Фаворит

Никита Савельев

Фаворит

Вторая половина пятидесятых на долгие годы вперед определила облик высшего класса автомобильного спорта. Автоконцерны перестали участвовать в гонках, а на первый план вышли совсем небольшие британские специализированные компании, которые просто собирали машины из разных комплектующих. Но, как и прежде, решающее слово оставалось за гонщиками.

Глава 1. Красный или зеленый?

«Последний круг» – мелькнула табличка в руках механика. Невилл довольно выдохнул и не стал до упора выжимать педаль газа на прямой. Можно расслабиться. Он занимает второе место как перед финишем последнего этапа, так и в общем зачете среди всех участников мирового первенства. Впереди только его напарник-южноамериканец. Самый титулованный и самый лучший гонщик современности. Мэтр. Старик. Патриарх. Сегодня Невилл особо не усердствовал, все равно отрыв по очкам слишком велик, а команда недвусмысленно дала понять, кто должен взять чемпионский титул. Впрочем, это справедливо. Опытный партнер попросту быстрее и ничего с этим не поделать.

Хотя Невилл и не спешил, никак нельзя утверждать, будто гонка – легкая прогулка. Четыреста с лишним километров дистанции и три часа за рулем. Попробуйте промчаться, не потеряв концентрации, в хлипкой железной конструкции по извилистой трассе со средней скоростью сто сорок километров в час. То-то же.

Невилл внимательно следил за поведением машины – будет обидно, излишне расслабиться и упустить позицию. Но все в порядке. Мощный мотор равномерно урчит – серебристое чудо немецкой конструкторской мысли исправно. До финиша считанные повороты.

Как же повезло Невиллу с предложением от спортивной команды крупного германского автомобильного концерна Рамберт. Они недавно вернулись в гонки после вынужденного перерыва, когда после войны действовал запрет на участие немцев в спортивных соревнованиях. Триста механиков, инженеров и рабочих беспрестанно трудились на автомобильном заводе, создавая самый быстрый гоночный автомобиль. Лучшие конструкторские умы денно и нощно бились над совершенствованием машины. Руководство концерна выделяло гигантские суммы, не считаясь с затратами, лишь бы в распоряжении спортивного отделения оказалось все только лучшее – гонщики, моторы, шасси, специалисты. И, надо признать, это с лихвой окупалось победами на трассах.

После финиша Невилл коротко поздравил партнера с очередным титулом и отошел в сторону – пускай единолично чувствует тяжесть лаврового венка, купается в лучах славы, принимает комплименты, объятия и рукопожатия. Это его день.

А Невилла пока устроит и второе место. Вот именно. Пока. На самом деле никто из гонщиков, в глубине души не хочет быть ни вторым, ни третьим, только первым. Но в нынешней ситуации есть единственный плюс. Титулованный партнер уже, мягко говоря, не молод, стоит на пороге шестого десятка, и всерьез задумался о завершении карьеры. Сколько ему осталось? Максимум год. А самому Невиллу еще нет и тридцати, его время скоро настанет. Тем более, если и в новом сезоне германский гигант продолжит с упорством асфальтового катка сокрушать соперников. До титула буквально рукой подать. Лишь немного терпения.

Вечером в ресторане итальянского городка было не протолкнуться. Отмечали окончание сезона. Помимо, естественно, сотрудников Рамберт – главных триумфаторов, на празднике посчитали нужным отметиться большинство людей из автогоночного мира. Тут и представители проигравших команд (подумаешь, уступили – отыграемся в новом году), и чиновники автоспорта (отлично, что все прошло гладко без аварий и скандалов), и журналисты (почему бы не поесть на дармовщинку), и итальянские воротилы (вдруг получится урвать солидный куш), и всякий непонятный народ. Ну и пусть. Самое главное – все живы и здоровы, а остальное, в том числе, победы и титулы приложится.

Горячительные напитки лились точно из рога изобилия. Невилл пусть и не выпускал бокал их рук, но контроль не утратил и изыскивал момент, чтобы переговорить с директором автогоночного подразделения Рамберт – Густавом Хельфрихом. Несмотря на почтенный возраст, шеф сохранял острый разум и за годы вынужденного простоя не потерял навыков управления таким сложным механизмом как гоночная команда. А как только руководство концерна получило одобрение от спортивной федерации и дало отмашку на участие в гонках, Густав с присущей немцам педантичностью взялся за знакомое дело. И вновь многочисленные соперники с Апеннинского полуострова на красных машинах капитулировали перед белоснежными бестиями. Точь-в-точь как во второй половине тридцатых годов, когда немецкие команды доминировали на трассах довоенной Европы. Словно и не было этих пятнадцати лет.

– Мое мнение – нужен еще один пилот. Итальянцы будут что есть сил наверстывать отставание. У них больше возможностей для сбора информации. Нас двое, иногда трое, а они заявляют на гонку по пять человек, – прошептал на ухо Хельфриху Невилл. – Дело, понятно, Ваше, но я бы предложил кого-то поопытнее, требуется гонщик, умеющий укротить нашу кобылку.

Густав странно посмотрел на Невилла и достаточно проворно, с учетом его грузной фигуры, поднялся с места:

– Невилл, сынок, пойдем покурим на воздухе.

– Я ж не курю… – осекся Невилл, ему очень не понравился взгляд директора.

На улице Хельфрих долго раскуривал свою любимую вонючую сигару, Невилл нетерпеливо мялся рядом.

– Ладно, днем раньше, днем позже. Не хотел портить тебе праздник, – вздохнул Густав.

– Что? – вскрикнул Невилл.

– Видишь ли…

– Говорите уже. Не будете со мной продлевать контракт?

– Не будем…

– Хотите того кто будет больше давить на мэтра?

– С чего ты взял…

– Тогда наоборот? Что б мэтру было комфортнее с медленным напарником?

– Да, не в этом дело.

– Не тяните Вы резину! Ну?!

– Рамберт закрывают спортивное подразделение. Мы не примем участия в новом сезоне. Это решение руководства концерна. Официальное объявление ожидается на днях.

Нэвилл почувствовал, как протрезвел, сейчас он четко осознал суть выражения – гром среди ясного неба.

– Да как же это…не может быть… мы же… – мысли лихорадочно путались, не желая выстраиваться в стройную конструкцию.

– Мне жаль, сынок, но такова действительность, – Густав сочувственно положил ему руку на плечо.

– Мы первые почти на каждом этапе, нас не победить, – Невилл, наконец, выдавил хоть что-то осмысленное.

– В том-то и дело, – покивал Хельфрих. – Мы потратили колоссальные средства и получили поистине триумфальный сезон. А если следующий окажется хуже? Вдруг скорость упадет? Это же гонки – там случается всякое, долго на вершине не усидишь. Наши руководители сочли за лучшее уйти непобежденными. Для успешных продаж дорожных машин этого достаточно. Именно это – цель концерна, а гонки всего лишь средство.

– Мы могли столько еще выиграть, – ошарашено покрутил головой Невилл.

– Пойми, большие боссы мыслят другими категориями, для них победы – строчка в бюджете, дебет-кредит. Мне сложно их в чем-то обвинять, просто они другие.

– Но что будет со всеми нами? Куда денутся люди?

– А что люди? Завод будет существовать по-прежнему – полученные знания используют при производстве спортивных автомобилей. Большинство сотрудников останутся на своих местах. Надеюсь, ребята не пропадут. Конструкторы при желании найдут место в других командах. Я пойду на заслуженную пенсию.

– А пилоты? – зло спросил Невилл. – О нас кто-то подумал?

– У руководства компании совсем другие заботы, – тихо вздохнул Густав. – Но с твоим талантом, с тем багажом побед и опытом, что ты у нас заработал, да тебя любая команда с руками оторвет.

– Вот, спасибо, – шутовски расшаркался Невилл. – Хорошо не за неделю до нового сезона обрадовали.

– Только не кипятись. Это политика, так бывает. Знаешь, сколько раз в жизни мне приходилось сообщать неприятные новости сотрудникам? Думаешь, мне легко? Войди в мое положение.

– В мое бы кто вошел еще, – проворчал Невилл.

Почему-то Невилл ни капли не сомневался, где найдет товарищей-гонщиков. Дело в инерции мышления, раз уж они облюбовали этот ресторан, наверняка, рванули туда и сегодня. Невилл небрежно сбросил плащ и шляпу на руки метрдотелю и направился в дальний угол зала.

Ему отчаянно хотелось выговориться. Лишь бы доза алкоголя оказалась не близка к убойной, и друзья сохранили ясность ума, пусть и слегка поддернутую туманом. Оба изрядно навеселе, галстуки полураспущены, стол ломится от обилия разнообразных бутылок, графинчиков и кувшинчиков, а бокалов просто несметное количество. Вокруг кучкуются аж четыре особы прекрасного пола – разной степени красоты, стройности и опьянения. Такова уж судьба преуспевающих холостых пилотов – на ореол денег, риска и азарта как мотыльки слетаются разнообразные искательницы приключений.

Рональд Пауэлл – соотечественник, с недавних пор гонщик Монетти, на несколько лет старше Невилла, но начинали гоняться они одновременно – в скудные послевоенные годы. Беззаботные молодые люди, влюбленные в гонки, легко сошлись и даже несколько лет снимали одну квартиру на двоих. Рональд глобальных успехов пока не достиг, но надеется, что Монетти ему в этом помогут. Не в этом сезоне, так в следующем.

Пьеро Карбоне – лидер итальянцев из другого лагеря, представитель команды Понтини. Взрослее обоих британцев, ему хорошо за тридцать. Заядлый курильщик, любимец женщин, и идеальное лицо для рекламных плакатов. Считается одним из самых перспективных пилотов с Апеннин. Правда благодаря рискованному и агрессивному стилю вождения гонки для Пьеро не всегда заканчивались успешно, но специалисты сходились на том, что его потенциал еще далеко не раскрыт.

Приглядевшись к развеселой компании, Невилл выдернул с насиженного места одного Рональда, слишком жестоко лишать дам враз обоих спутников, а то, неровен час, впадут в уныние. Да, и с земляком у него более близкие отношения.

Когда они пересели за соседний столик и порхающий бабочкой официант мгновенно принес им шампанское, Невилл коротко бросил:

– Рамберт сворачивают гоночную программу.

– Тогда чокаться не будем, – усмехнулся Рональд, браво осушив бокал. – Причины?

– Хотят уйти на пике.

– Активнее наседать на Мэтра надо было. Глядишь, и вырвал бы титул у старика.

– Я ж за интересы команды переживал, – с горечью ответил Невилл. – Да, и как его опередишь… У него годы опыта, зачастую, он на одном таланте выезжал.

– Мэтр то пристроится, – махнул рукой Рональд. – А вот тебе что делать, друг мой?

– Хорошо бы найти место на новый сезон, не уходить же. Силы пока есть.

– Да, брось ты, – скривился Рональд. – Скорчил плаксивую мину. Старина, ты один из лучших пилотов, без дураков. Захочешь – займешь любой кокпит.

– Хотелось бы тот, где можно побеждать, – осторожно заметил Невилл.

– А есть варианты? Либо к нам, либо… – Рональд мотнул головой в сторону покинутого им столика. – Раз немцы уходят, то приличных команд осталось всего две, и обе итальянские, хоть это и прискорбно для национального самолюбия. Остальные – частники без особых перспектив, а эти, как ни крути – автомобильные фирмы, пусть и не большие. Выбирай, или так, или этак. Официант, еще шампанского!

Невилл в тишине хлопнул бокал шипучего напитка, удивительно – он ощущал себя трезвым, а мысли не желали обретать прежнюю стройность и логику.

– Я бы советовал Монетти, – продолжил Рональд. – Нет, дело не в том, что я выступаю за них. Я как лучше для тебя, не забыл еще, как мы паек на двоих делили. Марио – настоящий фанат автогонок, с ним надежно, он не бросит команду.

– Считаешь, найдется место? – усмехнулся Невилл. – В Монетти гонщиков шесть, пожалуй, если с запасными.

– Не думаю, что пробиться в основной состав для тебя проблема, – пожал плечами Рональд. – А кого-нибудь из ребят переведут в резервисты.

– Не боишься конкуренции? – посмотрел в глаза товарищу Невилл. – Ты ж сам только в основе закрепился.

– Честно – боюсь, – признался Рональд. – Но не бросать же тебя. Поговорим с Марио – с учетом твоих заслуг не откажет. В цене поторгуетесь, он прижимист, да и возьмет.

– Как тебе у итальянцев? – спросил Невилл. – С Марио не просто сладить.

– Не просто, – согласился Рональд. – С годами он не стал покладистее, он – человек настроения, тасует гонщиков от этапа к этапу, ненавидит, когда ему кто-то перечит, может не выпустить на старт в назидание за сломанную машину, но если побеждаешь – простит тебе все.

– Ты ж все равно там чужой? В команде говорят по-итальянски.

– Начни выигрывать гонки – будешь самым что ни на есть своим.

– А потом снова искать место через год-другой, если придусь не ко двору, или у компании планы поменяются, – Невилл прикончил очередной бокал.

–Такова доля гонщика, – философски рассудил Рональд. – Другого не дано.

– Хотелось бы уверенности в будущем. Не смущает, что мы, британцы, приносим славу немецким и итальянским автомобилям? Ничего не екает, когда ты, побеждая, слышишь итальянский гимн? – Невилл все больше распалялся. Клокотавшая в нем энергия рвалась наружу как шипучка, уже стоящая поперек горла.

– Разве есть выход? Мы выбираем лучшие команды и только-то.

– А что-то поменять?

– Невилл, наверное, ты позабыл, время летит, а событий много, – с явным раздражением проговорил Рональд. – Когда мы начинали, то патриотично выступали именно за команды соотечественников, лидеры обходились без нас. И куда делись эти конюшни?! А я напомню – они сгинули. Замечательно, что мы вовремя сумели выдать хоть какие-то результаты, показали себя и перебрались на ступеньку повыше. Ты в Рамберт, а я в Монетти. Нынешние немногочисленные британские команды в хвосте. И ни одного концерна. Не хотят они рисковать.

– А то что мы – одни из победителей во Второй мировой вынуждены представлять иностранцев тебя никак не трогает? – выпалил наболевшее Невилл.

– Во-первых, я выше предрассудков, а во-вторых, – голос Рональда стал злым. – Где ты был со своей гордостью последние пару лет? Ты б и дальше гонялся себе за немцев и побеждал, не выстави они тебя за дверь. Очнулся. А я бы не пошел к ним.

– Прости, но тебя и не звали.

– Плевать! Из принципа. Ты был помладше – и Вас эвакуировали в деревню. А я до сих пор помню – сначала звук сирен, а потом вой бомбардировщиков. Как мы неслись в убежище. И как дрожали в полумраке и боялись до жути. Мне этот свистящий звук ночами порой снится. Ты вот знаешь, что делали в Войну члены твоей уже бывшей команды?!

– Не кипятись только, – мягко попросил Невилл.

– Не люблю ханжей, – бросил Рональд. – Или доводи принципы до конца, или гоняйся за победителей и занимайся только гонками.

– Считай, я вовремя одумался, – усмехнулся Невилл. – Я многому научился, нечего нам рассчитывать на милость фирмачей с фунтами вместо зрачков. Иначе так и будем из сезона в сезон вымаливать себе место. Вдумайся, еще ни разу английская машина не одерживала побед на этапах мирового первенства. Не пора ли что-то изменить?

– Что предлагаешь? – с прищуром спросил Рональд.

– Помочь нашим. Справедливости ради гонщики у них слабоваты. Выберу британскую команду и попрошусь к ним.

– Ясное дело, тебя примут с распростертыми объятиями, но ты будешь обречен плестись в задних рядах, и набирать мелкие очки. Одного таланта не хватит, хоть ты тресни, мы зависим от автомобиля.

– Но в наших силах подсказать, как надо побеждать. У нас есть опыт побед в сильных командах, эти знания помогут нашим стать быстрее. Пошли со мной?

– На кой мне неподъемная задача?! Мой красный автомобиль способен выигрывать уже сейчас. А зеленые машины проигрывают мне минимум круг.

– Да, потребуется время, но разве оно того не стоит?

– А есть ли у нас время, Невилл? Это был хороший год – никто не погиб. А дальше? Век гонщика короток. Успевай насладиться победами. Что будет завтра – никто не знает. Война закончилась, но на трассе она продолжается: солдаты мрут, а генералы ведут в бой, и чихали они на потери. И если мне суждено сдохнуть за рулем – я сделаю это на пути к лавровому венку, а не к десятому месту.

– И все-таки я бы попробовал, – твердо сказал Невилл. – А то это напоминает бег в колесе, нужно сделать усилие и выскочить из клятого круга.

– Наутро не забудь свои слова, – хлопнул его по плечу Рональд. – Считай, ты мне благополучно поплакался в жилетку. Довольно болтовни о патриотизме. Пошли за стол. Старина Пьеро уже не справляется.

– А как девушек-то зовут?

– А я помню? Сейчас и познакомишься.

Глава 2. В творческом поиске.

– И, наконец, последнее, но самое важное по значимости. Представляете, что будет твориться в стране, если зеленая гоночная машина первой ворвется в финишный створ? Мы с Вами проснемся героями.

Британский промышленник, директор завода по производству автомобильных запчастей и по совместительству глава автогоночной команды Мартин Каррагер пристально рассматривал сидящего перед ним собеседника. Невилл Рид не отличался богатырским телосложением, был не высок и худощав. Отнюдь не плакатный красавец. Но глубокий взгляд, проницательные глаза, четко очерченные скулы и крепко сжатые губы свидетельствовали о нешуточной силе воли и упрямстве.

– Почему ты пришел именно ко мне? – усмехнулся Каррагер. – В пелотоне еще как минимум две английских конюшни.

– Ваша команда единственная не пропустила ни одного состязания в минувшем сезоне, – коротко ответил Невилл.

– Если ты внимательно изучил результаты, должен знать – мои ребята лишь однажды финишировали в очках.

– Вы отговариваете? – в глазах Невилла мелькнули шутливые огоньки.

– Хочу понять тебя, – бросил Каррагер.

– В Вашем Карнолл исповедуют серьезный подход к гонкам, я чувствую потенциал, а результаты придут, – отчеканил Невилл.

Потенциал смотри-ка. Каррагер покачал головой. Этот парень становился ему симпатичен. Гонщикам, ясное дело, не откажешь в отваге, но вот зрелость в рассуждениях за ними обычно не водится.

– Лестно, что такой сильный пилот как ты обратил взор на мою скромную команду, – произнес Каррагер.

Невилл небрежно дернул плечом, кажется, предлагая перейти к сути вопроса, отставив в стороне любезности.

– Ясно дело, глупо с моей стороны разбрасываться таким предложением, чем бы ты ни руководствовался, – продолжил Каррагер. – Но смотри трезво: о победах тебе придется забыть, пока наш максимум – финиш в пятерке. Спорить с итальянцами – нечего и мечтать.

– Лично я на каждом этапе буду стремиться выиграть.

– Глупость! Даже опередить самую медленную итальянскую машину с никудышным пилотом будет удача.

– Начнем с философии команды – поменяем подход. А там поглядим.

Ох, уж эта молодость – поморщился про себя Каррагер. Некстати стрельнувшая боль в боку дала знать, что он уже далеко не юнец, поджелудочная опять шалит. Хорошо, сердце вновь не беспокоит, таблетки все-таки помогают. Невилл, не подозревая о страданиях будущего шефа, по-прежнему устремил на него ясный, не мигающий взор. Руки он сцепил в замок перед собой. Каррагер знал: при нужде эти тонкие пальцы способны ловко справляться с тяжелым рулем, управляя непокорным железным чудовищем весом почти в целую тонну.

– Да, уход немцев сыграет нам на руку – конкурентом меньше, – рассудил Каррагер.– Но, пойми ты, пропасть в техническом отставании от итальянцев быстро не отыграть.

– Не бывает невыполнимых задач, – пожал плечами Невилл.

– А мне нравится твой запал, – хохотнул Каррагер. – Когда в двадцатых я вложил все средства, заработанные мной в гонках, в производство поршней для цилиндров, многие тоже крутили пальцем у виска… Впрочем, довольно воспоминаний. Отныне ты пилот команды Карнолл. Обсудим условия контракта?

Невилл сухо кивнул. А он не тратит слов попусту.

– Я наслышан – немцы щедро одаривали своих пилотов, – вкрадчиво начал Каррагер. – Но мы не автоконцерн, наши расходы, к сожаленью лимитированы…

Никто не назвал бы Мартина скупердяем, но привычка торговаться прочно вошла в его жизнь уже как лет сорок, когда, вернувшись войны, он неожиданно влюбился в автоспорт – занятие не для бедных. После свистящих пуль, отравляющих газовых атак и танковых обстрелов гонки тогда даже не казались рисковым занятием. Потом, само собой, образумился. Осознал, что бесконечно испытывать судьбу не стоит и сумел вовремя остановиться.

– Не сомневаюсь, Вам, мистер Каррагер, прекрасно известны размеры моего контракта в Рамберт, – вежливо сказал Невилл. – Три четверти от той суммы меня вполне устроят.

Мартин быстро провел нехитрые расчеты в уме, в целом – не разорительно, пусть Невилл обойдется ему и дороже нынешних пилотов вместе взятых. Но, как-никак, восходящая звезда автоспорта. Каррагер порой вкладывался по чуть-чуть в рискованные предприятия, в случае провала – потери не велики, а вот навар может превзойти ожидания. Почему не попробовать?!

– А как будем делить призовые? – лукаво спросил Мартин. – Пополам для справедливости?

За высокие места организаторы гонки платят деньги. Суммы разнятся от этапа к этапу, в зависимости от щедрости устроителей соревнований. Традиционно эти выплаты гонщик и владелец конюшни делят поровну. Правда, некоторые пилоты полагают, успех – исключительно их заслуга, а не команды, и стараются урвать куш побольше. Ну-ка, из какого ты теста?

– Разумеется, – безразлично кивнул Невилл.

– Тогда по рукам?

– Только…

– Что? – обеспокоился Каррагер.

– Половину от своего выигрыша я буду отдавать механикам, – выпалил Невилл.

– С какой стати?

– Пусть ребята порадуются успеху, к тому же деньги – лишний стимул, среди них нет богачей.

– Дело твое, – проворчал Каррагер.

– И, думаю, Ваши сотрудники оценят, если также поступит и владелец команды, – наконец, Невилл за все время разговора улыбнулся.

– А ты не прост, – Каррагер впервые похвалил будущего гонщика. – Надо дождаться еще этих призовых для начала.

– А для этого я хочу, как можно раньше познакомиться с автомобилем.

– Дерзай, пока запал не угас, – махнул рукой Каррагер. – Тесты не за горами.

– Познакомьте меня с конструктором и инженерами, посмотрим, что можно сделать.

– А все-таки, Невилл…

– Да?

– Почему не итальянцы? Это ж почти гарантия титула.

– Я же объяснял, мистер Каррагер, – чуть смутился Невилл.

– Я помню: патриотизм, национальный престиж, британец на зеленой машине, – вздохнул Каррагер. – Не хочешь – не отвечай. Дело твое.

Спустя неделю

Подъезжая к механикам, Невилл не отказал себе в маленькой шалости и затормозил максимально поздно, от чего парни шустро бросились в рассыпную, словно нашкодившие школьники при появлении строго директора. Невилл шустро выбрался из кокпита и похлопал своего железного коня по темно-зеленому крупу.

– Буянишь? – недовольно бросил старший механик Роджер.

– О Вас забочусь, холодно на одном месте стоять, – весело крикнул Невилл.

– А кто не расторопен? – не унимался Роджер.

– Все под контролем, – усмехнулся Невилл, стягивая гоночные очки.

– Хватит нудить, – отодвинул механика второй пилот команды француз Жорж.

Он, как и Невилл за годы выступлений успел поменять разные цвета: сначала патриотично выбрал синий французский, но у тех дела шли откровенно не важно, потом красный итальянский, но с деспотичным Марио Монетти редко кто уживался надолго, а сейчас, преодолев исконную неприязнь, переметнулся к соседям по Ла-Маншу.

– Твое мнение? – с нетерпением спросил Жорж.

– Да, Невилл, что скажешь? – подошел третий гонщик команды – англичанин Лесли Тернер. Он пришел в гонки лишь в двадцать пять лет, но хорошо зарекомендовал себя и подавал неплохие надежды, правда, не всегда ладил с удачей. Они с Жоржем составляли комичную пару: высокий француз с тонким породистым лицом, и маленький щуплый британец с простецкой физиономией.

– Автомобиль тяжел в управлении, в повороте интенсивно приходится работать рулем, – посетовал Невилл. – Рычаг переключения передач очень тугой, теряешь время. На прямых стрелка тахометра слишком рано упирается в ограничитель оборотов.

– Ничего нового, – проворчал Жорж.

– Все вместе и ведет к проигрышу долей секунды на каждой прямой и в каждом повороте, – подытожил Невилл. – В минувшем сезоне Вы были обречены.

Филипп – главный конструктор Карнолл, обладатель солидной стопки инженерных дипломов и культурной физиономии, недовольно фыркнул:

– Прошу заметить, мы копировали лучшие решение итальянских команд.

– Вы видели только внешнюю сторону, а все самое интересное скрыто под капотом, – парировал Невилл.

– Я неоднократно заявлял, увеличивайте финансирование моторостроительного отделения. Надеюсь, с Вашим назначением Вы сможете объяснить важность этого направления мистеру Каррагеру, – отчеканил Филипп.