Реанимация или кошки-мышки со смертью

Сатурация моя по-прежнему была очень низкой. Я снова смотрел на экран и хватал ртом воздух, задуваемый в маску аппаратом ИВЛ. Медсестры ставили мне капельницы, уколы. Через трубочку давали мне пить, приносили еду, есть не хотелось, и я отказывался.

Всего в палате, где я лежал было четыре кровати, на одной из них лежал я. Рядом с моей палатой было еще две палаты реанимационного отделения, всего их было три.

До самой ночи я держался и не терял сознания. Но к ночи моя сатурация стала падать, и я снова провалился в забытье. Опять те же самые ощущения свободного падения и вот я открываю глаза и …..

….. И снова оказываюсь в том странном сером мире, надо мной все тоже серое затянутое свинцовыми тучами небо, а вокруг все тот же осенний лес. Холодный ветер по-прежнему дул мне в лицо. Я огляделся вокруг и понял, что нахожусь в том же самом месте, где был в прошлый раз за мгновение до того как пришел в себя в палате реанимации. И время суток было то же самое, как и тогда когда я здесь был.

– Значит это как бы продолжение моего сна – успел подумать я, прежде чем в моей голове снова раздался знакомый мне голос.

– Беги она тебя видит – скомандовал голос.

Я осмотрелся вокруг, но нигде не увидел черной сущности, преследующей меня.

– Где она? – спросил я.

– Идет по твоему следу, скоро будет здесь, не дожидайся ее. Беги! Может, успеешь и проскочишь. Я попробую сбить ее с твоего следа. Беги! – услышал я в ответ.

– Куда бежать? – снова спросил я.

– Беги туда, куда шел, в ту же сторону. Беги к реке! – ответил мне голос.

Не дожидаясь дальнейших указаний, я бросился бежать в ту же сторону, куда шел.

– Ты здесь? – спроси л я на бегу, того кто меня вел.

– Нет, я пытаюсь увести ее от тебя, но ты можешь говорить, я всегда тебя слышу, где бы, ты не был, даже если ты очень далеко – ответили мне.

– Кто ты? Мой Ангел Хранитель? – попытался я поинтересоваться.

– Нет, но мы с ним часто встречаемся и действуем за одно, у нас общие цели. – услышал я в ответ.

Пробежав еще немного, почувствовал усталость, немного сбавив скорость своего бега, осмотрелся вокруг.

– Я не вижу ее, как тогда она видит меня – задыхаясь на бегу спросил я.

– Она тебя видит, пока видит твой след, если она собьется с него, она тебя потеряет надолго – услышал я в ответ.

– Я очень устал, может мне спрятаться – предложил я.

– Нет! Беги! Она найдет тебя везде, где бы ты, не спрятался. Ты можешь только убежать от нее, к реке, тогда спасешься – прозвучал в ответ категоричный отказ.

– А мне еще далеко? – спросил я.

– Да не близко, не болтай, беги – ответил мне голос.

Выбиваясь из последних сил, я продолжал бежать вперед, пот заливал мне лицо и глаза, чувствовал, как он небольшими струйками стекает по моей спине и телу. «Странное ощущение для сна» – отметил я про себя.

– Стой! – вдруг резко прозвучало в моей голове.

Я сразу остановился, хватая ртом, воздух стал вертеть головой, осматриваясь, по сторонам.

– Она знает, куда ты идешь, и сейчас идет тебе наперерез, уходи назад влево – сказал мне голос.

Я развернулся и побежал в другую сторону. В глазах плавали темные пятна от усталости, сильно хотелось пить. Но голос, который я слышал в своей голове, каждый раз, когда я останавливался, заставлял меня бежать дальше.

– Если эта черная тварь меня поймает, я умру там, в реанимации? – спросил я.

– Да, но не просто умрешь, она утащит тебя с собой туда, где тебе уже никто не сможет помочь – прозвучал ответ в моей голове.

– В ад? – предположил я.

– Можно и так назвать те места. Там темные и страшные миры. Вырваться из них не возможно – получил я ответ.

– Стой! сворачивай и беги налево, она нашла твой след и снова идет по нему – предупредил меня голос.

Я сделал, как мне сказали, и снова побежал в другую сторону.

– Раз путь к реке отрезан и мне нельзя туда, куда я бегу сейчас? – спросил я.

– К оврагу, ты бежишь к оврагу, ты сильно устал и выбился из сил тебе нужно отдохнуть. Только в овраге она не сможет тебя достать. Там тебя ждет старый друг. Беги туда – ответили мне.

Пробежав еще несколько сотен шагов, я обернулся и увидел ее, темная сущность бежала за мной по следам огромными прыжками, расстояние между нами очень быстро сокращалось.

Изо всех оставшихся у меня сил я рванул вперед, не разбирая дороги, ветки кустов и деревьев хлестали меня по лицу. Местами на пути попадались лужи, я перепрыгивал через них, когда мог это сделать. Или бежал по лужам, когда их ширина не позволяла их перескочить с наскока, ноги промокли.

Несколько раз я оборачивался и видел, что сущность продолжает гнаться за мной, но, как и в прошлый раз, когда она была рядом, кто-то мешал ей схватить меня. Кто-то снова путал ее, видимо она каким-то образом периодически теряла меня из виду, потому что начинала бежать совсем в другую сторону. Но потом она останавливалась, вертела головой видимо снова находила меня и снова неслась за мной.

Так продолжаюсь довольно долго, сущности мешали меня схватить. Несколько раз ей оставалось до меня всего два три прыжка. Но кто-то внезапно как будто перебегал ей дорогу. И таким способом воздвигал перед ней, не видимое препятствие, которое она обходила за несколько сотен шагов. Это позволяло мне ненадолго оторваться от нее и хоть немного перевести дыхание.

Бежать дальше сил уже не оставалось, ноги спотыкались и путались, я часто падал, поднимался и снова бежал, потом опять падал. Заставлял себя снова подняться и продолжать бежать. Тот, кто говорил в моей голове, молчал, но я чувствовал, что он рядом, знал, что это он помогает мне и запутывает преследовавшую меня сущность, мешает ей и не дает меня схватить.

Но я знал, что если не успею добраться до оврага, развязка этой погони рано или поздно наступит и она будет не в мою пользу.

– Где же этот овраг, не могу больше бежать, нет сил – взмолился я про себя, уверенный, что меня услышат.

– Не сдавайся, осталось немножко, давай беги, я с тобой – По голосу я понял, как сильно устал, тот, кто помогал мне. Говорил он очень надрывисто, а его мягкий, певучий голос, стал хриплым и обрывистым.

– Похоже, ему тоже достается – подумал я про себя, о том кто меня вел.

– Еще как! – ответили мне.

Я уже начал падать от усталости, когда передо мной появилась далеко растянувшаяся гряда холмов.

– Вот это место, куда мы бежали, тебе нужно вверх за вершины этих холмов, вниз по склону любого из них ты попадешь в тот самый овраг, про который я тебе говорил – подсказал мне тот, кто меня вел.

– Я не смогу, туда взобраться, нет сил – взмолился я, на бегу, указывая на вершины холмов.

– Сможешь ты сильный я всегда это знал и верил в тебя – ответил мне голос, и после короткого молчания продолжил – Я не смогу защитить тебя от нее. Но тот, кто тебя там ждет, сможет, она боится его. Она не пойдет туда за тобой. Ты будешь там в безопасности.

– Собери все свои силы и лезь наверх, я отвлеку и задержу ее – продолжал тот, кто меня вел – когда ты будешь наверху, я уйду от нее, за меня не беспокойся. Когда отдохнешь и выйдешь из оврага, я найду тебя. Не останавливайся, давай вперед.

Я добежал до самого подножия холмов. Не останавливаясь на бегу обернулся назад. Сущность неслась за мной по пятам, но вдруг она остановилась, резко нагнулась вперед и взмахнув своими огромными руками – лапами, попыталась схватить кого-то невидимого проскочившего у нее под самыми ногами.

Продолжая бежать, я еще несколько раз обернулся, посмотрев назад, я следил за сущностью преследовавшей меня.

Не поймав того кто проскочил под ее ногами, сущность развернулась и бросилась за ним в погоню. Стараясь догнать, и схватить его она размахивала ручищами и прыгала из стороны в сторону. Но тот, кто убегал от нее был быстрее и ловчее нее. Всякий раз он изворачивался от ее лап и убегал от нее.

Собрав все свои последние силы, и волю я бросился вверх по склону холма. Цепляясь руками за землю, за ветки кустов, и стволы деревьев, изо всех своих сил я лез наверх.

Сердце в моей груди бешено колотилось, я хватал ртом воздух, но его было мало и не хватало мне. Перед глазами поплыли черные пятна. Сил больше не было. Но я упрямо продолжал карабкаться вверх. Иногда я оборачивался и смотрел туда, где черная сущность продолжала гоняться за кем то невидимым.

– Давай быстрее, я больше не могу ее держать – отчетливо прозвучало в моей голове.

– Я стараюсь изо всех сил – мысленно ответил я.

– Это она, никогда, не устает, а я устаю – услышал я в своей голове – если она меня схватит, без меня ты не выберешься.

– Тогда уходи, мне осталось немного, не рискуй, ты мне нужен, без тебя здесь я не смогу ….. – надрывисто прохрипел я в ответ.

– Я подержу ее еще немного, постарайся поскорее, наверху не мешкай, беги вниз по противоположенному склону, там будет овраг, и не останавливайся. Я отпущу ее и уйду. Она сразу бросится за тобой. А бегает она быстро, сам знаешь.

До вершины оставалось метров двадцать, я как мог, постарался лезть быстрее. Склон, по которому я лез, перед вершиной стал становиться более пологим, уже можно было подняться и бежать во весь рост, но на это у меня уже не было сил, и я продолжал двигаться, цепляясь руками за землю.

Наконец я достиг вершины и заглянул за другую сторону холма, но кроме густого тумана там ничего не было видно. Я обернулся и махнул рукой тому, кто задержал и крутил на месте черную сущность.

– Все отпускай! – уверенно сказал я и, не дожидаясь ответа, бросился бегом вниз по противоположенному склону холма.

– Хорошо я ухожу, потом буду ждать тебя со своей стороны холмов – прозвучало мне в ответ.

Я не разбирая дороги, несся вниз по склону, споткнулся, упал, по инерции перекувыркнулся, вскочил на ноги и снова побежал. Опять упал и снова вскочил на ноги и бежал. Пробежав метров тридцать, вниз я оказался в густом тумане. Видимости сквозь туман хватало всего на несколько шагов, дальше ничего видно не было.

Я продолжал бежать со всех сторон укутанный густым туманом. Вскоре мой слух стал различать, хорошо знакомый трубный пронзительный рев «сирены», позади себя. С каждым мгновением рев становился громче и пронзительнее. Сущность нагоняла меня. Из- за тумана, я не видел, сколько еще, мне нужно было пробежать. Чтобы добраться до спасительного оврага.

Пробежав еще два десятка метров, я набегу обернулся назад, мне показалось я, уже различаю очертания и вижу огромный черный силуэт, преследующей меня сущности. И тут вдруг прямо передо мной появился крутой обрыв. Не мешкая ни секунды, я прыгнул вниз и кувырком покатился по песчаному обрывистому склону. Я кувыркался и падал до тех пор. Пока не достиг, самого дна оврага.

Я приподнялся на локтях и сел, оглядываясь вокруг и соображая, что мне делать дальше. Мне вдруг показалось, что я различаю сквозь туман, зеленые огоньки. Два огонька, но очень маленькие и где-то далеко в глубине тумана.

В этот самый момент, неожиданно все потемнело вокруг, и я снова почувствовал, как земля проваливается подо мной и я, куда-то падаю.

Очнулся я снова на своей кровати в реанимации. Была глубокая ночь.

Повернувшись, я увидел знакомых медсестер, одной из которых была Ира и врача реаниматолога они склонились над соседней кроватью. Где лежала женщина, которой они устанавливали трубку для дыхания. Я попросил пить.

– Потерпите – ответили мне.

– Сейчас женщине поможем и вами займемся – добавила Ира.

– Меня что тоже на трубку оденут? – спросил я.

Мне не ответили, очевидно, сочли мой вопрос бредом, подумал я.

Вскоре врач реаниматолог закончил свою работу и ушел. Медсестры продолжали хлопотать возле лежащей женщины.

– А мне на утро операция назначена – спросил я у проходящей мимо медсестры Иры.

– Какая операция? – переспросила Ира.

– На трубку одевать будете? – устало и обреченно снова спросил я.

– Нет вам ни какой операции на утро не записано – ответила медсестра Ира и продолжила заниматься лежащей по соседству со мной женщиной.

Позже когда медсестры закончили свою работу и разошлись. Медсестра Ира подошла ко мне померила давление, напоила меня водой, померила температуру, сделала укол.

– Здесь сейчас ваш последний рубеж, последняя линия обороны, чтобы отстоять свою жизнь, постарайтесь мобилизовать все свои силы. Боритесь. – Между делом начала говорить Ира.

– Если здесь не сможете … – Продолжала говорить Ира – и у вас не получиться, … дальше отступать некуда, дальше смерть.

– Посадят на трубку, это уже не поможет, трубка это так. Еще пожить, несколько часов … с трубки мало кто спрыгивал, … боритесь за свою жизнь, пока еще можете, иначе потом все … – закончила Ира.

Я слушал ее и представлял, как домой привезут закрытый гроб, родным не разрешат его открывать и не дадут даже попрощаться со мной как положено. Почему-то самым обидным показалось то, что в гробу я буду лежать в том же в чем и умру, то есть голым, в лучшем случаи завернутым в простыню. В реанимации лежат полностью раздетыми под одной простыней.

Кто-то раньше рассказывал мне, что: «Ковидных» хоронят в закрытых гробах». Представил как на похоронах в могилу, поверх гроба опустят мой костюм, у меня их два, наверное, черный, туфли, рубашку. Потом засыплют землей, как будет плакать маленькая дочка, как соседи под руки уведут от могилы рыдающую жену.

Эти ведения так отчетливо и ярко пронеслись в моем воображении и мозгу, они сильно испугали меня. Конечно, я не хотел умирать, очень хотелось жить.

Как будет моя семья без меня? Как моя тетя и мама переживут известие о моей смерти, у них у обоих слабое сердце и плохое здоровье. Вспомнилось, что даже не попрощался нормально со своей женой, не обнял ее, когда уезжал в больницу. Не поцеловал дочь.

Вспомнилось, что давно уже поссорился с братом и не разговаривал с ним уже несколько лет. Подумал, что вот так и умру в ссоре, не померившись с ним. Стало очень обидно, что после смерти наша ссора станет уже вечной и навсегда. Захотелось это как то исправить, но как? Я не знал, телефона у меня не было, и воспользоваться им в палате реанимации все равно бы не разрешили.

Я смотрел на электронные цифры, высвечивающиеся на экране монитора, стоявшего на моей тумбочке у кровати. И следил за своей сатурацией. Она по-прежнему была не стабильна, то опускалась и в глазах снова появлялись черные пятна, то немного приподнималась. Я заставлял дышать себя глубже, делал максимально возможные глубокие вдохи. Сатурация немного поднималась, но силы мои быстро таяли и оставляли меня, я переходил на обычный режим дыхания и тогда сатурация снова начинала опускаться.

Утром после всех процедур и врачебного обхода я снова потерял сознание и провалился …

Очнулся я на дне оврага, на том самом месте, где видел зеленые огоньки. Я и теперь их видел, они медленно и уверенно приближались ко мне. Испугавшись, я попятился назад.

Сквозь туман я видел силуэт какого-то небольшого существа, приближающегося ко мне вместе с зелеными огоньками. Я понял, что эти зеленые огоньки, это глаза этого существа. Я огляделся, вокруг ища глазами что ни будь, пригодное для самообороны. Какой ни будь камень, или палку или сук дерева, что ни будь, чем можно защищаться.

Но ничего не найдя я повернулся к приближающейся из тумана опасности, готовясь встретиться с ней лицом к лицу. В то же мгновение ко мне из тумана вышел большой серый полосатый кот, это его глаза светились двумя зелеными огоньками. Кот не останавливаясь, продолжал двигаться ко мне. Отчаянный страх перед опасностью в моей душе сменился удивлением и радостью. Именно радостью и удивлением, потому что я знал этого кота. Я узнал бы его из миллиона или даже из тысячи миллионов других котов.

– Привет, давно не виделись – промурчал в знак приветствия, приближающийся ко мне кот.

Это был мой Джим. Тот самый мой друг из моего детства, который был рядом со мной, когда я рос. Который провожал меня в армию и встречал меня, когда я вернулся домой, после службы, который столько лет был рядом со мной. Но уже девять с лишним лет как его больше не было со мной. Он умер дома у моих родителей, спустя месяц как я переехал жить в другой город. Ему тогда было больше двадцати лет.

И вот теперь он был передо мной, мой друг, мой Джим.

Не помня себя от радости, я схватил его на руки и расцеловал его усатую мордочку, прижал к себе.

Джим появился у меня, когда я еще учился в школе, даже еще не в старших классах, мы взяли его маленьким котенком. Помню, как вечером мама пришла после работы, и я пошел с ней к ее знакомым за котенком. Помню, как нам его вынесли, маленького совсем, мы заплатили за него символический пятачок, и пошли домой.

До Джима у нас дома, в нашей семье, было много кошек и много собак, но Джим был каким то особенным. Его бабушка была настоящей сиамской кошкой, так нам сказали, когда мы его забирали. Он как то сразу стал моим лучшим другом, еще маленький бегал за мной везде по пятам. Вместе со мной смотрел телевизор, когда я мылся в ванной, ждал меня возле дверей. Когда я делал уроки, он лежал рядом на столе.

А когда мне было, плохо и я был чем, то расстроен, он всегда подходил ко мне, клал лапу мне на руку и покровительственно смотрел мне прямо в глаза, фырчал и мурлыкал. Он как бы говорил: «Ничего это пройдет, все перемелется, мука будет, я с тобой, ничего не бойся!». Я успокаивался, и мне всегда становилось легче.

Он всегда был рядом со мной, в этом было, какое то его мистическое предназначение, присматривать за мной и оберегать меня. Почему то мне так казалось с самого начала. Как то слишком много такого, что не поддавалось объяснением, слишком много мистики, было связанно с этим котом.

В детстве, когда Джим был еще совсем маленьким, произошел один страшный случай. Который я запомнил на всю свою жизнь.

Я сидел за столом и играл в компьютер. У нас с братом был свой собственный компьютер «Агат»*, для тех времен иметь дома свой персональный компьютер – была мечта любого школьника. Тем более что мой «Агат» был на несколько порядков лучше, тех с натяжкой называемых компьютерами устройств, которые у нас стояли в школе в кабинете нового появившегося в советских школах предмета «Информатики*». Эти компьютеры загружались с магнитофонных кассет и были очень не удобными и примитивными. Тогда как «Агат» загружался уже с магнитных дискет, для которых имел свой собственный ввод или даже два, второй ставился по желанию.

И вот когда я сидел и играл, увлеченный игрой я не заметил как мой тогда еще котенок Джим, незаметно подошел ко мне и улегся спать, рядом с моим стулом. Он был тогда еще очень маленьким, чуть больше месяца как мы взяли его домой. Наигравшись вдоволь, я встал со стула и нечаянно наступил и в прямом смысле раздавил спящего котенка.

Как сильно я тогда испугался, котенок на полу бился в агонии, пытался вскочить, но это ему не удавалось. Изо рта и носа у него текла кровь, из анального отверстия тоже были окровавленные выделения. Я пытался взять его на руки, но он весь дергался в судорогах и я не мог его удержать.

На мой крик в комнату вбежала мама, она тоже заплакала и как могла, стала меня успокаивать, потому что у меня тогда началась настоящая истерика. Я понимал, что это я сам нечаянно убил своего друга. Я был тогда уверен в том, что Джим умирает.

Котенок вскоре затих, свернулся, поджав под себя лапки, как будто заснул. Я тоже стал понемногу успокаиваться. Помню, как сидел возле Джима, тогда, всхлипывал, гладил его, просил не умирать.

– Наверное, он уже все – сказала тогда Мама, тоже немного успокоившись – отнеси его, куда-ни будь, пока брат не пришел.

Мой младший брат, он тогда гулял на улице и к счастью не видел того что случилось.

Я нагнулся к котенку, хотел убедиться, что он действительно умер, и увидел, что он очень слабо, но еще дышит.

– Мама он дышит! – Немного обрадовавшись, сказал я, разогнувшись, где то в глубине души появилась маленькая и робкая надежда.

– Он не выживет, после такого не выживет – обреченно вздохнула мама.

– Может быть, выживет, никто не знает – возразил тогда я.

Мама принесла теплую воду и марлю мы осторожно вытерли кровь с мордочки Джима. Переложили его в коробку, где устроили ему мягкую лежанку из каких-то тряпок и отнесли под батарею. Котенок дышал.

«Как я потом буду жить дальше, если буду знать, что сам убил своего друга?» – Думал тогда я. Мне было тяжело находиться дома, и я ушел на огород, там я что-то делал. Но мысли были заняты только Джимом. Как тогда я сильно хотел, чтобы он выжил, как мог я молился Богу. Просил Его не забирать моего маленького друга, просил оставить Джима со мной. Больше всего на свете я тогда хотел, чтобы он выжил.

Помню когда пришел домой, через несколько часов, я первым делом заглянул в коробку под батареей, котенок был жив.

– Живой – подтвердила мама незаметно подошедшая сзади.

Потом мы с мамой напоили его водой через пипетку, вечером таким же способом кормили его молоком. Первые дни, когда я подходил к коробке я очень боялся обнаружить в ней застывший бездыханный трупик своего друга. Но всякий раз, когда я подходил, видел, как он дышит и ворочается в своей коробочке, тогда я облегченно вздохнув, усаживался рядом и подолгу сидел с ним.

На третий день котенок открыл глаза и вполне осмысленно стал осматриваться по сторонам, он стал вертеть головой и немного приподниматься на передних лапах. Он начал сам лакать воду и пить молоко. И даже сам слизал из блюдца предложенную ему сметану. Моему счастью тогда не было предела.

Котенок выжил и быстро пошел на поправку, очень скоро он уже бегал, прыгал, играл и почти ничем не отличался от обычных котят. Я помнил, как он лежал уже почти мертвый, едва дышал и сам не верил, что это был мой Джим. С такими травмами он не должен был и не мог выжить. Но он выжил и это был именно мой Джим.

Второй случай произошел через три месяца. Мама, я и брат, уехали в отпуск, а Джим с отцом остался дома. Так получилось, что отец на несколько дней уехал на рыбалку, а ключи от дома оставил соседям. А они нечаянно выпустили котенка на улицу, было лето, кушать он прибегал, поэтому соседи успокоились и не стали его ловить.

Но какие-то живодеры, поймали моего котенка и выбросили его в окно с четвертого этажа. Джим сильно разбился и не мог самостоятельно подняться. Соседские мальчишки видели это, они отнесли Джима и спрятали его в теплотрассе, туда ему они каждый день носили еду и воду.

Когда мы вернулись из отпуска, отец рассказал, что случилось, но он не знал что Джим, выжил и жив. Мы с братом очень расстроились и сильно переживали из-за потери своего друга. А утром на следующий день, когда я пошел в магазин, увидел Джима. Он вылез из теплотрассы и сильно хромая бросился ко мне на встречу. Я сразу узнал его, кто – бы еще сам запрыгнул ко мне на руки.

– Это твой котенок, бери его и неси домой – радостно кричал из окна мой отец.

Джим прожил со мной длинную, долгую по кошачьим меркам жизнь. С ним я окончил школу, начал работать, пошел в армию. Пришел из армии, заочно отучился в институте и техникуме, женился, развелся, уехал в другой город. Еще раз женился и опять развелся, вернулся к родителям и в третий раз женился, а потом снова навсегда уже уехал из родительского дома.

И все это время Джим был со мной. Он всегда был рядом. Даже когда я уезжал из дома, он всегда был со мной, я всегда чувствовал какую-то связь с ним в своей душе. И от того что он рядом, мне всегда было как то теплее внутри, не знаю почему, но я чувствовал себя защищенным.

Пока он был со мной, я всегда твердо знал и был уверен в том что: «Пока Джим жив, со мной никогда ничего не случится». И это была правда, я много раз из очень сложных ситуаций, выходил, что называется сухим из воды. Он как в детстве всегда покровительственно смотрел на меня и всегда считал меня своим равным другом. А возможно даже своим младшим братом.

Он играл с моей младшей дочкой, до рождения моей второй дочери Джим не дожил всего полгода.

Когда в семье садились за стол, Джиму обязательно нужно было что-то дать со стола, это было как вроде подтверждение того что он тоже часть нашей семьи. Ел из рук или за столом, очень обижался, если родители его прогоняли, все праздники и семейные торжества он обязательно присутствовал и был рядом с праздничным столом.

Помню, как на мое день рождение, тридцатипятилетние Джим запрыгнул на стол и слизал с торта розочки, пока никто не видел. Но он никогда раньше не любил, и не ел крем и не ел сладкое. Из сладкого ел только мороженное и то только если я или кто-то из родных, его угощали из рук. Никто, конечно, его не ругал за эти розочки. Это он так «по своему» поздравил меня и тоже съел свою порцию праздничного торта.

Всегда когда кто ни будь, уезжал из дома или возвращался Джим, провожал и встречал. И только вот в последний раз, когда я заходил к родителям, перед тем как уехать жить в другой город. Он меня не проводил. Подошел попрощаться, когда мы сидели за столом и пили чай. Уселся рядом со мной, как всегда я чем-то угостил его со своей тарелки. Взял его на руки обнял, погладил. Он еще немного посидел с нами и ушел в зал, улегся на кресло и уснул.