Рабы бессмертия

Долговец кивнул. Вариантов у него было не много.

– Командир, ты бы мне нормальную одежду дал, а то сижу как попугай, – пожаловался Кабан.

– Нельзя. Так приметнее ты, меньше будет желание делать глупости, – ответил Гипс.

– Холодно же.

– Не холодно. У тебя номер с подогревом, или не понял? – нахмурился свободовец. – Щас ребятам скажу, определят тебе стандартные условия, как у вас на Ростке. Есть у нас бывалые. Хочешь?

– Не, не надо, – тут же все понял долговец.

– Ладно, пошли, – кивнул сталкерам Гипс, и они двинули обратно. – Мы с утра проверили место перестрелки, как там и что. Травы нет, кусты, какие были, от одного пинка рассыпаются, одежду с некоторых сняли, там «кристаллы» были вшиты, и то хорошо, подошьем к нашим бойцам. Трупов всего пять. Трое расстрелянных в самом начале, еще двое позже. Остальные, видимо, были парализованы, другие ранены и восстановлены. Рядом аптечки вскрытые лежали, – Гипс остановился уже на верхней площадке, достал сигарету и закурил. – Итого имеем в сухом остатке двенадцать минус шесть – шесть. Шестерых они только этой ночью получили… А сколько их еще? А скольких они в других местах взяли? Такими темпами они нашу базу возьмут… – вслух размышлял Гипс. – Так, Док, – повернулся он к Трофиму, – когда выдвигаться будешь?

Трофим пожал плечами.

– Могу и сегодня, чего ждать?

– Хорошо, давай собирайся, провожатые тебе будут. А ты, Калмык, пойдем со мной, нам теперь от этих зверей оборону держать придется… А ты у нас кто? Зверолов. Вот и пойдем думать, что и как.

Через полчаса ученый уже сидел на скамейке недалеко от первого наружного поста. Проводник, которым оказался вчерашний разведчик Хорь, вскоре нашел его, и они двинули на Пепелище, мимо огромной, черной, безжизненной кляксы, на которой виднелись вскрытые упаковки аптечек, бурые окровавленные части одежды и следы, ведущие на северо-запад, отпечатавшиеся в черной ломкой траве.

К Пепелищу Трофим с проводником подошли уже в темноте. Миновав первый замаскированный пост, который для Трофима остался не замеченным, поскольку он не отслеживал сигналы ПДА, они вышли к окраине остатков деревеньки, освещавшейся несколькими кострами. Навстречу им вышли знакомые Якорь и Моль.

– О, Док, ну с приехалом! – шуточно поздравил его Моль.

Они обнялись, как старые друзья. Якорь ограничился крепким рукопожатием. Прошли к костру, возле которого сидели еще несколько человек, с которыми, познакомившись, ученый очень скоро забыл, кого и как зовут. Ноги гудели от долгого перехода, Хорь не шел по Зоне, а крался, словно его постоянно выцеливали снайперы. Спускался по оврагам, прокладывал тропы через кустарник, обходил долгой петлей открытые места, словом, Трофим понял, что некоторые сталкеры имеют свои способы хождения, совершенно отличающиеся от других. В результате от утренней бодрости не осталось и следа, и сейчас он, дико зевая, попросился спать.

– Вижу, Док, что на боковую хочешь. Ты-то хоть скажи подробнее, по какому делу сюда пришел? – спросил Моль.

– Мне в лабораторию надо, сюда, в подземку. Я думаю, он отсюда вышел, Али-баба который. Ты ж знаешь, что новый вид зомби появился? – спросил Трофим. – Это вот этот штамм.

– Да знаем, Калмык рассказал. Страшное дело. Мы тут все «кристаллами» перешиты, почти. Каждое утро жарки на кладбище прочесываем, у сталкеров втридорога берем, – он хмыкнул. – Хитрованы чертовы. Так если ты в подземку хочешь, то не пройти туда теперь. Заперлись они изнутри.

– Как заперлись? – опешил Трофим.

– Да так. Мы потихоньку таскали оттуда артефакты. Иногда где-то что-то стукнет, грюкнет, но на глаза не показывались. На ночь, естественно, запираем, а с утра опять шарим осторожно, но вот как-то с утра сунулись туда, а там заперто. Надежно так. Стучали, стучали, вон бревно притащили, таранили, думали, может, придвинуто чем, – сталкер махнул рукой. – Бесполезно. Они на засов заперлись. Такие ворота только взрывать надо, но что-то мы еще не готовы морально. Если возня с ними начнется… В общем, сами снаружи сваркой прихватили и ждем пока.

– Вскрывать надо, – твердо сказал Трофим. – Вирус делает носителей крайне агрессивными и живучими, при этом он поселяется исключительно на живых, значит, и мозг человека, пораженный им, функционирует по-прежнему. Я слышал, как они говорят, это практически полноценные люди. Не знаю, какой механизм захвата и копирования он использует, но он работает практически моментально, тех, кого опознали, пропали всего несколько дней или неделю назад.

– А кто опознавал? – спросил Якорь, стоящий за чертой освещения костра.

– Кабан долговский опознал своего, Калмык опознал.

– Я еще Ветерка видел, – вмешался Хорь, сидевший в рядах сталкеров вокруг костра. – Ветерок поисковиком был, у Рыжего леса свой маршрут имел.

Сталкеры на минуту замолчали, погруженные в свои мысли в свете костра, ровно горящего и изредка выстреливающего короткую искру в поднимающийся поток воздуха.

– Но мы-то сейчас с «кристаллами» ходим, – сказал Моль, – нас так просто не возьмешь.

– Если сделать простой расчет той скорости, с которой он размножается, с того дня, как он вышел отсюда, – Трофим показал пальцем за спину направление, в котором располагался вход в подземную лабораторию, – а это дней десять назад, то еще через десять дней будет двести носителей, еще через десять тысяча. Вооруженных и бессмертных. Они просто придут сюда и снимут с нас эти побрякушки.

Трофим не смотрел на сталкеров, внимающих его словам. Внезапно чувство опасности стало таким острым, что даже костер вытянулся узким длинным пламенем, словно свечка, и замерцал темно-оранжевым цветом. Сталкеры переглянулись, кто-то для успокоения пощупал оружие, кто-то прикусил губу, кто-то, вздрогнув, полез за сигаретами.

– Завтра мы снимем сварку, – громко сказал Якорь, нарушив подавляющую тишину, которая норовила влезть в душу каждого сталкера и поселить там зерно нового страха. – Если надо, пойдем с тобой. Столько человек, сколько надо.

– Не надо никого. Кабан сказал, в лабораторию все зомби с округи спустились, это сотни две, наверное, если прикинуть, стрелять начнем… – Трофим отрицательно покачал головой, показывая, что это совершенно не вариант. – Я с ними поговорить попробую. Вы мне только продуктов дайте побольше, а там посмотрим.

– Добро, Док. Будет все, как скажешь, – кивнул Якорь, прикуривая сигарету. – Моль, отведи его в мою землянку, пусть выспится человек.

Утром Трофим стоял перед черными двустворчатыми железными воротами с кованым и покрашенным в черное гербом Советского Союза. Ранее наложенную сварку срезали газом, и теперь остывшие капли металла черными кляксами лежали на бетонном полу в свете принесенного сюда фонаря. Ученый с доверху набитым рюкзаком и двумя мешками еды приставил их к железной двери. Населявший носителей вирус на расстоянии чувствовал и живые организмы, и источник энергии, это ученый знал и не торопился стучать в неприступное железо. Нужно было просто ждать. В конце концов, такое количество продовольствия рано или поздно заинтересует ходячих, и тогда они начнут диалог. Трофим сел на рюкзак, обложенный тишиной. Он попросил сталкеров уйти и не показываться, по крайней мере до вечера, не шуметь и не заглядывать к нему. Минуты шли за минутами, складываясь в часы. Трофим уже несколько раз менял положение, пару раз прошелся, поприседал, отжался, чтобы хоть как-то убить время. Наконец ему показалось, что за дверями что-то происходит. Как будто какое-то движение, а точнее, изменение прежнего представляемого пространства за воротами. Он встал, прочистил горло и громко произнес:

– Я Док, откройте.

С той стороны как будто бы что-то шевельнулось. Определенно было движение, Трофим слышал, как кто-то подошел ближе к дверям.

– Я принес еду. Юрок меня знает, мне нужно здесь пройти.

Еще одно шевеленье и тишина.

– Вы меня слышите? Юрок здесь? Обмен, я предлагаю обмен!

Снова тишина. «Ладно, подождем, потерпим. Вы ребята сейчас смышленые, понимаете, что к чему. Так просто такие пайки не упустите», – думал Трофим. Внезапно, словно подслушав его мысли, раздался щелчок проворачиваемого затвора. Трофим схватил рюкзак и мешки и отошел на пару метров, показывая, что с ним сначала нужно поговорить. В темноте проема показалась высокая худая фигура в рваной куртке и штанах. Лицо с ввалившимися блестящими, как будто кукольными, глазами, аккуратно заштопанными вирусом старыми шрамами, практически лысая голова, длинные желтые и чистые пальцы. Третья категория – сразу определил Трофим. Третья категория была разумной, колония настолько освоилась с телом носителя, что законсервированные ранее части мозга теперь снова начали функционировать, восстанавливая знания и память носителя.

– Здравствуй, – начал Трофим.

Зомби вместо ответа лишь шире открыл дверь и отошел. Трофим двинулся в темноту, в которой он уже когда-то был. Широкий ангар с множеством аномалий встретил его шипением, потрескиванием и едва заметными искрами влетевших в жарки пылинок, вызванных открыванием и закрыванием за ним дверей. Аномалий как будто стало меньше. Или показалось? Наверное, отсутствие артефактов делало эту территорию как будто более спокойной, но, очевидно, ничуть не менее коварной. Открывший ему высокий зомби закрыл за ним дверь, со скрипом провернув колесо засова, и пошел вглубь помещений. Ученый, как есть, с мешками и рюкзаком пошел за ним, светя ему в спину и время от времени освещая пространство по сторонам. В подземелье было не так уж и темно, странным образом его глаза различили далекую включенную лампу над входом в один из нескольких проходов. Именно к этому проходу и повел его мертвец. Пройдя к дверному проему, за которым открывались лестничные пролеты, теперь уже освещенные полноценно электрическим светом, Трофим выключил налобный фонарь. Мертвецы восстановили электричество, у них было достаточно времени, а главное, среди них оказались действительно полноценно восстановленные экземпляры, как минимум умом, хотя возможно и не было сложно это сделать, но в любом случае, когда они были здесь с Молем, ничего не работало. Зомби повел его по одному из подземных этажей, на котором он ранее не был. Длинный, мрачный коридор с множеством дверей. Неяркие лампы освещения горели через каждые двадцать, тридцать метров, создавая темные пространства там, где не доставал их свет. Чтобы лучше себя чувствовать, Трофим включил фонарь, заглядывая в некоторые открытые двери комнат, пытаясь угадать их предназначение. За одной из дверей он разглядел половину скелета, женского скелета. Другую половину он не видел, поскольку дверь была недостаточно открыта. Вероятно, это был предыдущий сотрудник секретной лаборатории, со времени утраты которого прошло более тридцати лет.

Наконец мертвец остановился возле приоткрытой двери, в которой горел свет. Развернувшись, он протянул руку к мешку с продуктами. Трофим отдал ему один. Мертвец легко взвалил его на спину и пошел прочь, проводив его взглядом, ученый выдохнул и, выразив учтивость, постучав в открытую дверь, вошел. Комната представляла собой небольшой, даже тесный кабинет, по правую сторону которого стояло два больших книжных шкафа, занимая место до противоположной входу стены, на которой была нарисована картина, имитирующая открытое окно, за которым виднелся залитый солнцем луг, несколько коров и мальчишка-пастушок в соломенной шляпе, завалившийся на спину и с соломинкой в зубах смотрящий в небо. Посередине небольшой стол с телефонным аппаратом, низкая настольная лампа с зеленым старомодным абажуром-гармошкой, деревянный стул, коричневый кожаный диван справа от стола и еще один шкаф со стеклянными дверцами с правой стены от входа. На диване сидел знакомый ему мертвец, который однажды представился ему как Юрок. Перед ним лежала толстая книга, открытая посередине. Куртку новичка он снял и теперь сидел в большой байковой клетчатой рубашке. Поскольку капюшона на нем не было, Трофим смог наконец определить его ранее прижизненный возраст. Лет двадцать с небольшим, совсем еще молодой, коричневые волосы, хоть и грязные, но без мусора, аккуратно причесаны. На вид в этом освещении он, так же как и в первую их встречу, показался просто живым человеком, но кукольные не мигающие глаза, которые ученый уже начал видеть и четко определять по ним зомби, указывали, что перед ним все-таки мертвец.

– Здравствуй, Юрок, – сказал Трофим.

Юрок только кивнул и как будто бы с усилием вдохнул и выдохнул. Трофим, не желая стоять на пороге, прошел дальше и протянул ему руку. Зомби пожал ее, опять оставив ощущение корня дерева. Руки его были чисты, серые ногти подстрижены. Трофим взял свободный стул, поставил его рядом со столом и сел, поставив на колени мешок с продуктами.

– Нам надо поговорить, – сказал ученый. Мертвец продолжал, не мигая, смотреть на него. – Там наверху появился новый вирус. Он уничтожает живых. Носители ведут войну с людьми. Этот вирус вышел из стен этой лаборатории. Мне нужно найти информацию по нему, возможно, мы сможем остановить его. Он слишком силен, зараженные им люди практически бессмертны, – Трофим замолчал, глядя на немого собеседника.

– Какое нам дело до вас? – его голос был ровным и бесцветным, но все-таки угадывались нотки ранее живого человека, голос был индивидуальным.

Вместо ответа Трофим развязал мешок и достал оттуда баночку энергетика. Энергетик, произведенный для Зоны. Его состав не известен, тем, кто его употребляет, было достаточно того, что его цена была непомерно высока, но действие было моментальным, сродни сильному допингу, коим он, собственно, и являлся. Не исключено, что в производстве этого продукта замешаны артефакты, но кто может знать? В любом случае в глазах зомби это был чистый сгусток энергии. Даже если они и нашли тут старые стратегические запасы провизии, то их срок и качество были уже на исходе, а количество рано или поздно сведется к нулю. Этот штамм вируса не был особо энергозатратным для носителей, тем не менее восстановление, поддержание естественных процессов, а тем более переход вируса с одной стадии на другую требовали энергии. Трофим подозревал, что здесь, в подземелье, зомби стремительно прогрессируют, синхронизируясь с самой развитой колонией. Мертвец не удержался и посмотрел на баночку, показав ученому правильность его предположений. Они еще не голодают, но вряд ли они будут ждать, пока их запасы обнулятся и им придется выходить на поверхность.

Вместо ответа Трофим достал еще одну баночку, открыл обе и подвинул одну к собеседнику. Сам же приложил к губам кисло-сладкое зелье и сделал большой шумный глоток. Ему показалось, что даже воздух здесь стал легче, в голове прояснилось, сердце вдруг загудело мощно и ровно, требуя работы. Пальцы на руке мертвеца слегка шевельнулись. Ему трудно было устоять против такого соблазна.

– Вам нет никакого дела до нас, до живых, но ведь вам тоже нужна еда, – сказал Трофим. – Рано или поздно запасы здесь закончатся, и вы пойдете наверх. Наверху будут вооруженные сталкеры или новый вирус, про который мы ничего не знаем. Возможно, он захочет занять это место, – Трофим обвел взглядом комнату. – А вы будете ослаблены, не готовы. Кроме того, вирус уничтожает все живое, включая другие вирусы и бактерии.

Мертвец моргнул первый раз за все время.

– Ты говоришь, он вышел отсюда? – спросил Юрок.

– Да. Его носитель открыл дверь, входящую на Пепелище, через которую вы зашли внутрь. И мне надо изучить все, что я тут найду по его разработкам.

Юрок потянулся к баночке, взял ее в руку и несколько секунд разглядывал голубую баночку с надписью Non stop в красном перечеркнутом круге. Затем медленно начал вливать ее в себя, его глаза закрылись от наслаждения, выпив почти половину, он поставил ее на стол. Было видно по его лицу, что скрываемая гримаса удовольствия все-таки рвется наружу.

– С такими энергетиками мы быстро поставим наших ребят на ноги, – сказал Трофим, улыбнувшись, и приподнял свою баночку.

Юрок широко улыбнулся, обнажив ряд конических острых зубов, которые стали уже не такими редкими и как будто не такими острыми. Плотина недоверия была прорвана, ученый нашел то, что может заинтересовать зомби. Юрок согласно кивнул, также приподнял свой энергетик и опрокинул его внутрь себя, блаженно и даже с некоторым стоном зажмурив глаза.

– Хорошо, Док… Мы поможем тебе. Я дам тебе доступ на нижние этажи. Ты увидишь все, что захочешь, в конце концов, ты все равно вернешься к нам. Если хочешь, можешь выбрать себе комнату… на будущее, у нас теперь общее будущее, – сказал зомби.

***

Тем временем большой отряд зомби численностью в сорок человек двигался в сторону Армейских складов под хмурым небом Зоны. Они были сильны и крепки. Для этого они сходили в один из участков Зоны, где было множество, десятки, сотни сгустков жизни. Они взяли ее с запасом. Старший Брат сказал унести, сколько смогут. В результате десятки кровососов, кабанов, псевдособак и снорков остались лежать там, в завалах Рыжего леса.

Некоторое время назад один из отрядов братьев привел наемников, двадцать человек. Всех, что были на их базе. Также братья принесли много оружия и боеприпасов, несколько экзоскелетов. Хорошо, что один из первых вступивших в братство наемников по кличке Бич знал, где и что лежит, также он указал, где искать и как именно незаметно пройти к базе наемников, указал, как обойти мины, сигнальные устройства. Старший Брат был доволен, теперь, когда все братство было в хорошем обмундировании и вооружении, он может говорить с людьми на равных, но ему нужно больше. Теперь и мы, братья, можем нести его частицу гораздо дальше и уверенней, можем обращать всех в наше братство, чтобы быть едиными, сильными и верными, а тех, кто не захочет, мы простим, они все равно послужат нам.

***

Разведчики Свободы засекали движение большого количества зомби издалека, тут же скидывали сообщение в свою сеть, быстро меняли позицию на подготовленные места контроля. Мертвецы шли не таясь, громко, уверено. Ломая сучья и выгоняя со своих мест мутантов, бегущих от них как от огня. К вечеру в сумерках они должны были быть у Армейских складов. Вся Свобода была поднята по тревоге. Защищенные артефактами бойцы, чуть более тридцати человек, в экзоскелетах заняли свои позиции. Этой смехотворной количеством кучке зомби в сорок носителей взять базу Свободы численностью в боевую сотню, с вышками, пулеметами казалось невозможным, но Гипс не собирался недооценивать противника. Принимая живучесть нападающих, до сих пор, как бы это ни было парадоксально, не было ни одного случая действительного уничтожения этих новых зомби, их численность можно считать неограниченной, а не защищенные «кристаллом» люди не могли противопоставить ничего этим существам, поэтому Гипс скомандовал остальным спрятаться в специально предназначенном для защиты от Выброса подвале. Таким образом, базу защищали тридцать четыре человека против сорока носителей нового вируса. Еще четыре разведчика Свободы не могли вернуться на базу, постоянно уходя с маршрута идущих кратчайшим путем мертвецов.

Гипс расставил по два человека на каждую вышку, восемь у главного входа и четырнадцать в центре базы на крыше одного из зданий, обложенной мешками с песком и специальными бетонными перекрытиями, за которыми можно было прятаться от гранат. С этой крыши простреливалась почти вся внутренняя территория, поскольку противник мог атаковать и не в лоб. Тучи, в течение дня громоздившиеся друг на друге в небе, так и не пролили за весь день ни капли дождя, делая погоду мрачной и душной. Ветер, царствующий внизу, не мог растолкать и расчистить небо, даже не пытаясь выбрать направление, он бестолково рыскал и метался в разные стороны, то вдруг раздувая угли костров, то прижимая дым к земле. Бойцы Свободы ждали. Холодно, спокойно, опытные воины, закованные в броню и экзоскелеты. Лучшие стрелки, охотники, рукопашники давно пересчитали патроны, гранаты, проверили сталь и теперь, стоя в немом молчании, время от времени смотрели на ПДА, читая сообщения идущих параллельным курсом с зомбированными своих разведчиков. Разведка донесла численность, вооружение, броню идущих за живыми людьми мертвецов. Худой и Рваный, мастера артефактной сборки, не смогли определить, что ослабляет, а что усиливает артефакт «кристалл». Помня о случаях с Молем, Гипс распорядился снять все остальные артефакты. В крайнем случае стратегический запас «душ», «снежинок», «маминых бус» и «слизняков» находился в основании вышек у входа. Не исключено, что ошибка в выборе артефакта будет стоить жизни, нынешней человеческой жизни, поэтому бойцы имели их в виду на самый крайний случай. Небо неумолимо темнело, так же как уменьшалось время ожидания, судя по сообщениям разведки. Ближайшая лесная опушка подходила к базе на сто метров, но темнота лишала снайперов преимущества, оставались только тепловизоры и приборы ночного видения, но кто знает, какая температура у идущих, насколько они будут выделяться на фоне остывающей поверхности. Последнее сообщение от разведки: «Видим заборы, противник вне видимости».

– По местам! – крикнул Гипс, находясь в центре на крыше.

Бойцы и без того уже несколько часов были на постах, но сейчас каждый занял свой сектор, вжавшись в свое укрытие. Пробежавшись по мрачному небосводу, сверкнула молния, в ее кратком ярком свете люди на вышках вдруг увидели со всех трех сторон забора уже вплотную подползших людей в броне, одновременно в центральном входе раздался взрыв РПГ, разметав мешки с песком и откинув далеко в сторону двух бойцов в экзоскелетах. Моментально затрещали очереди автоматов, защелкали выстрелы СВД, заговорило три пулемета с центрального входа. Зомби рванули к бетонному ограждению и, подсаживая друг друга, перекидывались через забор. Одновременно восемь мертвецов в экзоскелетах поднялись из травы и кустарника и тяжело побежали к центральному входу, ловя броней пилюли пулеметных патронов и рикошеты. Бойцы Свободы не были мальчиками для битья, без паники и лишних криков они концентрированным огнем ловили перелезающих через стены мертвецов. Они знали, что так просто их не убьют, поэтому не удивлялись, когда вдруг упавший зомби вставал и перехватывался за автомат, начиная с ходу вести встречный огонь. Снайперы сверху стреляли в головы, защищенные шлемами, наверняка пробивая их, но этот огонь заставлял мертвеца только присесть, а затем, сместившись, продолжить огонь в сторону центрального входа и вышки. Еще один выстрел РПГ, дальняя правая от входа вышка разлетелась щепками, оборвав жизни двух бойцов.

– Гнезда, вторые номера вниз, – скомандовал Гипс, не желая терять сразу двоих бойцов в случае еще одного выстрела. – Крыша, рассредоточиться!

Зомби, сориентировавшиеся на местности, заняли сложные для прострела места и оттуда начали стрелять из подствольников по больно кусающимся вышкам и накидывать гранаты на крыши. Еще одна вышка замолчала, но на нее поднялся боец в экзоскелете, по приказу Гипса ушедший вниз, и, сменив СВД на пулемет Корд калибром 12,7×108 миллиметров, пренебрегая безопасностью, вышел за пределы ограждения вышки и открыл разрывающий в клочья бронекостюмы огонь по мертвецам, закидывающим крышу гранатами. Группа мертвецов пробивалась насквозь, под ними тут же стали расползаться черные круги смерти, показывая, что ресурс мертвецов требует пополнения, но и на крыше несколько человек, несмотря на броню и экзоскелеты, получили контузии и ранения. На других вышках, поняв, что именно нужно в данной ситуации, также сменили СВД на Корды и теперь сосредоточили пусть и не прицельный, но разрушительный огонь на начавших смещаться зомби, часть из которых рванула в здание, а другие к вышкам. Из окон пыхнул огненной струей и сразу исчез боец со старым ранцевым огнеметом, запалив безмолвные фигуры, метнувшиеся внутрь здания. Ворвавшиеся внутрь были встречены шквальным огнем, и тут же по ним отработал второй ранец. Еще одна первая левая от входа вышка разлетелась в клочья, осветив разлетающиеся обломки и падающего человека. Взрывы гранат на центральном посту. Там атакующие экзоскелеты, получив множество пробитий и пережив взрывы гранат, приблизились к входу и вплотную открыли огонь из своих пулеметов, вслепую разбивая кирпичную будку и бронепластины обороняющихся. Из восьми штурмовавших двое были обездвижены механически, разрушением приводов экзоскелетов, еще двое, упав, восстанавливались, высасывая жизнь из населяющих почву под ними организмов, растекаясь черным пятиметровым пятном смерти. Из восьми обороняющих центральный пост двое выбыли из строя сразу после первого попадания РПГ, еще двое приняли на себя множество автоматных очередей в спину, испортивших механизм передвижения, и теперь один из них мог только ходить, а другой мог работать только руками. Теперь на посту четыре на четыре бойцы в экзоскелетах практически в упор яростным огнем раскаленных стволов расстреливали друг друга, ныряя в укрытия, тяжело перекатываясь от мешков с песком, куда залетали гранаты, разваливающие своими взрывами укрепления. Свобода сражалась за себя, Свобода сражалась за десятки людей, ждущих в подвале, сжимающих кулаки в бессильном порыве помочь, но они не могли, не имели права появиться наверху, своим появлением только дав дополнительный источник жизни мертвецам, потеряв свою. Обороняющиеся экзоскелеты, расстреляв свои короба и не имея времени перезарядиться, отступили на перезарядку и за запасным оружием, а атакующие, чьи ленты были полны, чувствуя скорую победу, уверенным шагом двинулись, чтобы расстрелять нырнувших в укрытие людей. Один из поврежденных бойцов в экзоскелете, чьи руки были деактивированы, встал, перегородив закуток с товарищами на пути двух пулеметных очередей, принимая весь огонь на себя, давая время бойцам перезарядиться и сменить позиции.