Греттер и Роза

– А сколько тебе лет? – спросил Греттер.

– Не знаю. У нас, цветов, не принято говорить о возрасте. Но если переводить на человеческий язык, я еще подросток, – задумчиво ответила роза.

– Смотри, а там Луна, – Греттер пододвинул горшочек с цветком еще ближе к окну и развернул в другую сторону, чтобы обратить внимание розы на еще одну красоту, живущую на небе. – Это спутник земли. Такой желтовато-белый шарик, который расположен ближе всего к нашей планете. Когда родители мной недовольны, они твердят, что я упал с Луны…

– С кем ты там разговариваешь? – послышался женский голос.

Дверь комнаты скрипнула, и на пороге появилась мама Греттера. По ее лицу прокатилась волна недоумения, а изящные брови сдвинулись к переносице, образовав милую морщинку.

– Я разговариваю с цветком, – выпалил Греттер, не задумываясь о том, что в этой ситуации лучше было бы промолчать или ответить «ни с кем», но мальчик был уверен, что никто из взрослых точно не поверит в существование говорящей розы с человеческим лицом. – Она не знает, что такое звезды!

Мама поспешно подошла к Греттеру и дотронулась ладонью до его лба, ожидая, что он будет раскаленным:

– У тебя снова температура? С кем ты разговариваешь? И зачем ты принес горшок с цветком в свою комнату?

Взгляд Греттера молниеносно упал на розу, но теперь перед ним был обыкновенный и ничем не примечательный обычный цветок без малейшего намека на какое-то волшебство. Будто буквально минуту назад никто не вступал в диалог с мальчиком и не глядел в небо, наблюдая за мерцающими звездами. Сам не зная зачем, Греттер отодвинул от себя цветок, делая вид, что не знает, как он очутился в его комнате. Капля смущения появилась на лице мальчика, подарив его щекам отчетливый румянец.

– Я отнесу его обратно, – руки мамы протянулись к горшку. – Что-то не припомню, чтобы тебя когда-то интересовали цветы. Не хватало, чтобы ты все разбил, ты же вечно что-то ломаешь.

– Оставь его! – выпалил Греттер и дерзко, сам того не ожидая от себя, выхватил из рук матери горшок и прижал к груди как нечто драгоценное, что ни в коем случае нельзя было отдавать. Лицо ребенка выражало такое недовольство, что мама мальчика чуть было не попятилась назад, не ожидая такой реакции, но, решив, что в семье главный все же не ребенок, попыталась приблизиться и повторить попытку вернуть розу на место, но, увы, и на этот раз все было безуспешно.

– Греттер Лонер! – если мама обращалась к мальчику не только по имени, но и по фамилии, это означало лишь одно – она находится явно не в лучшем расположении духа. – Я отнесу розу на кухню. И для начала нужно было спросить разрешения, прежде чем брать чужие вещи.

Греттер развернулся спиной к родительнице, не желая выслушивать упреки в свой адрес, и прижался к стене, прижимая к себе горшок с цветком еще сильнее. На секунду он было подумал, что лучше и вернуть цветок маме, но, ощущая, что ее злость на него не перешла определенные границы, решил, что не пойдет в этом случае на уступки. Его пальцы легонько погладили листочки цветка, будто успокаивая: «Не бойся, я тебя не отдам. Со мной ты в безопасности».

Комната погрузилась в полную тишину. Слышно лишь было тиканье часов и тяжелые недовольные вздохи мамы Греттера, которые все же испарились в той наступившей тишине.

– Хорошо, Греттер, – мама досадливо скрестила руки на груди, понимая, что придется сглаживать углы и не устраивать на ночь глядя семейный конфликт из пустоты из-за какого-то горшка. – Ты просто должен был предупредить меня о том, что берешь мою вещь себе. Ты раньше никогда не интересовался цветами. Ты сам же мне говорил. Понимаешь меня или нет?

Не успел было Греттер ответить на этот вопрос, как мама тут же поспешно удалилась из комнаты. Было слышно, как отец мальчика спрашивал, что же такое произошло, из-за чего она рассердилась, и в очередной раз мама лишь разводила руками в сторону, восклицая:

– Я не знаю, что с этим ребенком. Я тебе всегда говорила, что он будто не с нашей планеты. Словно с Луны упал.

– Спасибо, что не отдал меня! – прошептала роза.

Греттер почувствовал, как голова розы прижалась к его телу, а руки-листочки словно удлинились и обхватили его, обнимая с обеих сторон. На секунду мальчик даже покраснел, не зная, как реагировать на неожиданные объятия. Ведь не каждый день тебя обнимают розы, да еще и такие красивые. Поняв, что щеки с невероятной силой багровеют от неловкости, Греттер аккуратно отцепил от себя листочки своей теперь уже подружки и поставил горшочек на пол.

– А ты еще расскажешь мне что-нибудь про Луну? Или не только про Луну. Что ты знаешь еще? – с неподдельным интересом спросила роза, надеясь услышать то, что ей было неизвестно.

Греттер замешкался и бросил взгляд в сторону книжного шкафа, в котором каждая из книг, затаившаяся на полке, словно ждала своего часа. Но только что сейчас показать розе? Приключенческие и исторические романы, фантастические повести, рассказы о животных, старенькие комиксы – все это казалось на данный момент не тем, что могло бы понравиться ей, поэтому рука Греттера потянулась к большой и тяжелой книге под названием «Полная энциклопедия динозавров». Сдунув с нее пыль и протерев рукой обложку, Греттер присел на пол рядом с цветком:

– Не знаю, слышала ли ты про динозавров, а судя по твоим округлившимся глазам, все-таки не слышала, можно и про них поговорить. Когда мне купили эту книгу, я читал ее всю ночь. Не мог остановиться!

Греттер распахнул книгу, с удовольствием представляя, что сейчас можно не только снова погрузиться в мир вымерших существ, но и рассказать о них розе. Первые 15 страниц прошли на ура, но время близилось к полночи, поэтому, чтобы лишний раз не вызывать вопросы у мамы, Греттер выключил свет в комнате, взобрался под одеяло, вооружившись фонариком и не забыв о любознательной розе, вернулся к страницам любимой книги. Розе, конечно, было интересно все: она задавала множество вопросов, многие из которых были не по зубам Греттеру, просила описать каждую иллюстрацию и удивлялась всем фактам, о которых твердил мальчик. Когда книга о динозаврах подошла к концу, роза требовала добавки, поэтому в ход пошли те самые повести, романы и рассказы о животных, о которых было сказано ранее. После прочтения нескольких книжек Греттер даже начал хрипеть – не привык он читать вслух такое количество времени.

– Эх! – с невообразимой тоской вздохнула роза. – Если бы только я умела читать!

– Я могу тебя научить, если хочешь! – предложил Греттер. – Правда, я не учитель. Не совсем знаю, как все должно выглядеть. Но можем сейчас же попробовать.

– Как мило, – роза расплылась в улыбке. – То есть ты можешь меня научить читать прямо сейчас? И днем я без твоей помощи смогу сама читать книги?

– Э-э-э, нет! – Греттер почесал затылок. – Думаю, это займет месяц или даже больше. За пару часов ты не сможешь выучить все буквы и научиться читать.

Цветок с грустью в глазах захлопал ресницами и поник:

– Как жаль. Я не знала, что это такой длительный процесс – мне хотелось все сразу!

Греттер лишь развел руками. Заметив, что роза действительно опечалена, он решил немного ее развеселить:

– Могу тебе показать одно хорошее место. Там, кстати, тоже можно любоваться звездами. Когда родители уезжают, я даже встречаю рассвет в этом месте.

В глазах розы проскользнул интерес. Греттер аккуратно взял ее на руки и выскользнул на цыпочках на балкон. Мальчик не обманул – балкон был действительно красивым и очень комфортным местом, идеальным для наблюдения за звездами и встречи с рассветом или закатом. Поставив розу на край балкона, мальчик встал рядом и обхватил руками горшок, чтобы цветку было не страшно.

– Как краси-и-иво небо! – мелодично протянула роза, взмахнув листочками. – Если бы я умела рисовать, я бы обязательно его нарисовала.

– Рисование – это мой любимый предмет в школе. Вернее, был любимым, – поделился Греттер. – Раньше мои рисунки даже брали на выставки, а затем мне надоело. И я перестал стараться. Будто пропал интерес.

– А давай вернем твой интерес, – предложила роза. – Ведь если он был когда-то, то должен обязательно вернуться. Все хорошее всегда возвращается.

Греттер лишь отмахнулся:

– Не знаю, что должно произойти, чтобы я снова захотел постараться. Мне совсем неинтересно рисовать небо, людей, дома. Я будто потерял его. Вдохновение.

– А нарисуй меня, – с мольбой в глазах проворковала роза. – Вдруг, когда ты начнешь рисовать меня, к тебе вернутся сразу двое – интерес и твое вдохновение. Просто попробуй.

Греттер задумался. Он больше ничего не отвечал розе, а она молчала в ответ, но происходящее нельзя было назвать неудобной паузой. Просто двое стояли на балконе и глядели на небо, наслаждаясь его красотами. Греттер почувствовал, как роза прислонилась к нему и положила голову ему на плечо. Двое хотели встретить рассвет.

– Смотри! – вдруг вскрикнула роза и чуть было не выпрыгнула из горшка. – Звезда! Она упала. Ты это видел?

– Как бы тебе сказать, – Греттер почесал затылок. – Это всего лишь метеор, он сильно нагрелся и оставил за собой яркую полосу. Но люди часто называют его падающей звездой и даже загадывают желание, увидев эту «звезду».

Розу явно заинтересовало откровение Греттера:

– Тогда и я могу загадать?

– Ты немного опоздала, – Греттер заметил, как с лица розы слетела улыбка, и, чтобы подбодрить цветок, добавил: – Но в следующий раз ты явно успеешь!

Субботнее утро встретило Греттера теплыми лучами солнца, которые ласково гладили его по щеке. Мальчик любил субботу, так как в этот день он мог не только отлично выспаться, но и чуть ли не до обеда побыть дома один: именно в этот день недели мама Греттера отправлялась с подругами на арт-бранч, а папа уезжал на встречи по работе. После долгого ночного чтения и встречи рассвета Греттер планировал изрядно полежать в кровати и подремать. Он натянул одеяло на лицо, скрываясь от солнца, и повернулся к стене. Но не тут-то было. Сон Греттера внезапно прервало чье-то пение, очень даже приятное пение. Первая мысль шепнула Греттеру, что кто-то из родителей забыл выключить телевизор, но нет. Греттер совсем забыл, что в его доме нет телевизора, так как родители считали, что это бесполезная и ненужная вещь. Может, тогда это могли быть соседи? Может, кто-то из них начал увлекаться пением и решил попробовать свои силы? Тоже вряд ли. Греттер редко видел своих соседей, порой ему казалось, что их в принципе не существует и рядом с его семьей никто не живет. Кроме тетушки Молли – их соседки, которая как раз подарила его маме розу.

Под светом фонаря в глубокий сон

Впадут слова, их предстоит произнести когда-нибудь в ночной тиши.

Мы дышим в этом мире в унисон, звучит так он,

Что тайны я поведаю тебе своей души.

Этот голос, казалось Греттеру, был настолько мелодичным, что под него можно было заснуть. Невозможно нежный, хрупкий, тонкий. Если бы это пела Сирена, ни один Одиссей не устоял бы перед ее чарами. Греттер сдвинул одеяло к носу, затем медленно оперся на локти и окинул комнату сканирующим взглядом.

Роза! Это было ее пение!

Действительно. Роза, скромно стоявшая на подоконнике, прижалась к стеклу и напевала слова неизвестной песни. Она грустно смотрела куда-то вдаль и хлопала длинными ресницами.

Заметив, что мальчик заслушался ее пением, она тут же замолкла и отвернулась, сделав вид, что сама не понимает, откуда доносился этот сладкий голос.

– Почему ты мне раньше не говорила?

Греттер соскочил с кровати и ринулся к цветку. Роза испуганно глядела на мальчика, будто сделала что-то плохое и была поймана, как маленькая разбойница. Она виновато потупила глаза, а затем и вовсе прикрыла их листочками:

– Извини, не хотела тебя будить!

Греттер лишь засмеялся:

– Я не про это. Почему ты мне не говорила, что умеешь петь? Мало того что ты разговариваешь, так ты еще и поешь?

Роза непонимающе глядела на своего юного друга:

– Все розы моего сорта поют. И многие даже еще лучше, чем я.

– Твоего сорта? Это какой-то волшебный сорт? – не унимался Греттер.

– Фламентанц лучше всех рассказывают сказки, ландора – великолепные собеседницы, а дам де кер сочиняют прекрасные стихи и имеют от природы неплохие голоса. Еще прошлая хозяйка часто пела мне песни. Ей казалось, что я стану лучше от этого расти. А я слушала, потом и сама запела, – загадочно проговорила роза.

– Это имена роз? Названия сортов такие? – Греттер запрыгнул на подоконник и развернул горшочек с розой к себе. – Получается, у тебя тоже есть имя. Мое ты знаешь, а я твое – до сих пор нет. У тебя же есть имя? Роза – это твое имя?

Роза таинственно улыбнулась и исподлобья взглянула на Греттера:

– Опять же моя прошлая хозяйка называла меня Флоциоль.

– Тогда я могу тебя называть твоим настоящим именем, а не просто розой. Роз много, они похожи друг на друга, а ты другая, не такая, как остальные. Теперь я буду называть тебя… Как ты там сказала?

– Флоциоль, – с усмешкой повторила роза, догадываясь, что Греттер все равно забудет ее имя. – Мое полное имя – Флоциоль.

– Пусть будет просто Фло. Вот! С этого дня я буду называть тебя Фло!

Греттер хотел сказать что-то еще, но со стороны кухни послышались звуки, напоминающие шаги, и с каждой секундой они становились все слышнее. Мигом на пороге комнаты Греттера появилась мама, лицо которой вновь приняло озадаченный вид.