Бандитский путеводитель (сборник)

Дробнов, заранее предупрежденный Борисом, ждал их возвращения в своем кабинете. Снова сев напротив, Гуров поинтересовался, не знает ли тот человека с отчеством – то ли Артемьевич, то ли Арсентьевич. Тот озадаченно наморщил лоб и, некоторое время подумав, припомнил, что – да, лет шесть назад был такой человек, некто Чупчугин Валентин Арсентьевич. Это был частнопрактикующий психотерапевт, который сам предложил ряду спортивных клубов и обществ разработанную им методику психотренингов, позволяющих спортсменам добиться высочайших результатов. И в самом деле прошедшие у него курс «релаксации и активации» спортсмены смешанных единоборств на спаррингах начали показывать весьма завидные результаты. Да и на соревнованиях тоже. Но тут вдруг обнаружилось такое неприятное обстоятельство, как следы допинга у всех, кого «активировал» Чупчугин. Разразился скандал. «Психотерапевт-новатор» тут же «залег на дно», и его следы затерялись на просторах Санкт-Петербурга.

Слушая директора клуба, Борис неожиданно хлопнул себя по лбу:

– Ешкин кот! Точно – Чупчугин его фамилия! Как же это я забыл?!

Как далее рассказал Федор, по признанию «погоревших» спортсменов, Чупчугин в реальности кое-какими методиками все же владел. Так, например, по меньшей мере половину своих подопечных он ухитрялся погрузить в гипнотический сон. Но только половину! Все прочих он пичкал некими «чудодейственными витаминными комплексами», которые на деле оказались допингом иностранного производства. Впрочем, пичкал он допингом и тех, кто оказался гипнабельным. Судя по всему, никакой реальной психотерапевтической методики у этого шарлатана с врачебным дипломом не было, кроме наукообразной болтовни и пилюль с запрещенными стимуляторами.

– Я так понимаю, Пятырин оказался гипнабельным? – слушая повествование Федора, риторически спросил Гуров.

Тот лишь молча кивнул в ответ.

– Понятно… Теперь очень многое становится на свои места. Мне нужна вся информация по этому Чупчугину. У кого ее можно было бы получить?

Дробнов в ответ лишь сокрушенно вздохнул. По его словам, по той простой причине, что «психотерапевт-новатор» нигде официально оформлен не был, а работал по временным договорам, специальных досье на него не оформлялось, а то, что и имелось, сгорело во время пожара. Федор знал лишь то, что у Чупчугина был свой кабинет где-то на улице Клинской, а жил он на Петроградском острове. И – все… Вот такой человек-загадка.

– Хорошо, но вы хотя бы лично с ним общались? Что вы можете о нем сказать как о человеке? – В голосе Льва звучала нескрываемая досада. – Какие у него характерные приметы?

– Гм… Ну да, я лично с ним общался много раз. Первым впечатлением было – талантище, ас в своей профессии. Ну а потом, когда первые восторги сошли на нет, сразу стало ясно, что это – пустой человечишка, без намека на хоть что-то доброе в душонке, позер и фразер, лживый и необязательный. Его бог – нажива любой ценой, за деньги он и мать родную продаст.

– Кстати, что вы знаете о его семье?

Поскольку Федор, запнувшись, обдумывал ответ, за него ответил Нечаев:

– Семьи у него не было вообще. Ни жены, ни детей. Женщин он презирал и ненавидел. Он считал всех, кто женат, умственно неполноценными. Его идеалом был какой-то античный философ, которому мысли о женщинах мешали додумать какую-то философскую концепцию. И тогда этот мыслитель хренов приказал своим ученикам оскопить себя и уже после этого свои идеи доработал.

– Ничего себе! Я об этом ни разу не слышал… – подивился Дробнов. – А ты откуда это все знаешь?

– Парни рассказывали… – безмятежно ответил Борис. – Кто-то даже говорил, что Чупчугин когда-то мотал срок. Только вот за что именно – он не в курсе.

– Так, так, так! А нет ли у кого-нибудь из ваших парней фотографии этого Чупчугина? – прищурился Гуров, все больше и больше ощущая под ногами твердую почву. – Может, он где-то на коллективном снимке оказался или на чьем-нибудь селфи? Да мало ли, как он мог попасть в объектив?

– Я поспрашиваю, – пообещал Нечаев, – но надежды особой нет: Чупчугин никогда и ни с кем не фотографировался. Парни даже прикалывались: не иначе, он вампир – боится, что на снимке не получится, и этим себя разоблачит.

– Тогда вот что… – слегка хлопнул ладонью по столу Лев. – А давайте-ка я попрошу своих питерских коллег с вашей помощью сделать фоторобот? По-моему, это самый рациональный вариант в данных условиях. Его «фейс», надеюсь, не забыли?

Громко фыркнув, Борис махнул рукой:

– Забудешь его! Особенно родинку на правой щеке – большая такая, толстая, да еще и волосатая.

– Скорее всего, фальшивая, – усмехнулся Гуров.

– Как это?! Почему? – разом заговорили его собеседники.

– Старый трюк воров и мошенников. Вы его запомнили с этой страшненькой «родинкой»? А он ее снял, переоделся и уже во многом стал неузнаваем. Попробуй-ка его изобличить, если есть только словесный портрет! Вы же запомнили нечто самое броское? Вот-вот… Некоторые мошенники для отвода глаз приклеивают фальшивые шрамы, специальными накладками увеличивают верхнюю десну – действуют кто во что горазд.

– Вот заразы! – покрутил головой Дробнов. – На что только не идут, лишь бы людей обдурить. Ну ничего, я не только его «родинку» запомнил. Его морду я как будто сфотографировал! Сделаем, сделаем фоторобот.

Когда разговор был закончен, Борис вызвался отвезти Гурова в Пулково. Созвонившись с кассой аэропорта, Лев заказал себе билет на двадцать три пятьдесят. Поздним вечером по незагруженной транспортом дороге путь до Пулково оказался гораздо короче. Сев в кресло авиалайнера, он сразу же уснул и проснулся в начале второго ночи уже в Шереметьево. Его разбудила молоденькая стюардесса в тот самый момент, когда Лев со своим другом Станиславом Крячко уже почти догнал подозреваемого, который скрывал лицо под маской препротивного упыря. Гуров открыл глаза и поднялся, мысленно сожалея о том, что дома досмотреть финал этой захватывающей погони уже не получится.

Глава 5

Он даже не подозревал, что у Стаса в этот момент и в самом деле шла настоящая погоня, и не во сне, а наяву. В Нижний Новгород Крячко прилетел на час позже, чем Лев в Питер. Выйдя из самолета на трап, он оказался в ночной темноте, рассеянной освещением аэропорта. Взяв такси, Стас первым делом отправился на Пароходную, семнадцать. Когда они остановились у старой пятиэтажки в ряду таких же «хрущевок», таксист, росленький парень лет двадцати трех, коротко объявил:

– Семнадцатый!

Крячко достал из кармана деньги и, так сказать, «прикола ради», поинтересовался:

– Точно семнадцатый? А то вдруг какой-нибудь сто семнадцатый? Я-то не местный, географии вашей не знаю…

Взяв купюру и отсчитав сдачу, таксист флегматично уведомил:

– Я сам в этом доме живу… Было бы смешно, если бы вдруг ошибся. Эх, а что, если?.. Раз уж я сюда приехал, то, наверное, есть смысл пойти перекусить…

– Это очень хорошо, что здесь живешь! – обрадовался Станислав. – Это очень даже здорово! Надо думать, всех в этом доме знаешь?

– Ну, всех не всех, но многих – точно. – Парень с интересом взглянул на этого непонятного, широченного дядьку в потертой кожаной куртке.

– А такого Пятырина Фрола знать не доводилось?

– А-а, Фрола? Ну, Фрола кто тут у нас не знает?! Это знаменитость всего нашего околотка. Да и города тоже… Несколько лет назад он сюда приезжал с питерской командой на межклубную встречу. О-о-о! Он тут такого дрозда давал!

– А что бы ты мог рассказать о нем как о человеке? Видишь ли, я из уголовного розыска, из Москвы. Меня он интересует как, предположительно, потерпевший от рук бандитов.

– Да много чего могу рассказать… – многозначительно мотнул головой таксист. – Только, видите ли, какое дело… На перекус-то у меня всего полчаса. Ну максимум – минут сорок. Знаете, что? А пойдемте-ка к нам? За компанию чаю выпьете, как раз и поговорим.

– А это удобно? – засомневался Крячко. – Твои домашние не скажут, чего это ты с собой какого-то подозрительного типа привел?

– Идемте, идемте! Все будет нормально… – рассмеялся парень.

За то время, пока они поднимались по лестнице на четвертый этаж, Станислав более детально рассказал о причинах своего приезда в Нижний Новгород. Показал и фото «снежного человека». Повертев его в руках, таксист, назвавшийся Геннадием, с сомнением пожал плечами:

– Отдаленное сходство есть… Но, по-моему, это не он! Да, скорее всего, не он.

Подойдя к фасонистой фирменной двери, он нажал на кнопку звонка. Щелкнул замок, и выглянувшая из-за двери моложавая женщина средних лет привлекательной наружности удивленно и не очень дружелюбно воззрилась на Стаса, из-за чего тому захотелось повернуться и уйти.

– Ма, это со мной! – поспешно проговорил Геннадий. – Станислав Васильевич прилетел из Москвы, он из уголовного розыска, насчет Фрола Пятырина. С Фролом что-то случилось, и он это расследует.

– А-а, все понятно! – Лицо женщины сразу же осветилось приветливой улыбкой. – Проходите, проходите! Будьте гостем. А я сначала подумала, что у нас по подъезду опять начали хулиганить коллекторы.

– У вас хозяйничают коллекторы?! И что, здорово всех тут достали? – снимая в прихожей кожанку, поинтересовался Крячко.

– Да весь дом от них уже стонет! – Хозяйка квартиры безнадежно махнула рукой. – Кто-то им тут должен был большие деньги, но куда-то уехал, а они теперь идут к нам и внаглую требуют, чтобы мы сложились и погасили его долг. Особенно тот подъезд, где он жил, – с тех вообще не слазят. Ну, и нам перепадает. Вот как это назвать?

– Это? – пожал плечами Стас. – Вымогательство. Статья сто шестьдесят третья, по ней предусмотрено наказание сроком до семи лет плюс штраф на полмиллиона. Всем домом нужно написать заявление, и они сядут.

– Всем домом не получится… – огорченно вздохнула женщина. – Большинство их боится, а некоторые даже собираются складываться по пятнадцать тысяч – они столько насчитали. В полицию мы как-то раз обращались, да что толку. Приехали двое, походили, посмотрели и снова уехали. А эти отморозки об этом от кого-то узнали и теперь требуют еще больше. Как бы «за моральный ущерб»…

– Все понятно… Беру это на заметку – разберемся с этой шивотой, – уверенно пообещал Стас.

– Прошу к столу! – донесся из кухни голос Геннадия.

Пройдя туда, Крячко увидел стол, уставленный тарелками, и укоризненно попенял:

– Гена! Мы же говорили только про чай!

– Все верно! – рассмеялся тот. – Чай! Ну и так, по мелочам кое-что на зуб поймать – винегретик там, пара котлеток… Не растолстеем!

Станислав опустился на стул и вооружился вилкой. За едой разговор про Фрола Пятырина был продолжен.

Впервые Геннадий столкнулся с Фролом, еще будучи дошколенком, тогда как тот уже учился в начальной школе. В их двор из соседнего как-то в воскресенье прибежали трое «крутяков» лет семи-восьми, которые начали «строить» тутошнюю мелюзгу. Кому подзатыльник отвесят, у кого игрушку отберут… И тут появился паренек лет десяти, который надавал им по загривку, и недавние обидчики, захныкав, побежали жаловаться своим мамочкам.

– Фрол, он с детства был такой справедливый. Зато к нему самому судьба отнеслась несправедливо. Ему всего год был, когда погибли его родители. Слышали же, наверное, как в восемьдесят девятом в Башкирии сразу два поезда взорвались и сгорели? Там погибла уйма народу.

– Ну конечно, это я помню… – кивнул Станислав.

– И вот остался он с одной лишь бабушкой. В девяностые жилось им очень трудно. Он еще совсем пацан был, а уже искал, где бы заработать. На перекрестках мыл стекла машин, собирал пивные банки, подметал автостоянки… После школы окончил «ремеслуху» на автослесаря, ушел в армию, остался там на «сверхсрочку». Это все мы от тети Веры знали – она на лавочке другим бабулькам об этом рассказывала. Потом, после контракта, он ушел в спорт, стал заниматься смешанными единоборствами. Несколько раз приезжал сюда. Иной раз мы об этом и не знали – парень он был скромный, шумихи вокруг себя не любил. Когда тетя Вера заболела, он присылал ей денег на лечение. А потом вдруг бесследно исчез. Никто не знал, куда он делся. Тетя Вера после этого совсем сдала, и год назад ее не стало.

– А в их квартире кто сейчас живет?

– Какие-то люди – их я еще не знаю. Теть-Верин племянник – дядька Фрола – уже давно на эту квартиру «зубы точил»: еще она была жива, а он уже искал способ, как бы отжать жилплощадь. И как только умерла, уж не знаю, каким способом, он переписал квартиру на себя, а потом продал. Вот такая тварь! Был слух, что его сын Гришка – я его знаю – работает в каком-то мутном риелторском агентстве. Некоторые люди у нас и говорят: не он ли «помог» тете Вере уйти раньше времени? То его тут сроду не было, а то вдруг зачастил – видите ли, заскучал по бабушке…

– А где живут внук и племянник тети Веры, ты не знаешь? У меня к ним есть ряд вопросов.

Несколько замявшись, Геннадий сказал, что, хоть и приблизительно, но местоположение этой семьи он знает. Однако в таком случае ему сейчас придется на ближайшие час-полтора отпроситься у диспетчера.

– А зачем отпрашиваться? Скажи, что работаешь с тем же клиентом. То есть со мной. «На халяву» я тебя эксплуатировать не собираюсь. На разъезды мне выделена приличная сумма, так что все в рамках здоровых рыночных отношений, – рассмеялся Стас. – Ну что, тогда – на старт?

Они спустились вниз и, едва выйдя из подъезда, стали свидетелями весьма непонятной сцены. От дома отъезжал эвакуатор с установленной на грузовой платформе белой «Дэу Нексией», а какой-то мужчина бурно протестовал, пытаясь его догнать. Но двое дюжих типов его крепко держали, после чего, сев в «Рено», поспешили следом за эвакуатором.

– Твари! Уроды! Подонки! Чтоб вам пусто было!!! – кричал им вслед пожилой мужчина, размахивая руками.

– О! Так это же Данилыч, это его машину увезли… – удивленно отметил Геннадий. – А с какого бы хрена? У нас тут знаков нет, парковаться не запрещено…

– Ну-ка, пойдем разберемся! – почувствовав, что эта история попахивает вульгарным грабежом, скомандовал Крячко, направляясь к негодующему автовладельцу. – А на каком основании эти люди забрали вашу машину?

– Да это коллекторы, будь они неладны! – задыхаясь от негодования, ответил тот. – Сегодня опять ходили, выбивали деньги. Я им сразу сказал: ни копейки им не дам! И вот они приехали и объявили, что забирают машину в залог и не вернут до тех пор, пока я не соглашусь раскошелиться. Я пригрозил им полицией, а они надо мной только посмеялись. Ну, где он, закон?! Где справедливость?!!

– Все понятно. Гена, едем следом за ними. Вы с нами тоже. Документы на машину при вас?

– Да! – кивнул мужчина, хлопнув себя по нагрудному карману. – А вы сможете помочь?

– Попробую… – садясь в машину, устало обронил Крячко. – В курсе дела, куда они могли увезти?

– Да на ближайшую штрафную стоянку! – с оттенком безнадеги в голосе откликнулся Данилыч. – Гена, знаешь, это где?

– В курсе! – прибавляя ходу, откликнулся тот.

Станислав достал свой телефон, вышел на дежурного местного райотдела через стандартный номер «ноль-два». И, услышав отклик, заговорил жестко и безапелляционно:

– Это полковник Крячко, Главное федеральное управление уголовного розыска. В данный момент по улице Пароходной на такси я преследую группу неких сомнительных граждан, которые незаконным путем отобрали личный автомобиль «Дэу Нексия» у гражданина… Как вас?

– Звенягин Виктор Данилович… – поспешно подсказал тот.

– У гражданина Звенягина, проживающего по адресу Пароходная, семнадцать. Мы сейчас направляемся к местной штрафной стоянке… Где она?

– На Трудовой! – сворачивая следом за «Рено», сообщил Геннадий.

– Мы едем к штрафной стоянке на улице Трудовой. Прошу прислать туда дежурный наряд. Предполагаю задержать всех виновников этого разбоя.

– Вы из уголовного розыска? – уважительно спросил Звенягин. – Приехали наших местных бездельников пошугать?

– Ну, не совсем так… Хотя и этим попутно занимаемся, – рассмеялся Станислав. – Прежде всего меня интересует один человек, проживавший в вашем доме. Это Фрол Пятырин. Нет-нет, он ничего не натворил. Просто два дня назад был найден гражданин в предсмертном состоянии, личность которого нужно определить. По некоторым данным, это мог быть Фрол Пятырин. Но вот Гена смотрел его посмертное фото и считает, что это не он.

– А мне можно глянуть? – попросил Данилыч.

– И можно, и нужно! – ответил Стас, доставая фотографию «снежного человека». – Только тут темновато…

– Ничего, у меня телефон с хорошим фонариком. Ну-ка, ну-ка… Хм-м-м-м… Вроде – он, а вроде – и не он. Знаете, Станислав Васильевич, не так давно был у меня один непонятный казус. Я ведь тоже, как и Гена, таксую… В общем, случилось это прошлым летом. Я чаще всего кручусь у железнодорожного вокзала. И вот как-то утром взял там двоих мужчин – они попросили довезти их на улицу Лесничную. Едем. А я на того, что помоложе, через салонное зеркало гляжу, и кажется мне, что я его где-то видел. Присмотрелся. А это вроде бы Фрол. Говорю: «Извините, а вас не Фрол зовут?» Он как-то странно на меня глянул, помотал головой и – ни слова! Ну, я извинился, дескать, обознался, довез их до места, высадил там и уехал. Еду назад, а он из головы у меня не выходит. Ну хоть убей – душой чую, что это был Фрол Пятырин, хотя лицом был не очень похож. И вот теперь – это фото. Конечно, утверждать не берусь, что на этом снимке – Фрол, но это именно тот, кого я вез в прошлом году! Голову даю на отсечение!

– А какого именно числа это было, не припомните? – поинтересовался Крячко.

Данилыч долго думал, потом неуверенно произнес:

– Если честно, Станислав Васильевич, не припомню. Примерно – скажу: где-то между пятнадцатым и восемнадцатым июня. Как-то так.

– А в каком месте они вышли?

– Ммм… Там такая «свечка» этажей на двадцать, в ней какой-то офисный центр. Вот там они и вышли.

– Лицо второго вы не запомнили?

Грустно усмехнувшись, Звенягин покачал головой.

– Ну, если только очень и очень приблизительно. Сами понимаете – каждый день перед глазами проходят десятки, а то и сотни лиц. Второго краем глаза я тоже зацепил, и только потому, что его напарник был похож на Фрола. Ну, лет ему за пятьдесят. Собою он такой малоприметный, серый, проще сказать – вообще никакой. Вы хотите, чтобы я помог составить фоторобот? Ешки-матрешки!.. Видел-то я его больше чем полгода назад. Ну да ладно! Я постараюсь выжать из памяти все, что только можно. О! Приехали!

Шедший в полусотне метров впереди них эвакуатор остановился у решетчатых ворот, за которыми в свете фонарей виднелись ряды арестованных авто. С другой стороны к воротам подошел мужчина в форме охранника и открыл навесной замок. Стремительно подлетев к воротам, Генин «Фольксваген» замер перед самым носом эвакуатора, загородив ему дорогу. Не дожидаясь открытия ворот, Крячко вышел из салона и, встав прямо перед эвакуатором, в свете фар махнул рукой его водителю.

– Чего надо?! – хамовато заорал тот, высунувшись из кабины.

– Сюда подойди. Живо! – непререкаемым тоном приказал Станислав.

Сразу же оробев, шофер спрыгнул с подножки и, подойдя к Крячко, уже без намека на хамство, чуть заикаясь, поинтересовался:

– В-вам чего? В-в чем дело-то?

– Мне нужно знать, кто конкретно организовал незаконный арест этого транспортного средства! Это ясно? Жду ответа?

– А-а… Вы… Кто?..

– Федеральное управление угрозыска! – жестко отчеканил Станислав.

– А-а-а… Это не я… – окончательно струсив, проблеял эвакуаторщик.

В этот момент его перебил сытый, вызывающий рык, издаваемый мордастым типом, который выскочил из темноты как чертик из табакерки:

– Ты кто такой и чего тебе надо?!

Одновременно «буйный» одной рукой попытался схватить Стаса за грудки, а другой замахнулся крепко сжатым кулаком. Но еще через мгновение его голос обратился в писклявый визг. Четким движением перехватив его руку своими железными пальцами, Крячко проворно схватил его за ушную раковину и с силой стиснул эту чрезвычайно важную деталь органа слуха. «Буйный» и помыслить не мог, что его ухо окажется средоточием вселенской боли и муки. Боли нестерпимой и кошмарной, от которой темнело в глазах и перехватывало дыхание.

– О-о-о-й!!! А-а-а-а-й!!! У-у-у-у-у!!! – извиваясь и дергаясь, завопил он на разные лады.

Примчавшегося ему на выручку долговязого, мосластого типа мгновенно заблокировал вовремя появившийся из-за эвакуатора Геннадий. Сноровисто перехватив занесенную руку с бейсбольной битой, таксист лихо выполнил самбистскую подсечку. Испуганно охнув, мосластый подскочил в воздух и плюхнулся копчиком об асфальт, жалобно заойкав от боли. Довершил эту стычку Данилыч, который заступил дорогу охраннику штрафстоянки. Тот, как видно, засобирался на выручку мордастому и мосластому. Уперев руки в бока, Звенягин произнес лаконичное и свирепое:

– Ну-у?!!

– Все, все! Уже ушел! – отпрянув назад, поспешил заверить охранник.

В этот момент, поблескивая мигалкой, из-за угла выскочил полицейский «бобик». Прибывшие пэпээсники, взглянув на удостоверение Крячко и моментально проникнувшись к нему уважением, потребовали документы задержанных. И тут вдруг обнаружилось, что «корочка» мордастого, якобы удостоверявшая, что ее владелец – штатный «взыскатель задолженностей» коллекторского агентства «Параграф», – полнейшая «липа». Как выяснилось из блицдопроса, он там давно уже не работает. Но навыки, полученные в этой малопочтенной конторе, ему пригодились. Найдя себе напарника (тоже из бывших вышибал), он занялся самодеятельным «коллекторингом». Впрочем, работали эти двое не сами по себе – у них имелась «крыша» из двух участковых и одного сотрудника более высокого ранга в районном ОВД.

Эвакуаторщик, «расчухав», что вместе с «коллекторами» влип в историю весьма и весьма нехорошую, заладил как попугай одну и ту же фразу:

– А я тут – ни при чем! А я тут – ни при чем!..

Покончив с бумажными формальностями, Крячко с Геннадием отбыли к микрорайону «Семафоровка», где, по информации таксиста, и проживали дядька и двоюродный брат Фрола Пятырина. С полчаса попетляв по полупустым городским улицам, они выехали за пределы многоэтажных массивов и заехали в одноэтажный сектор, представленный небедными коттеджами, иные из которых высились на два, а то и три этажа. Неспешно руля по безлюдной улице, не слишком густо освещенной фонарями, Геннадий без конца вертел головой, всматриваясь в дома по обе стороны этой «авеню».

– Где-то, где-то, где-то тут… Где-то, где-то, где-то тут… – бормотал он, напряженно припоминая очертания уже давненько виденного им дома.

– А как ты узнал, что они именно здесь живут? – полюбопытствовал Станислав.

– Да в позапрошлом году летом Гришка прикатил навестить тетю Веру на своем «Форде», а местные пацанята ему все четыре колеса ножом прохреначили, – смеясь, рассказал Геннадий. – Я как раз был на обеде. Выхожу, а он у соседнего подъезда матерится как сапожник. Машина стоит на ободах. Ну, он меня и нанял съездить в Семафоровку за зимним комплектом колес. Когда вернулись, весь капот и стекла «Форда» собачьими какашками были изгвазданы. Его чуть кондрашка не хватила. Больше в наш двор на своей тачке не заезжал, оставлял где-нибудь квартала за два.

Удивленно покрутив головой, Крячко поинтересовался:

– Эти пацанята его так не любят? А за что?

– Да было одно нехорошее дело… Он же – понтовый сверх всякой меры, весь из себя, борзой. Когда приезжал к нам во двор, то ставил свою машину прямо у подъезда, да еще так, что другим людям – ни проехать ни пройти. И вот как-то раз один мальчонка лет пяти, проходя мимо его тарантаса, случайно задел бок машины игрушечной лопаткой. Гришка увидел, разголосился, отшлепал его и наорал так, что пацана, кстати, его тоже Гришей зовут, аж трясло от испуга. Тут мать того мальца вышла выяснить, в чем дело. Этот обормот на нее накинулся, хотел даже ударить. Да не на ту нарвался! Женька из сумочки электрошокер хвать – и на него! Он тут же деру дал.

– Ну и скотина! – подивился Крячко.

– А то! Куркуль из куркулей. Накатал заяву в полицию, да еще и иск подал в суд о взыскании ущерба, нанесенного машине. Только ничего у него не вышло. А когда эта история попала в городские газеты, он сам чуть не залетел под суд за побои ребенка. Но дружки из тамошней районной чинушни отмазали. Вот после этого наша пацанва ему и объявила вендетту. Гришуткин старший брат Костя у нашей мелюзги в авторитете. По всякой части – первый во дворе заводила. Думаю, колеса – это его работа. Кстати, везти в Семафоровку Гришку в тот день я не собирался – на кой бы он мне был бы нужен, этот козел? Но он начал плакаться, вроде того, мать у него в больнице, надо срочно к ней ехать. Ну, подумал я и согласился, хоть он и сволочь, но мать есть мать…

Когда «Фольксваген» миновал один из двухэтажных особняков за высоким зеленым забором, перед которым тянулся ряд высоченных пирамидальных тополей, таксист неожиданно ткнул в его сторону пальцем: