Легенды Эвера. Возвращение

Дом в посёлке Лыково, Анна Николаевна Лаврентьева купила три года назад, хотя мечтала об этом давно. Ведь именно такой она представляла идеальную старость. Свежий воздух, лес, речка, большой огород, теплицы с огурцами и помидорами. Жители простые и приветливые, с единственным исключением…

Будучи женщиной общительной Анна Николаевна подружилась со всеми односельчанами кроме одной, узнав о которой, даже подумывала продать этот замечательный дом и вернуться в город.

Впервые Анна Николаевна услышала о ней от своей соседки Нюрочки, которая с выпученными глазами, еле шелестя губами, очень колоритно расписала эту древнюю старуху, живущую на краю леса. На значительном расстоянии от посёлка. О старухе ходила дурная слава. Одни считали её колдуньей, другие провидицей, а третьи просто сумасшедшей. Никто не знал её фамилии, есть ли у неё родственники и сколько ей лет. Даже старожилы, прожившие в Лыково всю жизнь, с детства помнили её старухой.

В посёлок она приходила редко и её появления, боялись, как огня. Даже увидеть старуху издалека считалось плохой приметой. А уж если она останавливалась возле дома…

Но именно для этого она и появлялась в Лыково и в соседних сёлах. Старуха чуяла беду и подходила к тому дому, где уже через некоторое время после её появления случалось горе.

Чаще всего она была предвестницей смерти, сильной болезни или пожаров. Стоя возле ворот, старуха ждала, когда кто-нибудь выйдет, и после этого сообщала новость. Причем смерть она предсказывала, даже если человек находился за тысячи километров от Лыково. Подробно описывая где, когда и как это случиться. Звали старуху Ада. А за способность предсказывать горе и несчастья к её имени прочно приклеилось прозвище Беда.

Со временем Анна Николаевна стала считать рассказы о ней местным фольклором и суеверием. И твердила об этом всем, кто в её присутствии упоминал Аду. Для себя она решила, что за посёлком живёт какая-то женщина, может быть сумасшедшая и своим странным поведением пугает местных жителей. А они из страха сочиняют о ней разные небылицы. За те три года, что Анна Николаевна прожила в Лыково ей ни разу не «посчастливилось», увидеть Аду Беду. И уж никак она не могла предположить, что встреча произойдёт именно сегодня.

Мирно прогуливаясь с внучками по просторам любимого посёлка, Анна Николаевна заприметила тёмный, сгорбленный силуэт идущий по тропинке из леса. Ада? Хотя… зоркость у Анны Николаевны была уже не та, что прежде. К тому же на таком расстоянии и знакомого узнать сложно, а уж того, кого видишь впервые и подавно.

Стараясь не обращать внимания на приближающуюся к посёлку подозрительную фигуру, Анна Николаевна продолжила экскурсию и знакомство девочек с местными жителями, которые, как и все, кто видел сестёр впервые, принимали их за близняшек.

Остановившись возле колонки поболтать со своей приятельницей, пока та набирала воды, Анна Николаевна не забывала поглядывать на дорогу. Тёмный силуэт стремительно приближался. Вдруг Вика забеспокоилась.

– Бабушка у меня голова болит. Пойдём домой.

– Сейчас радость моя. Сейчас пойдем, – пообещала она и снова посмотрела в сторону леса. – Глянь-ка Степановна, – шёпотом обратилась Анна Николаевна к приятельнице. – Это случайно не Ада идёт?

Степановна взглянула в указанном направлении и побледнела.

– Она, – кивнула женщина. – Быстрее Николавна, уводи детей. Не надо им с ней встречаться.

Схватив ведро с водой, Степановна кинулась в сторону дома, по пути предупреждая односельчан о приближении Ады. Страх Лыковчан перед старухой был настолько силён, что одного имени было достаточно, чтобы загнать весь посёлок по домам. И уже через пару минут все улочки опустели.

Повинуясь всеобщей панике, Анна Николаевна схватила внучек за руки и поспешила к своему дому, который находился на другом конце посёлка. Чтобы быстрее туда добраться, она решила срезать путь и идти закоулками.

Девочки шли молча, понимая, что сейчас не время для расспросов. До дома оставалось несколько метров. Но из-за соседних крыш и пышной растительности его не было видно. Обойдя угол последнего забора, троица вышла на открытый участок, с которого дом великолепно просматривался.

Возле калитки стояла Ада…

Все трое застыли на месте. По законам физики старуха в это время должна была только подойти к посёлку. Как она оказалась здесь? Продолжая стоять в нерешительности, Анна Николаевна разглядывала легендарную колдунью.

Это была горбатая, невысокая женщина с длинными, чёрными волосам почти без седины. И вообще она выглядела не такой уж и древней, как представляла себе Анна Николаевна. Резкие, властные черты лица немного обезображены длинным шрамом. Одета она была во что-то серое, пыльное и балахонистое. В руке палка, на которую она опиралась при ходьбе. Казалось бы, ничего страшного, если б не взгляд – цепкий и пронзительный, от которого кровь стынет в жилах.

– Бабушка, кто это? Я её боюсь. Пойдёмте отсюда, – потянула Маша Анну Николаевну и Вику обратно к забору.

– Стойте тут. Я одна подойду к ней, – категорично заявила Вика.

Анна Николаевна немного удивилась. Раньше она не замечала, чтобы Вика командовала. Храбрость внучки отрезвляюще подействовала на бабушку.

– Она хочет, что-то сказать, – предположила Анна Николаевна и робко пошла вперёд.

– Я с вами, – пискнула Маша и засеменила, прячась за бабушку.

Как только они прошли несколько шагов, Ада в ответ направилась им на встречу. Анна Николаевна старалась смотреть себе под ноги, лишь бы не встречаться глазами с колдуньей. При этом она поймала себя на мысли, что до сегодняшнего дня считала зловещую репутацию Ады сильно преувеличенной. А теперь непонятно почему, не в силах унять дрожь в коленях.

Когда до старухи осталось шагов пять, Анна Николаевна с девочками остановились. Пару минут Ада молчала, словно изучая своих жертв. Готовая разреветься Маша, пряталась за бабушку. Вика же наоборот, вышла вперед, загораживая своих менее отважных родственников. При этом она вызывающе дерзко глядела на колдунью – та не отрываясь смотрела на неё. Со стороны казалось, будто они пытаются испепелить друг друга взглядом. Старуха вплотную приблизилась к девочке и нависла над ней в позе кобры. Вика была вынуждена высоко задрать голову, чувствуя, что ещё немного и она упадёт на спину или встанет на мостик.

Немая сцена свидетельствовала о том, что Ада здесь из-за Вики. Учитывая, что колдунья приносит только дурные вести сердце Анны Николаевны, больно сжалось. И чтобы отвлечь старуху от ребенка она выпалила:

– Зачем вы сюда пришли?!

Колдунья удивленно взглянула на Анну Николаевну, как будто только что её заметила.

– Не твоё дело, – грубо ответила старуха после недолгой паузы. Голос у неё оказался низкий и хриплый.

– А чьё же это дело? – осмелела от возмущения Анна Николаевна. – Пришла ко мне домой…

– Не к тебе, – резко прервала её Ада. – А к ней, – указала она костлявым пальцем на Вику.

Сердце у Анны Николаевны снова защемило, и она приготовилась услышать самое страшное. Но Ада почему-то молчала.

– Да, что вы уставились на неё? Что вам нужно от моей внучки? – загораживая Вику, спросила Анна Николаевна.

– Потом поговорим, – еле слышно сказала Ада, пристально глядя на Вику. А затем развернувшись побрела прочь.

Все трое, не проронив ни слова, смотрели ей в след. После того, как колдунья скрылась за домами к ним подбежала любопытная соседка, наблюдавшая за разговором из окна.

– Николавна, чё Беда-то сказала? – без лишних предисловий, накинулась она с расспросами.

– Ничего.

– Как это ничего? – засомневалась соседка. – Вы же о чём-то говорили. Я сама видела.

Анна Николаевна молчала.

– Ну, чего молчишь-то? Чё она предсказала? – начинала терять терпение сплетница.

– Да, успокойся ты Зинаида! – еле скрывая раздражение, ответила Анна Николаевна. – Ничего она не предсказала.

– Как это? – разочарованно протянула соседка. – А чё тогда приходила?

– Не знаю, – пожала плечами Анна Николаевна и, взяв детей за руки, направилась к калитке.

– А говорили-то вы о чём? – не унималась Зинаида.

– Мы не разговаривали.

– Разговаривали! – возмутилась соседка. – Я же видела, что вы разговаривали, и на внучку твою она ВОТ такими глазищами смотрела, – Зинаида попыталась изобразить большие и страшные глаза.

– Посмотрела, что-то пробормотала и ушла.

– Как это? Посмотрела и пробормотала? А что пробормотала? – сплетница не собиралась отступать.

– Пробормотала, что не ко мне пришла! – рявкнула Анна Николаевна, не вытерпев назойливости соседки. И хлопнув дверью перед её носом, торопливо зашла во двор, словно спасаясь там от преследования.

– Странно, – подозрительно прищурилась Зинаида, когда её уже никто не слышал. – Чё-то ты темнишь Николавна.

– Бабушка, а кто эта страшная старуха? – спросила Маша после того, как они зашли в дом.

– Это всего лишь Зинаида Павловна, – попыталась отшутиться Анна Николаевна, делая вид, что не понимает о ком речь. – Живёт в доме, напротив.

– Я не о ней, – насупилась Маша, ковыряя шлепанцем дырку в коврике. – Я о другой старухе.

Говорить детям то, что она знала о колдунье, Анне Николаевне не хотелось.

– Это просто умалишенная женщина. Живёт в лесу. Иногда приходит в деревню и запугивает народ. Они верят каждому её слову и очень боятся, – ответила бабушка, надеясь, что такое объяснение успокоит девочек.

– А почему она на Вику так смотрела? – почти шепотом, спросила Маша, искоса поглядывая на сестру.

– Выкинь это из головы. Я же говорю, что она умалишенная.

Глава 3

Весть о том, что колдунья приходила к Лаврентьевой, не без помощи Зинаиды Павловны мгновенно разнеслась по посёлку и самые сочувствующие, вереницей потянулись к её дому. Всем хотелось узнать истинную причину визита колдуньи.

– Может, ты чё-то напутала или забыла? – спрашивали её сердобольные односельчанки. – Давай Николавна, вспоминай, – настойчиво требовали они. – А коли помнишь – не таись. Излей душу-то. Легче будет.

– Да ничего я не забыла и не таю! – возмущалась Лаврентьева. – Постояла она, помолчала, да пошла, – рассказывать им, как Ада смотрела на Вику, Анна Николаевна не собиралась.

– Ой, Николавна, – вздыхали они участливо. – Зря ты таишься, да темнишь. Не могла Адка, без пророчества прийти.

– Да, какое пророчество! Она сумасшедшая! Вы, что этого не понимаете?! И вообще, отстаньте от меня! Я не собираюсь, обсуждать эту тему.

Подруги решившие, что Лаврентьева скрывает от них правду, ушли разочарованные. И вскоре, по посёлку поползли слухи о всевозможных несчастьях, якобы предсказанных Анне Николаевне. Но из-за слабости характера и глупого упрямства она будто бы не хочет, поверить в неизбежное.

Мнение Лыковчан и их досужие вымыслы не волновали Лаврентьеву. Единственное, что её беспокоило это душевное спокойствие Маши и Вики. Гарантии, что сумасшедшей колдунье не вздумается, снова их навестить, у неё не было. И поэтому бабушка решила, отвезти внучек обратно в город, от греха подальше. И там спокойно, дожидаться возвращения Кати и Валеры из отпуска.

Но поездку всё же пришлось, ненадолго отложить. На следующий день, после обеда к Анне Николаевне пришла её закадычная подруга Надежда Григорьевна Рубцова и пригласила на день рождения к своему мужу.

– Ой, точно! У Аркадия же сегодня день рождения! А я и забыла, – спохватилась раздосадованная Анна Николаевна. – Что же ему подарить-то? Может деньгами? Он не обидеться?

– Сама как подарок, – отмахнулась Надежда Григорьевна.

– Надюш, – с легкой тревогой в голосе прошептала Лаврентьева, – только я не одна сегодня. У меня внучки в гостях. Мне их нельзя оставлять одних, вдруг опять Ада придет…

Рубцова была единственной из её подруг, кто ни разу не спросил про визит Ады. За что Анна Николаевна в глубине души была ей очень благодарна. Даже сейчас после того, как зловещее имя невольно слетело с языка, Надежда не кинулась с расспросами.

– Ну, разумеется, – перебила её Надежда Григорьевна. – Без внучек твоих мы тебя и не пустим, – подмигнула она Маше и Вике. – В общем, собирайтесь через час мы вас ждём, а я побегу, мне ещё салаты резать.

После того, как закрылась дверь за Надеждой Григорьевной, Маша состроила, кислую физиономию и, размазывая по столу лужицу от пролитого чая, тоскливо спросила:

– А что мы там будем делать? Там же, поди одни бабульки и дедульки будут.

– Немножко посидим, – рассеянно ответила Анна Николаевна, торопливо подбирая себе наряд для торжества. – Может, песни попоём.

– Песни попоём?! – хмыкнула Мария. – Слышали мы ваш репертуар. В прошлый раз, помнишь? – шепнула она Вике. – Когда они в беседке сидели, им все собаки в деревне подпевали.

Девочки тихо хихикнули.

– Причём собаки чаще в ноты попадали, – добавила Маша, оглянувшись на бабушку, проверить, слышала она её слова или нет.

Анна Николаевна в предвкушении предстоящего праздника, порхала по дому, не обращая внимания, на шёпот внучек и уже что-то тихо мурлыкала себе под нос. В этот момент, в соседнем дворе завывая, разлаялась собака. Маша и Вика прыснули от смеха.

– Чего вы там развеселились? Одевайтесь скорей, а то опоздаем.

Гостей у четы Рубцовых собралось, как на свадьбу.

– Хорошо, что не юбилей, – улыбнулась Наденька. – В следующем году Аркадию пятьдесят пять будет, придётся во дворе столы накрывать.

Принимать гостей, Надежде Григорьевне помогали, две её дочери и внучки. Пока гости шумно рассаживались, стол был раздвинут, накрыт скатертью, уставлен салатами, закусками, бутербродами, веером разложенными на тарелке сыром и колбасой, компотом в кувшине, морсом и графином с прозрачной жидкостью.

Немного растерявшись в незнакомой обстановке, девочки робко сели с краю дивана, где их к подлокотнику прижал грузный зад Антонины, соседки Рубцовых. Чтобы иметь возможность, хотя бы дышать в столь стеснённых условиях, сёстрам пришлось, откинуться к спинке дивана, из-за чего за общим столом их не было видно.

– А где Машенька с Викусей? – охнула Анна Николаевна, не обнаружив внучек среди гостей.

– Бабушка мы здесь, – пропищала Вика, помахивая рукой, словно тонет и, выглядывая одним глазом из-за спины Антонины.

– А! Вот вы где, – облегченно выдохнула Лаврентьева и, обойдя стол с другой стороны, увидела внучек.

– Вам не тесно? – поинтересовалась Анна Николаевна.

– В тесноте, да не в обиде, – пробасила Антонина, ответив за сестёр. – Не волнуйся Николавна, я пригляжу за ними.

При этих словах она резко повернулась к девочкам и локтем заехала Вике в глаз. Та ойкнула и зажала глаз рукой. Маша хихикнула. А Антонина, не заметив своего злодеяния, продолжила, как ни в чём не бывало, уплетать сельдь «под шубой», запивая её прозрачной жидкостью из графина.

– Нокаут? – продолжала хихикать Маша.

– Чё ты ржёшь! Тебе бы так! – прошипела Вика. – Знаешь, как больно.

– Пойдёмте к нам, – тихо подкравшись к сёстрам, пригласил их Виталик, внук Надежды Григорьевны. – Мы в маленькой комнате сидим. У нас там пюрешка с курицей. Будете?

– Да, – оживилась Маша.

Пюрешка с курицей была любимым блюдом Марии. К тому же за общим столом не имея возможности, дотянутся до салатов, девочки сидели с пустыми тарелками и урчащими от голода животами.

– Тогда пошлите, – махнул он рукой, приглашая следовать за собой.

– Ага, нам бы ещё вылезти отсюда, – заёрзала Маша.

– Давай руку, – сказал мальчик и резко дёрнул Марию, которая пробкой выскочила с насиженного места.

Затем он помог Вике, выдернуть которую было уже легче. Антонина, не заметив пропажи подопечных, захватила освободившуюся площадь дивана, своими необъятными телесами, и благополучно продолжила трапезу.

В комнате, в которую привёл их Виталик, оказалось неожиданно много детей. Некоторых из них Маша с Викой знали по имени, а некоторых только в лицо, но были и совсем незнакомые. Все сидели на корточках и на коленях, вокруг журнального столика и что-то ели. Кто салаты, кто бутерброды, а кто-то вожделенную пюрешку с курицей.

– Садитесь сюда, – растолкав двух мальчишек, предложил Виталик. – Только у нас стульев нет, все в зале. Придётся на полу сидеть.

– Будут они на полу сидеть, – ехидно вставил незнакомый мальчик. – Они же городские, – добавил он, язвительно подчеркнув статус сестёр, словно они претендовали на особое отношение к себе.

– Ничего страшного можно и без стульев обойтись, – ничуть не обидевшись на выпады незнакомого мальчика, ответила Вика. Маша после его слов немного насупилась, но промолчала.

Оксанка двоюродная сестра Виталика, пулей сбегала на кухню, принесла две тарелки и вилки, и дала их сёстрам в руки, так как на журнальном столике места уже не было.

– Салаты и горячее вон там стоят, – махнув рукой в сторону прикроватной тумбочки, сказала Оксанка, хотя Маша и без неё по запаху уже давно определила их местонахождение. Наложив себе, полные тарелки всего понемногу, сёстры переглянулись и уселись на пол, скрестив ноги.

– Видела бы сейчас нас мама, – усмехнувшись, прошептала Вика, Маша понимающе кивнула в ответ.

Дети болтали одновременно каждый о своём, сёстры прислушивались к тем, кто был громче других. Самый маленький, светловолосый и очень загорелый, или не очень умытый мальчик с жаром рассказывал, как они со старшим братом тарантулов искали.

– Мы им воды в норы налили, – кричал он, жестами изображая, как это происходило, – и из одной норы, вот такой паук вылез! – показывал рассказчик, что-то невидимое размером с мяч от пинг-понга.

– Ого! – восхитился Виталик. – Надо было его поймать.

– Ты чё! Он и так меня чуть не укусил вот сюда, – вытянув правую руку, мальчуган показал место, возле большого пальца. – А нет, вот сюда, – с сомнением разглядывая левую, добавил он. – Ой, чё это?! – испуганно воскликнул мальчишка, обнаружив красное пятно. – Он всё-таки укусил меня! Смотри!

– Это комар, – презрительно хмыкнула Маринка двоюродная сестра Виталика и Оксанки.

– Ага! Сама ты комар! – не сдавался мальчуган. – Знаешь, как чешется!

– Как увидел, так сразу и зачесалось, – фыркнула Маринка и рассмеялась, и все девчонки вместе с ней.

– А пошлите, в футбол поиграем, пока меня мамка домой не загнала, – предложил высокий, симпатичный мальчик с зелёными глазами. На вид он был старше других.

Вика заметила, как Маша поглядывала на него и быстро отводила глаза, когда он поворачивался в их сторону.

– Да! Давайте поиграем, – радостно поддержал его Виталик. – Только у нас мяч сдулся, накачать надо.

– Я свой принесу, – ответил симпатичный мальчик. – Встречаемся на поле, за магазином.

– А чё так далеко? Я думала, у нас во дворе поиграем, – сказала Оксанка. – К магазину нас бабушка может не пустить. Гости уйдут, посуду надо будет убирать.

– Да они ещё не скоро разойдутся, – успокоил их зеленоглазый мальчик. – К тому же мы не долго, обыграем вас пять-ноль и по домам.

– Это кто кого обыграет! – наигранно возмутилась Маринка. – Мы вас в сухую уделаем, – шутливо пригрозила она.

Глава 4.

Через полчаса лыковская сборная по футболу, на поле за магазином, обсуждала состав команд и амплуа игроков. Больше половины из тех, кто был в доме Рубцовых, разбежались в неизвестном направлении. Остались только Виталик, его сестры Маринка, Оксанка и зеленоглазый мальчик, звали его, как выяснилось Кирилл. Маша с Викой играть не собирались и поплелись на поле только из любопытства и от нечего делать.

– Хорошо, что нас чётное количество, – заявила Оксанка, назначившая себя лидером сборной. – Делимся три на три. Я, Марина и Кирилл играем на той стороне, а вы, – махнув рукой в сторону Виталика, Маши и Вики, – на этой.

У Виталика видимо были другие планы на состав своей команды, и он разочарованно протянул:

– Вообще-то, я с Кириллом собирался играть против девчонок.

– Силы будут не равны, – заявила Оксанка тоном, не терпящим возражений.

– А как ты придумала, будут равны?! – бестактно в присутствии Маши и Вики, прорычал Виталик, намекая на то, что от этих городских неженок толку в игре никакого.

Начался громкий спор между родственниками, который быстро перерастал в ругань.

– А вот и не подерётесь, – попытался, разрядить обстановку Кирилл.

Брат с сестрой, не обращая ни на кого внимания, начинали переходить на личности.

– Да, ты вообще играть не умеешь! – кричал Виталик. – На прошлой неделе в свои ворота гол забила!

– Мы местами поменялись и вратарями, я просто перепутала! – кричала в своё оправдание Оксанка. – А у тебя ноги вечно заплетаются, падаешь на ровном месте!

– А ты…

– А ты…

Сёстры Одинцовы переглянулись. Было вполне очевидно, что их мнение здесь никого не интересовало, но терпению Маши быстро пришел конец и она громко заявила:

– Мы вообще-то и не собирались играть! Делитесь два на два!

Крики моментально утихли и сборная, открыв рот, уставилась на Машу.

– Давайте тогда бросим жребий, – неожиданно предложила Маринка, проигнорировав заявление Маши.

Вытащив из кармана монетку, она не подбросила её, как обычно это делается «орёл-решка», а почему-то спрятала за спиной. Затем вытянула вперед руки и обратилась к Маше:

– Угадаешь, в какой руке монетка, будешь играть на той половине, не угадаешь – на этой.

– Я же сказала, что мы не будем играть! – возмутилась Маша.

– У нас и одежда не подходящая для этого, – поддержала сестру Вика, указав на свои прелестные, нежно-зелёные платьица и белые босоножки, которые мать совсем недавно привезла им из Италии.

– Ничего, – отмахнулась Маринка, – мы тоже сегодня все нарядные.

Сёстры Одинцовы с удивлением оглядели джинсы и футболки присутствующих, пытаясь понять, в чём же заключается их нарядность. Но спорить о том, чей наряд наряднее не стали.

– В какой руке? – показывая два вытянутых кулака, спросила Маринка у своей сестры.

– В этой! – не раздумывая, указала Оксана на левую руку, в которой оказалась монетка.

– Угадала! – кивнула Марина. – Иди на ту половину. Теперь ты! – повернулась она с вытянутыми кулаками к Виталику.

– В этой, – изобразил равнодушие Виталик

Маринка раскрыла руку, на которую указал брат, монетки в ней не было. – Мимо! Иди на ту половину! – скомандовала она.

Виталик, нехотя поплелся на другую половину поля, распинывая по дороге мусор и мелкие камушки.

– Теперь ты, – повернулась Маринка к Кириллу.

– В этой! – быстро указал он на правую руку.

– Угадал! – показала Марина монетку в руке и кокетливо улыбнулась.

Вика заметила, как Маша нахмурилась, увидев эту сцену.

– Не-е-ет! – раздался вопль отчаяния из уст Виталика. – Я что должен с девчонками играть?!

Маринка повернулась к Одинцовым и посмотрела на них в замешательстве, словно не зная предлагать им отгадывать монетку или нет? Ей на помощь пришел Кирилл.

– Девчонки, – сказал он, обращаясь к сёстрам. – Вика, – беря за руку именно Вику, – Маша, – беря за руку Машу, – давайте минут двадцать поиграем. Всё равно уже скоро стемнеет, всех по домам загонят.

При этом он так искренне и обаятельно улыбался, что отказать ему было невозможно. Сёстры переглянулись в недоумении. Мало того, что за сегодняшний день их иначе как «городские» никто не называл, так ещё оказалось, что Кирилл знал их имена, и более того различал сестёр! А это уже действительно был нонсенс. Из посторонних их вообще никто и никогда не различал. Хотя, скорее всего, он случайно угадал. Девочки это понимали, но всё равно им было приятно его внимание.

– Ну, хорошо, – первой растаяла Маша. – Поиграем, если не долго, – сказала она чуть более высоким голосом, чем обычно.

– Тогда угадывай, в какой руке, – пробурчала Маринка, не довольная тем, что Кирилл, так мило общается с этими городскими.

– В этой, – не глядя, ткнула пальцем Маша в ближайшую к ней Маринкину руку.

– Мимо! – сообщила довольная Маринка, иди туда, махнула она на ту половину поля, где скучал Виталик. И повернувшись к Вике, хотела перепрятать монетку, но та её остановила.

– Не надо. Я не буду отгадывать. Пойду в ту команду.

Зная вспыльчивый и упрямый характер Маши, Вика решила во избежание вероятных конфликтов, находится к ней, как можно ближе, чтобы иметь возможность в случае чего, заступиться за сестру.

– Ну, хорошо, – равнодушно пожала плечами Маринка. – Тогда все по местам, – сказала она и бросила на ходу свою монетку. – Орёл! Мы начинаем!

– Я орёл! – снова принялся спорить Виталик.

– Орёл тот, кто бросает монетку! – парировала Маринка.

– Это ты только что придумала! – не сдавался брат.

Маринка равнодушно отвернулась от него, всем своим видом показывая, что не собирается, тратить время на глупый спор.

– Оксана! Вставай на ворота! – крикнула она сестре, которая и так уже стояла в центре кирпично-каменной кладки, имитирующей футбольные ворота.