Повелитель морей

– Птица Рух, – не моргнув глазом, сообщил я.

– Что? – явно не понял тот.

– Наша планета изучена едва ли на семьдесят процентов. Естественно, не вся природа изучена, и мифическая птица Рух вполне может существовать. Видимо, она покинула обычные места своего обитания, и ваши драгуны её увидели.

– Но рёв?

– Вы ранее слышали крик птицы Рух?

– Нет.

– Вот и я нет, – промокая салфеткой губы, сообщил я.

Завтрак был закончен, но вставать я не спешил. Официант тем временем убирал посуду со столика.

Северный дождался, когда официант уйдёт с полным подносом, и поинтересовался:

– Хорошо, я спрошу прямо: как вы за двое суток добрались из Омска до Порт-Артура?

– Ого, ротмистр, впечатлён, – с лёгким восхищением протянул я, и тут же у меня мелькнула догадка: – Телеграф? Про него я не подумал. Да, прошедших суток вам вполне хватило, чтобы отправить запрос в Омск и получить ответ.

– И теперь встаёт вопрос: кто вы такой? – уже жёстким тоном добавил ротмистр.

Всё его прикрытие я уже давно вычислил: два десятка драгун ожидали снаружи, сидя в сёдлах, чтобы тут же подскочить и окружить здание.

Подняв руки, я негромко зааплодировал, чуть улыбаясь уголками губ:

– Браво. Восхищён. Нет, правда, на высоком уровне работаете. Что по поводу того, кто я, то это тело ранее действительно принадлежало Константину Орехову. Он погиб во время столкновения двух судов в Чёрном море в ноябре прошлого года. Это тело досталось мне. Документы были потеряны, я решил их восстановить, что и сделал несколько дней назад в Омске.

– И кто вы? Неупокоенный дух?

Я расхохотался. Ротмистр сидел напряжённый, с прямой спиной, и ждал ответа.

Отсмеявшись, я, вытирая платком выступившие слёзы, сказал:

– А вы юморист, хотя отчасти правы. Действительно, неупокоенный дух. С этой стороны я о себе как-то не думал. – Снова невольно хохотнув, я всё же смог, хотя и с большим трудом, принять серьёзный вид и пояснил: – Раньше я был капитаном второго ранга, командиром подводной лодки океанского класса. Погиб со всей командой в Атлантике в тысяча девятьсот сорок втором году. К слову, я считался самым результативным капитаном на всех флотах и за несколько дней до гибели даже потопил флагман германского флота (а мы с ними воевали) линкор «Тирпиц». А уничтожили мою лодку британцы, наши союзники. Специально именно за нами охотились: мол, океан скроет эту тайну.

Я погиб и попал в тело Кости, когда он умирал. Душа его покинула, и освобождённое место занял я. Ну а зная, что скоро начнётся Русско-японская война (до которой осталось несколько дней), решил поучаствовать. Я хоть и подводник и надводный флот слабо знаю, но командир опытный. Хочу устроить одиночную охоту. Тем более эта война будет проиграна Россией и станет долго считаться позором российского флота. Со мной в этот мир перенеслось несколько вещей и вооружение из будущего. Кстати, я отправил книгу об этой войне адмиралу Макарову.

– И вы хотите помочь?

– Это одна из задач, которые я себе поставил. Однако не стоит говорить о патриотизме и тому подобном. Разный менталитет, разное время, разное воспитание. Нет, патриотизм для нас один, воспитание сказывается, но всё же ситуация парадоксальная…

– Скажите, как дворянин дворянину… – перебил меня ротмистр, но тут уже я перебил его:

– Я не дворянин, и то, что имею документы Орехова, дворянином меня не делает. Дворянство в России было уничтожено народом с семнадцатого по двадцатые годы, дворяне были вынуждены бежать. России у нас нет, есть Советский Союз – государство, вставшее из руин Российской империи, государство, где ненависть к царизму и дворянству впиталась поколениями, где правят большевики и коммунисты. Парадоксально, но выбиться на высокие посты и чины можно имея только партбилет коммуниста и крестьянское или рабочее происхождение. Но я им не являюсь, я из семьи интеллигентов. Всё заслужил честно в боях, топя вражеские корабли и суда.

– Что случилось?

– Война с Германией в четырнадцатом году, народ устал от неё. Великие князья решили править сами и заставили императора отречься в семнадцатом, угрожая его семье. Но большевики перехватили власть и устроили революцию. Много крови пролилось, погибшие исчислялись миллионами. История мне плохо известна, победили большевики, и они её писали, что там правда, а что нет, не могу сказать. Кстати, подарю вам книгу о революции семнадцатого года, надеюсь, впечатлит.

– А оружие?

– Нет, – сказал я тоном категоричным и уверенным. Сразу дал понять, чтобы не надеялись.

– А та птица?

– Самолёт. В будущем авиация станет отдельным родом войск. Пролетая две тысячи километров, самолёт способен сбросить около двух тонн бомб на мирные города – так делали британцы и американцы, мы по военным объектам работали – и вернуться на свой аэродром. Это один самолёт. Но поодиночке они не летают, десять-пятнадцать машин ковровыми бомбардировками сносят целые кварталы. Это как если десять дивизионов разом из шестидюймовок залп дадут. В этом и заключается причина моего появления: самолёты есть, бомбы – тоже, даже противокорабельные, а опыта применения нет; для этого я здесь – получить опыт. К слову, пора заканчивать. И не стоит делать глупостей, обо всех ваших людях я уже знаю, в том числе и о двадцати двух драгунах снаружи. Шансов у вас никаких, а крови прольётся много.

Я провёл рукой над столешницей, и там появилась обещанная книга. Я встал, щёлкнул каблуками ботинок и, кивнув головой в знак прощания, направился к выходу из ресторана. Ротмистр не рискнул препятствовать моему уходу, потому как я достал из Хранилища двух големов, явно его впечатливших, которые и сопроводили меня к выходу.

В принципе, наверху, в номере, вещей моих не было, кроме тёплой верхней одежды и унт, вот за ними я и поднялся. Оделся в уличную одежду и, покинув здание, направился пешком в сторону набережной, по пути размышляя. Если сейчас у всех на виду достать гидросамолёт и взлететь, это может повлиять на японцев? Отложат время нападения? Хотя, думаю, даже подготовка русского флота вряд ли их остановит, скорее поторопит.

Однако я всё же рискнул. Достал немецкий гидросамолёт из линейки «Ар», мотор работал, прогреваясь. Это был тот самый самолёт, что убил меня в прошлый раз, я поменял двигатель с помощью големов, прошлый был неремонтопригоден, на запчасти оставил. Взлетал я на грани фола, льда на водах не было, впереди был борт крейсера, кажется «Дианы», но я всё же успел разогнаться и, оторвавшись от вод бухты, пролетел в считаных сантиметрах от мачт корабля, оглушив рёвом мотора всех на палубе.

Набирая высоту, я направился в открытое море. Летел чуть больше часа, улетел километров на четыреста. Воды были спокойными, несмотря на время штормов и бурь. Я совершил посадку, невысокие волны это вполне позволяли. До горизонта всё было пусто. Я сменил самолёт на эсминец и прошёл на мостик, пока все четыре голема устраивались на своих постах. Один – за штурвал (бой вести пока не нужно, башни орудийные пусты), второй – в котельную, третий – в радиорубку, слушать радиоэфир, и четвёртый – в машинное отделение, это он даёт ход и скорости.

Корабль уже шёл на восемнадцати узлах. Я рассчитал курс, передал рулевому, куда держать его, и направился в капитанскую каюту, она давно подготовлена для моего проживания. Пока война не началась, я планировал активно эксплуатировать камбуз, заготавливая готовые блюда на будущее. Припасов много, но из них ещё нужно приготовить то, что я хочу. А пока в душ и на камбуз. Отдыхать рано, солнце ещё не село.

* * *

Японцы напали, но уже в середине апреля. Похоже, моё влияние всё же сказалось – неприятно, но главное, война началась. Эсминцем я не пользовался, берёг ресурс, жил на необитаемом островке неподалёку от Чемульпо. За это время изрядно прокачал умения: уверенно управляю уже всеми пятью големами, так что готов к бою и обороне.

Я так понимаю, японцы что-то заподозрили и напрягли всю свою агентуру, но с учётом того, что Порт-Артур и Владивосток наводнили жандармы, выявляли таких агентов быстро, где брали под контроль, где арестовывали. Макаров прибыл в Порт-Артур за неделю до моего появления и общения с ротмистром. Но за неделю успел навести шороху, сняв немало капитанов кораблей и назначив своей властью новых. Видимо, дали ему такое право.

Я больше нигде не засветился и тихо жил на этом островке, изредка посещая Чемульпо и скупая там рис в огромных масштабах. Хранилище постепенно пополнялось, при этом я продолжал активно его качать. А те два крейсера, аргентинских, японцы получили и уже вводят их в строй, команды осваивают корабли. Жаль, войны тогда не было, а то я бы их перехватил. Святоши за это время тоже не появлялись, не напакостили, как они это любят, пока всё ровно.

Раз в сутки, в полдень, я запускал дизель-генератор на автомобильном шасси (германская работа) и слушал радиостанцию. В основном общались морзянкой, но сообщений было немного. А тут вдруг множество радиостанций, заманался, пока переводил. Японцы докладывали своим, что напали на Порт-Артур, выход полностью блокирован брандерами, потоплены насколько боевых кораблей русского флота. Работали ночью. Ну, японцы приписками любят заниматься, однако точной информации пока нет.

Я свернул всю работу и готовился вылететь к Порт-Артуру. Тут недалеко, за час доберусь. Големов, бывших на охране, и девчат пока отправлю в Хранилище. Что за девчата? Откуда взялись? Ну, как сказать… Наложницы это мои. Был на торгах в Африке, на восточном базаре, где кочевники хозяйничали, там и женщин продавали, за девственниц больше всего просили, и товар на удивление разнообразный.

А я не скупился. В результате приобрёл француженку шестнадцати лет, по имени Мишель, и двух белобрысых немок-близняшек семнадцати лет, с четвёртым размером груди. Шикарные девчата, хотя и пришлось немало усилий приложить для укрощения: дикие для наложниц. А уж как я за них торговался, аукцион был, с несколькими купцами-арабами за них долго торг шёл, они таких любят. Четвёртая, и пока последняя – это Зульфия, шестнадцать лет. Арабка, но с примесью европейской крови, настоящая восточная красавица.

Через неделю после покупки я предложил девчатам работать на меня. Плачу золотом, год обязательной отработки, а дальше как хотят. Все девчата были мои любимицы, и всех я старался поближе к себе держать. Из-за големов и появляющихся из ниоткуда и исчезающих вдруг вещей они считали меня магом. Жили они как во дворце, я старался, чтобы они ни в чём не нуждались, так что проблем с ними не было.

– Блин! – воскликнул я, вздрогнув всем телом, когда обнаружил, что в соседнем кресле сидит аватар Михаила. – Ты хочешь, чтобы я умер от разрыва сердца?! Не делай так больше.

– Прости, случайно получилось, – повинился он. – Тянуть время не буду. У меня есть для тебя работа. В другом мире. Он умрёт в тысяча девятьсот сорок шестом. Работа такого же Путника.

– Бли-и-ин, опять сорок первый, – простонал я.

– Да, с Путником ты встретишься летом сорок первого. Под Смоленском. Ты его сразу узнаешь, немецкий офицер-лётчик. Сам и собьёшь его.

– Это если соглашусь.

– Какое тело тебе достанется, даже я не знаю, но мы постараемся, чтобы ты возродился именно в нужном нам мире.

– Знаешь, это уже выбешивает. Ситуации, в которых я оказываюсь, повторяются с завидной регулярностью. Только подготовился к империалистической войне, решил поучаствовать, как раз – отправили в этот мир. Облом. Решил тут поучаствовать – и снова в последний момент всё под запретом. Знаете, хоть как-то хочу поучаствовать.

– Эта Русско-японская война благодаря тебе будет Японией проиграна, русские освоят ещё больше территорий. С империалистической в прошлом мире… тут сложно. Россия с Германией заключили союз, они победили, но революция в России всё же была. С опозданием на десять лет. Российская империя перестала существовать.

– Вот зачем ты мне окончание детектива сообщил? – вздохнул я, спуская машину к волнам внизу. – Времени у меня, я так понимаю, нет?

– Нет. В течение двадцати минут тебя нужно отправить, дальше даже мы не сможем спрогнозировать, в какой мир ты попадёшь. Всё же мы этим не управляем, только слегка влиять можем.

– Что я получу за согласие?

– Очередное умение? – с вопросом в голосе уточнил он.

– А вы поумнели. Только в этот раз – два. И предлагайте сами, а я уже выберу.

– Знаешь, я тебе предложу одно умение, но самое шикарное.

– Брать кота в мешке? – с сомнением пробормотал я, совершая в этот момент посадку на воды моря.

Если буду уходить, самолёт прихвачу с собой. На запасном складе постоит, ничего ему не будет.

– Не стоит сомневаться, за это умение ты только поблагодаришь меня.

– Вы разожгли моё любопытство. Хорошо, я согласен. Что мне нужно сделать? Умереть?

– Самоубийство под запретом, это страшный грех. Тебя или должны убить, или должен произойти несчастный случай. Хотя я могу тебя отправить, – сообщил он и коснулся моего плеча.

– А… – только и успел сказать я и… очнулся в новом теле.

Чёрт, самолёт в том мире остался! Ну, святоша, молись.

А вот тело мне попалось ушибленное на всю голову. Очнулся я на нижней полке вагона, мне бинтовали голову две молодые красавицы-блондинки, и у той, что постарше, уже заметно выпирал животик.

Память прошлого хозяина тела ещё не проснулась, и я, изучая себя, купе и девушек, спросил:

– Что случилось?

Тут картинка перед глазами начала вращаться, и я потерял сознание, но успел отметить, что на мне синие галифе командира Красной армии, а на крючке у входа висит зелёный френч из шерстяной ткани со знаками различия техника-интенданта второго ранга. Снова попал в интенданта. Любопытно.

Судорожно вдохнув, я вздрогнул всем телом и чуть не разбудил моих наложниц: сегодня я ночевал с немками-близнецами, которые грели меня по бокам.

– Это сон, это всего лишь чёртов сон, – прошептал я с заметным облегчением.

Сев, я аккуратно покинул постель, стараясь не разбудить девчат, но после нашей бурной ночи они были настолько утомлены, что спали – из пушки не разбудишь. Я покинул комфортабельный шатёр, в котором один из големов сидел у печки, поддерживая тепло, так как ночью температура опускалась до плюс пяти, запахнул халат, спасаясь от прохладного ветра, и посмотрел в ночное звёздное небо.

Сон был такой реалистичный и живой, что сразу становилось ясно: мне навеяли его со стороны. Мои сны, конечно, тоже яркие, но утром от них остаются только фрагменты, которые к вечеру совсем забываются. А тут я всё отлично помню. Во сне меня отправили в следующий мир, и меня реально взбесило, что снова произошёл облом с участием в войне. Ладно, империалистическая пролетела, позлобствовал, но успокоился, а вот то, что и Русско-японская пролетала – вот это было обидно. К счастью, это был сон.

Сейчас середина апреля тысяча девятьсот четвёртого года, и японцы всего три дня как начали войну. Брандерами закупорили выход из бухты, причём использовали два парохода Китайско-Восточной дороги, захваченных за несколько дней до этого, те как раз шли в Порт-Артур, и их ждали. Японцы разгрузили их, загрузили камнями, слили в трюм бетон и, наняв наёмников, знающих русский, провели шикарную операцию. Охрана на входе их пропустила, потом сработали вышибные заряды, и оба судна легли в самой узкой части фарватера. И они были не одни, ещё пять судов рвались к фарватеру, и три из них прорвались.

Флот закупорен на рейде – это факт. Торпедированы минами крейсер «Паллада», спасти который не удалось, и броненосец «Севастополь», получивший торпеду в корму, но сохранивший плавучесть; остальные избежали этой участи. Да и японцы понесли огромные потери: точно были потеряны пять миноносцев, один броненосец – «Хацусэ», подорвавшийся на установленных за день до этого минах, и один бронепалубный крейсер – по той же причине.

Я пока не торопился действовать, обдумывал разные методы ведения войны: или тихий, незаметный, из-под воды, или яркий, с налётами авиации. Пока додумался топить авиацией одиночные суда и боевые корабли, глуша связь, чтобы свидетелей не было и чтобы не вспугнуть японцев. Остальных бить из-под воды, используя субмарину. Действовать желательно по ночам. И да, опыт войны с использованием танков тоже, думаю, пригодится.

В Чемульпо находился русский стационар, это была «Диана». «Варяг» ранее отозвали после долгого боя, в котором адмирал Уриу потерял один бронепалубный крейсер и два миноносца (они затонули), да и другие корабли серьёзно пострадали от русских снарядов. Но порт всё же был захвачен японцами. «Корейца» тут не было, он был отправлен во Владивосток и теперь стоял на страже входа в порт. Несколько недель тренировок и учебных стрельб позволили подготовить команды кораблей, и особенно артиллеристов, к разным ситуациям. Одними из лучших стали артиллеристы «Дианы», поэтому Макаров и направил её в Чемульпо.

«Диана» не сдалась: после восьмичасового боя получивший тяжёлые повреждения крейсер затонул на входе в порт, серьёзно затруднив прохождение фарватера. Спаслись всего двадцать семь моряков, которых японцы подняли из воды. Да уж, это не Руднев (которого, к слову, уже месяц как сняли с командования кораблём) с его «Варягом», эти парни дрались до последнего. К сожалению, погиб капитан корабля Иванов, Макаров не снимал его с командования.

А японские войска уже прибывали в Чемульпо, вот я и подумывал повоевать с ними, используя два танка. Нужно только подобрать из того, что у меня есть, машины, где экипаж состоит из двух-трёх человек. Должно получиться шикарное дело, с атакой походной пехотной колонны противника или тыловых колонн. Я собирался мелькать в разных местах, больше чем на сутки в одном месте не задерживаясь.

Но сейчас я стоял возле шатра и, попивая горячий чай, кружку с которым достал из Хранилища, обдумывал приснившийся мне сон. То, что мне его навеяли извне, это точно, даже не сомневаюсь. Я обдумывал, что за намёки такие мне подкидывали. Сами не появились: уверены, что я лишнее попытаюсь выклянчить за работу. Намекнули, что если помогу им, наградят, но чем именно, узнаю уже после выполнения квеста. Типа сюрприз.

А ситуация, как я понял, проанализировав сон и откинув лишнюю шелуху, следующая. Мир, в который я попаду после очередной смерти… где и когда погибну, сам пока не знаю… так вот, этот мир должен умереть по вине одного Путника. И видимо, он из немцев, раз на их стороне воюет. Моя задача – не допустить гибели мира и уничтожить этого Путника за пять лет до трагедии. Где встретимся с ним (возможно, встретимся), мне сообщили. За это я получу награду. Был также ясный намёк, что попаду я в тело военнослужащего, да ещё интенданта. А будет так или нет, узнаю в будущем.

К тому времени как я закончил свои мысленные рассуждения, я уже почти замёрз, а потому, кутаясь в халат, вернулся в свой утеплённый шатёр и вскоре снова уснул, обняв одну из близняшек и уткнувшись в одну из упругостей четвёртого размера. Завтра отбываю, надо хорошенько выспаться. И выспался бы, если бы мне этот сон не навеяли.

Проснулся я в девять утра: голем, дежуривший у печи, разбудил всех по моему приказу. Девчата были недовольны, не любили так рано вставать, но за стол к завтраку вышли уже бодрые и умытые. Мы позавтракали, и я стал собираться. Всё отправил в Хранилище, в том числе и девчат. Люблю я это Хранилище.

Потом достал шесть «лаптёжников», они уже были подготовлены к вылету и встали в начале взлётной полосы. Что мне нравилось на этом островке, так это наличие отличной ровной каменистой косы, пригодной в качестве взлётной полосы, к тому же големы разровняли её, убрав все ямы и кочки. Я здесь изучал лётные качества разных самолётов, учился на них летать ночами, в ожидании начала войны. «Бостоны» и «лаптёжники» тоже освоил, поэтому и големы теперь могли ими управлять. Но не воевать, такого опыта у меня ещё не было.

Вылететь я решил на свободную охоту, на разведку не вылетал. Просто использовал радиопеленгатор и выяснил, что не так и далеко, примерно в ста морских милях, работали две радиостанции, сразу опознанные мной. За прошедшее время я запомнил, как работают радисты с разных кораблей японцев, и тут точно скажу: это были две «собачки», лёгкие бронепалубные крейсера, что шли куда-то в сторону Японии. Вот их мы и перехватим.

Самолёты были двухместные – пилот и стрелок, – но атак истребителей не ожидается, вообще не ожидается, даже в теории, так что хватит и одних пилотов. Бомбы загружены – на крыльях всех шести машин подвешены по четыре мелких пятидесятикилограммовых осколочных бомбы. Под фюзеляжем пяти – по одной бронебойной авиабомбе SB-1000, я их планировал использовать для более серьёзных кораблей, но «собачки» для тренировочного вылета тоже вполне подойдут. На шестом «юнкерсе» была зажигательная бомба С-500. Всё размещено, и вроде как мелкие бомбы не нужны, да и лишний вес тоже не стоит иметь, но я решил, что пусть будут, по палубам будем работать. Я собирался использовать все возможности для наработки боевого опыта.

Я уже был в лётном комбинезоне, со шлемофоном, парашютная систем надета – у меня одного она, големам без надобности. Моторы были запущены, и вот по двое – ширина косы позволяла – мы стали взлетать. Стоит напомнить, что управлять големами я мог на расстоянии не более километра, а потому мы летели плотной группой.

Уже через пятнадцать минут полёта мы засекли дымы на горизонте, они отлично демаскируют корабли. Это были японские крейсера, вот только почему-то дымов было три, а не два, как я ожидал. Летели мы на полуторакилометровой высоте, друг за дружкой, клин вышел в пятьсот метров длиной – нормально.

Чуть наклонив машину на левое крыло, я стал изучать, что там так дымило, готовясь в любой момент сорваться в атаку. Но пока ещё рано было. Насчёт японских «собачек» я не ошибся, а вот третьим оказалось русское судно, активно драпавшее от японцев. Судно было грузопассажирское и, похоже, скоростное: его скорость если и была меньше, чем у японцев, то на один узел, не больше. Японцы почти нагнали его, стреляя попрёк курса. Это я вовремя. Конечно, свидетели – это неприятно, но ничего не поделаешь, будем работать.

Первой целью я выбрал «Наниву», который пытался обогнать русское судно, обходя его слева. Второй крейсер – «Иосино» – был отмечен мной как вторая цель.

Мой «юнкерс» лёг на крыло с переворотом и завывая, – в кабине этот звук был почти не слышен – устремился вниз. Остальные, также ложась на крыло, последовали за мной. Я использовал зрение големов, чтобы подправлять свой полёт, глядя в бомбовый прицел, но эти ухищрения мне не помогли. Я понял, что бомба ляжет мимо, и поэтому начал выводить «лаптёжник» из атаки, не сбрасывая её, решив повторить атаку чуть позже. Зато пилот-голем второго самолёта заходил точно на цель, и я, дистанционно управляя им, сбросил бомбу. Мне необходимо тренироваться, ведь големы используют мои опыт и знания. Летать на этих «юнкерсах» я теперь умею, а вот атаковать и производить сброс бомб – нет. А наберусь опыта, и големы смогут повторять за мной. Сами они не могут накапливать боевой опыт, могут только использовать мой. Не очень это удобно, но я уже привык, к тому же появляется стимул учиться.

И знаете, о чём ещё я подумал? Я ведь могу использовать любое судно или самолёт, не задумываясь тратя ресурсы, ведь раз я вернусь снова в сорок первый, то смогу набрать ещё техники, уже новой, без потраченного ресурса. Так что если сначала я планировал экономить, чтобы техника мне долго прослужила, то теперь уже не стоит, буду использовать её от и до.

Что касается нашей атаки, то она удалась, сброшенные бомбы попали куда нужно. Большая вошла в палубу «Нанивы» позади мостика и взорвалась, разломив крейсер пополам, а мелкие ураганом прошлись по палубе, убивая и калеча моряков. Взор отлично показывал мне, что происходило. Я сам не ожидал такой эффективности от нашей атаки; пожалуй, для таких крейсеров и фугасные бомбы пойдут, а те, что под фюзеляжами у меня висят, лучше поберечь для чего-нибудь покрупнее, вроде броненосцев.

«Иосино» уже развернулся и на полном ходу улепётывал прочь. А капитан там, я смотрю, умный, понимает, что дальше будет. Оп-па, крейсер зигзагами пошёл. Я уже вывел из атаки свои машины и сейчас, набирая высоту, нагонял «Иосино». Обе половинки «Нанивы» к тому времени уже скрылись в волнах Жёлтого моря. При этом я отметил, что русский пароход сбросил скорость и, развернувшись, направился к японцам, которые ещё держались на воде. И надо им это? Ладно, это теперь их дело. Всё-таки менталитет у нас разный.

Пока я разворачивался и нагонял вторую «собачку», голем на третьем «юнкерсе» забивал эфир, на котором работала радиостанция крейсера. Мне пришлось на этой машине снимать штатную радиостанцию и ставить другую, наподобие той, что используют японцы. Голему удалось забить эфир, так что подать сигнал тревоги «Иосино» уже не мог. Кроме того, второй «юнкерс», уже отбомбившийся, я поменял местами с тем, который шёл замыкающим и нёс зажигательную бомбу.