Сам себе Властелин 4

– Тёмные боги с вами, Владыка! Что им сделается? Я их вытащила, пламя, говорю же, сбросила в ваш старый дом. Никто не пострадал.

– Фух, успокоила.

– У меня очень строгие противопожарные инструкции. Даже огнетушителей десять штук есть. Хотите, покажу?

Я обернулся, собираясь поинтересоваться – а где Торквин? Он что, собрался остаться снаружи?

«Колобок» был внутри только наполовину. По пояс он пролез в дверь, а ноги оставались снаружи.

– Торквин, входите быстрее.

Толстяк засопел:

– Я бы с радостью, но что-то не могу. Простите, – толстяк икнул, – застрял. Первый раз в таком глупом положении. Вроде достаточно места было.

Он попытался впихнуться, покраснел от натуги, но даже на сантиметр не сдвинулся с места. Я чуть не расхохотался – не «колобок» он, оказывается, а совсем другой персонаж.

– Вам смешно, – с укором вздохнул шпион, – а я волнуюсь. Представляете, как это снаружи выглядит? Вдруг кто-нибудь появится?

Мне показалось, что дверной проём вокруг «колобка» дрогнул и чуть-чуть уменьшился.

– Казна!

– А? Что?

– Ты моего гостя зажала?

– А? Этого лысого? Да, я, – в голосе Казны послышалось удовлетворение. – Смотрю – лезет какой-то незнакомый. Может, ограбить хочет? Или ещё чего плохого задумал. Без моего разрешения никто войти не сможет!

– Впусти его, пожалуйста.

– Точно? Может, лучше его наружу выпихнуть? Или так оставить, для смеха. Пусть торчит себе, сообщает погоду снаружи.

– Казна!

– Да шучу я, шучу. Пусть заходит, не держу.

Торквин, извиваясь как червяк, вполз внутрь и встал на ноги.

– В отставку, однозначно в отставку. Больше никаких приключений, – тихо бубнил он себе под нос.

– Будьте другом, Торквин, помогите мне подняться. Не возражаете, если я вас в качестве костыля использую?

– Вы ранены? – спохватилась Казна. – Что-то серьёзное? Не двигайтесь! Сейчас всё будет! Никаких костылей, сейчас носилки организую!

Дверь за спиной «колобка» захлопнулась, тут же увеличилась в размерах и открылась снова. Отпихнув бывшего шпиона, в казну ввалились бабушка, мумий и Клэр.

– Ваня!

Троица рванулась ко мне, чуть не уронив обратно на пол, и заключила в объятья.

– Я тебя дальше ворот больше не выпущу! – бабушка чуть не задушила меня. – То исчезаешь на полгода, то под взрывы лезешь. Сиди дома!

Мумий, в чуть-чуть обгоревших бинтах, согласно качал головой:

– Не выпустим.

– Ай!

Я не удержался, опёрся на сломанную ногу, зашипел от боли и чуть не упал.

– Угук!

Сеня, возникший рядом, подхватил меня. Поднял щупальцами и понёс к выходу.

– В башню его тащи, – услышал я голос бабушки, – сейчас лечить буду!

Пусть лечат, решил я и откинулся в тёплых щупальцах монстра. Пропишите мне постельный режим, на месяц. Буду лежать, есть, читать, и никаких эльфов с интригами Старейшин. Без меня, судари!

* * *

Смотреть, как меня будут лечить, собралась куча народа. Только упирающуюся, но сонную Дитя Тьмы увела Клэр. Впрочем, уложив её в постель и убедившись, что та действительно заснула, девушка вернулась обратно.

– Отойдите, – ворчала бабушка, – мешаете.

Все отшатывались, делали пару шагов назад, но потом всё равно медленно приближались.

– Ба, у меня…

– Тс-с-с! Не сбивай мне диагностику. Сама разберусь, что там у тебя болит.

Бабушка провела руками надо мной, от макушки до пяток.

– Так-с… Горло не болит, в лёгких чисто, печень не увеличена, желудок… Меньше всухомятку питайся, а то гастрит заработаешь. Селезёнка в норме. Так-так. Нога сломана. Со смещением.

Она выпрямилась и с хрустом размяла пальцы.

– Будем вправлять и сращивать.

– Не надо! Без наркоза не дамся!

– Ты главное не беспокойся, ерундовая операция. Сколько раз делала, – ни одной жалобы.

Я попытался отползти на кровати, но бабушка не дремала.

– Лежать! Ох, горе ты моё, на, выпей.

Она протянула мне крохотный пузырёк с густой синей жидкостью.

– Глотай сразу, а то горчить будет.

Ничего себе «горчить»! На вкус как недозрелый грейпфрут, обсыпанный растворимым цикорием.

– Тьфу!

– Будешь плеваться, дам тебе вторую порцию. Поехали!

Не дав мне опомниться, бабушка склонилась над ногой и что-то там сдвинула. Я не почувствовал ничего, вот совершенно.

– Видишь? А ты боялся. Теперь гипс наложим, и лежи себе, отдыхай. Неделю поваляешься и будешь здоров.

«Гипс» оказался странного синего цвета. И наматывала бабушка его на ногу из большого рулончика. Будто синей изолентой облепили, честное слово.

– Вот и всё. Не надо так смотреть, быстрее от этого не заживёт. Ложись и спи.

– Да я не хочу…

– Спать, я сказала.

Бабушка сурово посмотрела на меня и щёлкнула пальцами. Брык! Мне будто свет выключили, и я мгновенно провалился в сон.

* * *

Проспал я сутки. То ли устал сильно, то ли бабушкина магия так подействовала. Но глаза я открыл бодрый, свежий и готовый ко всему. Если бы не нога, вскочил бы и занялся чем-нибудь жутко полезным: зарядку сделал или объявил поход на светлых.

Стоило мне открыть глаза, как рядом с кроватью я увидел Шагру. Похоже, она караулила, когда я проснусь.

– Доброго утра, Владыка.

Орка тут же сунула мне в руки чашечку кауаффия. Вот только выглядела она совсем не весёлой.

– Шагра, что случилось?

Грустно вздохнув, она махнула рукой.

– Плохо всё. Дэймон раненый лежит, помирать собирается. А Буке левую руку в бою отрубили. Лежит весь грустный, плохие мысли думает.

– Бабушка Дэймона смотрела?

– Ну, она-то говорит, что всё хорошо будет. Но он же бегать не может, а Бука его обещал убить.

– Бука про него плохое думает?

– Про себя. Не знает, что делать будет, как на ноги встанет. Говорит, что его даже в дворники не возьмут.

– Та-а-а-к. Придётся мне им мозги вставлять, обоим сразу.

– Бабушка запретила вам ходить.

– Вот как раз ходить-то я и не буду. Вызови мне Йорика.

Болтливый скелет сразу понял, что мне нужно, и убежал. Пока я одевался с помощью Шагры, он явился в компании четырёх других скелетов. Стальные мертвецы тащили большое кресло, кажется, взятое из каминного зала на первом этаже.

– Ага, сюда ближе несите.

Осторожно, чтобы не беспокоить ногу, я перетёк с кровати на средство передвижения.

– Всё, я готов. Несите меня в госпиталь. Кстати, где он?

– Мы его в правом крыле сделали, в большом танцевальном зале.

– Владыка, – забеспокоился Йорик, – а мы вас на лестнице не растрясём? Магистресса Матильда сказала, что вам нужен полный покой.

Услышав про бабушку, скелеты дружно отошли от кресла, словно и не собирались меня нести. Ох и запугала мертвецов железная старушка!

– Спокойно, никаких лестниц. Поедем через Казну.

Ровно через полторы минуты меня торжественно внесли в импровизированный лазарет. Ну, что сказать – профессионально сделали. Ряды коек, разделённых ширмами, чистота, у каждой кровати столик с выставленными лекарствами. Между рядами ходит «дежурная медсестра» – скелет в белом халате, и меряет всем больным по очереди температуру.

– Где они?

Шагра показала рукой на крайний ряд. Буку и Дэймона положили на соседних койках, так что они вяло и уныло переругивались через тонкую ширму.

– Так-так, вижу, ничего не изменилось.

– Владыка!

Они бы вскочили, но я запретил им жестом.

– Расстраиваете вы меня, оба. А мне бабушка запрещает расстраиваться, говорит, вредно для выздоровления. Бука, чего это ты решил со службы уйти? Надоело быть генералом?

– Владыка, так ведь, – орк продемонстрировал левую руку, превратившуюся в культю, – нельжя мне шлужить.

– Ты вроде правша, топор всегда в правой держал. Или ты без левой командовать не можешь?

– Эм… Владыка, у наш, у орков, калека не может быть вождём.

– Во-первых, ты служишь у меня, а не где-то «у орков». А мне без разницы, сколько у тебя рук. Я тебя сделал генералом, будь добр, никаких самоволок. Во-вторых, мы тебе железную руку сделаем.

Глаза Уру-Буки загорелись дикой надеждой, но он всё ещё сомневался.

– Владыка, так ведь это не по правилам.

– И что? Ты видел хоть раз, чтобы я по чьим-то дурацким правилам поступал? Делать надо как лучше, а не как принято.

Орк наморщил лоб. Было почти слышно, как в зелёной голове крутятся мысли. Ну давай, соображай!

– Д-да, – Уру-Бука кивнул, – вшё правильно. Я не могу оштавить шлужбу. Кто вам будет шоветы давать? Кто прикроет швоей грудью в шлучае опашношти? Никуда не уйду, я и одной правой вшех победю.

– Молодец, правильно!

Он чуть не подпрыгнул на кровати, когда осознал, что может остаться и командовать дальше. С торжеством он огляделся вокруг, ища, кому можно похвастаться. За перегородкой тяжело вздохнул Дэймон. Бука нахмурился и рявкнул:

– Уберите ширму!

– Брат, не надо! – попыталась вмешаться Шагра.

– Любишь его?

– Угу.

– А ты?

Бука посмотрел на Дэймона.

– Да.

– Раж я нарушаю традичии, то и вам жапрешать не имею права. Учти, обидешь шештру – приколочу жа уши к воротам. Понял?

Шагра бросилась к Дэймону, а Бука перевёл взгляд на меня.

– Владыка, вы не шутили про жележную руку?

– Нет, не шутил. Выздоравливай и пойдём к дедушке, он в таких штуках мастер.

Уру-Бука, радостный до невозможности, откинулся на подушки. Никогда не видел, чтобы он так улыбался. Э-эх, приятно вот так за минуту сразу троих сделать счастливыми.

– Несите меня обратно, – махнул я скелетам. – У меня тоже постельный режим, между прочим.

* * *

Через час Шагра, сияющая, как начищенный золотой, принесла мне завтрак.

– Владыка, к вам посетитель.

– Кто?

– Ваш портной.

– А, Мошуа, пусть заходит.

– Владыка, у вас завтрак.

– Ничего, я люблю поговорить во время еды. Давай, пусть развлекает больного.

Гоблин проскользнул в приоткрытую дверь и скромно устроился на табуреточке, дожидаясь, пока я съем яйцо всмятку.

– Доброго утра, Мошуа.

– Ви таки даже не представляете, какое оно доброе. Видеть вас живым – это лучшее зрелище, какое я мог себе представить.

Я хмыкнул, с сомнением глядя на гоблина.

– Мошуа, мне кажется, вы больше любите золото, чем меня.

– А кто таки мне его платит? Ви! Значит вас я рад видеть даже больше.

– Ой, только не надо! – я всплеснул руками и передразнил гоблина: – Ви делаете мне смешно. Не может быть, чтобы ви пришли просто меня смотреть, как мамонта в зоопарке. Выкладывайте, что у вас.

Мошуа поперхнулся и посмотрел на меня со смесью уважения и опаски.

– Думаете, мне пора на пенсию, раз меня все угадывают, как простого лавочника, желающего впарить трусы в нагрузку к носкам?

– Не забывайте, Мошуа, я – не все.

– Ну да, ну да, – он покачал головой, – ви точно не все. Между вами и остальными четыре маленькие разницы, как говорят у нас в Гоблинарии.

– Не тяните, выкладывайте, что у вас.

Тяжело вздохнув, Мошуа посмотрел на меня жалостливым взглядом.

– Можно, я попрошу у вас за одного хорошего знакомого?

Глава 6

– Ах, Мошуа, – я широко улыбнулся, – у всех у нас есть такие «хорошие» знакомые. Конечно, вы можете.

Гоблин с явным облегчением выдохнул.

– Ви очень добры, Владыка.

– Но так часто бывает, что такие знакомые оказываются общими. Давайте, я попробую угадать, о ком идёт речь.

– Ой, ну что вы!

– Нет-нет, доставьте мне удовольствие. Я обожаю загадки.

– Вам таки откажешь, – буркнул гоблин.

– Готов спорить, что у него зелёные уши. Такие острые и волосатые. Я прав?

– Ну…

– Прав, по глазам вижу.

– Слушайте, я вас очень уважаю, Владыка, но где ви этого набрались? Когда ми познакомились, ви были такой приличный молодой человек. Так культурно торговались!

– А сейчас что? Испортился? Стал неприличным?

– Нет, сейчас ви такой, извините за виражение, монстр, – Мошуа выставил ладонь. – В хорошем смысле этого слова. Вам палец в рот не клади – откусите вместе с рукой.

– Что делать, приходится. Видите, что вокруг творится? То светлые, то тёмные, все только и мечтают, как вы говорите, откусить. Приходится делать «ам» первым.

Гоблин сочувственно вздохнул.

– Что поделаешь, светлые времена.

– Вот-вот.

Пожевав губами, Мошуа попытался вернуть разговор в нужное русло.

– Так вот мой хороший знакомый…

– Гоблин.

– Что? Ах да, гоблин. Он таки очень печалится, что приходится жить в такое сложное время.

– Очень его понимаю. Не думает об эмиграции? Могу посоветовать симпатичный мир, с его талантами он точно не пропадёт.

– Пожилому гоблину тяжело переезжать в зрелом возрасте. Связи, личные контакты, родственники. Опять же климат не всякий подойдёт. Так вот мой знакомый, он очень не хочет переезжать. А даже наоборот, хочет остаться и всячески содействовать делу Владыки. В экономической плоскости, так сказать.

– Так в чём проблема? Пусть содействует, я не против.

– Он опасается.

– Светлых?

– Вас.

– Меня? Неужели я такой страшный?

– Ой, ви себе не представляете, какой трепет внушаете.

– Ну, пусть не смотрит на меня.

– Он боится, что ви, простите за виражение, приколотите его голову к воротам. Есть в вашем роду такая добрая традиция.

– За дело? За дело могу, не отрицаю. Дедушка говорит, что это самое лучшее средство от головной боли.

– Отрубить голову? Чтобы не болела?

– Ну да. Только не у того, кому рубят, а у меня. Нет головы – нет проблем.

– Я таки уже говорил, что ви чуть-чуть монстр?

– На должности монстра у меня Сеня.

Гоблин тяжело вздохнул и снова перешёл в атаку.

– Владыка, я хотел попросить. Ви не могли бы поговорить с моим знакомым, не рубя голову сразу? Вислушать, может быть, он и не виноват совсем. Понимаете, бывают в жизни обстоятельства, когда приходится поступать не как хочется. А потом очень жалеть, что так сделал.

– Мошуа, признайтесь, ваш знакомый – это Лев, как там его, Бонифатьич?

– Как ви догадались?!

– Читал в детстве много, вот и вырос умный.

– Так…

– Сколько вы с него содрали за эту просьбу?

– Что? Да я…

– Мошуа, не надо строить из себя девицу на выданье. Я прекрасно знаю, что вы бесплатно и пальцем не пошевелите. Так что назовите мне сумму. Нет, я не буду требовать половину, мне чисто из интереса.

Помявшись немного, гоблин выдал:

– Три тысячи золотом.

– Эк его прижало, болезного.

– Ви себе не представляете, насколько правы! Его заставили, чтобы он пошёл на тот ужасный проступок. Они обещали сжечь лавку! Две.

– Лавка – это серьёзно, верю. Буквально под прицелом арбалета стоял.

– Жизнью внука угрожали, – гоблин состроил жалостливое лицо. – Взяли в заложники и обещали сделать чучело.

– Ну да, ну да. И он скрепя сердце согласился.

– Пришлось. Но он содрал с них по тройному тарифу!

– То есть ещё и деньги взял?!

– А как иначе? – Мошуа откровенно удивился. – Бесплатно гоблины никогда ничего не делают. Нам религия запрещает.

– Эк вы устроились хорошо.

– Владыка, – гоблин вытер лоб платком, – так что с…

– Львом Бонифатьичем?

– Да-да.

– Передайте, что прибью голову к воротам, как он и хотел. Не могу же я его разочаровать!

– Владыка, а может быть, ви дадите ему шанс? У него есть очень хорошее предложение. Знаете, когда ви виздоровеете, может быть, ви пойдёте в город, зайдёте покушать шашлыка. А к вам подсядет наш общий знакомый, расскажет свою грустную историю. За это же нельзя рубить? Нет, если ви послушаете и решите – то конечно. Но дайте ему хоть сказать пару слов.

– Десять тысяч.

– Что?

– Золотом. Я решил обратиться в вашу религию и ничего не буду делать бесплатно. Десять тысяч, и я его выслушаю.

– И не казните?

– С гарантией от казни – сто тысяч.

– Ви же Владыка, а не гоблин. Вам недостойно так делать!

– Как говорил один хороший человек: с гоблинами я гоблин, с орками я орк. Скажите Льву Бонифатьичу, что за сделанное придётся платить: долго, много и с чистым сердцем. Пусть демонстрирует, что готов начать это делать.

Мошуа кивнул.

– Я понял, так ему и передам.

* * *

Стоило Мошуа уйти, как «в гости» пришёл мумий. Выглядел старик празднично-белоснежным и радостным.

– Матильда вчера бинты поменяла, – пояснил он. – Перемотала меня, аж новым человеком себя почувствовал. Давно собирался её попросить, но всё руки не доходили – то одно, то другое. А тут отличный повод себя в порядок привести.

– Деда, ты мне расскажи, как вы живыми-то выбрались.

– Да что там рассказывать: мы уже в Казну заходили, когда я чужую магию почувствовал. Ну, стал всех торопить, покричал немного, Клэр с Дитём вперёд пихнул. И тут ка-а-ак жахнет! Пламенем как долбанёт! Скелетов, что снаружи были, расплавило сразу. Я с краю стоял, меня зацепило чуток. Дитя исчезла, хоть и в безопасности была. Но Казна молодец – сообразила, что к чему. Дверь захлопнула, пламя сбросила куда-то.

Из угла послышалось довольное уханье. Ах ты зараза, подслушивает! Ладно, ругать не будем, она действительно молодец.

– Очень хорошо. А то я за вас очень испугался.

Мумий покачал головой.

– Я сам перепугался до жизни. Чуть не воскрес в живом виде, всем магам на зависть. Но справились, хвала тёмным богам. Осталось только Казну починить.

– Сломалась?!

– Дверь опалило знатно. А она, – пожаловался мумий, – менять отказывается.

– Не дамся! – раздалось из угла. – Это несертифицированная для магических сущностей дверь! У неё, может, со мной совместимости не будет. Я тогда совсем работать не смогу.

– Подслушиваешь?!

– Ой! Нет-нет, что вы, Владыка. Да ни в жисть! Я так, случайно, рядом пробегала и краем уха услышала. Честно-честно!

– Подслушивала, – хмыкнул мумий, – даже вопросов нет. А дверь, ну да, сам её сделал. Так ведь я не последний колдун, между прочим. Ещё непонятно, кто твои «сюртифюцированные» делает: то ли мастер, то ли гномы на коленке в сарае клепают.

– Ну-у-у-у… – в голосе Казны появилось сомнение, – Я даже не знаю. Можно попробовать. Но если ничего не выйдет – старую мне вернёте.

– Договорились, – кивнул я. – А теперь кыш, мы здесь разговариваем о делах государственной важности.

– Так уж и государственной, – тихонько пискнула Казна.

– Цыц!

Мумий ловко метнул на голос тапочком, моим, между прочим. Но не попал – Казна успела исчезнуть.

– Ух, так бы и выпорол.

– Деда, её нельзя выпороть. У неё, ммм, седалища нет.

– Если есть ремень, седалище всегда найдётся. Да, я чего пришёл-то: подарок у меня для тебя.

Мумий повернулся и крикнул в сторону входа:

– Внесите!

Дверь, обычная, а не Казны, распахнулась и скелеты внесли мой Малый трон. Тот самый, что мы забрали из Кемнаро. Ишь ты, не погиб при взрыве. Его что, в первую очередь спасали?

– Вот твой трон, слегка модифицированный. Я утром поколдовал, чтобы тебе удобнее было.

– Деда, у меня постельный режим, куда мне трон. Вот заживёт нога, тогда буду сидеть на нём.

– Ничего ты не понимаешь. Давай пересаживайся прямо сейчас, пока бабушка не увидела.

Мумий настаивал. Проще было согласиться, чем спорить. Скелеты поставили трон рядом с кроватью, и я переполз на него. Положил загипсованную ногу на специальную подножку и остался вполне доволен.

– Вот! Удобно? На, подушечку подложи. Ага, устроился, молодец. Хишгурмазиншамамбала!

От крика мумия трон подо мной зашатался и приподнялся над полом. Мама! Он что, летает? А нет, не летает – просто поднялся на массивные лапы, похожие на львиные.

– Вот, пользуйся. Приказывай, он тебя отвезёт, куда надо.

– Супер! А пароль можно поставить?

– Зачем?

– Деда, представь, что до него Дитя доберётся. Ты будешь за ними гоняться?

Мумий хлопнул себя ладонью по лбу.

– Точно! Как я мог забыть-то? Склероз, наверное. Не волнуйся, сейчас всё сделаю.

Старик с кряхтением присел и минут пять что-то шептал трону, периодически кивая и цокая языком.

– Всё, – мумий с хрустом встал, – я с ним договорился.

– С троном?

– Угу. Он как сорон: всё понимает, только сказать ничего не может. Будет слушаться только тебя, а для остальных будет притворяться мебелью.

– Вот и славно.

Я погладил отполированные подлокотники. Будете смеяться, но трону такое обращение понравилось: он тихо завибрировал, будто заурчал огромный кот, которому почесали за ухом. Ты мой хороший!

– А теперь поехали, – махнул рукой мумий, – покажу тебе настоящее чудо.

* * *

Мумий вызвал Казну и через минуту мы были во дворе замка.

– В лабораторию?

– Неа.

Бодрой походкой старик направился к Башне Нетопырей. С его же слов, там раньше держали почтовых летучих мышей – умные зверьки доставляли письма по всему континенту, за ночь преодолевали сотню миль и умели найти адресата где угодно. Вот только мне писать было некому, а разводить нетопырей было делом хлопотным и дорогим. Я думал приспособить башню подо что-нибудь полезное, скажем казармы орков, или ещё что, но едкий запах летучемышиного помёта не смогли вывести даже гноморемонт и магическая чистка. Так башня и осталась невостребованной.

Дверь в башню была заколочена досками крест-накрест, а поверх кто-то наложил защитные заклинания.

– И как мы войдём?

– За мной.

Трон послушно двинулся за мумием. Мы поднялись по наружной деревянной лестнице до второго этажа. Ступеньки были хлипкие и опасно поскрипывали под тяжестью трона, но испытание выдержали. Старик отпер дверь большим ключом, но открывать не торопился.

– Только молчи, хорошо? Все вопросы потом, когда выйдем обратно.

– Понял, не дурак.

Мумий распахнул дверь и вошёл на цыпочках. Трон, почувствовав момент, тоже двинулся крадущимся шагом.

Сразу за дверью была галерея, метра три длиной и всего метр в ширину.

– Сюда, – мумий позвал шёпотом и поманил пальцем.

Внутри стоял полумрак. Через единственно узкое окошко под самым потолком, падал узкий луч света, в котором танцевали пылинки.

Трон подвёз меня к перилам и чуть наклонился вперёд, чтобы я посмотрел на дно башни. Тёмные боги!

Внизу из толстых балок было сложено гнездо, похожее на воронье. А там, бок о бок, сидели наш Конкорд и его чуть меньшая копия. Стальные птицы прижались друг к другу боками, мелкая птица склонила голову на крыло Конкорда.

– М!

Мумий ткнул меня пальцем и указал на выход. Так же тихо, как и заходили, мы двинулись обратно.

Заперев дверь и спрятав ключ в карман, старик повернулся ко мне и рассеянно улыбнулся.

– Видел?

– Ты сделал вторую птицу!

– Ну да. Но я не про это!

– А чего?

– Они яйца высиживают!

– Они? Железные птахи?

– Да, – мумий рассмеялся.

– Погоди. Они же големы, а не живые существа.

– Так в том то и дело, Ваня. Я же говорю – чудо, самое настоящее. Представляешь?

Я задумчиво почесал щёку. Точно, чудо. Осталось выяснить, с чего оно произошло. То ли я так влияю на местных големов, то ли флуктуация магии, то ли неизвестный природный феномен. И самый главный вопрос – будут ли они домашние? Если да, то я стану первым заводчиком настоящих летающих крепостей. Воздух наш!

Глава 7

Пробовали ли вы болеть, когда рядом гиперзаботливая бабушка? Нет? Так вот я вам скажу – лучше ходите здоровыми. Баба Мотя решила чётко следить, чтобы я спал, ел, лежал и читал точно по специальному расписанию для тяжелобольных, видимо, находящихся при смерти. В обед она лично принесла поднос с огромной чашкой бульона, вооружилась ложкой и вознамерилась кормить меня с ложечки.

– Ба!

– Не бакай, я лучше знаю.

– Ба, я серьёзно. Я что, умираю? Может, у меня руки сломаны? Я сам прекрасно могу поесть.

Бабушка вздохнула.

– Как с тобой сложно, Ваня. Больному положено лежать без возражений, кушать и соблюдать режим. А ты на троне катаешься, как мальчишка, не ешь, вредничаешь.

– Ба, обещаю, буду соблюдать режим. Но есть я сам могу!

– Ладно, сам так сам, – бабушка смилостивилась. – Ничего ты не понимаешь, как правильно болеть.

Она прищурилась, разглядывая меня.

– Ну да, ты же мальчик. Вот если бы тебя кое-кто другой кормил, ты бы слова не сказал.

– Ба!

– Да не красней, всё с тобой ясно.

Под её суровым взглядом я доел, и у меня отобрали посуду.

– А теперь – тихий час, даже два. И даже не думай возражать, сам обещал режим соблюдать и слушаться.

Я не стал возражать. Лёг, закрыл глаза и сразу же задремал. Права была бабушка – режим наше всё.

Полдник для разнообразия принесла Шагра. Молоко, печеньки, булочка с изюмом. Кстати, а кто в этом мире даёт молоко? Коров я здесь нигде не видел. Сороны? Выходит, молоко здесь птичье? Нет, пожалуй, я не буду спрашивать, кого доили.