Око за око

– Не знаю, – вздыхаю я. – То есть да, хотелось бы верить. Но Рив выглядит вполне счастливым. Это я пряталась в туалете все утро.

– Он того не стоит, – уверяет меня Кэт. – Никто не стоит. Поверь мне.

С благодарностью я говорю:

– Спасибо, Кэт.

Она первая, кто действительно говорил со мной сегодня.

Я выхожу из туалета после Кэт. Она поворачивает налево и идет по коридору. Я смотрю ей вслед, незаметно, на случай, если она оглянется.

Она не оборачивается.

Глава шестая

ЛИЛИЯ

Девчонки в коротких шортах и топах, пришедшие на кастинг в группу чирлидинга, собрались на трибунах вокруг футбольного поля. Надя с парой подружек сидят в первом ряду. Я улыбаюсь ей, и она отвечает мне тем же. Я рада, что она больше не расстраивается из-за моего замечания о сальто назад.

Ренни с мисс Кристи, нашим тренером, стоят перед девочками, а мы с Эшлин сидим в стороне. Мы надели форму, чтобы показать остальным. Ренни – тоже. Это футболки без рукавов с вышитой на груди буквой «Д», плиссированные юбки с шортами под ними и гольфы с крошечными разноцветными мячиками. Должна признаться: я счастлива снова надеть форму.

Мисс Кристи убегает в тренерскую, чтобы сделать копии бланков родительских разрешений, и Ренни переходит к действию. Осматривая трибуны, она говорит низким голосом:

– Итак, теперь серьезно. Если вы хотите быть членом группы поддержки Джар Айленд Хай, то должны выглядеть и вести себя соответственно, причем постоянно. Вы представляете не только себя, но и меня. Вы – моя команда. У меня высокие стандарты. – Ренни делает паузу для большего эффекта. – Будем надеяться, что в этом сезоне мы получим новую форму и это будут короткие топы. А значит, я не хочу видеть ни одной жареной картофелины у вас за обедом. Я серьезно. И еще, Дори, – говорит Ренни, и Дори испуганно поднимает на нее глаза, – ты должна попрощаться с этой курткой. В ней ты выглядишь как футбольная мамочка, а не чирлидерша.

Я охаю, а Эшлин хихикает, закрывая рот рукой.

Девочки нервно перешептываются. Ренни оглядывается через плечо, чтобы убедиться, что мисс Кристи еще не возвращается, и резко говорит:

– Я разве сказала, что закончила?

Все замолкают.

– У нас не может быть слабых звеньев. Это значит: если ваша подруга делает что-то не так, скажите ей об этом. Например, Мелани! Ты должна вызубрить три этих слова: очищение, тоник, увлажнение.

Глаза Мелани наполняются слезами, но она быстро кивает.

Я сижу и не верю своим ушам. То есть да, у Мелани плохая кожа, но разве обязательно говорить об этом при всех? Я смотрю на Эшлин, надеясь на солидарность, но она пожимает плечами и шепчет:

– Не поможет. Бедняжку надо отправить к дерматологу.

Ренни указывает пальцем на Надю.

– Я хочу, чтобы все посмотрели на Надины ноги. У всех должен быть именно такой тон загара. Если нет, сходите к Бекки, в салон «Мистик Бич» на Сэндтреп-стрит. Она творит чудеса.

Моя сестра светится гордостью, но скромно опускает голову.

– И я говорю не только с девятиклассницами! – Я вижу, как Ренни сканирует взглядом присутствующих девчонок из десятых и одиннадцатых классов. Я точно знаю, кого она ищет: Терезу Круз. – Не устраивайтесь слишком удобно только потому, что вы старше. Каждая должна заслужить свое место. Я без колебаний сброшу любой балласт, если это пойдет на благо команде.

Мисс Кристи выходит из металлических дверей, я кашляю и подаю Ренни знак закругляться.

Наконец она улыбается.

– Это ваш последний шанс, девочки! Если думаете, что не справитесь, лучше уходите прямо сейчас.

Никто не двигается с места.

В раздевалке только мы с Ренни. Мы снимаем форму и переодеваемся в свои вещи. Эшлин и мисс Кристи заставили остальных девчонок бегать вокруг футбольного поля.

Я натягиваю свитер через голову и говорю:

– Поедем прямо отсюда к Алексу? Сегодня за обедом он был очень расстроен.

– Из-за чего?

– Из-за того, что мы ушли с его вечеринки, – отвечаю я, и Ренни бледнеет. – Я сказала ему, что мы зайдем после тренировки, чтобы убрать все украшения и привести в порядок домик у бассейна.

– Рив тоже там будет?

Я кисло говорю:

– Надеюсь, что нет.

Я наклоняюсь и снимаю кроссовки.

– Ты слышала, как за обедом Рив, не умолкая, рассуждал о том, кто должен стать его чирлидершей? – спрашивает Ренни.

Я не отвечаю, и она продолжает:

– Думаю, он таким образом пытался попросить меня. В том смысле, что это же очевидно, да? Капитан для капитана.

Я стягиваю волосы в хвост.

– Но разве он не провел все лето с Терезой Круз?

Ренни сухо смеется.

– Ой, ну погуляли пару раз, подумаешь! К тому же ты видела ее бедра? Она едва может скрестить ноги, тем более сесть на шпагат. Ты действительно думаешь, что Рив захочет, чтобы его представляла такая чирлидерша?

– Не знаю, – я затягиваю хвост еще сильнее.

– «Не знаю»?

– Я думаю, Тереза красивая.

Ренни смотрит на меня как на сумасшедшую, но я не обращаю внимания и спрашиваю:

– Ну так что, ты поедешь со мной?

Ренни закатывает глаза.

– У Линди есть служанка. Мы ему не нужны.

– Правильно говорить не «служанка», а…

– Вот только не надо читать мне лекцию по терминологии богачей! – перебивает она меня, надевая топ.

Пока я снимаю носки и надеваю сандалии, сердце чуть не выскакивает из груди. Ренни собирает вещи, даже не взглянув на меня.

– Рен, я знаю, ты еще расстроена из-за того, что случилось с Кэт этим утром…

Не успеваю закончить, как Ренни смотрит на меня мертвым взглядом и говорит:

– Как будто мне есть дело до этой психованной.

Потом она выходит из раздевалки, даже не попрощавшись.

К тому времени, как я подхожу к парковке, ее «джипа» там уже нет. Мне приходится выслеживать Эшлин, чтобы она подбросила меня к Алексу.

***

Эш подвозит меня до дома Алекса. Я с облегчением выдыхаю: машины миссис Линд нет на подъездной дорожке. Я надеялась, что ее не будет дома, а то вдруг она тоже на меня сердится.

Отстегивая ремень, я говорю:

– Спасибо, что подбросила, Эш!

– Без проблем, Лилс. Прости, что не могу помочь тебе прибраться! – говорит она, изображая грустное лицо. – Я обещала маме поехать с ней в парикмахерскую. В прошлый раз ее там постригли как старуху.

– Ничего страшного, – отвечаю я.

Я не рассказала ей о нашей с Ренни ссоре. Это только между нами.

Я выпрыгиваю из машины и машу Эшлин вслед. Вместо того чтобы войти в парадную дверь, иду прямо к заднему двору. Алекс сеткой очищает бассейн, пытаясь выловить из воды красный пластиковый стаканчик.

– Привет! – говорю я.

Он испуганно поднимает голову.

– А Ренни где?

Обычно я бы выдумала ей оправдание, но сегодня просто пожимаю плечами.

Я начинаю собирать гавайские факелы и бумажные пляжные фонарики, которые мы развесили по двору. Я никак не смогу унести все это домой. Если Алекс хочет избавиться от этих вещей, ему придется меня подбросить. Хотя он все еще кажется сердитым.

– Тебе достался хотя бы один из моих капкейков? – спрашиваю я.

– Да. – Алекс сидит в шезлонге, уставившись в телефон.

– Понравилось?

– Ничего так, – отвечает он.

– Тебе попался обычный или с мармеладной рыбкой? Я положила их в несколько капкейков.

Алекс наконец-то смотрит мне в глаза.

– Я съел три, и, думаю, в одном была рыбка, – говорит он более теплым тоном.

Слава богу! Я слегка улыбаюсь.

– Круто! Э-э… пить хочется. Можно мне газировки?

Алекс кивает головой в сторону домика у бассейна.

– Сходи и возьми.

Окей. Что ж, видимо, мне придется тащить все барахло домой на собственном горбу.

Домик у бассейна – это фактически квартира Алекса, состоящая из гостиной, кухни и огромной спальни. Он обустроил его как холостяцкую берлогу в стиле Джеймса Бонда. Черный кожаный секционный диван, большой телевизор на стене, настоящий автомат с колой у бара. И у него есть кладовка с закусками, которую его мама заполняет печеньем, чипсами и всем, чего только можно пожелать.

Дверь в спальню открыта, и я вижу одну из наших пластиковых пальм, сдутую и висящую на спинке стула. Его комната обычно чистая, но сегодня здесь беспорядок. Кровать не убрана, на полу одежда.

Я иду, чтобы взять пальму, и вдруг останавливаюсь. Около кровати кучей свалена одежда, а на самом верху лежит зеленый топ. Я наклоняюсь, чтобы подобрать его.

Майка моей сестры, та, что она надевала на вечеринку, часть ее костюма рыбки. Я знаю, потому что у меня точно такая же, того же бренда, только на размер больше. На груди засохшее розовое пятно – клубничное дайкири. Я его нюхаю: ром.

Выхожу из домика с майкой в руках. Увидев, что у меня в руке, Алекс широко раскрывает глаза.

– Откуда у тебя Надина майка? – спрашиваю я его.

– О… на нее кто-то что-то пролил. Я дал ей одну из своих домашних футболок, – отвечает он.

Внезапно мне становится тяжело дышать.

– Надя пила?

Я велела ей не пить, запретила.

– Она не делала никаких глупостей, надеюсь?

– Например? Типа уехать неизвестно куда и неизвестно к кому? – Алекс мотает головой. – Нет, ничего такого она не делала.

Кровь отливает у меня от лица. Он говорит о Наде… или обо мне?

Алекс уходит и начинает загружать украшения в багажник машины. Я беру столько гавайских факелов, сколько могу унести, и следую за ним. Он ничего не говорит, и я – тоже.

Глава седьмая

МЭРИ

Я сижу на кровати и рассматриваю старый фотоальбом, который нашла в подвале. С каждой перевернутой страницей я становлюсь взрослее. Вот я перед крепостью из простыней свечу фонариком себе в лицо. Это я на заднем дворе, взлетаю на качелях, сделанных из подвешенной к дереву шины; мои волосы почти белые от солнца. Тут мы с папой, у нас на головах огромные шапки из водорослей. А здесь я в столовой, играю на кларнете для родителей и тети Бэтт.

Альбом заканчивается снимком, где я позирую рядом с кустом сирени в первый учебный день в седьмом классе. На фото я стою на цыпочках и нюхаю цветы.

Неудивительно, что Рив не узнал меня утром. В то время меня можно было описать только одним словом: жирная.

Весь класс говорил о новом ученике-стипендиате. Школа Бель Харбор Монтессори на материке была очень маленькой. В седьмом классе училось всего двадцать ребят, и я была единственной с Джар Айленда. За обедом мальчишки спорили, каким надо быть умным, чтобы получить стипендию, и в этот момент вошел Рив.

Все смотрели, как он продвигается в очереди за едой. Моя подруга, Энн, наклонилась и сказала:

– А он милый, скажи?

– Он ничего, – прошептала я в ответ.

Рив был гораздо выше всех ребят в нашем классе. Но не долговязый, скорее, мускулистый. Наверное, в своей бывшей школе он занимался спортом. У нас в Монтессори не было физкультуры. У нас даже не было большой перемены, если не считать прогулок по лесу, на которые нас иногда водили.

Учитель помахал Риву и показал, где сидит наш класс.

– Привет! – сказал он скучающим голосом и плюхнулся на свободный стул. – Я Рив.

Некоторые пробубнили «привет» в ответ, но большинство промолчало. Думаю, мы все отреагировали на его апатичное поведение. Он не очень-то хотел учиться в нашей школе. Наверняка у него много друзей там, откуда он перевелся.

Мне стало его жаль. Рив ковырялся в своем сэндвиче и ничего не говорил. Сложно, должно быть, переходить в новую школу. Я никогда не меняла место учебы, ходила в Бель Харбор Монтессори с детского сада.

Обед закончился, и все встали. Я заметила, что Рив смотрит по сторонам, не зная, куда деть остатки еды, и потянулась к его подносу, чтобы выбросить их за него. Не знаю, почему. Просто хотела помочь, наверное. Но он отдернул поднос, прежде чем я успела его коснуться, и громко сказал:

– Ты что, не наелась?

Услышав это, ребята разразились смехом. Думаю, я тоже засмеялась только потому, что он застал меня врасплох. Энн скорчила гримасу, в которой не было ни доли симпатии, только презрение. И эта ее ухмылка предназначалась не Риву, а мне.

Рив смеялся громче всех. Он первым вышел из-за стола, и все последовали за ним, несмотря на то что он даже не знал, где наш класс. Поднос он оставил на столе.

В итоге я все равно отнесла его поднос вместе со своим.

***

До появления Рива я была одной из самых сильных учениц в классе, особенно по математике. Я была скромной, но дружелюбной, немного социально неадаптированной длинноволосой блондинкой с острова. Но после Рива я превратилась в толстуху.

Я закрываю альбом. Я уже не та девчонка. Я давно изменилась. Но, когда вернулась на Джар Айленд, увидела Рива, мои старые фотографии, плюшевые игрушки и другие вещи, почувствовала себя в прошлом.

Я слышу, как внизу тетя Бэтт тихо моет посуду.

Ужин сегодня прошел, мягко говоря, неловко. Утром я представляла, как буду рассказывать тете Бэтт каждую деталь моего эпичного первого дня: какое выражение лица было у Рива, когда он снова меня увидел, как он пытался со мной заговорить, как расспрашивал, где я была четыре последних года. Она разрешила бы мне выпить вина, и мы подняли бы бокалы за начало прекрасного нового учебного года.

Но поскольку ничего из этого не случилось, мне было нечего рассказывать тете Бэтт. Разумеется, есть мне тоже не хотелось. Тем не менее было бы грубо встать из-за стола, так что я просто молча сидела, пока она накручивала спагетти на вилку и читала журнал по искусству.

Внутри меня разрастается пустота, бездна. Ужасно хочется поговорить с мамой и папой, услышать их голоса. Возможно, они попытаются убедить меня вернуться домой, и, может быть, я соглашусь.

Пять следующих минут я меряю комнату шагами, подняв телефон над головой и пытаясь поймать сигнал, чтобы позвонить родителям. Но сеть не ловится. Когда мы жили здесь раньше, сотовой связи на Джар Айленде практически не существовало. Было несколько отдельных точек, где можно было поймать сигнал, например, около маяков, или иногда на парковке лютеранской церкви, но по большей части Джар Айленд был зоной, свободной от мобильных телефонов. Видимо, это не изменилось.

Внизу, на кухне, есть стационарный телефон, но я не хочу говорить с родителями перед тетей Бэтт: я могу расплакаться.

Я слышу, как тетя поднимается по лестнице. Выглядываю из комнаты и вижу, что она проходит в свою спальню.

Попытаюсь поговорить с ней. Раньше я могла доверить ей все что угодно. Всегда, когда она приезжала на лето, мы спускались с холма и покупали горячий шоколад на Главной улице, даже в августе. Тетя Бэтт рассказывала мне о вещах, которые свели бы с ума моих родителей: о том, как она месяц жила в Париже с женатым мужчиной, или о серии картин, где она изобразила себя обнаженной. Тетя Бэтт прожила миллион и одну жизнь. Она наверняка может дать хороший совет.

Тетя уже в постели. Глаза закрыты. Но, видимо, она слышит меня, потому что внезапно открывает их.

– Мэри!

Я захожу в комнату и наклоняюсь над ее кроватью.

– Ты спишь?

Она трясет головой и моргает.

– Разве похоже, что я сплю?

Несмотря на то что мне хочется плакать, я смеюсь.

– Я тебе помешала?

– Нет, что ты. – Она садится. – У тебя все нормально?

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь совладать с собой.

– Странно было вернуться.

– Да… еще бы.

– После всего, что случилось, я не уверена, что мое место здесь.

Тихим голосом тетя Бэтт говорит:

– Это твой дом. Где еще твое место?

– Нигде, наверное.

– Я по тебе скучала, Мэри! – по ее лицу расплывается улыбка. – Я рада, что ты здесь.

– Я тоже, – вру я.

Затем возвращаюсь к себе в комнату и залезаю в постель.

И еще долго не могу уснуть.

Глава восьмая

ЛИЛИЯ

Мама в спальне, говорит с папой по телефону, а мы с Надей внизу, смотрим телевизор, поедая на двоих пинту мороженого с вареной сгущенкой. Сначала, когда я спросила, хочет ли она немного, Надя сказала «нет», хотя это ее любимое. Я знала, что она думала о наставлениях Ренни на тренировке группы поддержки. Я принесла картонное ведерко на диван, и она смотрела, как я слизываю мороженое с крышки.

– Совсем чуть-чуть, – сказала она наконец. Я знала, что так и будет. Все женщины в нашей семье – сластены.

Звенит сушилка, и я ставлю на паузу сериал, который мы смотрели. Иду в комнату для стирки, забрасываю чистую одежду в корзину и приношу ее в гостиную.

Я положила в сушилку специальные салфетки для сушки, и теперь одежда пахнет так уютно. Зарываюсь лицом в футболку и вдыхаю ее тепло. Начинаю складывать стопку футболок и тут вижу Надину майку. Я нанесла пятновыводитель там, где был след от клубничного дайкири, и оно отстиралось. О своем кашемировом свитере я даже не подумала. Просто положила его в мешок для химчистки с надеждой на лучшее.

– Вот твоя футболка, – говорю я, передавая ее сестре.

Надя бледнеет.

– М-м, спасибо.

– Я отстирала пятно, – добавляю я, внимательно глядя на нее. – Алекс сказал, кто-то в тебя врезался и облил алкоголем.

– Да. – Надя откусывает большой кусок от мороженого, избегая смотреть мне в глаза.

– А где футболка Алекса? Я искала ее у тебя в комнате, чтобы постирать и вернуть ему.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.