Закон Благодарности. Маг

А я… я представляю, как хватаю со стола нож для фруктов и вонзаю его в спину принца. Удар за ударом! Снова и снова! Белое платье окрашивается в алый. Жених хрипит на полу, испуская последний вздох. Майра кричит…

– Алестат?!

– Простите, моя принцесса! Я отвлёкся, – с трудом отгоняю кровавую сцену, чувствуя, как дрожат руки.

Сила бурлит внутри. Всего одно движение, одно заклинание – и соперник мёртв. Она моя, только моя! Но… не могу! Вздумай сейчас смерть забрать кого-то из нас двоих, я сам отдамся в руки старой ведьме с серпом, лишь бы не разрушить счастье Майры.

– Твои фокусы готовы? – выплёвывает принц Дарин.

– Я не умею показывать фокусы, – мне дорого стоит сохранить невозмутимость. – Если вы о магическом представлении, сделаю всё, чтоб этот день стал незабываемым для всех, Ваше Высочество.

Наследник престола только хмыкает в ответ. В комнату влетает стайка служанок. Низко поклонившись принцу, они начинают готовить Майру к предстоящей церемонии. Дарин направляется к выходу, но, проходя мимо, замирает на мгновение и окидывает меня уничтожающим взглядом. Глаза в глаза. Я понимаю, что он знает о моих чувствах к его невесте. А вот Майре узнать не суждено, момент упущен.

«Холод безжалостен! Он не испытывает чувств, не знает боли. Стань подобен ему и обретёшь Силу!» – звучит в голове голос отца.

Мне не место в мире цветущей весны. Я воплощение холода и лишь погубил бы её! Тише, тише, предательское сердце. Сегодня я умру. Сегодня я стану сильнее!

Что-то мокрое и скользкое коснулось уха. Я подскочила, пытаясь сбросить с себя лесную тварь, пробравшуюся в лачугу, но с удивлением поняла, что проснулась не дома. Хижина Леэтель, лес, родная деревня, – всё осталось далеко позади. Вальдар, примостившийся на подушке рядом, хитро щурил зелёные глаза и вылизывался. Так вот кто меня разбудил. Я потянулась и перевела взгляд на Алестата. Маг ещё не проснулся.

Мысленно вернувшись к сегодняшнему сну, я зарделась. Воспоминания были слишком личными. Видеть прошлое чародея, лёжа в нескольких метрах от него, казалось особенно постыдным. Словно я подглядывала в замочную скважину. Но, по крайней мере, это позволяло чуть лучше понять Илдиса. Удивительно, как в нём так легко уживались нежная любовь и жажда крови. Я нормально относилась к королю Дарину, но после увиденного даже мне хотелось впиться ему в глотку, так сильна была ненависть Алестата. А Майра… неужели она не подозревала о чувствах мага? Почему девушка собиралась замуж за тогда ещё принца Дарина? Как же королева?..

Я ахнула! Но тут же зажала рот рукой, чтоб не разбудить волшебника. Майра и есть королева – королева Майреана – мать Авина!

Ах, Илдис, и угораздило же тебя!

Развернувшись, я пристально вгляделась в лицо мага. Сон разгладил морщинку, залёгшую между бровей вечно хмурого Алестата. По возрасту он был едва ли не старше моих родителей, но выглядел совсем юным. Следы недавно отступившей болезни всё ещё не прошли, но даже впалые щёки и синяки под глазами, проступившие под фарфоровой кожей, не портили Илдиса. Одно слово – фейри! Я перевела взгляд на заострённые уши, а потом, не без опаски, на рожки волшебника. Впору было причислить его к какой-нибудь нечисти, хоть и на редкость привлекательной. Кто бы мог подумать, что венец, который верховный маг носил не снимая, – не показатель его статуса при дворе и не дань моде. С виду обычный серебряный обруч, украшенный россыпью драгоценных камней разных оттенков серого и голубого да парой костяных отростков. Рожки, наподобие оленьих, были покрыты тонкой бархатистой кожей с короткой серебристой шерстью, такой мягкой на вид, что хотелось прикоснуться.

Алестат заворочался во сне. Я едва успела отдёрнуть руку, прежде чем он открыл глаза. Когда взгляд чародея сфокусировался на мне, морщинка на переносице вернулась.

– Доброе… полагаю, утро! – я неуверенно улыбнулась.

– Утро, день, вечер, ночь – всё едино на следующие несколько месяцев.

Волшебник отвернулся и зевнул, словно в этом простом человеческом жесте было что-то постыдное. Хотелось поддразнить: «Знал бы ты, Алес, каким я тебя видела!» Но вместо этого я сказала:

– Пойду приготовлю завтрак.

Вдвоём с перекинувшимся в ребёнка Вальдаром мы быстро управились с кипячением воды и нарезкой строганины. Да уж, на удивление разнообразный рацион в краю вечной зимы: вчера стружка с правой стороны куска то ли мяса, то ли рыбы, сегодня с левой.

Лениво развалившийся на одеяле у печи чародей без особого интереса наблюдал за нашим копошением. Прежде чем я успела зачерпнуть чистой воды, он вновь закинул в котелок щепотку сушёных трав и торжествующе хмыкнул. Как бы ни хотелось сейчас вломить ему стулом в лучших традициях наследного принца Авина, я проглотила возмущение. Пусть маг считает очередной горький отвар своей маленькой победой, может, это его задобрит.

– К столу, мальчики! – мило улыбнулась я двум фейри.

Ели мы молча. Вальдару, кажется, пришлась по вкусу строганина, и он, смачно причмокивая и облизывая пальцы, брал кусок за куском. Алестат только прихлёбывал отвар багульника и неодобрительно косился на альрауна.

– С таким аппетитом твоего питомца вам вряд ли хватит запасов, чтоб дойти до северного торгового пути, – сделав последний глоток, заявил маг.

– А зачем нам идти к северному пути? – напряглась я.

– Странный вопрос! Чтоб добраться до Брандгорда.

– А, ну тогда и волноваться не о чем, ведь мы туда не пойдём. По крайней мере, без тебя!

Алестат устало вздохнул, посмотрел на меня, как на идиотку, и спросил с вызовом:

– Что непонятного в слове «нет»?! Или ты думаешь, я как девушки в твоей деревне, говорю «нет», а вечером жду на сеновале?

У меня глаза кровью налились. Хотелось влепить магу пощёчину, но обратившийся котом Вальдар добрался до него первым. Пока чародей обиженно потирал прокушенное запястье и на чём свет стоит ругал «нахальных приживалок», я успела выдохнуть и собраться с мыслями.

– Майра!

– Что? – Алестат оцепенел.

– Сегодня ночью мне снился день королевской свадьбы.

Несколько мгновений, пока волшебник молчал, казались вечностью. Я уже пожалела, что произнесла это вслух. Если он сейчас метнёт в меня молнию, я всё пойму. Но Алестат приготовил кое-что более смертоносное:

– Как смеешь ты трепать её имя? Осквернять память? Плевать в душу?! Убирайся из моих мыслей, ведьма!

Я не была уверена, что у фейри есть душа, но предпочла этого не уточнять.

– А ты со мной не то же самое делал? Не нравится собственное горькое снадобье? – взвилась я, вспомнив, как маг околдовал меня в нашу первую встречу во дворце.

– Это другое! Просто проверка, как и для многих до тебя. Это была обязанность, а не прихоть!

– А я, думаешь, ради собственного развлечения полезла в твою голову?! Если помнишь, ты напал на меня и пытался убить. Защищалась как могла, вот и расплачивайся теперь за свои ошибки.

– Я в жизни совершил только одну ошибку – старался оправдать чужие ожидания, быть удобным! И теперь понятия не имею, кто я и чего хочу! – Он умолк, зло уставившись в пол.

Не веря своим ушам, я вскочила с места. Маг оклеветал меня и собирался отправить на костёр. Именно он развязал противостояние между нами, что сыграло на руку врагам королевства. Всё произошедшее – его вина!

– Выходит, то, что ты обвинил меня в ведовстве, ошибкой не считается?!

– Вообще-то, нет! Ты и правда ведьма, забыла? – Алестат скрестил руки на груди и, слегка покачиваясь на стуле, произнёс с вызовом: – Я сказал, что совершил одну ошибку, но не уточнил, сколько раз! Мне было поручено защитить короля от ведьмы, и я старался делать то, чего от меня ждали. Кто же мог подумать, что колдуний окажется больше одной?

Неприятно было это признавать, но смысл в его словах был. Вся заготовленная речь вылетела из головы, и я устало опустилась обратно на стул. Маг во всём виноват. Он всё погубил, но… он старался как лучше!

Перед глазами стояло улыбающееся лицо Майры. Королева погибла во время войны отступниц. С того времени Алестат возненавидел ведьм. Что тогда произошло? Пытался ли волшебник спасти любимую? Может, он так настороженно относился ко мне, потому что однажды уже оплошал?

– Знаю, ты не хочешь спасать королевство и короля, но как же принц Авин? Думаешь, Майреана обрадовалась бы тому, что ты оставил её сына в объятиях болотницы?

Алестат дёрнулся, как от удара, и впервые посмотрел на меня с сожалением. Я поняла, что задела за живое, но извиняться было поздно, да и незачем. Если ради спасения Брандгорда придётся безжалостно разбередить старые раны, я готова взять такой грех на душу.

– Да, Майра тоже пришла бы за помощью. И я бы не отказал, но… я не могу!

– Так дело во мне? – его слова на удивление больно ранили. Хотя это было далеко не худшим из того, что маг говорил мне.

– Дело во мне! Я бессилен…

– Нет же! Ты единственный можешь справиться с болотницей. Я помогу скорее восстановиться и…

– Ты не слышишь?! Пойми, я бессилен! В прямом смысле слова! После нашей битвы я лишился Сил. Думаешь, стал бы великий маг сидеть без тепла и нормальной еды в этом проклятом краю вечной зимы? Да я ненавижу мороз, снег, строганину и сушёный багульник! Не-на-ви-жу!

У мирно вылизывающегося Вальдара шерсть встала дыбом. Кот хлопнулся со стола, снова обратившись, подошёл к Алестату и заглянул ему в глаза. Совершенно потерянный маг даже не отстранился. Наконец, обретя дар речи, я несмело переспросила:

– Ты… ты шутишь, Алес?

– Разве таким шутят? – безнадёжно бросил он.

– Значит, лжёшь!

В голове не укладывалось, что такое возможно! Нет, он просто хочет, чтоб я отстала. Не может быть! Чародей как-то странно посмотрел на меня.

– Фейри не могут лгать! Ты даже этого не знаешь?

«Такие, как Алестат, не лгут. Или ты даже этого не знаешь?!» – эхом всплыли у меня в сознании слова Леэтель, сказанные в башне, перед тем, как она подставила меня и сдала солдатам. Так вот что имелось в виду! Она знала!

– Фейри не лгут! – эхом повторила я и посмотрела на Вальдара.

Встретившись со мной взглядом, альраун коротко кивнул.

– Не понимаю… Как я могла навредить тебе? Ты гораздо сильнее, опытнее. Ты верховный маг целого королевства!

– Бывший верховный маг! – припомнил Алестат мою неосторожную фразу. – Понятия не имею, что ты сотворила. Недооценил!

Если чародей надеялся меня пристыдить, не вышло. Можно подумать, я на него во время чаепития напала. Нашёл крайнюю! Кто же знал, что моя уловка боком выйдет?

– Мне нужно тебя осмотреть.

– Любоваться можно, но руками не трогать! – осклабился волшебник.

– Больно надо!

Я несколько раз обошла вокруг мага, осматривая его со всех сторон. Алес из-под ресниц внимательно следил за каждым моим шагом. Ну, помятый, ну, измождённый. Это можно списать на горячку и похмелье. Никаких заметных повреждений не видно.

– Раздевайся! – скомандовала тоном, не терпящим возражений.

– Вот так сразу? А как же комплименты, нежные признания, цветы?!

– Могу поставить тебе фингал трёх разных цветов. Сойдёт?! – Его дурашливый настрой злил и сбивал с толку.

– Как скажешь, бывшая невеста принца!

Пропустив ядовитую фразу мимо ушей, я упёрла руки в боки, дожидаясь, пока он снимет рубашку. Взглянув на спину волшебника, вздрогнула. Всю её покрывала сеть застарелых шрамов. «Кто?..» – но я не успела задать вопрос. Ясно без слов. Его отец – Элиас. Каждый раз, когда он являлся мне во снах, я неизменно просыпалась в холодном поту. Высоченный, широкоплечий и злой, как целая стая змееволков, он бил сына за любой промах.

– Так себе зрелище, да?! Ты и об этой части моей биографии осведомлена? Осталось ещё хоть что-то, куда ты не успела сунуть свой курносый носик? – тихо произнёс Алес.

Я ничего не ответила. Надо сосредоточиться. Коснувшись его шеи, пробежала пальцами по позвоночнику. Мага передёрнуло. Он попытался отстраниться, но я одной рукой вцепилась ему в плечо, удерживая на месте, а вторую остановила между лопаток. Прикрыв глаза, призвала всё своё умение целителя. Ладонь нагрелась. Даже сквозь смежённые веки я видела золотистый свет. Сердцебиение чародея отдавалось во всём теле так, словно у нас одно сердце на двоих. Я опустила руку и отстранилась. Ни проклятий, ни болезней, ничего из того, с чем привычно было иметь дело.

– Ума не приложу, что с тобой!

– Не все недуги можно определить на глаз, травница.

Спасибо, хоть ведьмой не обозвал. Я села напротив и в упор уставилась на мага. Что не так? Ну, что?! В памяти услужливо всплыл диалог в темнице.

– Алес, ты знаешь что-нибудь о способах казни, принятых у фейри Неблагого двора?

Волшебник удивлённо вскинул брови.

– Ты не знаешь даже, что фейри не умеют лгать, но в курсе, какие пытки в ходу в одном из дворов?!

– Посол Ноттиарн рассказал, что палачи неблагих проникали в сознание приговорённых и оборачивали против них их собственные плохие воспоминания. Что, если я ненароком сделала что-то подобное?

– Ничего не знаю о таком… но по описанию похоже, – нехотя процедил он. – И чем это мне грозит?

Я постаралась никак не выдать свой ужас. «Магия покинет его, а вместе с ней уйдёт и сама жизнь!» – козлоногий фейри знал, о чём говорил. Погубила! И королевство, и Алестата!

– Временной потерей Сил, – выпалила я с самым невозмутимым видом.

– Звучит не так уж страшно. И надолго это?

Маг не выглядел испуганным или взволнованным, а вот меня била дрожь. Я быстро встала и принялась подбирать пустые бутылки, чтоб хоть как-то скрыть своё состояние.

– Скоро восстановишься. Наверное… – никогда ещё я не была так счастлива, что в отличие от Волшебного народца могу врать.

– Ясно! – Алестат покосился на меня и поднялся, прихватив со стола непочатую бутылку.

– Куда?! – Я оказалась рядом с ним как раз вовремя, чтоб выхватить бутыль раньше, чем чародей успеет отхлебнуть.

– Ясно, что я обречён! Лгать ты не умеешь!

Он снова потянулся к бутылке. Вместо того чтоб отдать ему склянку, я резко выдохнула и сделала солидный глоток браги. Горло обожгло. Выпучив глаза, выплюнула остатки пойла в печь. Яркое пламя взметнулось вверх, чуть не опалив мне брови.

– О, Великая, да эта штука медведя с одного глотка свалит. Как ты это пил? – Сердито глянув на чародея, я открыла дверь и выбросила бутылку в сугроб.

– Этот напиток не принято заморажи…

Договорить Алестату не дала моя звонкая пощёчина:

– Хочешь погубить себя? Отлично! Но только после того, как спасёшь Брандгорд.

Прижимая руку к горящей щеке, Илдис гневно зашипел:

– Может, будешь поласковее с тем, кого обрекла на смерть? Уже не страшно бить мага, лишившегося Сил?

– Да ты себя в зеркало видел, северный олень?! Ты выше меня на две головы и силён как бык даже без этой хвалёной магии. Может, хватит становиться в позу жертвы, попробуем вместе исправить ситуацию?

– И как же?!

Мы бы взглядом прожгли друг в друге дыры, если б не Вальдар, о котором я напрочь забыла. Альраун с шумом водрузил на стол книгу заклинаний, прихваченную мной из башни мага во время перемещения.

– Отличная идея, Ал! В книге наверняка найдётся что-то полезное. – Я щёлкнула пальцами перед самым носом чародея.

– В этой?! Да ты, верно, шутишь! В библиотеке отца… – он осёкся, – …в библиотеке есть редчайшие магические фолианты. Думаешь, всё это время здесь я напивался и спал?!

– Алес, ты свил гнездо из одеял, – я ткнула пальцем в кровать. – Да, я считаю, что ты спал, пил и жалел себя!

Он молча развернулся, поднял с пола покрывало, замотался в него и бухнулся на кровать лицом к стене.

Кипя от злости, я принялась штудировать текст, но в нём действительно не оказалось ничего полезного. В книжном шкафу, притаившемся в тёмной нише, царил хаос. Несколько старинных фолиантов валялись рядом раскрытые так, что аж корешки треснули. Под ними лежали смятые манускрипты с завернувшимися уголками. У меня от негодования чуть пар из ушей не повалил. Что за нелюдь так обращается с редкими книгами?! Сложив их аккуратными стопочками, мы на пару с Вальдаром принялись просматривать фолианты один за другим. По мере того как стопка с непрочитанным уменьшалась, таяла и уверенность в успехе. Прикрыв слезящиеся от перелистывания пыльных страниц глаза, я едва сдерживала панику.

– Мари?! – фамильяр потянул меня за рукав.

С надеждой посмотрев на мальчишку, я перевела взгляд на книгу, которую он зажал в руках, и охнула:

– Извини, Ал, но сейчас неподходящее время для чтения сказок.

Альраун насупился и настойчиво протянул мне фолиант, раскрытый на легенде о Великой Матери всего сущего и сотворении мира. Я с сомнением разглядывала строки, выведенные алыми чернилами. До сих пор фамильяр ни разу не ошибался с выбором. В королевской библиотеке он указал на фолиант, содержащий описание ядов, которыми травили Его Величество, потом нашёл заклинания переноса и трансмутации в волшебной книге… Легенда гласила:

Во тьме без песчинки света чудесный котёл кипит,Великая Мать – Богиня – целебный отвар варит.Она саму жизнь мешает златою ложкой своей,И заговор вслух читает, танцуя в вихре теней,Сплетается звук со звуком, но вот сорвалась рука,И жизни отвар стекает с волшебного черпака.Богиня не замечает, заклятье своё поёт,Из тверди у ног Великой за миг целый мир встаёт.И вот засияло солнце, росток потянулся ввысь,Из камня поднялись горы, океан и моря разлились,Земля поросла лесами, и трель затянул соловей,Наполнился мир голосами больших и малых зверей.Богиня мешала зелье без малого целый век,Последним её творением возник из него человек.Великая вниз взглянула и вдруг прервала обряд,Пред нею земля и звёзды, и весь этот мир стоят.Оставшийся без присмотра, котёл закипел, и вотИз чрева его на землю волшебный поток течёт —Бурлит колдовская сила, питает собою мир,Волшебником обратился отведавший эликсир.Богиня сошла на землю, куда пролился отвар,Созданьям своим вручила сознания высший дарИ тайною поделилась, как магию сотворить,С детей своих взяв обещание секреты её хранить.

Этель множество раз пересказывала эти события и никогда не упускала возможности напомнить, что было после. По её словам, мужчины – маги – побоялись, что женщины, дарующие величайшее чудо – жизнь, превзойдут их в могуществе. С тех пор ведьмам, ведающим тайны Великой Матери, запретили использовать чары. Только жрицы в храмах Богини могут практиковать магию. За теми, кто ослушался – отступницами, – идёт охота. Болотница обманула меня во многом, я и рада бы не поверить в коварство мужчин… – я покосилась на Алестата, – но за последний год меня дважды чуть не казнили за ведовство. Будь я воспитанницей при храме, наверняка уже владела бы запретной магией в совершенстве… Жрицы! Храм Богини, дарующей Силу!

Я подскочила к успевшему засопеть под шелест страниц магу и тряхнула его за плечо.

– Просыпайся, собственные похороны проспишь!

– Спасибо! Звучит очень ободряюще, – огрызнулся чародей.

Никогда не слышала, чтоб слова благодарности были так щедро приправлены ядом. Но моя фраза действительно оказалась неуместной. Смущённо прокашлявшись, я процедила:

– Не придирайся! Я вообще-то кое-что придумала.

– А… ааа! Это всё меняет! – протянул маг, снова отворачиваясь к стене.

– Да прекрати ты. – Я опять развернула его, за что была вознаграждена сердитым взглядом исподлобья. – Мы с Алом выяснили, кто может вернуть твою магию.

Алестат с минуту изучал моё лицо, словно раздумывая, как поступить, но в итоге всё же приподнялся на локтях и кивнул.

– Жрицы!

– Кто?

– Жрицы культа Великой Матери! Именно Богиня дарует Силу. Кому, как не служительницам храма, знать, как вернуть её?!

– Вот так идея! – с притворным воодушевлением воскликнул Алес. – Разбуди меня, когда придумаешь следующий столь же гениальный план.

– А с этим что не так?

– Во-первых, не скажу, что маги и жрицы так уж хорошо ладят. А во-вторых, я не верю в эту дурацкую легенду: волшебный котёл, золотая ложка… Наш мир действительно кажется тебе всего лишь ошибкой неловкой дурёхи, которая так увлеклась танцами, что у неё варево убежало?

Маг хотел сказать что-то ещё, но отвешенный подзатыльник убавил его словоохотливость.

– Если не перестанешь богохульствовать, из твоих рогов выйдет отличная люстра!

Алестат оскалился, продемонстрировав хищные клыки, но спорить не стал.

– Не хочешь просить помощи в храме, давай обратимся к твоему отцу. Он ведь тоже чародей.

– Да я скорее виверну в дёсны поцелую, чем соглашусь встретиться с этой престарелой сволочью! – отрезал Илдис. – Храм так храм. Есть только одна проблема: как ты собираешься туда добраться?

Я осеклась. Абы какой местечковый храм не подойдёт, а главное святилище стоит в самом центре Брандгорда. Дорога туда займёт много недель, а то и месяцев.

– Путь неблизкий, но…

– О, это самая маленькая из наших проблем, ведьмочка.

Опять он за своё!

– Может, ты забыла, но мы с тобой вроде как вне закона в Брандгорде. Я заговорщик и предатель, а тебя обвинили в колдовстве. Угадай, что с нами сделают, если… вернее, когда поймают?

Хотелось возразить, мол: «Как нас узнают?» – но мы и правда представляли собой довольно живописное зрелище. Рыжая девица, долговязый седой, да к тому же рогатый фейри-полукровка и кудрявый мальчишка-кот, который регулярно меняет форму и мяучит через слово.

– Корень ревеня, кора дуба, цветы липы, луковая шелуха, кожура незрелых грецких орехов!

– Это рецепт какого-то зелья или ты так ругаешься, по-своему, по-травнически? – прищурился чародей.

– Это то, что поможет нам остаться незамеченными!

Глава 3

– Этого я тебе никогда не прощу!

Алестат уже несколько минут крутился перед зеркалом и морщился так, словно ему в рот залетел клоп.

– Тебе не кажется, что ты слегка переигрываешь, Алес? После потери Силы смена образа – меньшее из зол. Тебе это даже на пользу.

– На пользу? Ты меня изуродовала! – маг провёл рукой по коротким волосам и поёжился. – А этот цвет?!

– Цвет! Ну, цвет… – я откашлялась, стараясь скрыть улыбку. – Кто же виноват, что в Мергриме не растут грецкие орехи? А даже если бы росли, толку-то? Кожура нужна зелёная, а сейчас не сезон. От ромашки в твоём случае прока не будет. Золотистым отливом седину не перекроешь…

– Ты это специально! Назло! Себе кору дуба оставила, а мне…

– Ну и что бы мне сделала луковая шелуха, если я уже рыжая? Мы ведь не для забавы покрасились, а ради маскировки. Коры из запасов твоего отца хватало на кого-то одного, а медный цвет волос для девушки – ведьмина метка. Это ты можешь себе позволить огненную шевелюру, а у меня выбора не было. Да и не пошли бы тебе тёмные волосы. Ты для этого слишком бледный.

Отпихнув чародея бедром, я внимательно осмотрела своё отражение. Шикарный цвет получился. Кто бы мог подумать, что обычная кора дуба может так преобразить. Запустив пятерню в копну потемневших волос, я едва не замурчала от удовольствия. Если нас действительно ищут, их ждёт большой сюрприз. Хорошо, что в краю вечной зимы нет проблем с луковой шелухой. Местные луком от цинги спасаются. Запасы у соседей оказались знатные. И никто из них даже не подумал спрашивать у чародея, зачем ему шелуха. Наверное, думают, что он здесь какие-нибудь зелья варит. Кстати о зелье – я перелила остатки насыщенного лукового отвара во флягу.

– Зачем это? – Алестат с сомнением прищурился.

– Корни подкрашивать, знамо дело.

Я подошла к магу и заправила короткий огненно-рыжий локон ему за ухо. Среди подвивающихся прядей задорно торчали окрасившиеся рожки.

– А вот что будем делать с рогами и острыми кончиками ушей, ума не приложу. Длинные пряди их ловко маскировали, а сейчас такой фокус не пройдёт.

– И что ты предлагаешь? Укоротить? – обиженно хмыкнул новоиспечённый рыжеволосый.

Проигнорировав его выпад, я оценивающе оглядела чародея. Он был похож на горящую спичку: исполинский рост, сухощавость, алая грива. Такого каждый встречный запомнит, но вот опознать в долговязом и слегка нелепом парне верховного мага никому и в голову не придёт.

– А шапка у тебя есть?

– Невидимка? Чтоб скрыть это посмешище? – он жестом указал на своё отражение.

Так и не дождавшись ответа, чародей вздохнул и отошёл к стоявшему возле книжного шкафа сундуку. То, что Алес извлёк из его недр, на шапку походило лишь с натяжкой. Волшебник напялил на себя мохнатое нечто и развернулся ко мне, ожидая реакции. Глаза полезли на лоб раньше, чем я успела справиться с собой. Подперев подбородок рукой, чтоб не рассмеяться, и стараясь казаться как можно серьёзнее, я сказала: