Куларнава-тантра. Часть I

Куларнава-тантра. Часть I

© Андрей Игнатьев. Перевод, 2022

© ООО ИД «Ганга». Оформление, 2022

* * *

Предисловие

Дорогие читатели, вашему вниманию представляется перевод с санскрита на русский язык первых восьми глав «Куларнава-тантры» (kulārṇava-tantra, в дальнейшем – КуларнаваТ). В буквальном переводе название этого текста означает «тантра океана кулы». Что такое кула? Согласно словарю Апте, kula – это «семья, порода, дом, благородная семья, множество» [Apte 1988: 154–155; White 2003: 18]. Применительно к индуистскому тантризму это слово обладает более специфическими значениями. Данный термин встречается уже в ранних тантрах (VII–IX вв.). Но там он означает только «клан» («группу»), в данном случае подразумевается «клан йогини». В «Паратришика-виваране» Абхинавагупта выводит термин kula из корня kul, означающего «приходящие вместе как группа» [White 2003: 18–19]. Однако в пришедших им на смену каулическим тантрам (с X в.) термин обретает множество самых разнообразных значений, и прежде всего, kula это Шакти как активная и имманентная сторона Абсолюта, в противоположность пассивному и трансцендентному Шиве (akula). Именно этот полярный дуализм лежит в основе мировоззрения индуистского тантризма. Кроме того, кулой могут именоваться и сообщество почитателей Шакти, и священная традиция, и человеческое тело как микрокосм, и сексуальная энергия, и нади сушумна, и чакра муладхара, и отдельная община тантриков. Отсюда также происходит слово «каулика» – приверженец учения кулы [Bhattacharyya 2005: 318; Tāntrikābhidhānakośa 2004: 120–122].

КуларнаваТ, будучи, возможно, самой ранней из каулических тантр, является одновременно одной из наиважнейших и самых авторитетных. Об этом свидетельствуют как изобилие цитат в более поздних текстах, так и большое число дошедших до нас манускриптов. Согласно колофонам, текст составляет только одну пятую часть (khaṇḍa), называемую mokṣapada (или mokṣavāda) первоначальной КуларнаваТ из 125 тыс. шлок. В ныне известном тексте КуларнаваТ содержится 2060 шлок, разделенных на 17 глав (ullāsa, букв. «радость»). Она представляет собой подлинный кладезь сведений по идеологии и ритуалу кулы; по замечанию Т. Гудриана, это также одна из немногих тантр, которая делает это в форме ясных и систематически изложенных предписаний – обстоятельство, вне всякого сомнения, способствовавшее ее популярности. Точную дату возникновения текста очень трудно определить. Примерными рамками принято считать 1000–1400 гг. [Biernacki 2011: 33; Brooks 2000: 347; Goudriaan 1981: 94]. Д. Уайт называет КуларнаваТ одним из текстов тантрического возрождения XIII–XIV вв. [White 2003: 23].

Издания

Впервые КуларнаваТ увидела свет в форме печатной книги в 1878–1879 гг., а заслуга ее издания принадлежит Расику Мохану Чаттопадхье. В 1882 г. в Калькутте последовало издание Дж. Видьясагары (книга была переиздана в 1897 г.). А в 1917 г. в Лондоне в серии “Tantric Texts” текст КуларнаваТ издал пионер тантрологических исследований на Западе А. Авалон (сэр Джон Вудрофф). Именно «авалоновское» издание тантры является до сих пор наиболее известным [Goudriaan 1981: 93; Kulārṇava Tantra 2017: 3–4]. Впоследствии эта книга выдержала множество переизданий (по данным сайта worldcat.org, в 1947, 1965, 1973, 1975, 1995, 2000, 2017 гг.).

В предисловии к своему изданию КуларнаваТ А. Авалон указывает на недостатки двух предшествовавших изданий. По его словам, оба основываются на одном манускрипте без какой-либо попытки исправить явные ошибки в тексте. Этот манускрипт Авалон обозначает буквой санскритского алфавита ṅa. При подготовке лондонского издания, в которой Авалону оказывал помощь индийский пандит Таранатха Видьяратна, были использованы еще четыре манускрипта, обозначенные буквами ka, kha, ga и gha. Из них манускрипт ka являлся собственностью пандита Амульи Чарана Видьябхушана, манускрипт kha принадлежал колледжу Раджшахи, а манускрипты ga и gha были представлены обществом «Варендра Анусандхана Самити», членом которого являлся сам Авалон. Ранее два последних манускрипта принадлежали семьям тантриков. В лондонском издании все разночтения между манускриптами указаны внизу. Авалон упоминает существование рукописного перевода КуларнаваТ на английский язык (автор не указывается), который в будущем можно будет опубликовать. Далее во введении он дает достаточно пространный обзор содержания отдельных глав тантры [Kulārṇava Tantra 2017: 4–12].

Как уже было сказано, издание КуларнаваТ, предпринятое А. Авалоном, до сих пор остается наиболее популярным. Однако помимо него выходили и другие издания. Так, в 1962 г. в Аллахабаде вышло издание Бхадрашилы Шукры [Kulärnava Tantram 1962]. Это издание упоминается в книге Т. Гудриана [Goudriaan 1981: 93]. В 2009 г. в священном для всех индуистов городе Варанаси увидела свет КуларнаваТ с переводом на хинди Парамханса Мишры [Kulārṇavatantram 2009], а в 2016 г. в том же городе КуларнаваТ с переводом на хинди С. Малвии [Kulārṇavatantram 2016]. Столь большое количество изданий текста тантры говорит о том, что она, к счастью, не стала мертвым памятником прошлого, а представляет интерес и для современных индийцев. Наконец, стоит отметить бенаресское издание 2018 г. [Kulārṇavatantra 2018], ценность которому придает комментарий на хинди «Уманга» (автор – Н. С. Кханделвал), в котором разъясняются многие сложные и важные места в тексте.

История изучения и переводы

Все западные индологи, занимавшиеся темой индуистской Тантры, не могли обойти КуларнаваТ вниманием. Материал КуларнаваТ активно использовал в своих работах открывший ее Артур Авалон (см., например, [Avalon 1918: 237, 607 и др.]). М. Элиаде ссылается на метафорическое истолкование ритуального соития в этой тантре [Элиаде 1999: 315].

КуларнаваТ нашла своего почитателя даже в Скандинавии. Им оказался шведский индолог Гуннар Карлштедт, автор работы «Изучение Куларнава-тантры» [Carlstedt 1974(a)]. Особое внимание в нем уделено взаимосвязи КуларнаваТ с другими текстами. Также Карлштедту принадлежит заслуга перевода первых двух глав КуларнаваТ на шведский язык [Carlstedt 1971; Carlstedt 1974(b)].

Вызывает удивление, что почти без внимания оставил КуларнаваТ Агехананда Бхарати. В своей работе «Тантрическая традиция» он только один раз цитирует КуларнаваТ на тему перехода от состояния пашу к состоянию виры [Bharati 1975: 269].

По замечанию одного из авторов фундаментального труда «Индуистская тантрическая и шактистская литература» Т. Гудриана, КуларнаваТ, без сомнения, является самым значимым текстом в своем классе. Сначала он дает общую характеристику памятника (объем, время создания, язык), а затем делает краткий обзор по всем главам [Goudriaan 1981: 93–96].

Н. Н. Бхаттачарья в книге «История тантрической религии» называет КуларнаваТ одним из важнейших тантрических текстов. Он указывает на то, что в данной тантре делается акцент на почтительном уважении к женщинам, поскольку любая женщина рождена в куле Матери. По словам исследователя, в КуларнаваТ описываются трансгрессивные ритуальные практики (употребление мяса и вина, соитие с женщиной), однако здесь же они получают и метафорическое истолкование. Помимо этого, как отмечает Н. Н. Бхаттачарья, текст содержит немало сведений по дикше, ньясам, янтрам и питхам [Bhattacharyya 2005: 82–83].

В 2000 г. в сборнике «Тантра на практике» вышли сразу две статьи, где речь заходит о КуларнаваТ, при чем обе были сопровождаемы фрагментарными переводами памятника. В первой из них Андре Паду наряду с другими текстами обращается к материалу этой тантры, рассматривая место гуру в индуистском тантризме. КуларнаваТ он называет важным и одним из наиболее известных текстов каулической традиции. Исследователь отмечает, что текст содержит весьма подробное описание фигуры тантрического наставника [Padoux 2000: 43]. Дополнением к статье служит перевод фрагментов из 12-й и 13-й главы, посвященных гуру.

Автором второй статьи является Д. Г. Брукс. По его словам, немногие тексты таким ясным и точным образом представляют базовые положения и верования индуистского тантризма. Правда, КуларнаваТ не охватывает собой все богатство его идей и ритуальных практик, но закладывает основу, которая послужила для развития самых разных тантрических течений. Индолог обращает внимание на то, что авторитет КуларнаваТ признают и те тантрики, которые на практике не придерживаются учения этой тантры и не следуют содержащимся в ней предписаниям [Brooks 2000: 347]. Свою статью Брукс дополняет переводом отдельных шлок (всего 79 шлок) из большинства глав КуларнаваТ [Ibid.: 352–360].

Весьма несправедливо отнеслась к КуларнаваТ Лорилей Бернацки. Она излишне противопоставляет более ранние КуларнаваТ и КЧТ группе поздних каулических тантр (ЧЧТ, ГТ, ГСТ, НСТ, ПкТ, ЙониТ и БНТ). В текстах, относящихся к этой группе, женщина играет будто бы несравненно большую роль, нежели чем в КуларнаваТ и КЧТ, где она оказывает просто ритуальным инструментом в руках мужчины [Biernacki 2007: 32, 34, 54 и др.].

Не обошли своим вниманием КуларнаваТ и индийские ученые. В 2016 г. в Колкате вышла достаточно крупная работа А. Ч. Бартхакурии «Куларнава-тантра. Изучение» [Barthakuria 2016].

Единственным полным переводом КуларнаваТ на английский является перевод Рам Кумар Рая. По данным сайта worldcat.org, впервые эта книга увидела свет в 1983 г, а затем она дважды переиздавалась: в 1999 и 2010 гг. Этот перевод не отличается ни точностью, ни добросовестностью, ни какими-либо художественными достоинствами. Многие слова остаются без перевода, а сложные места просто пропускаются.

Как уже было сказано, из индийских языков КуларнаваТ переводилась на хинди (обычно перевод прилагается к тексту санскритского оригинала). Впрочем, иногда переводы выходят и отдельным изданием. В 1980 г. вышел перевод Рамадатты Шуклы [Sukla 1980].

Перевод некоторых фрагментов КуларнаваТ на русский язык, выполненный Сергеем Федоровым, был опубликован в составе сборника «Каула-тантра-санграха» [Каула 2004: 93–112].

Язык и стиль памятника

Т. Гудриан в одном месте называет язык КуларнаваТ reasonable («приемлемым»), помещая ее в этом отношении ниже, чем ТА и МНТ, но выше, чем ШСТ и многие другие известные тантрические тексты [Goudriaan 1981: 29]. Любой, кто продирался сквозь дебри ШСТ, может лишь согласиться с этим мнением. В другом месте он отмечает, что язык тантры ясный и в основном грамматически правильный [Ibid.: 94]. Единственным используемым размером в КуларнаваТ является шлока.

Среди прочих тантр, написанных, как правило, сухим и лишенным каких-либо художественных изысков языком, КуларнаваТ заметно выделяется поэтичностью некоторых своих мест. Особенно обилием поэтических афоризмов отличаются первые две главы. Так, в шлоках 1.24–26, 29–30 в ярких метафорах описывается бренность человеческого существования на земле и связанная с этим необходимость использовать драгоценное человеческое рождение для достижения мокши – освобождения. В достаточно крупном поэтическом фрагменте, содержащемся в той же главе, указывается на необходимость должной духовной мотивации, без которой внешние действия и атрибуты становятся бессмысленными (1.79–86). В шлоках 1.96–98 речь идет о бесполезности книжного, теоретического знания. В следующей, второй, главе великолепные образы служат для воспевания пути кулы (2.10, 12–17). А далее весьма поэтичным языком осуждаются люди, которые оставляют учение кулы ради других учений (2.42–45).

Основные идеи и практики КуларнаваТ

Исходной идеей мировоззрения КуларнаваТ является идея абсолюта. Абсолют – это отождествляемый с Брахманом Шива, не имеющий начала, конца, частей и качеств, всеведущий, пречистый и имеющий природу бытия-сознания-блаженства (1.7–8). Абсолют имеет два аспекта – мужской и женский, соответственно Шиву и Шакти, которые и образуют вселенную (2.83). Звуковым выражением этого единства является мантра haṃsa, которую все существа повторяют во время дыхания. Эта мантра именуется Пара-прасада-мантрой (3.47–117). Все существа мужского и женского пола – проявления соответственно Шивы и Шакти (3.13, 88–91(1)). Индивидуальная воплощенная душа (jīva) относится к Шиве, как искра – к пламени (1.8(2)). Однако вследствие «ограничений» (upādhi) души не ощущают своего единства с Шивой (1.9). Находясь в круговерти перерождений (saṃsāra) и без конца воплощаясь в телах разнообразных видов, душа обречена претерпевать страдания (1.61). Однако воплощение в человеческом теле предоставляет ей уникальный шанс выйти из колеса перерождений и достичь освобождения (mokṣa) четырех видов (3.110; 5.39). КуларнаваТ, как и каулический тантризм в целом, признает возможность достичь освобождения при жизни (2.137; 3.32, 67; 7.79). Дается подробная характеристика человека, обретшего подобное состояние (9.11–14). Человеческое тело именуется «лестницей к освобождению» (sopāna-bhūtaṃ mokṣasya) (1.16) и «храмом» (deho devālayo) (9.41). Поэтому, родившись человеком, не стоит тратить время на мирское и преходящее, а стремиться к освобождению (1.14–25).

Лучшим средством для достижения освобождения является следование пути кулы (kulācāra), то есть почитание кулы – Шакти (в то время как Шива является akula, букв. «не-кула»). Шива не раз говорит именно о поклонении своей супруге (2.56, 59, 78; 6.11 и др.). Богиня щедро одаряет всех людей (5.58). Путь кулы принадлежит к верхнему потоку откровения (ūrdhvāmnāya) – одному из пяти, соответствующих ликам Шивы (3.1–46). Приверженцы кулы не считают другие пути ложными, но просто называют их менее эффективными и медленными (2.21, 41). Притом остроумной критике подвергаются показная религиозность, аскетизм и мошенничество (1.73–86). Внешние обряды, изучение вед, шастр и философии без знания истины не могут открыть врата освобождения (1.86, 105, 106). При этом учение кулы объявляется великой тайной, которая может быть разглашена только достойным людям (2.6), что соответствует эзотерическому характеру тантрического учения.

Для последователей кулы ее учение оказывается квинтэссенцией всех вед и агам (2.10). Отсюда возникает иерархия, представляющая собой схему семи путей (ācāra) (2.7–8). Основным преимуществом учения кулы (kula-dharma) является то, что на нем можно совмещать и йогу (yoga), и наслаждение (bhoga) (2.23). С этим связана также и знаменитая тантрическая формула «наслаждение-освобождение» (bhukti-mukti), не раз встречающаяся в КуларнаваТ (2.48, 86, 95 и др.). Для идущих по пути кулы нет предписанных и запрещенных действий, и одно лишь желание выступает законом (8.57). То, что для обычных индуистов является низким и запретным, на пути кулы оказывается мощным средством продвижения по духовному пути. Речь идет прежде всего о пяти мудрах (mudrā) – вино (madya), мясо (māṃsa), рыба (matsya), поджаренное зерно (mudrā) и соитие (maithuna) (5.91, 105). Термины «панчамакара» и «панчататтва» здесь еще не используются, только в 10.5 встречается makāra-pañcakam. Приводятся мантры для ритуального очищения этих пяти элементов (6.48). Из первых четырех мудр особое внимание уделяется вину. Перечисляются различные его виды (5.29–31) и даже приводятся рецепты изготовления (5.11–28). Далее излагаются правила его употребления и его плоды (7.81–103). Также речь идет и о мясе (5.44–45). Вино и мясо отождествляются с божествами (5.77, 79). Мясо, рыба и вино должны всегда использоваться вместе (5.54). Основным принципом здесь выступает то, что вещи, обычно вызывающие падение, в куле ведут к совершенству (5.48). Однако при этом необходимо соблюдать ритуальные предписания и иметь религиозную мотивацию (5.45–47, 90–95). Впрочем, в ритуале вино и мясо могут быть заменены другими, «безобидными» продуктами (5.42–43, 53).

В КуларнаваТ подробно описывается как ритуал, выполняемый парой (10.39–46), так и групповой обряд, носящий оргиастический характер (8.63(2)–75; 10.17–19; глава 11). Сказано, что обряд предназначен для удовлетворения божества (devatā-prītaye), а не собственных желаний (tṛṣṇāyā) (10.6). Мужчина, принимающий участие в этих обрядах, именуются садхакой (sādhaka) и йогином (yogin), а женщина – шакти (śakti) или йогини (yoginī). При этом в случае последних терминов исчезает разница в их значении, характерная для ранних тантр, например, БЯТ [Törzsök 2014: 342]. С групповым обрядом, как и с другими ритуальными практиками, связывается интересная схема семи уллас – степеней блаженства (8.4). Произошедшее на обряде нельзя разглашать посторонним (8.77; 11.79).

Наряду с буквальным совершением обрядов допускается и их мысленное выполнение (5.70), а пять мудр получают метафорическое истолкование (5.107–113). Это создает почву для широкого толкования содержащихся в КуларнаваТ ритуальных предписаний.

Большое внимание в КуларнаваТ, как и вообще в каулических тантрах, уделяется женщинам, принимающим участие в ритуальной практике. В 7.42–44(1) содержится два списка («восьмерка кулы» и «восьмерка акулы»), в которых перечисляются женщины, в наибольшей степени пригодные для ритуальной практики. Кроме того, предпринимается попытка изобразить идеальную женщину-тантрика, которую Л. Бернацки с иронией называет Tantric Miss World [Biernacki 2007: 165]. Акцент здесь делается на набожности и преданности шакти. Наряду с этим представлен негативный полюс женщины-шакти (7.49–51), наделенный всеми отрицательными качествами. Впрочем, в другом месте говорится о необходимости терпимости и уважения ко всем женщинам (11.65(2–3)), и в отсутствие «идеальной» шакти любая представительница прекрасного пола может стать ритуальной партнершей тантрика-мужчины (7.46).

Категорически запрещена майтхуна с женой или шакти гуру (11.53), также как и насильственное вовлечение женщин в ритуал (5.99). «Нельзя ударять женщину даже цветком» (striyaṃ <…> puṣpeṇāpi na tāḍayet) (11.65(2)), поскольку «любая женщина в мире есть матерь, происходящая из кулы» (yā kācid aṅganā loke sā mātṛ kula-sambhavā) (11.64). Тот, к кому женщины испытывают неприязнь (strī-dviṣṭaṃ), не может стать учеником тантрического гуру (13.22).

Во время этих ритуалов их участники должны отождествлять себя с божествами (7.39, 40). Однако трансгрессивные действия, допустимые в ритуальном пространстве-времени, строго запрещены вне его рамок (5.89, 90). Также дело обстоит и с социальными перегородками. Согласно 8.96–102, на время проведения бхайрави-чакры (группового тантрического обряда) все варновые и кастовые различия исчезают и участники, начиная от брахманов и заканчивая чандалами, считаются дваждырожденными и подобиями Шивы. Это сравнивается с тем, что воды различных притоков Ганги, достигнув великой священной реки, обретают такую же ценность, как и ее воды, или с тем, что вода, куда добавили молоко, становится молоком. Однако по окончанию ритуала все социальные различия немедленно восстанавливаются.

Помимо пяти мудр, в распоряжении адептов индуистской Тантры оказывается обширный инструментарий, наиважнейшее место в котором занимают мантры. Мантры могут быть мужского, женского и среднего рода (16.40–41). Наивысшей среди мантр является, как уже было сказано, Пара-прасада-мантра. Вообще же мантр бесчисленное множество (3.11, 12). Большое внимание уделяется размещению мантр на теле – ньясе (nyāsa). В КуларнаваТ ньясам посвящена целая глава – четвертая. Также описывается интересный ритуал, в ходе которого гуру очищает три тела ученика (7.67–78). Другими же средствами выступают янтра и мудра – ритуальный жест (не путать с мудрой как одним из пяти элементов панчамакары). Сказано, что божество воплощается в мантре, а мантра, в свою очередь, наполняет янтру (6.85). Янтра уподобляется телу божеству (6.87).

Кроме того, дается характеристика йоги (9.30) и йогина (9.45–103).

Однако вступить на путь кулы самостоятельно невозможно: для этого требуется посвящение (dīkṣā) (5.98; 7.38) и наставления духовного учителя (guru). Без посвящения не может быть освобождения, а посвящение не бывает без наставника (14.3). Существует семь видов посвящения (14.39). В двенадцатой главе излагаются правила почитания гуру, а в следующей, тринадцатой, даются характеристики гуру и ученика. Именно мудрость, даруемая гуру, а не книжная ученость позволяет успешно следовать пути кулы (1.107–108; 5.113; 6.8).

Находится в КуларнаваТ место и для нирукты – традиционной этимологии. В заключительной, 17-й главе дается объяснение происхождения многих терминов, таких как «гуру», «ачарья», «йогини», «шакти», «веда» и «пурана».

Структура первых восьми глав КуларнаваТ

Первым восьми главам КуларнаваТ присуща определенная структура, что совершенно не характерно для тантрической литературы, где материал излагается зачастую совершенно хаотично. Исключением в этом отношении является достаточно поздняя МНТ.

В первой главе КуларнаваТ описывается бедственное положение души в колесе перерождений и одновременно подвергается критике обычная религиозность как неспособная открыть врата освобождения. Таким образом, ставится «диагноз».

Заметим, как показал Г. Карлштедт, что первая глава во многом совпадает с Гаруда-пурана-сароддхарой. Вопрос, кто у кого заимствовал, остается нерешенным, хотя, скорее, источником послужила именно КуларнаваТ, а возможно, заимствование произошло из третьего, более раннего текста [Ibid.: 94].

Вторая глава представляет собой подлинный гимн пути кулы, который, представляясь как наивысший среди всех, предлагает своего рода лекарство. Однако эта глава, как и последующая третья, где речь идет о верхнем потоке откровения и о Пара-прасада-мантре, носит общий характер и не содержит конкретных ритуальных предписаний. Наконец, последующие главы посвящены определенным ритуальным практикам, соответствующим учению кулы.

Значение КуларнаваТ

Темы, затронутые в КуларнаваТ, определяют содержание всей последующей каулической литературы. Идея полярного дуализма мужского и женского появляется уже в ранних, докаулических тантрах, также как и использование трансгрессивных практик и особое место гуру. Однако возвеличивание кулы как особого пути, превосходящего все остальные, почитание женщины, основанное на том, что каждая женщина является проявлением Шакти, обладающий ключевым значением обряд «пяти М» (наряду с возможности замены его элементов, как и метафорического истолкования), деление людей на три бхавы по их способности к тантрической садхане (дивьи, виры и пашу), списки женщин, считающихся наиболее предпочтительными ритуальными партнершами, схема семи уллас – все это ранее нигде не встречается и является новшествами, которые принесла КуларнаваТ. Однако важной особенностью КуларнаваТ по сравнению с другими каулическими тантрами является то, что Богиня здесь всегда именуется просто devī. Кали, Тара, Чхиннамаста и прочие тантрические женские божества с их иконографией, мифологией и практиками почитания встречаются уже только в более поздних текстах.

Настоящий перевод КуларнаваТ осуществлен с бенаресского издания 2018 г. [Kulārṇavatantra 2018] Также использовался материал, содержащийся в изданиях тантры, прежде всего предпринятого А. Авалоном [Kulārṇava Tantra 2017].

Эту книгу я посвящаю моей музе и вдохновительнице, поэтессе и переводчице Валерии Исмиевой.

Для записи санскритских слов в данной книге используется Международный алфавит транслитерации санскрита (IAST, International Alphabet of Sanskrit Transliteration):

a ā i ī u ū ṛ e ai o au ṃ ḥ k kh g gh ṅ c ch j jh ñ ṭ ṭh ḍ ḍh ṇ t th d dh n p ph b bh m y r l v ś ṣ s h

Глава первая. Положение души

Восседающего на вершине Кайласы[1], Бога богов, Наставника мира[2],

Владыку, Высочайшего повелителя, исполненного несравненного блаженства, Парвати стала вопрошать. (1)

Благословенная Богиня сказала:

О почтенный[3], о Властитель богов, о учредитель пяти жертвоприношений[4],

О всеведущий, о тот, кого благодаря преданности легко достигнуть[5],

Выказывающий заботу о тех, кто у тебя прибежище нашел, (2)

О Повелитель кулы[6], о Всевышний, о океан амриты сострадания,

В бессмысленной, ужасающей круговерти перерождений[7]

Оскверненные грязью, [являющейся причиной] всех страданий[8], (3)

Существа, пребывающие в разнообразных телах, в бесконечном множестве

Рождаются и умирают, и для них освобождения[9] не существует. (4)

Всегда они терзаемы несчастьем, Боже, и счастлив из них не бывает [никто] и никогда.

О главный средь богов, прибегнув к какому средству можно достичь освобождения, скажи, о господин! (5)

Благословенный Владыка сказал:

Слушай, о Богиня, я возглашу то, о чем меня ты вопрошаешь.

Едва об этом услышав, из круговерти перерождений освобождается человек. (6)

Существует, о Богиня, имеющий природу высшего Брахмана неделимый Шива[10],

Всеведущий, творец вселенной и ее владыка, пречистый и единый, (7)

Сияющий собственным светом, не знающий ни начала, ни конца, чуждый изменениям, выше высшего [стоящий] [11].