишь?

– А что у тебя с голосом? Как-то грустно, без особого энтузиазма ты меня приветствуешь, – попытался пошутить он.

– У меня мама умерла. Мотя, сможешь ко мне сейчас приехать?

– Тетя Нина?! О, боже! Конечно, сейчас, подожди, – Матвей растерялся от этой безумной новости, – Ты там же живешь? В общем, жди, я через минут тридцать буду…

«Беда никогда не приходит одна: сначала изрезанная Настенька, теперь мать одноклассницы!» – У Матвея закружилась голова. Он задышал учащеннее, глубоко вдыхая и выдыхая воздух, пытаясь окончательно не потерять ориентацию в пространстве:

– Зарецкая! А ведь только час назад я думал о тебе…

Глава восьмая

– Вот ведь лохушка! Зачем я к ней только поехала?! – бурчала про себя Маша.

– Вы что-то сказали? – переспросил таксист, глядя на нее в зеркало заднего вида.

– Это не вам. Давайте заедем в магазин на минутку, хорошо?

– Как пожелаете, – добродушно согласился водитель.

Купив две бутылки шампанского и плитку горького шоколада, она вернулась в машину.

У Марии по жизни было несколько правил, которые до последнего времени она никогда не нарушала. Во-первых, никогда не изменять мужу. Во-вторых, никому ни при каких обстоятельствах не рассказывать о своих внутренних переживаниях. И, по закону подлости, лишь только переступив через одно, ей сразу захотелось, нарушить и второе. Именно поэтому она ехала «поплакаться» к Наталье.

Еще не успев подняться на четвертый этаж пятиэтажки, где проживала подруга, она услышала истерические крики и отборный мат в женском исполнении, эхом разносящиеся по всему подъезду. Сердце подсказывало – это неспроста. Возле квартиры супругов Анисимовых все стало понятно – за приоткрытой дверью велись отнюдь не учебные маневры, а настоящий бой.

Не понимая для чего, но Мария все-таки перешагнула порог и сразу замерла. Вместо всегда прибранной квартиры и аккуратной, со вкусом подобранной современной мебели, она увидела перевернутые тумбочки, пуфики, разбросанную и растоптанную одежду, выбитые стекла и осколки посуды…

– А вот еще одна проститутка заглянула, здравствуйте! – громко поприветствовал русским перегаром Ренат вошедшую гостью.

– Я тоже тебя рада видеть, – как-то отрешенно и сдавлено произнесла Маша.

– Пошел на хуй, конченый урод! – проорала Наталья, подскочив к подруге.

До этого момента Маша даже в страшном сне представить себе не могла, что станет свидетельницей такой откровенной семейной драмы. Бог, видимо, раньше миловал, и в ее жизни всегда все было ровно и размеренно.

Пугал еще и растрепанный вид, в котором сейчас прибывала подшофе Наташа. Наполовину разорванный махровый халат, почти не скрывающий ее пышных от природы форм. Прическа, всегда строгая, сейчас напоминала взрыв на макаронной фабрике, хозяйку которой только-только оттаскали за волосы.

Несмотря на все, Наталья резко сменила гнев на милость и подошла к Марии:

– Как хорошо, что ты приехала. Я так рада тебя видеть! А то мы тут немножко поругались…

Приглядевшись к лицу подруги, она заметила светящуюся красноту около правого глаза, быстро начинающую набирать оттенки синевы.

– Бляди! Шлюхи! Убью, подлюки! – заорал Ренат и попытался подтянуть за халат жену, но та не растерялась и кулаком правой руки зарядила ему прямиком в нос, – Ой! Сука! Больно же! – застонал он, прикрыв ладошкой кровоточащий нос.

– Не трогай лучше меня, чмо поганое! – сквозь зубы процедила «Валуев в юбке» и тут же переключилась на Марию, – Проходи в комнату. Я этого сейчас выкину из своей квартиры…

Маше хотелось провалиться сквозь землю, отчего-то в этой ссоре она ощущала и свою вину, хотя до конца не понимала, из-за чего весь этот сыр-бор. Конечно, догадки были, но она изо всех сил старалась подавлять эти размышления.

Войдя в комнату, она совсем обалдела, увидев анисимовских детей. Видимо, их родителей совершенно не смущал тот факт, что дети дома, всё слышат и прекрасно понимают.

«Может, в этой семье такие сцены привычны?» – подумала Маша и поприветствовала подростков. Они сидели спокойно, занимаясь своими делами, абсолютно не обращая внимания ни на кого и ни на что. Одиннадцатилетний Сережка играл на компьютере, а Ольга с кем-то мило общалась по стационарному телефону, изредка хихикая. «Наверняка с мальчиком» – улыбнувшись, подумала Мария, понаблюдав несколько минут за взрослеющей девочкой.

За стеной еще минут пять раздавался бой посуды и слова могучего русского языка. После громкого хлопка входной двери наступила тишина.

– Ну, вот и все, я его выгнала. Пойдем на кухню, покурим, – не обращая внимания на детей, позвала подругу Наталья.

Сердце Марии колотилось с двойной силой, но волнение она старалась не показать.

– Он все узнал. Не знаю, откуда, в общем, это конец, – то ли с отчаянием, то ли с радостью произнесла Наташа и подкурила Kent-4.

– Откуда? – напряглась Маша, – Он что, следил за тобой?

– Пока не знаю. Вон там валяются распечатки номеров телефонов, на которые я отправляла смс-ки. К тому же он и про Серегу-водителя все знает. Кто-то удосужился раскрыть ему глаза. А может, это и к лучшему. Эта моя квартира. Так даже будет проще разойтись, – затягиваясь сигаретой, спокойно констатировала она факты.

Мария молча докурила тоненькую сигарету Parliament super slims, открыла бутылку полусухого российского шампанского и разлила по бокалам. В голове был полный разброс.

– Эх, дела!

– Не те слова. Но я все равно выясню, какая сука влезла в мои дела. Мало ей не покажется!

Они чокнулись и по маленькому глотку отпили игристого напитка. Впереди их ждал длинный разговор по душам, который закончился только с последней каплей выпитых бутылок шампанского, подтвердивший окончательно тот факт, что все мужики сволочи…

Глава девятая

Тишина. Абсолютная тишина наводила на нее ужас безысходности. Она не слышала ничего кроме учащенного биения своего сердца. Хотя тело было крепко привязано белым шпагатом к деревянному стулу, у нее еще теплилась надежда освободиться от этих пут и остаться в живых. После многих и долгих неудачных попыток она убедилась, что вырваться на свободу не удастся. По щекам потекли слезы, слезы обиды и несправедливости, смешанные с жалостью к себе.

Он вошел в полутемную комнату. Увидев его фигуру в ореоле света, еле падающего сквозь заколоченное окно, ей захотелось кричать и звать кого-нибудь на помощь, но с наглухо заклеенным скотчем ртом сделать это было невозможно.

Достав из кожаных ножен большой охотничий нож, он поднес переливающее на свету лезвие к ее лицу.

– Привет, дорогая! Скучала по мне? – тихо прошептал он, медленно проводя ножом по скотчу, – Что ты молчишь? Кляп, наверное, мешает? Я оторву его, если пообещаешь, что не будешь кричать. Обещаешь?

В этот миг она была готова на все, чтобы хоть на несколько секунд глотнуть воздуха, поэтому кивнула. Он аккуратно вырезал небольшое отверстие в скотче, и она тут же стала глубоко дышать. Ей было все равно, что воздух помещения сперт и насквозь пропитан сыростью и гнилью.

– Перед смертью не надышишься, – с ехидной улыбкой произнес он, оттянув назад за волосы голову своей пленницы, приставил нож к горлу.

– Пожалуйста, пожалуйста, не делай мне больно, прошу тебя! – осипшим голосом взмолилась она.

– Тебе не будет больно, любимая, поверь мне, тебе это понравится. Я освобожу тебя от всего…

– Нет! Нет! – она попыталась закричать изо всех оставшихся сил, но острое лезвие уже полоснуло по нежной шее.

Из глубины тела вместе с остатками грешной души вырвался на свободу тихий последний стон. В глазах запечатлелась лишь стеклянная пустота отчаяния и страха…

Спокойно оглядев с ног до головы свою очередную жертву, он, довольный результатом начал снимать с себя перепачканную кровью одежду. Переодевшись в чистый спортивный костюм, он уже хотел уйти, как внезапно раздался звонок его мобильного телефона.

– Да! – грубо обронил он, – Хорошо, я скоро буду, – и отключился.

Его всегда раздражали любые звонки на его «Nokia», но поделать с этим он ничего не мог. Ему всегда нужно быть на связи.

Взглянув последний раз на истекающую кровью девушку, он облизал свои чуть обветрившиеся губы и вышел из заброшенного дома, приткнувшегося на окраине маленького городка…

Глава десятая

– Слава Богу, ты пришел! – искренне произнесла Софи, заключив Матвея в объятия прямо на пороге.

– Я не мог иначе, – словно извиняясь за опоздание, сказал он, – Как ты?

– Мне плохо, очень плохо, Кораблев. Мама… Мамы больше нет, – разрыдалась она, уткнувшись ему плечо.

Он крепче обнял ее и начал медленно гладить рукой по спине. Этими простыми неосознанными движениями ему хотелось защитить одноклассницу от внешнего мира. Через нескольких минут Софи и вправду стало легче.

В ее двухкомнатной квартире находилась толпа непонятного народа, разговаривающего вполголоса. Родственники. Каждый занимался своим делом, приводящим к единому итогу – похоронам.

Матвей никогда не видел Софи в таком подавленном состоянии. Ее бледное с желтым оттенком, какое-то неживое лицо, покрасневшие от выплаканных слез глаза, дрожащие руки – окончательно омрачили его и без того хмурое настроение.

Он не знал, что нужно говорить. И нужны ли в такие моменты какие-либо слова? Моте было больно и страшно осознавать, что в скором времени на месте Зарецкой будет он. Гнать от себя мысли о смерти, пытаясь представлять, что мама выздоровеет – он уже не мог.

– Тетя Валя, я могу чем-нибудь помочь? – обратился он к родной тетке Софи, у которой на голове был повязан черный платок.

– Ничего не нужно, побудь просто с Софи, ей сейчас больше всех нужна моральная поддержка, – спокойно, слегка улыбнувшись, ответила она.

Матвей кивнул и присел рядом с одноклассницей. Она сидела в кресле, подобрав под себя ноги, отпивая маленькими глотками из бокала водку, разбавленную апельсиновым соком.

И в школе, и после Кораблев был сильно влюблен в Зарецкую и открыто говорил ей о своих чувствах. Но тогда она воспринимала его лишь только как хорошего друга, с которым всегда можно поговорить и поделиться сокровенными тайнами. Тетя Нина, как обычно называл он мать Софи, и его мать были уверены, что у их детей серьезная любовь, и они когда-нибудь поженятся. Только судьба распорядилась иначе. Так и не добившись взаимности Софи, Матвей через три года после школы случайно встретил девушку в столице и сразу же женился на ней, покинув родительский кров и родной город. А Зарецкая позже стала жить с одним заезжим пареньком, который, заделав ей ребенка и благополучно ободрав как липку, уехал из города. Она осталась с маленькой дочкой на руках. Но на этом испытания на прочность не закончились. Здоровье уже долгое время парализованной матери начало резко ухудшаться, ей требовался постоянный уход, а денег хотя бы на обычное пропитание катастрофически не хватало. После тяжелых раздумий и долгих настояний самой матери, тетю Нину поместили в дом инвалидов. Софи тяжело переживала эти падающие на голову одно за другим потрясения, но держалась изо всех сил. Именно эти несчастья закалили ее характер и стремление идти вперед, несмотря ни на что. Пригласив платную няньку, она погрузилась в работу, чтобы ни в чем не нуждаться и поднимать на ноги дочь.

Спустя годы на встрече выпускников судьбы Матвея и Софи снова пересеклись. После бурного застолья, «наплакавшись» друг другу о перипетиях своих жизней, оказались в одной постели. Эта была единственная близость за все время их дружбы. Но дальше этого ничего не пошло. К тому же, Матвей еще был женат. Они больше не созванивались и старались держать дистанцию. Вполне возможно, и дальше сторонились бы друг друга, не случись это горе…

Дверь в квартиру была не закрыта, люди беспрерывно входили, толпились и выходили. В очередном вошедшем Матвей узнал старого приятеля, точнее сказать, лучшего друга детства.

– Воробьев! Филипп! Ты?! – встав с места то ли от радости, то ли от удивления, крикнул Кораблев.

– Мотя?! Ничего себе! Не ожидал тебя здесь встретить, – оглядевшись по сторонам, добавил, – Тем более при таких обстоятельствах.

Обстановка на самом деле не располагала к тому, чтобы нормально по-мужски поздороваться и обняться.

– Как сам? Где это тебя все эти годы носило? Уехал и как сквозь землю провалился.

– Фил, долго рассказывать. Давай обменяемся телефонами. Потом где-нибудь, в другом месте встретимся, сам же понимаешь, – ответил Мотя, достав свой мобильный.

– О, у тебя такая же «Nokia», как у меня! Я думал, здесь с такими уже не ходят, – достав свой телефон, с улыбкой произнес он.

Обменявшись номерами и ничего не значащими фразами, Фил присел на подлокотник кресла к Софи и, совсем не по-дружески, поцеловал ее в губы, нежно обняв за плечи. Она уронила свою голову на его грудь и тихо заплакала.

Матвей немного растерялся от увиденного и молча пересел на соседний диван…

Глава одиннадцатая

Убийство. Уже неделю весь город окутан паутиной слухов о тяжком преступлении. Горожане пересказывали друг другу, смаковав подробности убийства, добавляя от себя новые детали громкого дела. Под всеми пересудами можно было подвести одну черту – «В городе орудует маньяк!».

Для правоохранительных органов эти убийства были как серпом по одному интимному месту. Во-первых, после лихих 90-х им удалось всех отморозков и «шестерок» распределить по местам не столь отдаленным, а организаторы преступных группировок тех лет сейчас переквалифицировались в легальных бизнесменов или политиков и вполне законно стали уважаемыми гражданами маленького городка. Во-вторых, ситуация с преступностью находилась под полным контролем ГОВД. Сотрудникам милиции в два счета удавалось раскрывать любые дела, даже связанных с кражей мобильных телефонов. Именно поэтому местное отделение внутренних дел смело можно было называть одним выражением: «Оплот надежной крыши!».

Матвей сидел на планерке, мысленно отстранившись от действительности, рисуя шариковой ручкой в блокноте произвольные геометрические фигуры.

– Я к вам обращаюсь, Матвей Алексеевич! – услышав свое имя из уст гендиректрисы, он дернул рукой, и нарисованная равнобедренная пирамида потеряла свое начертание. – Вам нужно вечером встретиться с Козловским Сергеем… – порывшись в маленьких записочках, добавила, – Сергеем Ивановичем. Он мне звонил, я порекомендовала вас. Надеюсь, не подведете меня.

– Я тоже надеюсь, – слегка улыбнувшись, ответил Матвей и снова уткнулся в блокнот.

– Совершенно не понимаю, что с вами происходит, – выдержав минутную паузу, начала Вера Валентиновна, – Молчите, не язвите, клавиатуры разбиваете. Решили воплотить в жизнь поступки героя фильма «Особо опасен»?

– Это я вас не понимаю. То вам не нравится, когда я много болтаю, теперь не нравится, что молчу. А клавиатуру разбил совершенно случайно. И вообще, она куплена за мои деньги, так что делать с ней я могу все, что вздумается, – раздраженно высказался Кораблев и демонстративно бросил шариковую ручку на стол.

Гендиректриса немножко растерялась, но, быстро взяв себя в руки, решила перевести разговор в другое русло.

– Валентина Анатольевна до сих пор не пришла в себя после гибели дочери, – немного помолчав, продолжила, – Она взяла отпуск за следующий год. Думаю, вы понимаете, что после такого ей нужно прийти в себя.

Сотрудники переглянулись между собой, но вслух комментировать свое отношение к этому не стали. Многие давно догадываются, что у Валентины Анатольевны есть свои тайные рычаги влияние на гендиректрису, и их взаимоотношения мало кому понятны. Вполне возможно, из-за этого «многоуважаемая» в коллективе Валентина почти никогда на работе не появляется, то из-за больничного, то из-за очередно-внеочередного отпуска. И даже если засвечивалась в застенках офиса на несколько дней в месяц, успевала за этот короткий срок основательно всем «выклевать» мозги. Но у «Побойся бога» и главного бухгалтера было свое видение ситуации, о которой подчиненные сплетничали либо на перекуре, либо на корпоративных вечеринках, ничего при этом не высказывая руководителю.

– Вы наверняка уже слышали о том, что недавно за городом нашли мертвой нашу бывшую коллегу Екатерину Волкову. Хотя она и давно ушла из нашей компании, но все-таки Катя была хорошей сотрудницей и замечательным человеком. По-человечески очень жаль, что с ней такое произошло…

– Может, скинемся?! – с издевкой произнес Кораблев, перебив гендиректрису.

– Матвей Алексеевич, побойтесь бога, что вы такое говорите. Я совсем не к этому вела разговор. Неприятно просто все это. Сначала Настя, теперь вот Екатерина, – замолчав и со стоном вздохнув, продолжила, – Если честно, параллели проводить, связывая два убийства, совсем не хочется. И не наше это совсем дело. Этим должны заниматься компетентные органы. Просто очень страшно. Уму непостижимо, как вообще такое могло произойти в нашем городке, где все друг у друга на виду.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.