14 инкарнаций Саны Серебряковой

– Я вот думаю, почему мы с тобой разговариваем, как правило, в какой-нибудь едальне? Это что, тоже следствие нашей роли в прошлых жизнях? Типа, наиболее привычно рыцарю со своим оруженосцем говорить по душам за кружкой какого-нибудь эля в придорожной харчевне?

– Я вообще не пойму, что ты там несешь, Санёк. Общение с этой прибабахнутой не идет тебе на пользу. Не был я никаким твоим оруженосцем!

– Но меня так иногда и тянет тебя накормить или дать денег взаймы! Это разве нормально?

– Вполне, Саня, вполне. И вообще, когда еще поговорить, если не за едой? Мы студенты, у нас нет ни времени, ни личной жизни.

– У кого как.

– Так что стряслось с твоей супермилой девушкой? Почему она вымораживается?

– Если я тебе расскажу, ты поймешь превратно.

– Кто? Я? Да не вжисть!

– И еще будешь всем рассказывать. Любовь к сплетням у тебя, видимо, тоже из простолюдинского прошлого.

– Как еще ты меня оскорбишь? Это у меня-то простолюдинское прошлое? У меня отец директор крупной компании!

– И все же, простолюдинское прошлое в тебе так и проступает.

– Ну давай уже, рассказывай, что там у тебя было. Я догадываюсь, тут замешана Сана?

– Да. Карина позвонила, я ответил, не заметил, что включился видеозвонок, в кадр попала Сана и…

– Ну-ка, поподробнее, чувствую что-то жареное. В кадр попала Сана и?.. Что вы с ней делали?

– Это совсем не твоего ума дело, что мы делали. Интеллигентно разговаривали, но Карина превратно истолковала, увидев меня с другой девушкой.

– Что-то ты скрываешь, Санёк, Карина привыкла к твоим штучкам, и не стала бы устраивать сцен, если бы увидела, что ты просто, где-то, с какой-то девушкой в кафе или на улице. Вы были у тебя или у нее дома? А? Признавайся.

– Отвянь.

– Вы были одеты?

– Представь себе.

– Что же такое увидела твоя Карина, чтобы вспылить?

– Слушай ты, я рассказал тебе, чтобы послушать от близкого друга слова утешения, а не расписывать, что мы с Саной делали у меня дома. Ты все равно не поверишь. Между нами ничего нет. Она не интересуется отношениями с парнями и всякой такой чепухой. Ты же ее видел. Но иногда, она ведет себя странно.

– Иногда? Ты что, Санёк? Да она все время ведет себя странно. Даже если она просто сидит у двери в ожидании пары… я тут пару раз полюбоваться ею на переменах, ах… она так прекрасна…

– Меня не интересуют подробности твоего влечения к Сане Серебряковой, пожалей мой мозг! Любовался он на переменах! Может еще подглядывал в раздевалке и следил, где она живет?

– Нет-нет, мне еще дорога моя жизнь. Я уверен, она сразу заметит. Она же магичка. Даже когда я на нее пялился исподтишка, я думаю, она знала, что я на нее смотрю.

– Ты что, в нее влюбился? Я думал, она тебя пугает.

– Нет, это не любовь, Саня, тебе не понять. Это притягательность неизведанной опасности. Ну как глазеть на Лох-Несское чудовище.

– Да, слышала бы Сана, думаю, ты, и правда, недолго бы прожил, за такое сравнение.

Толик замотал головой:

– Я неверно выразился. Короче, она меня притягивает, чем-то. Как ходячее чудо света, понимаешь?

– Нет.

– Ну она красивая, но она как богиня. Было бы кощунственно встречаться с ней, в кино, там, ходить и тому подобное.

Саша всплеснул руками:

– О боже, рождение новой религии! Поклонение Чудесной Сане! Толик, у меня от тебя уже изжога.

– Так я о чем, что даже когда она просто сидит и ждет пару, она все равно выглядит, как не от мира сего. Уставится в одну точку или просто, как будто возвышена над всем.

– Лучше займи рот гамбургером, сколько можно петь оды своему ангелу? Небось, если тебе снятся о ней сны, они ничуть не эротические, а Сана носит тебя над облаками в светящейся тоге.

– Смейся-смейся, не умеешь ты ценить прекрасное. Обжимался там с этой инопланетянкой, даже не ведая своего счастья.

– Пообжимаешься с такой, весь дух из тебя выжмет. Она, наверное, занимается плаваньем. Хватит нести чушь, Толик, между ней и мной ничего нет. Видок у нее в этой клетчатой юбочке волнующий, но… Даже не знаю, не воспринимаю я ее, как обычную девушку.

– Вот видишь. Она богиня. Правда, безумная. Но у богинь это встречается.

– Опять заладил. Она мне как сестра ну или подруга, которую давно знаешь, и как-то… ну ты же понимаешь, с давнишней подругой начинать какие-то отношения мутить, только все портить.

– Нет, не понимаю. Вот Янка из нашей группы, воспринимает меня просто как приятеля, а я бы был не прочь перевести отношения в новую плоскость. Горизонтальную.

– Ну ты и пошляк. Сразу видно, не разбираешься ты в этом вопросе. Любовь ставит крест на дружбе. Такие вещи не стоит смешивать.

– Да когда она тебе успела стать подругой? Ты узнал о ее существовании от меня всего неделю назад!

– Что ты ко мне пристал? Эта девчонка слишком странная и чокнутая. Слишком.

Саша помолчал, разглядывая улицу за окном. Потом проговорил:

– Вот скажи мне, только серьезно. Ты, правда, думаешь, что она обладает каким-то сверхспособностями?

– Конечно!

Саша смерил его взглядом и возмутился:

– Я говорю – серьезно!

– Я совершенно серьезен!

– А с чего ты это взял? Кто тебе это рассказал?

– Так все говорят.

– А ты сам видел, чтобы она делала что-то необычное, кроме своих всегдашних ужимок и россказней?

– Нет. Но Санька, тот парень. Цементовоз и раскатанное в блин месиво. Говорят, след на асфальте тянулся метров двадцать, отмечая весь тормозной путь.

– Что за глупости? Откуда эта дикая история, я ничего такого не помню. И даже у цементовоза не может быть тормозной путь двадцать метров, гололеда еще нет.

– Я сам видел, как потом понаехали скорые, в тот день все пары отменили.

– А я где был?

Толик завис на секунду.

– Странно, не помню. Вроде мы вместе смотрели, мы же с тобой обсуждали… А нет, это мы в столовой обсуждали, когда я тебе рассказал про эту эсперку с приветом.

– В какой день это случилось? Не тогда, когда я гонял к родителям?

– Среда.. или подожди, четверг. Черт Саня, это было больше недели назад, я уже не помню!

– Я как-то не слышал, чтобы эту историю обсуждали.

– Так ты носишься с магичкой и не общаешься ни с кем толком. Да и потом, Академия уже подзабывает эту мрачную историю. Парень-то был какой-то, то ли нарк, то ли хулиган. Учителя явно вздохнули с облегчением. Да и кому сейчас охота вспоминать про лужи крови прямо перед парадным входом?

– В общем, Толик, не убедительно. Какой-то обдолбанный попал под колеса, и только потому, что он не нравился Сане, ты решил, что она его замочила? Как? Наложила проклятье? По-моему она не специализируется по этой части.

– Так это не я придумал, парни трепались.

Саша небрежно взмахнул рукой:

– Эта девчонка умеет производить эффекты и пудрить голову. Ты разговаривал с ней когда-нибудь?

– Да… воспоминания об этом выжжены в моей памяти. Она подходила и спрашивала какие-то очень странные вещи. Меня прошивает страх всякий раз, когда она просто на меня смотрит!

– Все с тобой понятно. Ну тогда ты должен понимать, что своим странным поведением, и удивительными разговорами, она производит неизгладимый эффект на каждого, и люди сами начинают выдумывать то, чего нет.

– Нет, ты не прав. Видимо на тебе она не применяет свои штучки в полной мере.

– Почему это?

– Ты ей нравишься.

– Пфф.

– Саня, не спрашивай откуда, но я просто знаю, что Сана Серебрякова обладает магией. Настоящей магией, совершенно невообразимой силы. Она может все.

– Толик, ты сегодня просто жжешь. Ладно, пошли на пары. Жрец превеликой Саны, блин.

Сказанное Толиком было действительно смешно. Но после вчерашних находок, смеяться совсем не хотелось. Саша еще не знал, что скоро он вновь увидит странную красавицу, и она окончательно разрушит остатки его устоявшейся материальной реальности.

****

Было около двух часов ночи, Саша засиделся за ноутбуком, увлекшись вычислением в одной из новых программ, которую давно хотел попробовать. Наконец, он потянулся, все выключил и, предвкушая здоровый сон ближайшие часов семь-восемь, благо с утра не было пар, отправился чистить зубы. После он вышел из ванной, открыл дверь комнаты и…

– Сюрприз! – воскликнула Сана, взмахнув руками.

Ненормальная девчонка сидела на его кровати, как в тот раз!

– О боже! – вскричал Саша, хватаясь за грудь – кажется, сердце пропустило пару ударов. – Ты что, хочешь меня до инфаркта довести, ненормальная? Как ты тут опять очутилась?

– Неужели ты собрался повторить ту нелепую сцену, как я объясняю тебе про перемещение сознания, а ты подозреваешь меня в скалолазании по трубам?

Он заметил, что на Сане какое-то белое платье.

– Ты что, в кой-то веки решила переодеться?

Девушка легко крутанулась на месте, демонстрируя наряд.

– Да, это сарафан. Решила тебя порадовать, а то, видя меня в одном и том же, ты уже наверняка стал считать меня какой-то голограммой.

Это был действительно совершенно летний сарафан, белый, в мелкий цветочек.

– На улице почти зима, ночь, а ты в сарафане? – спросил Саша невпопад.

– Да на тебя не угодишь, студенческая форма не нравится, платье тоже. Мне что, голой ходить? Боюсь, Саша, с тобой тогда невозможно будет адекватно разговаривать, все время будешь отвлекаться.

Он потер виски, пытаясь прийти в себя, воскликнув:

– Невероятно! Входная дверь заперта ключом, весь вечер здесь никого не было. Я только что вышел из комнаты на пять минут! Как?!

– Я перенеслась, – прошептала Сана ему одними губами, и для верности покивала.

Он смерил ее долгим взглядом, а потом метнулся к окну, пристально его оглядывая. Конечно, это чистой воды идиотизм, но, похоже, она и правда забирается сюда по трубе!

– Саша, ты что, совсем дурак? Я что, как ты выразился, почти зимой, ночью, в сарафане полезу на четвертый этаж, цепляясь за водосточную трубу?

– Но должно же быть какое-то рациональное объяснение!

– Так! Ты мне надоел! Уже в печенках сидишь! Что тебе там надо было? Файербол?

В ее руке вспыхнул огненный шар размером с детский мяч и повис над ладонью в нескольких сантиметрах. Огненные отблески играли на ее платье и стенах комнаты.

Саша уставился на это в полном недоумении.

Сана же небрежно проговорила:

– Я, конечно, не знаю точно, так ли эти твои файерболы выглядят, никогда особо не увлекалась фэнтэзийной литературой. Но, похоже, наверное, а?

– Это что, фокус какой-то? У тебя была зажигалка?

Сана гневно выдохнула.

– Ты что, совсем дебил, Саша? Фокус? Как можно проделать такой фокус? У меня огненный шар в руке! И я им могу что-нибудь поджечь, он настоящий!

Она сунула шар ему под нос, и Саша почувствовал жар, отшатнувшись.

– Я в шоке Сана, не знаю, как ты это сделала, но фокус отпад, – пробормотал парень, заворожено глядя на горящий шар.

– Интересно, если я создам посреди комнаты танк второй мировой, ты что, тоже будешь у меня допытываться, как я сделала этот фокус? Есть же предел твоей твердолобости или нет?

– А ты можешь создать танк? Да ну, не разыгрывай меня, тем более он сюда не влезет.

– Ах так, ну я сейчас…

– Стой-стой! Подожди! Дай немного передохнуть. Мне что-то нехорошо. Черт, как же так? Огонь в руке… возникла из ниоткуда, сны эти, ничего не понимаю. Может, я уже сплю? Это сон… Случайно заснул, пока чистил зубы?

Сана всплеснула руками:

– Ну вот, видишь, в этого я и опасалась, не следовало тебя так резко знакомить с моими способностями. Я чувствую, что у тебя сейчас бардак в голове, и… Эй! Ты что, собрался упасть в обморок?

Саша действительно почувствовал какую-то слабость в ногах и головокружение, но девушка мгновенно оказалась рядом и подхватила его, повела к стулу: – Давай, присядь, подыши глубоко, успокойся.

– Да все у меня нормально… ну относительно… Черт… Но ты все-таки расскажешь, как ты сюда попадаешь? Может тебя соседи пускают, а?

– Да-да, точно, соседи. Пришла так, в два часа ночи, постучала им в дверь и сказала, не пустите меня в квартиру Саши? Мне очень надо. Так все и было. Давай, вдох-выдох, все хорошо, Саша. И тебя вылечат и меня вылечат.

– А?

– Не обращай внимания, это из одного фильма, впрочем, в этом мире его не показывали. А что, у соседей есть комплект ключей от твоей квартиры?

– Э-э… нет…

– Понятно. Вот попей водички, успокойся – в ее руке возник стакан с водой.

Подождите-ка… Возник?

– Сана, где ты взяла стакан?! – воскликнул Саша.

– Нигде. Ах, ну что ты у меня такой неподготовленный, я даже отсюда слышу стук твоего сердца! Стакан стоял на столе, честно.

– Нет! Он возник у тебя в руке, я видел!

– Это тоже был фокус, Саша, оптическая иллюзия. Давай вдох, выдох, и попей…

– Мне что, попить оптическую иллюзию?

– Нет, стакан настоящий, а вот то, как он возник, оптическая иллюзия… ох, короче, хватит уже. Мне что, влепить тебе пару пощечин, чтобы ты, наконец, пришел в себя и свыкся, что твоя сестренка может зажигать в руке огонь и творить стаканы?!

Саша взял воду, отпил глоток, сделал пару вдохов, и, кажется, действительно полегчало, сердце успокаивалось. Он потер лицо, отпил еще.

– Так значит… ты волшебница? – выговорил он, наконец.

– Ну-ну, Саша, что за старомодные слова? Я говорила о себе так в шутку. Это в средневековье могли бы так назвать подобные способности, но в двадцать первом веке пора бы придумать что-то новое, ты не находишь? Твой дружок применяет вошедшее в аниме-лексикон слово эспер, и вот оно, пожалуй, подошло бы больше, потому что подразумевает естественную способность человека творить самые необычные вещи психической природы.

– Черт возьми, Сана, я думал, ты, максимум, умеешь читать мысли, балуешься гипнозом, помнишь прошлые жизни – и это было бы куда ни шло, это, по крайней мере, как-то объясняется. Сверхвосприятие, и все такое. Но сотворить из воздуха огненный шар? Как? Я не могу в это поверить! Это же просто невозможно!

– Почему невозможно?

– Ты что, издеваешься? Как это может быть возможно? Под воздействием мысли молекулы соединяются в нужную субстанцию?

– А почему бы нет? Из чего состоит молекула?

– Из атомов.

– А они из чего?

– Это что, тест по физике? Из протонов, нейтронов и электронов.

– А дальше?

– А они из кварков, а кварки, и другие элементарные частицы считаются далее неделимыми, то есть, наименьшей единицей материи.

– А что такое элементарная частица, современная наука понимает? Нет-нет, не отвечай. Я отвечу за тебя, дальше наука совершенно перестает понимать. Начинаются домыслы и теории. А что из этого следует? Физики, придумавшие те самые законы физики, которые ты так чтишь, заявляют, что постигли наш мир довольно неплохо, знают, как все здесь устроено, иногда, скромно замечая, что тайн, конечно, у природы еще много. Тем не менее, они не имеют ни малейшего представления, что такое эти мельчайшие кирпичики из которых строится вся наша реальность! Не чуешь здесь подвоха, Саша? Если они не знают, из чего она строится, значит, не знают, что из себя представляет наша реальность, и вряд ли уполномочены придумывать какие-то законы о том, как окружающий мир может работать.

– Но эти законы прекрасно работают!.. – возмутился Саша. – Пока какой-то взбалмошной девчонке не придет в голову зажечь в руке факел…

– Да, законы обычно работают, в этом конечно есть их определенная ценность. Но законы физики работают только в своей определенной области применения и до определенных пределов, и есть такие аспекты нашей реальности, где классические законы физики просто неуместны.

– Тогда что же такое элементарные частицы, а, умница ты наша?

– В глубине их нулевые точки вероятности.

– А?

– Ну, если так, чтобы попроще, эти по-настоящему элементарные частицы – потенциальная вероятность чего угодно. Чем она захочет – тем и станет. Вот это и является кирпичиками нашей реальности, а значит, все, что ты видишь вокруг – вероятность.

– Что-то я не догоняю. Как элементарная частица может захотеть что-то? Каким местом?

– Тут ты прав и не прав одновременно. Эта частица обладает собственным сознанием, однако, оно настолько проста, что с тем, чтобы хотеть или не хотеть у него некоторые проблемы. Но это не беда, мельчайшие частицы сознания имеет тенденцию притягиваться друг к другу по похожести своего «хочу» и возникает уже какое-то более сложное надсознание, и вот оно уже может хотеть что-то определенное. И эти мельчайшие единицы, смотря на старшего брата, хотят того же, и превращаются в атом водорода, к примеру.

– Слышал бы тебя Резерфорд…

– Таким образом, в этом поле частиц разума возникает сознание, а у сознания уже может родиться идея, она стимулирует потенциальную вероятность, в нечто определенное, и идея воплощается в материи. Атом водорода понял, что он атом водорода и стал им.

– А кто подумал за атом водорода?

– То кто строит себя из атомов водорода, Саша, не будь глупеньким.

Саша поднял палец:

– Гляди сюда, по-моему потенциальные вероятности образующие атомы моего пальца вполне себе уже определились, какую форму принять. И кто их простимулировал на это? Если я, то я был, наверное, пьян и не помню.

– Вероятности атомов твоего пальца приняли форму именно твоего пальца, согласно идеи твоего я, звучащую примерно, как «я существую». У тебя есть даже общее представление, в какой форме это «я существую» выражается, и элементарные частицы реализовали соответствующие вероятности, создав нужный вид, цвет и форму.

– А почему именно такие, а не какие-нибудь другие? Почему я светловолосый парень, а не сногсшибательная блондинка?

– Потому что в этом воплощении твое я, представляло себя именно так. А вот в районе шестьдесят четвертого года, где-то в портовом английском городке, ты был как раз сногсшибательной блондинкой. Там твое «Я», захотело реализовать себя так. Но опыт был, прямо скажем, не самым удачным, ты баловалась марихуаной со школы, торчала по дискотекам, а в 20 лет сбежала с каким-то рокером, он заделал тебе ребенка и бросил. Ты запила от расстройства, и к твоему счастью случился выкидыш. Пару лет ты поработала стриптизершей… надо же было как-то выживать в незнакомом городе, куда тебя притащил этот романтик.

– Что? А ты где была, почему не остановила меня хотя бы на этапе школы?!

– Ну… я на то и сверхсознание, чтобы давать своим частям развлекаться и постигать мир свободно и самостоятельно. У меня были дела поважнее, я учила детей в Центральной Африке. Тебе рассказать еще про то, как ты был блондинкой?

Помешкав Саша ответил:

– Раз начала, то закончи, но я подозреваю, финал был грустным.

– Смотря как посмотреть. Ты нашла себе продюсера, который разглядел твои таланты, устроил в какой-то элитный стрип-клуб, появилось много денег, много богемных знакомств, ты подсела на героин, и где-то лет так в 29, находясь в лирическом настроении после вечеринки, вколола себе тройную дозу и скончалась от остановки сердца.

– Нда… Зря я спросил.

– В общем, Саша, твое «Я» нашло, что прожитое, конечно, было веселым и познавательным, но в этой жизни, надо попробовать что-то еще и желательно не наступить на те же грабли. Так что твои атомы выполнили заказ, построившись в такого достаточно интеллигентного парня с правильными приоритетами, но, как говорится, таланты не задавишь, так что какие-то вещи проявляются в разном виде, например, в непостоянстве отношений и друзьях-идиотах.

– Какие непостоянства отношений?! Я встречался с Кариной, и все было прекрасно, пока вдруг высшая составляющая меня, не решила заняться моим образованием!

– Я не поэтому переселилась к тебе поближе и вошла в контакт, но, два года наркоты серьезно повредили твою бессмертную личность, так что тут тоже есть, над чем поработать.

– Как это повредили личность?

– А ты думал как? Пустишь тело в расход, а потом с новеньким будешь жить как ни в чем не бывало? Этот фокус прокатывает, если ты нажил себе геморрой или тебе прострелили голову, но не тогда, когда были применены определенные психотропные вещества, особенно искусственного происхождения. Они действуют не только на тело, но и на сознание, изменяя его самым опасным образом. Так что сейчас будем две-три жизни тщательно исправлять последствия.

– Черт возьми…

– Вернемся к частицам. Твое «Я» при воплощении в этой жизни дало кучке атомов идею, и заключенная в них потенциальная вероятность обрела форму тебя. Это понятно?

– Ну… вроде бы… Но черт, я был стриптизершей?

– Эй-эй, ты сейчас будешь до утра переживать и сокрушаться? Алле, привет, сейчас другая жизнь. Прошлое нам дано не для того, чтобы жалеть, а чтобы не повторить его в будущем.

– Ладно-ладно, так что ты там бухтишь про атомы? Ну окей, моя идея дала им команду сформировать меня. Но как это отвечает на вопрос, откуда у тебя возник огонь в руке?

– Оттуда же, откуда возникаешь ты сам каждую новую секунду. Если наш мир построен из потенциальной вероятности, то правильно направленная мысль, может материализовать, что угодно. В руке у меня были частички вероятности, я подумала – они стали огнем. Все просто.

– И почему люди тогда не летают, если все так просто?

Сана пожала плечами:

– Потому что придумали законы физики и верят, что это невозможно.

– Понятно, даже не буду дальше развивать.

– Ну а теперь, когда мы с этим разобрались, – Сана встала, хлопнув в ладоши, – как насчет того чтобы немного погулять по Парижу?

– Но сейчас ночь и… подожди, ты сказала по Парижу? Не понял?

– Поднимайся и морально подготовься к тому, чтобы увидеть вещи, которые ты никогда в жизни не видел, вещи столь волшебные и невероятные, что у тебя дух захватит.

Глава 7. Париж и Центральная Африка.

Она встала в центре комнаты, таинственно улыбнулась, и провела по воздуху пальцем снизу вверх, за ее ногтем потянулась светящаяся голубая полоска, как будто она разрезала саму реальность. И, похоже, так оно и было, потому что раскрылась прямоугольная дыра с мерцающими краями, а за ней виднелись крыши домов и темно-синее вечернее небо. И, черт возьми, крыши были той особенной архитектуры, что сомневаться не приходилось – это Париж.

– Сана, что это? Ты сделала портал у меня в комнате? – спросил Саша изменившимся голосом.

– На самом деле все эти спецэффекты – переливчатое свечение, дырка в пространстве и то, как я проделала ее ногтем, – совершенно не нужны, для того чтобы я могла доставить нас туда. Но, мне показалось, тебе нравятся такие штучки – тебе же подавай файерболы и прочие визуальные подтверждения чудес. Но мне и самой нравится. Красиво получилось.

– О, спасибо Сана, за заботу. Моя психика просто добита. У меня посреди комнаты переливающаяся дыра в Париж! Просто отлично! По-моему, я уже спятил. Я не понимаю, как это возможно, мозг не отражает действительность! Если бы мы просто очутились в Париже, я бы мог, по крайней мере, списать это на галлюцинацию, или что ты погрузила меня в гипноз, и я вижу лишь картинки!

– Хватит молоть всякую чушь, давай, поднимайся со стула и идем, – она подхватила его за руку. – Это легко, как войти в обычную дверь! – проворковала она и легко подтолкнула в спину.

Саша запнулся о собственную ногу и буквально выпал на покрытую теплым синим металлом крышу под дымчатым вечерним небом. Сана легко спрыгнула рядом.

Все вокруг было настоящим – если это иллюзия, то на редкость правдоподобная. Снизу доносилось движение машин и далекие гудки, легкий ветерок гладил щеки и пахло… пахло смогом, как ни странно. Эта последняя деталь совершенно убедила Сашу в реальности происходящего. Даже двинутой Сане не пришло бы в голову, создавая галлюцинацию Парижа, воспроизвести столь неромантичную особенность. Вокруг высились оцинкованные и черепичные изгибы кровель, площадки, ряды труб, в просветах между ними виднелось море крыш и какие-то небоскребы вдалеке. Некоторые окна в синих мансардах горели желтым огнем.

– Я не верю своим глазам, мы в Париже… – выдохнул Саша.

Он опустил взгляд под ноги, увидел тапочки на ногах и вспомнил, что видок у него довольно затрапезный для города романтиков: серые спортивные штаны и футболка.

– Сана, я же в тапочках! Я стою на чертовой крыше посреди чертова Парижа в одних тапочках!

– По-моему, вполне органично. Как еще должен выглядеть человек вечером на крышах Парижа? Именно так, как будто он вылез перед сном в окно подышать свежим воздухом.

– Ты думаешь, французы именно так и проводят время? Посмотри вокруг, сейчас кто-то выглянет в окно и вызовет полицию!

– Не преувеличивай, мы не похоже на грабителей. Ты в тапочках, а я в сарафане – мы вполне смахиваем на молодую романтическую парочку, вылезшую в окно спальни, чтобы поцеловаться под звездами.

– Что-то я не вижу звезд за этим смогом. Тут что, всегда так накурено?