Семь снов Эльфины Рейн

– Даже Паук?

– Паук – это местная сказка, я его не встречала.

– Конечно. А извлек меня святой дух?

– Никто тебя не извлекал, – глядя в глаза Фаусту, соврала Эльфина Рейн. – И уж точно это сделала не я. Может, одна из тех девушек, на которых вы так любите поспорить с Шарлем? Круг подозреваемых велик, с какой стати я вдруг заняла первую строчку? Мы даже толком не знакомы.

– Шарль тебя обидел? – Из речи девушки Фауст понял именно это. – Так с ним бы и разбиралась. Мы друзья, а не единое целое! Ты втянула меня в это противостояние, хотя я собирался тебя нанять!

– Ты хотел меня нанять?

– Теперь уже не очень хочу. – Ложь, он все еще хотел. Потому что Эльфина Рейн зацепила его до первой встречи, все эти слухи о ней вызывали любопытство. В реальности она его не разочаровала. Даже наоборот. Сразу понятно, что Эльфина – крепкий орешек, пусть и немного хаотичный.

– Уточню: ты хотел меня нанять, когда подкараулил возле кофейни?

– Да.

– И для чего?

– Хочу знать, что на самом деле случилось с Бланкой.

– С Бланкой де ла Серда? Ледяной девушкой?

Неудивительно, что Эльфина сразу поняла, о ком речь. Бланка стала знаменитостью после смерти, о ней будут говорить еще десятки лет. Раньше в Глетчерхорне таких громких убийств не случалось.

– Да.

Девушка задумалась о чем-то, а потом медленно кивнула:

– Хорошо. Поговорим завтра в «Мюллере» в семь вечера.

– Почему не утром?

– Утром мне придется исправлять то, что натворил Шарль, и убеждать историка, что я достойна получить второй шанс и сдать этот проклятый промежуточный зачет. Что будет очень сложно, ведь историк меня в глаза не видел и вряд ли вспомнит.

– Встретимся утром, – настоял Фауст. – Твой зачет по истории к тому моменту будет получен – историк и правда не отличается памятью на лица. Взамен ты дослушаешь меня до конца.

Эльфина Рейн смерила Фауста недоверчивым взглядом, но согласилась.

Глава 9

ЭЛЬ ШЛА НА ЗАВТРАК в растрепанных чувствах. Фаустино застал ее врасплох, когда заявился в комнату, поэтому она не послала его сразу. Возможно, тогда, в их первую встречу, Фаустино и правда хотел с ней поговорить, а она сделала вывод на пустом месте и привязала его к дереву ночью. И пусть ее вело подсознание Шарля де Крюссоля, но ведь и сама Эль пряталась где-то внутри. Она главная, просто иногда не в силах устоять перед соблазном. Именно так ей нравилось думать.

Чувство вины и эффект неожиданности смешались, поэтому она согласилась на встречу с Фаустино. А еще он поманил ее зачетом… За это она выслушает его до конца. Тем более промежуточный зачет появился утром в системе: если верить приложению Глетчерхорна, Эль как примерная студентка сдала историю вместе с остальными. Это впечатляло. Но не настолько, чтобы впутаться в сомнительную историю.

Эль никогда понапрасну не рисковала: дела либо приносили ей внушительные доходы, либо влияние среди виаторов-однокурсников. Будущих светил Комиссии, двигателей прогресса… Даже в Глетчерхорне Эль оказалась по одной простой причине: ей нужны были связи. Учеба ее не интересовала, потому что Эль не могла учиться на уровне с остальными. Она же… с изъяном. Но много лет спустя ее однокурсники займут высокие посты, а Эль использует их прошлые ошибки. Ради свободы. Убийство сюда никаким боком не вписывалось. Слишком много сложностей, много ненужного внимания и рисков. Хотя еще год назад Эль поняла, что мсье Лерой вряд ли виновен в произошедшем. В этом ледниковом убийстве было много чего странного и неясного, а от такого лучше держаться подальше. Так что Эль выслушает Фаустино, поблагодарит за зачет, извинится за недоразумение с деревом и попрощается навсегда.

Фаустино уже ждал ее в «Мюллере», Эль села напротив и улыбнулась:

– Слушаю.

– Вот так сразу? Может, для начала сделаем заказ? Я бы сказал, что угощаю, но здесь все бесплатно.

– Хорошо, дай мне минуту.

Они оба оказались любителями классики: выбрали по яичнице с сосисками и молча уставились друг на друга, ожидая, кто же заговорит первым. Эль разглядывала Фаустино де Веласко со свежей головой, не ожидая подвоха и не планируя чего-нибудь эдакого. Обычно Эль твердо придерживалась правила: все, что произошло под влиянием чужого подсознания, остается вместе с чужим подсознанием в прошлом, но правило это не всегда работало. Стыд нет-нет, да давал о себе знать. И сейчас Эль было неловко за себя и свои выходки. Соседки переживут приключения с зубной пастой, но с Фаустино Эль была по-настоящему безжалостна. А он ничего, даже на завтрак ее пригласил, смотрит без осуждения.

– Спасибо за зачет. – Эль заговорила первой. – Впечатляет.

– Ничего особенного, – отмахнулся Фаустино.

– Ты компьютерный гений или что-то вроде того?

– В прошлом году работал в IT-отделе, писал новые приложения для Глетчерхорна и менял старые коды.

– Новые приложения? Типа GletcherCouple?

Фаустино хохотнул:

– Нет, пусть виаторы строят свою любовь без моего участия.

Эль вымученно улыбнулась. Приложение Gletcher-Couple (GC) было запущено в прошлом году и набирало обороты с бешеной скоростью. Зарегистрироваться в нем могли исключительно виаторы, причем не только обучающиеся Глетчерхорна, а вообще все, из любых точек планеты. Разработчик был еще студентом, поэтому и выбрал соответствующее название. Приложение же базировалось на тех же алгоритмах, что и десятки похожих: поиск совпадений, общих интересов, целей и направленностей Сомнуса, и все ради создания идеальной ячейки общества.

Приложение имело несомненный успех, но и критиков хватало, потому что цель GC прослеживалась четко: размножение и усиление способностей будущего поколения виаторов. Евгеника, если говорить прямо. Поэтому-то в совпадениях всплывали только равные по возможностям виаторы. Эль всегда пугали такие идеи, потому что о евгенике она знала не понаслышке.

Завтрак наконец принесли, Эль и Фаустино быстро перекусили, время от времени бросая друг на друга настороженные взгляды. Эль и сама не понимала, отчего то и дело глазеет на парня. Ведь она для себя все решила. Никакого убийства, никакой Бланки де ла Серда. Не стоит лезть в океан, когда до этого топталась в одних лужах.

Наконец Фаустино отложил вилку и аккуратно вытер рот салфеткой.

– О тебе говорят много разного, – начал он. – Иногда это не самые приятные вещи, и, пожалуй, теперь я могу добавить к этим сомнительным историям свою. Но мир не черно-белый, а по-настоящему талантливые люди часто оказываются не такими, какими их хотят видеть другие. Главное – результат, продукт деятельности. А ты выдаешь продукт качественный. Я тут говорил кое с кем…

– И они поделились с тобой историями?

– В анонимной переписке.

Эль усмехнулась, припомнив, как Фаустино организовал ей зачет.

– Такой уж анонимной?

– Это неважно. Их иллюзии остались с ними, все довольны.

– Я уловила мысль. Ты хорошо объяснил про «черно-белый мир» и свой взгляд на жизнь. – И про нее саму, завернув про «талантливых с душком», подумала Эль, но промолчала. В конце концов, Фаустино вправе на нее сердиться: очнуться морозным утром практически голышом – удовольствие ниже среднего. Так же неприятно, как быть похищенной средь бела дня.

– Еще ты любишь деньги, – невозмутимо продолжал Фаустино, глядя девушке в глаза. – Я долго ломал над этим голову и до сих пор не понимаю, зачем они тебе. Но дело твое. Я готов заплатить. Любую сумму.

– Обычно я прошу много.

– Я дам больше обычного.

Эль усмехнулась: похоже, анонимные истории, добытые Фаустино в интернете, не отражали всей правды. Люди таким не делятся даже инкогнито, стараются забыть о произошедшем… и их надежды могут сбыться. А могут и нет. Как повезет.

Эль брала не только деньги.

Деньги были вершиной айсберга, необходимостью и прикрытием одновременно. Когда Эль и Гай отправились бродяжничать в двенадцать лет, поначалу было туго. Способности сноходцев выручали, но они быстро поняли, что это неправильно, грязно. Нет, Эль готова была нарушать правила, невинной девочкой она никогда не была, но и у нее за годы скитаний по миру – реальному и не очень – появился целый свод правил. И первым пунктом в нем значилось: никогда не использовать невинных людей, не идти по головам слабых и беззащитных. Тех, кто ничего не знает и ничего не может противопоставить силе виатора.

Поэтому Эль и Гай нашли другой путь. Как два недоверчивых волчонка, Эль и Гай прятались в подворотнях Амстердама, Парижа и Брюсселя, вдыхали сладковатый запах свежескошенной травы, круассанов и вафель. Но не свободы. Они боялись, и боялись постоянно.

Тогда на их пути возникла Марта Рейн. Пожилая мыслительница, с которой они познакомились случайно. В первую встречу она не задавала вопросов, просто угостила их горячим ужином и первая в большом мире людей проявила доброту. Во вторую встречу Марта перешла к делу: оказалось, она сама была виатором и знала, откуда явились два «безродных волчонка». Знала все время. И искренне хотела им помочь, просто не понимала как. У Марты Рейн не хватало связей, а порой они важнее всего. Тогда Эль впервые задумалась о мире виаторов как о вселенной возможностей и полезных знакомств, а не о месте, где царят кошмары и абсолютный порок.

Зло всегда можно победить. Но не страхом и прятками. Зло наградило Эльфину необычным талантом. Оружием, если угодно. И зло должно от него же погибнуть. Зло создало кошмар, и кошмар его уничтожит.

Может, старая Марта в далеком прошлом не помогла им так, как ей того хотелось, но она сделала намного больше: создала Эльфину Рейн. Пугливая, с темными кудряшками и чуть пухловатая девочка с давно забытым именем исчезла. Ее место заняла Эль, мыслитель среднего уровня, сначала просто девочка, а потом студентка Глетчерхорна. Совсем незаметная, но умеющая прийти на помощь другим за определенную плату. Но за три года масштаб личности Эльфины Рейн вырос до такой степени, что о незаметности можно было лишь мечтать. Да и сама Эль обнаглела. Все давалось ей легко, поэтому она шла дальше, брала новые вершины. Она чувствовала власть и обретала силу, пусть и опасалась быть раскрытой, ведь с каждой проделкой на горизонте все яснее маячил преподавательский состав или Комиссия. Но власть сильнее страха.

Три года не прошли для Эль даром. Однако обретенного влияния все же пока недостаточно. Личный кошмар Эльфины Рейн так велик, что для победы над ним придется приложить немало усилий. Придется вытащить из мира Сомнуса еще сотни паразитов сознания и раздать их однокурсникам за оказанные услуги. Говорят, Эльфина Рейн работает на неведомого Паука. Но паутина, сплетенная вокруг нее, ясно намекает, кто здесь Паук. Это просто еще одна личность талантливой девушки.

У виаторов все подчиняется правилам, поэтому никто и никогда не заподозрит Эльфину Рейн в изъятии паразитов и других продуктов мира снов. Никто не заподозрит ее в извлечении Фаустино де Веласко. Потому что по законам сноходцев это невозможно. Считается, что мыслитель не способен на извлечение, как материалист не способен влиять на подсознание и как астрал не способен ни на что из вышеперечисленного.

Но иногда законы мироздания нарушаются и на свет появляются исключения. Со множеством изъянов и побочных эффектов, но это только пока. Первый блин всегда комом, но будут и другие блины, более цельные… Именно поэтому Эльфина когда-то сбежала от матери: ее пугала мысль стать началом конца.

Глава 10

– БЛАНКА БЫЛА твоей девушкой? – начала Эль.

– Нет. Но мы выросли вместе. Я, Гастон – ее брат, Шарль, Генри, Эрих и Сэм – Саманта. Шарля и Генри ты наверняка знаешь, Гастон пока не готов вернуться к обучению, Эрих занят спортивной карьерой и Глетчерхорн заканчивает заочно, а Сэм выпустилась летом.

– И вы все хотите меня нанять? Или только ты?

– С чего бы начать… – Фаустино запнулся и нервно взъерошил волосы.

Судя по всему, разговор о Бланке давался ему нелегко. Может, он был в нее тайно влюблен, а теперь страдает? Хочет найти успокоение в расследовании, которое никуда не приведет? Последнее Эль четко осознавала. Раз в смерти Бланки столько странностей, значит, они были кому-то нужны. Кому-то, способному надавить на расследование Комиссии, обвинить потенциально невиновного и все замять. В общем, можно даже не пытаться что-то выяснять. Но как сказать об этом Фаустино, Эль не знала. По странной, невероятной причине она даже прониклась сочувствием к сидящему напротив парню. Что тоже не слишком хорошо.

– Есть признание, понимаешь? – наконец собрался с духом Фаустино. – Есть переписка Бланки и мсье Лероя, есть показания соседки Би, которая знала об их связи. Якобы они встречались несколько раз, а потом Би потеряла к нему интерес. Лерой начал беситься, скандалить… Классическая история, каких миллионы.

– И в признание все верят, но не ты.

– Что-то вроде того.

– А от меня ты чего хочешь? Я не частный детектив.

– А Паук?

– Откуда мне знать, – пожала плечами девушка.

Фаустино усмехнулся и покачал головой:

– Конечно, откуда тебе знать… Хотя ты кое-что забыла: я справки наводил. Да, чаще о тебе отзываются как о мыслителе, способном на невероятные вещи. Ты сильна, Эльфина Рейн, и ты этим пользуешься, воруешь воспоминания, да так, что не подкопаться. Но ты действуешь не одна. Это точно. С тобой материалист, проводящий извлечения за деньги. Вы… не понимаю, зачем вам это, но какая разница. Я хочу воспользоваться вашими услугами и готов заплатить. Мне двадцать один, трастового фонда хватит на покупку страны, не может быть, чтобы тебе этого было мало. Или ему.

Надо уходить сейчас же! Встать и уйти. Они в Глетчерхорне, а значит, даже счета ждать не придется. Но Эль словно приросла к стулу, потому что хотела дослушать до конца. Фаустино де Веласко показался девушке разумным, тем более он программист, а значит, способен к критическому мышлению. У него есть что-то помимо эмоций и подозрений в невиновности Уго Лероя. У него есть какие-то факты, доказательства.

– Расскажи все, а там посмотрим, – сдалась Эль.

И Фаустино рассказал. О Бланке и ее привычках, о ее любви к высоким каблукам и ненависти к спорту. Бланка любила платья, громкие премьеры и бриллианты, уход за собой, салоны красоты… Такая девушка не доберется пешком до ледника, это ведь километров десять по скалам. Тропа есть, но обрывается на половине пути, дальше даже для подготовленного спортсмена подъем нелегкий.

– И я говорю не о том, что это само по себе странно – тащиться на ледник выяснять отношения, – весомо добавил Фаустино. – В голову людям и не такое приходит. Я говорю о том, что Би никогда бы туда не дошла. Просто физически. Она бы легла на землю через пару километров и отказалась идти.

– Ее могли заставить, – выдвинула предположение Эль. – К тому же не стоит недооценивать возможности человека, который чего-то захотел. Одно дело – разыгрывать недотрогу в обычный день, совсем другое – действовать в чрезвычайной ситуации.

– Мсье Лерой назначил ей свидание, что в этом чрезвычайного?

– Не знаю, – ответила Эль. – Это ведь не я шла к нему через горы. Ладно, рассказывай дальше…

Фаустино говорил коротко и по делу. Возможно, репетировал, а может, лаконизм был его отличительной чертой. Во всяком случае, Эль ни разу не захотелось его поторопить или остановить ради уточнений. После рассказа о физической подготовке Бланки он перешел на ее личную жизнь. Бланка была зарегистрировала в приложении GC – Фауст часто видел знакомую цветовую гамму в телефоне девушки. Она с кем-то общалась, переписывалась ежедневно на завтраках, лекциях и даже по вечерам, проводя время в компании с друзьями. И переписывалась она не с преподавателем.

– А с кем?

– В этом и проблема: я не знаю.

Брови Эль удивленно поползли вверх:

– Ты не знаешь? Я думала, ты взломал ее аккаунт и все выяснил.

– Конечно, я это сделал. Но там было пусто. То есть переписок много, совпадений и так далее тоже предостаточно, но ничего серьезного. В основном короткие приветствия, смайлики или неудачные попытки флирта. Ничего такого, что могло занимать Би постоянно, понимаешь?

– Кто-то удалил переписку? Но разве интернет не хранит все?

– Нет, если находится способный человек, которому очень хочется замести следы.

– Такой, как Уго Лерой? – Вот так совпадение: молодой преподаватель, обвиненный в убийстве, как раз занимался IT-технологиями.

– Это был не он.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что он псих, который сразу во всем сознался. В слежке за Би, в ревности… Как-то это не вяжется с портретом человека, взломавшего приложение и подчистившего улики. Зачем тогда признаваться?

– На него надавили, он испугался. Не ожидал, что на него выйдут.

Фаустино покусал губы, раздумывая о чем-то.

– Я нашел аккаунт мсье Лероя в приложении. И он никак не мог выпасть Би в совпадениях, совместимость процентов пятнадцать. Би из старинной семьи, где каждое поколение виаторов сильнее предыдущего. Они об этом заботятся. А Уго Лерой – середняк с намешанной кровью, его бабушка вообще не из виаторов. У них не было шансов встретиться в приложении, они должны были общаться в другом мессенджере. А я видел именно GC, причем много раз.

– Хорошо, – медленно кивнула Эль. – Но ведь и это еще не все?

– Этого хватило, чтобы я заинтересовался расследованием Комиссии и достал их отчет. С фотографиями, текстами допросов, результатами вскрытия… И моя уверенность, что с Би все не так просто, укрепилась окончательно.

– Ты достал отчет Комиссии?!

Фаустино кивнул.

– Но как? Он же… ну, в Комиссии. – Комиссия существовала в мире снов и не была местом, которое можно легко обворовать. – Через отца?

– Ты согласна помочь или нет? Не думаю, что на пустом месте мне стоит так откровенничать. Без обид.

Эль в ответ лишь улыбнулась:

– Могу я взглянуть на этот отчет?

– Только после начала сотрудничества, – ответил Фаустино. – Видишь ли, я спрашивал про Паука и его способности не просто так. Отчет в моем подсознании, и его надо извлечь, иначе никаких фотографий.

– Что на них такого?

– Да ничего особенного. Просто застывшая во льду Бланка. Но застыла она с открытым ртом, с распахнутыми глазами… Ничего, что я так прямо? Ты, кажется, не из тех, кого способны напугать подобные вещи.

– Не из тех, – подтвердила Эль, думая об услышанном.

– Бланка умерла во льду после извлечения, я уверен, – подытожил Фаустино. – Так как мы поступим с отчетом? Еще я бы наведался на ледник, пока не наступила зима. Совсем скоро путь будет отрезан. В прошлом году было так много снега, только к концу августа появилась возможность нормального спуска.

– Мне надо подумать.

– Подумать?

– Я не занимаюсь расследованиями убийств, Фаустино. Прости. Я просто не знаю, как это делается, понимаешь? Я не следователь Комиссии, я даже про Шерлока Холмса мало слышала. Если бы тебе требовались чьи-то воспоминания или ты бы накосячил при ком-то и мечтал это подчистить, тут я бы помогла. Но убийство… ты просишь о невозможном.

Но Фаустино выводами Эль не впечатлился:

– Ты именно та, кто мне нужен, я уверен.

– Но почему?

– Потому что… Ладно, я понял: ты просто не хочешь. У тебя конфликт с Шарлем, и по какой-то причине ты проецируешь его личность на меня, я тебе неприятен. Но поговори с Пауком, вдруг он заинтересуется.

– Так вот в чем дело! – До Эль наконец дошло. – Думаешь, с материалистом за плечами легче будет найти убийцу? При условии, что извлечение вообще было, конечно.

– Не знаю. Но материалист как минимум сможет извлечь документы из моего подсознания. Сделать их реальными.

– Зачем их извлекать?

– Чтобы не засыпать каждый раз, когда захочу на них взглянуть, например.

– Разумно… Что ж, насчет документов обещаю подумать. На остальное лучше не рассчитывай, Фаустино. Мне жаль. – Эль не кривила душой. Этот парень за пару коротких разговоров сумел вызвать сопереживание. И это у Эль! Которой и себя-то пожалеть некогда.

Но документы достать легко, это она сделает. Только для начала нужно будет посоветоваться с Гаем, заручиться его поддержкой, а уже потом лезть в голову к Фаустино де Веласко. Может, Эль и прониклась к нему симпатией, но рассудок не потеряла: этот парень уж точно не слабее Шарля де Крюссоля, а значит, его подсознание полно сюрпризов и с Эль в его Сомнусе может случиться буквально что угодно. Нет, если идти, то только с Гаем.

– Напиши мне, когда решишь, – сказал Фаустино, и в этот момент телефон Эль пиликнул входящим сообщением. Конечно, де Веласко уже раздобыл ее номер… Как же хорошо, что с Гаем она не переписывается. Все эти гаджеты ужасно ненадежны.

– Напишу, – пообещала Эль. Перед уходом она решила уточнить одну деталь: – А как зовут соседку Бланки?

Если Фаустино и удивился вопросу, то виду не подал:

– Милена Драгович, она мыслитель.

У Эль против воли вырвался нервный смешок: Милена Драгович была ее следующей целью. Эль уже приняла заказ, нехорошо отказываться… да и зачем? Это лишь совпадение, так к нему и стоит относиться. Все равно никакого расследования смерти Бланки де ла Серда не будет. Но кое-что можно проверить, просто из любопытства. И сразу забыть, как страшный сон.

Ладно, сначала извлечь документы, а потом забыть.

Часть 2

Сны пылкой Милены Драгович

Глава 11

ЗАКАЗ НА МИЛЕНУ Драгович был рядовым – изъять воспоминания, ведь именно воспоминания – самая распространенная проблема. Фотографии можно уничтожить, тем более многие уже перестали снимать на камеру все, что в голову взбредет, а вот память… эту штуку не победить. В мире виаторов воспоминания можно прочитать, они служат доказательством в суде или при допросе. Память виатора вовсе не голословный рассказ, это весомый аргумент. Если виатор готов пустить себе в голову другого, разумеется.

О Милене Драгович Эль слышала немало – все-таки она жила среди девушек, а в коридоре хочешь не хочешь, но поймаешь отголоски слухов. Если коротко: Милена Драгович любит парней. Разных. И да, даже в современном мире на такое поглядывали косо, хотя Эль и не понимала почему. Почему всем не плевать? Это же такая ерунда, на нее даже времени тратить не стоит.

Милена Драгович не славилась суперспособностями, она была рядовым мыслителем. Эль даже помощь Гая не пригодится для проникновения в Сомнус девушки. В подсознании Милены с паразитом можно творить все. И с его внедрением тоже все прошло гладко – в этот раз Эль не изобретала велосипед и даже обошлась без париков и поцелуев, всего-то попив с Миленой кофе.

Метод Эль не уникален, уравнение «паразит плюс мыслитель» избито и использовалось столетиями, но… но есть весомое, почти непреодолимое «но»: для этого уравнения нужны двое. Мыслитель и материалист с его способностью извлечения. И так работают только в Комиссии на специальных миссиях, важных заданиях. Материалистов мало, их ценят, даже зеленые студенты – и те всегда при деле. Поэтому рядовой студент не станет опасаться внедрения паразита в свое подсознание – это примерно то же самое, как ждать нападения динозавра за завтраком. А Эль, несмотря на все свои недостатки, умела больше других. В ней сочеталось несочетаемое.

Перед тем как нырнуть в Сомнус Милены Драгович, девушка нашла Фаустино и передала ему сложенный вчетверо листок.

– Здесь указано, куда должны поступить деньги, – пояснила она. – Это цена за извлечение документов. Остальное обсудим после, но учти, вряд ли фотографии мертвой Бланки смогут меня переубедить.

Фаустино развернул листок, его брови поползли на лоб от удивления:

– Сколько?!

– Ты сам хвастался трастовым фондом. Не очень умно, когда говоришь с тем, кому будешь в итоге платить.

– Паук твой – жадный ублюдок.

– Обязательно ему передам, – улыбнулась Эль. – Как только узнаю, о ком ты вечно твердишь.

– Не обязательно играть в эти игры. Деньги будут.

– Отлично. Встретимся позже и обсудим детали.

Ночью Эль плотнее закуталась в одеяло (осенне-зимнее время в Глетчерхорне отличалось безжалостностью к студентам, старые замки плохо хранили тепло) и провалилась в Сомнус.

Есть много теорий о том, что в Сомнусе все взаимосвязано. Что есть способы проникнуть в подсознание любого человека, просто уснув, что мир подсознания един для всех. Но Эль не понимала сути этих предположений. Она знала, что есть люди, открытые другим из-за банального незнания, есть люди, которые не против вторжения конкретного человека (так Эль без труда находила Гая, у них была связь), а также есть паразиты, открывающие окно для проникновения посторонним. Все подчиняется правилам, написанным так давно, что их автор затерялся во времени. Память о нем стерлась, но его наследие живет в веках.

Эль могла лишь догадываться, как действуют другие виаторы. В Комиссии используют паразитов на постоянной основе или взламывают подсознание, имея преимущество в силе и знаниях? Эль слышала, что в мире снов все всегда индивидуально. Кто-то совершает переходы через двери, у кого-то огнем горят порталы, как в какой-то видеоигре. Способы перехода могут меняться, но это скорее исключение, чем правило. Говорят, у взрослых виаторов с окрепшим сознанием в какой-то момент остается лишь один проверенный метод – сила привычки берет верх над воображением.