Академия Хозяйственной Магии. Фиалка для ректора

– Ну на фиг! – пискнула я, и дала из обиталища Жирика стрекача, а Гэри и Коди поспешно выпорхнули вслед за мной.

– Какая комната освободилась вчера? – разозлилась, с угрожающим видом надвигаясь на комендантшу. – Про которую Ядвига рассказывала! Показывай, и быстро!

– Не могу, заняли ее уже, заняли! Прямо вчера и заняли!

– Кто?

– Амаранта Гарсиас дэ Ноче! – с чувством ответила нечисть.

– Капитан команды магической полиции. Ты же видела ее – она в их команде единственная девушка, – пояснила добрая Милавица, теребя в ухе луковичку чеснока. – Участников всех команд на время чемпионата поселили у нас в общежитии. А еще они на занятия с нами ходят, чтобы не забывали процесс обучения. Амаранту сначала ко мне подселили, но не шибко она в восторге была. Вот она и вытребовала себе отдельное жилье.

– С ножом к горлу пристала! – заголосила кикимора. – Детишек грозила порезать всех, а мужа в рабство продать!

– Какой у тебя красивый кулончик, Диша, – заметила Мила. – Новый?

– Это мне Валерьян подарил, муж законный, – явно солгала нечисть, пряча подвеску под топик, и кивнула мне. – Ладно, иди за мной. Раз не получилось с Жириком, есть у меня еще один вариант… Кого-то ты мне все-таки напоминаешь… Ты у нас, часом, ранее не обучалась?

– Нет, – твердо сказала я.

Комната, в которую завела меня кикимора на этот раз, еще разительнее, чем первая, отличалась моей комнаты в Президентском лицее. И вообще от всего, к чему я привыкла.

Стены неровные, потолок со скатом, пол вообще какого-то бордового цвета, как будто это было логово маньяка. Кровать высокая и узкая, дверцы шкафа болтаются на одной петле, а светленькие в цветочек занавески явно кто-то долго и упорно жевал.

Я уж собралась было закатить скандал, хоть и уже опаздывала на первую пару, но бабочки чуть ли не пинками выставили меня на занятие, заявив, чтоб не смела нарушать процесс обучения и мотыльком мчалась на занятие. Мои крылатые фамильярчики очень радели за то, чтоб я поскорее открыла свой магический дар и начала им пользоваться в полную силу. А Гэри с энтузиазмом пообещал, что в мое отсутствие он сделает комнатку не просто пригодной для житья, а чуть ли не королевские хоромы из нее состряпает.

Предоставив бабочке проявлять свой дизайнерский талант, я отправилась на занятия.

Вообще, я с трудом представляла, что здесь и где находится – территория академии была больша-а-ая. Но перед тем, как выпроводить меня из избушки, Ядвига Карповна вручила маленькое карманное зеркальце – что-то вроде местного навигатора, я так поняла.

Но помощь зеркальца не понадобилась – в коридоре я столкнулась с Милавицей, которая тоже спешила на пару по грязи и с радостью согласилась показать дорогу. Вместе и отправились.

Мы успели занять свои места на скамьях прежде, чем раздался звон колокола на главной башне. Вот только, как назло, свободных мест оставалось мало, поэтому пришлось сесть прямо перед уже знакомой мне компанией из Института магической полиции. Вся святая троица была на месте, за исключением их платинововолосого куратора: рыжий востроносый паренек с веснушками, качок, на широких плечах которого форма магполица чуть ли не лопалась, и красивая девушка с длиннющими черными волосами, заплетенными в две сложные косы.

Это и была та самая Амаранта Гарсиас дэ Ноче, капитан городошной команды полицейских, которая подкупила кикимору кулончиком, чтоб ей досталась отдельная комната.

Едва Милавица успела просветить меня, что рыжего зовут Крекен, а качка Бардалф, как троица обменялась издевательскими усмешками. А рыжий нагнулся и чрезвычайно противно прогудосил:

– Морко-о-овка Хрум-Хрум… Слышал, Хрум-Хрум, ваш болван-тренер за вчерашнюю тренировку отправил вашу никчемную команду к свиньям в хлев? Очень подходящее для вас место.

Подсолнух на обруче Милавицы задрожал.

– Эй, Морковка, что бьет неловко! – не унимался веснушчатый. – Или ты сегодня Подсолнечная дева, которая мажет слева?

Мила сжала губы и выпрямилась, но не сказала и слова. Я видела, что она чуть не плачет.

– А кто сегодня ты? – обернувшись, я посмотрела рыжему прямо в глаза. – Придурок, которому не к кому прицепиться?

Рыжий удивленно заткнулся, но ненадолго. Видимо, в этой троице он был главным запевалой.

– О, а вот и у любительницы единорогов голосок прорезался! Ты куда свой костюмчик чудной дела?

– Я понимаю, что ты очень хотел примерить, но вряд ли на тебя налезет, – уже не оборачиваясь, бросила я.

На этот раз Крекен замолк надолго – хотя, как замолк… Принялся увлеченно о чем-то шептаться с амбалом Бардлафом.

Амаранта дэ Ноче в этом разговоре не участвовала, но улыбалась так издевательски и высокомерно, что не было никаких сомнений – рыжий хотел задеть Милавицу с ее полного одобрения. Скорее всего, она ему и велела.

Мила придвинула мне клочок пергамента, на котором было написано: «Спасибо!». Я пожала плечами и улыбнулась.

А между тем «грязная» пара уже минут десять, как началась. Вещала дама в фиолетовом рабочем комбинезоне с золотистыми узорами – профессор Донатимо. Вначале она буднично и без лишних церемоний представила меня, как новую студентку, а затем перешла к более важной, чем я, теме – грязи.

– Итак, друзи мои, сегодня мы приступаем к обширной и очень важной теме нашей дисциплины, а именно к разделу «Пищевая грязь», в который входят все виды кухонных загрязнений. Сюда мы отнесем грязные тарелки, ложки, вилки, стаканы, бокалы, бутылки, кувшины, сковородки, котлы, плиты, грили, мангалы и прочая, и прочая, и прочая. То есть, если одним словом, то как мы это назовем, Мавсим?

Мавсим, который сидел как раз неподалеку от нас, озадаченно уставился в потолок.

– Ну так, ить…

Позади снова раздались смешки полицейской команды. Ну надо же, какие развеселые ребята!

Тем временем Милавица быстро накарябала на пергаменте ответ и незаметно для профессора показала пухлощекому парню.

– Посудой! – радостно гаркнул Мавсим, аж стекла в окнах задрожали. – Ить посудой энто все обзовем!

– Верно, – подняла вверх палец Донатимо, которая не заметила подсказки. – А так, как сорок процентов выпускников нашей академии становятся кулинарными магами, то я очень советую вам со всем вниманием отнестись к данной теме, которая, вне всяких сомнений, пригодится вам в будущем. Итак, что вы видите перед собой?

По мановению руки профессора на кафедре возникла огромная квадратная сковородка. Посудину покрывал сантиметровый слой нагара и копоти. Приглядевшись внимательнее, я ахнула: из черно-зеленых недр сковородки тянулись маленькие черные щупальца.

Надо бы перестать удивляться так громко. Хотя на меня никто внимания особо не обратил – одногруппники гадали, что же там такое живучее в сковородке. Но ответить правильно никто не мог.

– Это нагаркл, – раздался вдруг голос Амаранты дэ Ноче. – Простейшая темная сущность низшего порядка. Я могу прямо сейчас применить к нему боевое заклятие. От него мокрого места не останется.

– Совершенно верно, в сковородке, которую три года никто не чистил после приготовления в ней пищи, поселился дух грязи низшего порядка нагаркл, – подтвердила преподавательница. – Однако, если вы примените боевую магию, мокрое место останется не только от нагаркла, но и от сковородки. А наша задача – сохранить посуду.

– Боевые маги не занимаются сковородками, – с презрением сказала черноволосая. – Если мне нужна будет сковородка, я просто пойду и куплю новую.

– Я понимаю, леди дэ Ноче, что хозяйственная магия – не ваша специализация, – извиняющимся тоном сказала Донатимо. – Но, во время вашего пребывания в нашей академии вы должны посещать наши занятия. На то есть специальный указ вашего ректора Киллиана Аштона.

– Если бы не этот указ, меня тут не было, – фыркнула Амаранта.

Донатимо не стала отвечать выскочке, а вместо этого принялась показывать, как очистить сковородку. Из ее ладони вырвался маленький изумрудно-зеленый смерч, благоухающий мятой. С громким хлопком он поглотил грязную сковородку. Через пару секунд он распался на обрывки тумана, похожие на листочки, которые быстро растаяли, оставляя после себя запах свежести.

А сковородка засияла первозданной чистотой! Заблестела так, что было больно глазам. В аудитории раздались восторженные аплодисменты, к которым не присоединилась только «святая» троица на заднем ряду.

Я была восхищена не меньше остальных. С детства ненавижу мыть посуду, а тут взмахнула ручкой – и она в считанные секунды идеально чистая. Мечта! Поэтому я вместе со всеми принялась записывать формулу и особенности применения этого посудомоечного заклятия на пергамент под диктовку Донатимо.

В какой-то момент я уловила боковым зрением движение и повернула голову. Как только не заорала – диву даюсь.

Милавица увлеченно конспектировала наставления профессора Донатимо, а по спине ее в это время полз огромный черный паук с красными глазами! Он так отвратно перебирал своими мохнатыми лапками, что меня аж кинуло в дрожь. Хотелось, не переставая визжать от отвращения, вскочить и улепетнуть от него как можно дальше! На другой конец Вселенной, не иначе.

Если бы я обнаружила ТАКОЕ на себе, то одним обмороком дело не кончилось. Тут нужна была б сложная и длительная реабилитация у психотерапевта.

Не зная, как сообщить новой подруге об этом кошмаре, я обернулась… И увидела чрезвычайно довольные рожи Крекена, Брадлафа и Амаранты. Последняя прямо-таки наслаждалась.

О нет! Не успела я и глазом моргнуть, как шустрое членистоногое добралось до головы Милы, просеменило по затылку и… уселось в самом центре подсолнуха, что покачивался у девушки надо лбом.

Ее нужно было срочно спасать!

Вся корежась от омерзения, я протянула к Миле руку, но тут услышала негромкий, но холодный голос Амаранты:

– Только попробуй тронуть моего фамильяра и тебе несдобровать, хозячка.

Ёшки-матрешки, это страшилище – ее фамиляр?! У меня теплилась слабая надежда, что паук – иллюзия, ведь маги такое могут. Нет, такой помощник, конечно, на все сто процентов подходит этой стерве, но…

– Шла б ты со своим фамильяром! – отчеканила я.

А паучище тем временем спустил мохнатые лапы ничего не подозревающей Милавице над челкой и раскрыл свои чрезвычайно гадкие жвала, видимо, намереваясь укусить.

Дальнейшее произошло в сотую долю секунды. Я вскинула руку и… Не знаю, как это произошло, но я почувствовала внутри какой-то яркий всплеск, а членистоногое, словно под мощным порывом ветра, теннисным мячиком отлетело назад. Назад – прямо на лицо радостно скалящегося Крекена. Я правда, целилась в саму Амаранту – пусть нафиг целуется со своим монстром! Но и так тоже получилось неплохо.

Рыжий в ужасе завопил, а паук, даром, что фамильяр капитана его команды, взял, да и укусил парня за длинный нос. Крекен отбросил тварь от себя, вцепился в лицо руками и принялся носиться по аудитории, оглашая ее визгом похлеще порося Ерошки.

Милавица испуганно ощупывала свою голову, но самое страшное для нее уже миновало.

– Что произошло? – рявкнула профессор Донатимо, подбегая к нашим скамьям.

– Это все она! – хнычущим голосом сказала Амаранта и ткнула пальцем в меня. – Она ни с того ни с сего напала на моего фамильяра! Швырнула Пушка прямо на Крекена! Ты мой маленький, мой хорошенький! Больно тебе, Пушочек, больно, да? Профессор, кажется, она сломала ему правую лапку! Мне срочно нужно отнести Пушка в лазарет! Есть у вас тут приличные целители?

Не знаю, что меня шокировало больше – наглая ложь Амаранты, имя ее страшилища, или то, как нежно и бережно она баюкала в ладонях эту отвратительную тварь.

О скачущем по аудитории Крекене все вроде как и забыли. Наверное, поэтому он подбежал к Донатимо и, отняв руки от лица, глухо проорал:

– Вы только посмотрите, что Астахова со мной сделала, профессор! Мне тоже срочно нужно в лазарет!

Вообще-то, между прочим, ЭТО сделала с ним не я, а паук Амаранты. Яд Пушка удлинил и раздул его нос до впечатляющих размеров – Буратино отдыхает. Хотя, тут уже был не Буратино, шнобель рыжего формой напоминал то ли странный гриб, то ли вообще что-то неприличное. В довершение этого данный орган у Крекена приобрел жизнерадостный зеленый в красную крапинку цвет.

Лично мне ничуть его не было жаль. А Пушка с якобы перебитой лапкой, которого дэ Ноче осыпала ласками и поцелуями, и подавно, бр-р-р. Команда ВИМП явно рассчитывала, что Пушок укусит Милу, а к такому повороту готова не была.

Рассыпаясь в извинениях, Донатимо сообщила, что главный целитель академии Гаврил Бирн уехал на повышение квалификации в столицу, но можно обратиться к его аспирантам и быстренько отправила всю полицейскую троицу-плюс-паук на больничку. А потом с очень гневным видом повернулась ко мне.

Добрая Милавица неуверенным голосом попыталась прояснить ситуацию, но Донатимо и слушать ее не захотела:

– Как вы посмели? Первый день здесь и такое себе позволяете! Ученики нашей академии должны демонстрировать гостям радушие и дружелюбность – Академия Хозяйственной Магии всегда этим славилась. А вы ставите нашу репутацию под удар. Сейчас, когда в связи с чемпионатом взгляды всей общественности и самого Его Величества прикованы к нам! Феврония Астахова, к ректору немедленно!

Ой-ой-ой… Вот с ректором мне как-то встречаться не совсем улыбалось, после того, как я его видела… как он меня видел…

Я попыталась было упереться, но Донатимо вызвала куратора Митрофанушку, который схватил меня под локоток и чуть ли не волоком потащил к Власу. Вид он имел до крайности недовольный и что-то бормотал о том, что второй напасти он не выдержит, в конце концов, у него жена на сносях и пора ему в заслуженный отпуск. Хотелось расспросить куратора поподробнее, почему это я – «вторая напасть», но мы уже пришли.

ГЛАВА 8

Митрофан Игнатич впихнул меня в приемную, шикнул, что, ежели не зайду в кабинет, он выдаст замуж меня за Ерошку, да и был таков. Куратор явно побыстрее хотел от меня отделаться.

В приемной было пусто. Я подошла к двери, украшенной узорами и искусной резьбой, и хотела ее толкнуть, но заметила, что она приоткрыта.

– Я считаю этот инцидент попыткой дискредитировать мою команду, как более сильного соперника, и буду разбираться с этим вопиющим фактом на самом высшем уровне! – раздалось из-за двери.

Голос был противный, трескучий и высокомерный.

– Полагаю, что фамильяр капитана команды Высшего Института Магической Полиции, лорд Аркел, непосредственно участником команды не является и в чемпионате не участвует.

Это сказал Влас, и от его спокойного уверенного тона меня почему-то бросило в дрожь. Странно, обычно руководство не производило на меня такого эффекта. Даже сам президент, который посещал наш лицей.

Евагрий Аркел замолчал, но потом все-таки нашелся с ответом:

– Лапуш является… является нашим талисманом, а, значит, попытка дискредитации все же имела место быть!

– Талисман – паук? – судя по голосу, Влас усмехнулся. – Интересный выбор. Очевидно, он поможет завоевать симпатии болельщиков. Впрочем, дело ваше. Подскажите, лорд, а давно ли он получил официальный статус талисмана вашей команды?

– С самого начала.

– Серьезно? Почему тогда это не было отражено в бумагах, которые вы подавали в Городошную Лигу перед чемпионатом?

На это противный Аркел уже не нашелся, что сказать, и выпалил в открытую:

– Завидуйте молча, магистр Велес – все равно жалкой команде Академии Хозяйственной Магии нас не обойти. Да что там нас! Вы уступите даже Колледжу строительной магии, не говоря уже о Королевской Академии Чародейных Искусств, и с треском вылетите в первом же туре!

– Я бы не стал делать столь поспешных выводов, лорд Аркел, – ровно ответил Влас.

– Да хоть видели, как играет ваша команда, Велес? – картинно расхохотался Аркел.

– Если у вас ко мне все, лорд, то боле я вас не задерживаю, – холодно отчеканил ректор.

– Не совсем все, уважаемый магистр, – никак не хотел покидать кабинет Власа противный полицейский маг. – Эта иномирная девчонка… Вы же сообщили о ней, куда следует?

Влас отреагировал сразу, не успел Аркел договорить.

– Не лезьте не в свое дело, лорд, – процедил он. – И даже не думайте приближаться к этой девушке.

– А не то что?

– Не то останетесь без хвоста. А, может быть, даже и без головы, – в голосе Власа послышалась явная угроза. – Полагаю, НА ЭТОТ РАЗ вы закончили, и я могу вернуться к работе.

– О, разумеется, – елейным голоском пропел лорд Аркел.

Едва я успела отскочить, как дверь широко раскрылась, и он показался на пороге – очень высокий, худой и немного сутулый. Его белые лоснящиеся волосы были собраны в тугой хвост.

Лорд Аркел прошел мимо, нарочно сильно задев меня плечом и одарив злобным рентгеновским взглядом. А я вспомнила слова Ядвиги, что с лордом Евагрием Аркелом лучше не связываться.

Хм, ну я, собственно, и не собиралась. Главное, чтоб не собрался он. Хотя именно от него мне удалось узнать кое-что интересненькое – Влас должен был сообщить обо мне «куда следует». Интересно, это куда?

Выждав пару минут, чтоб Влас не понял, что я подслушивала, я впорхнула в его кабинет.

Ректор восседал в массивном кресле, занятый кипой пергаментов, что лежала на столе перед ним. При моем появлении он даже головы не поднял, а я прошлась по кабинету, с интересом рассматривая сдержанно роскошный интерьер.

Особенно меня заинтересовало небольшое зеркало, что стояло на одной из полок красивого резного шкафа. Его оправа словно была тонко и филигранно вырезана изо льда с огромным вниманием к тончайшим деталям. Но самое оригинальное было в форме зеркала – оно было вогнутое, вроде чаши. Мое отражение в нем почудилось мне каким-то странным, инфернальым…

– Ух ты! – мелодичным голоском пропела вещица. – Повезло же вам, хозяин! Она и впрямь ну вылитая, но при этом не является вашей…

– Замолчи, – властно приказал ректор и зеркало ту же секунду послушалось.

Мы с Власом встретились взглядами, но уточняющий вопрос про странные слова зеркальца так и не сорвался с моих губ. В первую секунду мне почудилось что-то в его темно-карих, почти черных, глазах…

Что-то, чего не должно было там быть… Но, разумеется, это был всего лишь обман зрения. Показалось.

Ректор смотрел на меня, как и подобает ректору – строго и отстраненно.

– Феврония Астахова.

– Да? – с видом абсолютной невинности переспросила я, усаживаясь на стульчик перед ним.

В кабинете директрисы Президентского Лицея такое обычно прокатывало. Но сейчас, наверное, вряд ли.

– К чему была эта выходка на паре профессора Донатимо? Я понимаю, что ты только что попала в наш мир, и тебе все здесь в диковинку. Но, мне казалось, по поводу фамильяров тебе объяснили и достаточно доходчиво. Нельзя трогать чужого зверя.

– Упаси меня господь его трогать, Пушка этого! – скривилась я при воспоминании о членистоногом.

– Ты воздействовала на него магией, – ректор возвысил голос. – Это то же самое и даже сильнее. Причем, фамильяра не чьего-нибудь, а студентки чужой академии, которая находится у нас в гостях.

Я открыла было рот, чтобы рассказать о прекрасном поведении не только Амаранты, но и ее дружков по команде, но почти тут же его и закрыла.

Точно! А ведь это просто гениально – и как я сразу не додумалась?

Нужно сделать так, чтобы Влас сам меня исключил и тогда я смогу вернуться обратно в свой мир!

– Дело в том, что я просто на дух не переношу пауков, – доверительно сообщила я. – Вот просто не перевариваю. От одного вида этих мерзких существ, перебирающих своими гадкими мохнатыми лапками, мне становится дурно. А так, как Амаранта со своей тварью будет гостить здесь достаточно долгое время, пока идет чемпионат, то… В общем, я за себя не ручаюсь. Так что давайте предотвратим опасность повторения подобного, задушим ее, так сказать, в зародыше и… Короче говоря, вам было бы разумнее сразу меня исключить из академии.

Последнее предложение я выпалила, как на духу, и чистыми честными глазами уставилась на ректора.

Но он почему-то не оценил моего монолога. Словно не мог выдержать моего взгляда, Влас поднялся и подошел к окну, повернувшись ко мне спиной. Очень вежливо!

– Ни о каком исключении не может быть и речи. Это сопряжено с рисками, как я уже говорил, – подчеркнуто спокойно сказал ректор. – На первый раз обойдемся устным предупреждением. Но если подобное повторится, будь готова понести наказание. Осваивайся, привыкай – на время обучения твой дом здесь. Хочешь того или нет, тебе придется смириться. На этом все.

Смириться! Ага, а то как же. Держи карман шире! Да он просто не знает, с кем связался – от меня весь Президентский Лицей ходуном ходил.

Чего стоит только визит в наш славный лицей министра образования! Время было зимнее, темнело рано… В общем, заявился к нам этот почтенный дядечка со своей свитой, а руководство, конечно, встречает «особу, приближенную к императору». Глядь – а в лицее кое-какие окошки горят и из этих окошек слово неприличное складывается. И очень так хорошо читается. Крупно так.

Я лично координировала тех студентов, которые зажигали в нужных окнах свет. Мне потом рассказали, что министр краснел и мямлил, как школьник. Смутился до слез, бедолага. Зато директриса лицея хорошо держалась, да… Вычислила и меня, и тех, кто свет в нужных аудиториях зажигал.

В следующий его визит в этих комнатах дежурили преподы, чтоб, так сказать, конфуз не повторился и никто не думал щелкать выключателями.

Но мы с друзьями легко нашли выход из ситуации.

И вот подъезжает правительственный кортеж, и вылезает оттуда министр – с облегчением смотрит на окна, а в следующую секунду начинает заикаться и бледнеть, потому что свет во всех остальных аудиториях зажигается и на фасаде нашего славного лицея ЧЕРНЕЕТ все то же неприличное слово.

Занавес.

Меня тогда, как главного организатора и вдохновителя этой «световой» операции, долго таскали по кабинетам руководства. Но выгнать – не выгнали.

Это я не в полную силу старалась. Я еще не такое могу!

Весь день я раздумывала над тем как постараться достаточно, чтобы вывести из себя неприступного ректора. И парочка интересных мыслей, вроде как, в голове образовалось.

Правда, они выветрились, когда я переступила порог своей новой комнаты. Вообще все слова выветрились. Остались только восклицания.

Как и собирался, Гэри провел некий косметический ремонт данного помещения, и теперь они с Коди гордо порхали по преобразившейся комнате. Хотя, как преобразившейся… На мой скромный взгляд, она стала еще страшнее, чем была.

Казалось бы, бабочки только раскрасили стены в разные цвета, но они стали настолько яркими, что на них было больно смотреть. Из темно-красного пол стал насыщенно лиловым. Стены тоже теперь радовали – одна лимонно-желтая, другая салатовая в белый горошек, третья – коричневая в каких-то загогулинах, четвертая – черно-белая, окраса зебры. Потолок фамильяры и вовсе расписали в веселеньких цветах синего неба, по которому плывут белые облачка. Не забыли бабочки и про радугу.

Гэри радостно принялся объяснять мне значение какой-то кляксы на стене, но запутался, и в итоге свел все к «неповторимому декору», а Коди не менее радостно вторил своему до фига «дизайнерскому» братцу.

Слушая бабочек, я обратила внимание на мокрые следы на полу, но значения этому не придала. А зря.

Чтобы не обижать фамильяров – все-таки ребята старались, я их похвалила, после чего могла с чистой совестью отправляться ко сну. В своем мире я ни за что бы не легла так рано, но здесь… То ли новые впечатления, то ли свежий воздух так подействовал, что ли…

Когда я уже лежала в постели, ко мне заглянула Милавица в зеленой косыночке и пышной оранжевой рубахе – хотела пожелать спокойной ночи.

– Зачем ты носишь чесночные сережки? – меня давно это интересовало.

– От вурдалака, – серьезно ответила подруга. – Девчонки рассказывали, по тут неподалеку бродит упырь в малиновом кафтане. А еще у него ослиные уши и хвост от крокодила сзади болтается.

Понятно.

– А репа?

В ответ не менее серьезно Мила сообщила, что репа отпугивает гулей и прочла получасовую лекцию про этих милых существ – коренных обитателей кладбищ. Тут как раз неподалеку был деревенский погост. Якобы, помимо мертвечины эти создания почему-то обожают сырую репу, и ежели на тебя нападет гуль, но увидит этот корнеплод, то обгрызет только его, а тебя трогаться не станет.

Добрая Милавица пообещала мне сделать точно такие же сережки и подарить большую репу.

– М-да уж, ну и выбрала ты себе подружку… – протянул Коди, когда она ушла.

– А что не так? – прищурилась я, намереваясь биться за Милу до последнего.

– Ничего особенного, за исключением того, что она похожа на бешеную морковку, – хмыкнул Коди. – Запомни, дорогуша, в академии нужно дружить с самыми успешными и популярными студентами. А не то быстренько окажешься в числе лузеров. Вон эта, как ее, Амаранта Гарсиас – прекрасная кандидатка в закадычные подруги.