Чудовище во мне

Чуть позже выяснилось, что с девочкой все в порядке. Она жива и здорова. Только небольшой ушиб и ссадина на голове.

Мать с невероятным облегчением вызвала мужа, и они все вместе поехали домой. Поставили машину, вошли в подъезд и вдруг вспомнили про старшего сына.

Они нашли его на кухне. Повешенным. Он висел на веревке на крюке из-под люстры. На столе записка: «Я не смог бы жить, зная, что убил собственную сестру».

Странный сосед

Живу в многоквартирном доме. Надо мной – странный сосед. Точнее, сумасшедший. Все время ему казалось, что все вокруг него в заговоре. Если вдруг кто-то включает громко музыку, может дверь поджечь. Мстил.

Если не так на него посмотришь, мог и камнем кинуть. Бывало, поджигал почтовый ящик. В общем, очень и очень странный.

И вот как-то раз знакомый сделал ему замечание. Мол, не надо дворовых собак травить. Тот, недолго думая, кинулся с кулаками. Избил до полусмерти.

Свидетели вызвали полицию. Когда полицейские приехали, меня вызвали в качестве свидетеля.

Я – одинокая девушка двадцати пяти лет. Без какой-либо посторонней мысли вошла в квартиру этого странного соседа и обомлела.

На стенах – черно-белые фотографии, на которых изображена я. Фотографии большие и маленькие. Обклеена вся большая комната и коридор. На столе лежал мой серебряный браслет, который потеряла два года назад. Рядом стояли туфли, от которых избавилась прошлым летом.

Сам сосед сидел на диване, обхватив голову руками. Я смотрела на его затылок, не зная, что сказать.

Меня подозвал полицейский. Я подошла к включенному монитору и увидела несколько видеофайлов со мной. Этот странный сосед снимал меня. Видеокадры, как я шла по улице, разговаривая по телефону. Другое видео, где я в собственной ванне принимаю душ.

Судя по всему, он камеру провел по вентиляции.

На другом видео я лежу на диване в своей комнате и смотрю телевизор, лениво переключая каналы. На последнем я сижу на кухне и ем суп.

Я повернулась и снова посмотрела на соседа. Однако он старательно отводил свой взгляд. Вскоре его посадили в психушку. Нарушение психики.

Однако у меня теперь начало развиваться чувство глобальной слежки. Подумываю продать квартиру и съехать, чтобы снова жить нормально.

Кладбище

Осень. Дождь. Кладбище. Вырыта могила. Рядом гроб, закрытый крышкой. Вокруг все местные деревенские жители в черных одеждах.

Священник громко читает молитву. Все молча слушают, прячась под черными зонтами. Я сжимаю в руках красные гвоздики.

Я – одноклассница той, которую хороним. Ее звали Верой. При жизни она была спокойной и приветливой девушкой. Все в деревне ее знали и уважали за доброту.

Была у Веры младшая сестренка, Соня, ей пятнадцать. Но сейчас девочка в детском доме. Так случилось, что обе девочки остались сиротами при живой матери. Та пила каждый день, не просыхая.

Поначалу Вера пыталась ей помочь. Давала деньги, забрала сестру. Но потом узнала, что умирает. У нее был рак крови. Вера умерла быстро, за один месяц.

Сегодня был день ее похорон. Все жители маленькой деревушки скинулись на похороны. Ведь все сбережения Веры забрала родная мать на выпивку.

Жители скинулись, кто сколько мог, и организовали прощание. Священник закончил читать молитву. Гроб стали медленно опускать в могилу. Осторожно опустив, собрали веревки, и каждый начал бросать на крышку гроба землю.

В этот момент на кладбище вбегает пьяная мать Веры. Несмотря на дождь, одета в засаленный домашний халат и тапочки.

Растолкала всех жителей. Остановилась перед могилой. Молча посмотрела на крышку гроба.

В этот момент мы все решили, что она пришла попрощаться с дочерью. Что одумалась, что вспомнила про свою мертвую девочку.

Мы медленно отступили в сторону, давая ей возможность попрощаться, выплакаться. Но то, что она сделала в следующую минуту, всех повергло в шок.

Пьяная мать прыгнула в могилу, стащила крышку гроба. Вытащила мертвую Веру и стала хлестать ее по щекам.

– Вставай, дрянь! Хватит претворяться, сволочь! Сколько бабла с деревенских сняла, думаешь, не знаю? Устроила этот спектакль, сука!

Мертвая девушка словно сломанная кукла в ее руках. Женщина не унималась:

– Давай мне деньги, быстро! Иначе из тебя всю душу вытрясу.

Бросила труп дочери назад в гроб и стала избивать кулаками по лицу. Затем со всего маху ударила грязной ногой по шее.

Все присутствующие были в ступоре. Стояли и смотрели на происходящее с открытыми ртами. Первым в себя пришел священник. Он громко крикнул на мужчин:

– Остановите уже ее.

Мужчины кинулись к пьянице. Схватив, вытащили из могилы. Однако та мертвую дочь не выпустила из рук. Вытащила за собой из могилы, держа за копну волос.

Кто-то не выдержал из мужчин и ударил пьяную бабу по лицу, чтобы пришла в себя. Не рассчитал удара, и та отключилась.

Дождь. Грязь. Все жители стоят вокруг могилы с открытым гробом. На земле – мертвая девушка и ее пьяная мать.

Кто-то из мужчин подхватил мамашу и утащил подальше с кладбища. Мертвую девушку решено было кремировать. В тот же день ее в том же самом гробу отвезли в крематорий.

Ее мамаша до сих пор жива, пьет по-черному. Младшую сестру Соню удочерили люди из Красноярска и увезли в свой город.

Бесчеловечность

Сидела на парах в университете. Несмотря на то, что за окном зима, и в аудитории прохладно, мне было жарко. Душно. Голова кружилась.

Попросила преподавателя вызвать «скорую». Приехала быстро. Однокурсник помог одеться, спуститься на первый этаж и дойти до врачей.

Внезапно я упала в обморок. Когда пришла в себя, то уже лежала в палате под капельницей.

Я никак не могла понять, что же со мной стало. Почему чувствую себя так плохо. Неужели заболела?

Спустя минут сорок ко мне в палату вошел врач. Мужчина лет сорока, с маленькой аккуратной бородкой, в очках.

Нахмурив лоб, он обошел палату и встал напротив меня.

– Здравствуй, прелестная девушка.

Быстро посмотрел в мою карту и добавил:

– Катерина Котова.

– Да, – ответила я шепотом, – доктор, что со мной? Я умираю?

– Нет, вы не умираете, – ответил он и снова посмотрел на карту, – однако не все так просто. Первое, вы знаете, что у вас одна почка?

Я выпучила на него глаза.

– У меня одна почка? Я слышу это впервые.

– Во-вторых, у вас часть печени. Возникает резонный вопрос, кто и когда их у вас вырезал? Может быть, в детстве? Мать ваша в курсе? Может быть, другие родственники что-то знают? Отец?

Я смотрела на него, не смея вымолвить слова. Всю свою жизнь у меня был на теле уродливый рубец. Я считала, что это детская травма. Мама говорила, что упала с горки.

– Ясно, что дело темное, – ответил врач, – я сам свяжусь с вашими близкими. Вернусь, как только удастся выяснить детали.

Он вышел из палаты, оставляя меня в полной растерянности. Прошло минут двадцать. Врач вернулся в палату и занял место у окна.

– Ну что, доктор? Что вам удалось выяснить?

Он внимательно посмотрел в окно. Выдохнул и, наконец, ответил:

– Я связался с вашей матерью. Она довольно-таки быстро взяла трубку. На мой вопрос об отсутствии у вас некоторых органов она ответила.

Он медленно отвернулся от окна и посмотрел на меня:

– Ответила, что когда вы были маленькой, ходили в детский сад. Ей очень сильно нужны были деньги. Не хватало приличной суммы на свадьбу со вторым мужем. Так, она договорилась со знакомым врачом, и они сделали эту операцию. Лишили вас почки и части печени. Ни один из документов не сохранился. Для всех любопытных – у вас детская травма. Так, по крайней мере, она отвечает. От себя должен заметить, что ничего подобного в своей врачебной практике не видел. Вам скажу, что рожать вам категорически запрещено. Примите мои соболезнования.

Я смотрела на него, а по щеке стекала слеза. Ведь с матерью я не общалась, наверное, лет пятнадцать. После свадьбы они с мужем оставили меня у бабушки. Меня воспитывала именно она, очень скромно, даже бедно, в то время как моя мамаша развлекалась со своим муженьком, мотаясь по «заграницам» и торгуя турецкими шмотками в собственном бутике одежды.

Врач продолжил:

– Если хотите, мы можем собрать необходимые документы для вас.

– Что мне это даст, доктор?

– Как что? С этим пакетом документов вы можете подать на свою мать в суд. Выиграть и на те деньги, которые выиграете, пройти надлежащий курс лечения.

Я не верила своим ушам. Это был какой-то кошмар. Ад при жизни. Я умирала только потому, что моя родная мать когда-то распорядилась моим телом и здоровьем.

– В общем, подумайте.

Он сжал карту в руках и покинул палату. Я еще долго смотрела на закрытую дверь. В суд подала, как только мне стало лучше, и выписалась.

Море и скалы

Всегда обожал море и белый песок, но вместе с тем переживал внутренний страх высоты. Робел, если оказывался на краю и смотрел вниз.

Однажды летом вместе с друзьями отправились на Черное море. Добрались на трех машинах. Поставили палатки на берегу. Пока был день, побежали к скале. Забрались на самый верх.

Адреналин. Радостное предвкушение необычных эмоций. Каждый из друзей ловко спрыгивал вниз, в синее море. Остался только я.

Стою на краю и смотрю вниз. Метров тридцать, не меньше. Переминаюсь с ноги на ногу, примеряюсь, как бы прыгнуть.

Парни из воды мне машут руками, мол, прыгай, не бойся. Я застыл. Вдох-выдох. Позади чувствую кто-то стоит. Дышит. И низкий голос:

– Далеко не прыгай, парень. Так же, как и я, разобьешься.

По спине пробежали мурашки. Ведь я точно знал, что стою на скале один. Превозмогая ужас и тревогу, медленно повернулся и в этот момент полетел вниз. Со скалы в море.

Упал в воду и тут же всплыл. В метре от моего падения увидел рифы.

Если бы не тот голос, я бы мог действительно разбиться о них. Ко мне подплыл лучший друг, хотел похвалить. Я его перебил:

– Там на верху, на скале, ты видел кого-нибудь рядом со мной?

– Ты о чем? Нет, никого не было. Я видел тебя одного. Давай нырять!

Но я точно слышал этот низкий голос. Он меня предостерег от прыжка вперед. Мистика.

Путы

Случилась эта история с моими соседями. В квартире проживала молодая семья и бабушка. Пока родители пропадали на работе, с их годовалой дочерью сидела бабушка Фаина.

Настало время ребенку ходить на своих ножках самостоятельно. Однако девочка, едва поднимаясь, тут же падала на пол.

И вот, как-то вышли они с бабушкой во двор, погулять. Все детки бегают, играют в песочнице. Вот только Фаина сидит на скамейке со своей внучкой.

Проходит незнакомая женщина с сумками. Остановилась отдохнуть. Увидела, что девочка пытается встать, но все время падает. Фаина ее снова на ручки зовет.

– Ваша внучка не может ходить? – как бы невзначай спросила женщина.

– Да, уже больше годика, а все ползает на четвереньках. Не знаем, что и делать.

Женщина оставила свои сумки на земле и стала рыться в сумочке. Достала ножницы и скомандовала:

– Отпустите внучку, пусть сделает шаг, два.

Сама женщина встала позади ребенка. Малышка поднялась и начала делать первый шаг. В этот момент женщина взяла ножницы и между ног ребенка разрезала невидимые путы. Словно разрезала невидимую ткань.

В тот момент девочка сделала второй, третий, четвертый шаг. Так начала самостоятельно ходить. Побежала к другим детям играть.

– Огромное вам спасибо, – сказала Фаина.

– Не за что, – ответила женщина, забирая сумки, – этот способ рассказала мне моя прабабка.

Уже тем же вечером девочка уже вовсю бегала по детской площадке, словно прошло несколько дней.

Глухое село

Я и мой молодой человек Стас решили провести выходные подальше от города. Выбрали глухое село рядом с дремучим лесом.

Стас был за рулем, а я смотрела в карту. Показывала дорогу. Добрались только к вечеру. Поставили машину под дерево, выставили палатку. На опушке были разбросаны сухие ветки, их хватило, чтобы разжечь костер.

Я бросила в угли приготовленный картофель. Однако Стас решил, что углей слишком мало, и костер вот-вот погаснет. Надев резиновые сапоги, отправился в лес за дровами.

Солнце закатилось. В лесу было темно. Я крикнула ему вдогонку, чтобы не уходил далеко от палатки.

Сама вытянула ноги к огню. Притянув теплый плед, решила немного расслабиться, глядя на угли.

Пронзительный крик на весь лес заставил меня подскочить с места. Кричал Стас. Его крик был жутким воплем человека, столкнувшегося с нечто ужасным.

Прислушавшись, я поняла, что Стас примерно в двадцати метрах от меня. Его истошные крики все еще доносились до меня. Громкий хруст ломающихся веток!

Кто-то или что-то возвращалось в лес. Нечто было огромным и двигалось медленно, тяжело дыша.

От ужаса происходящего я не могла двинуться с места. Стояла у костра и смотрела в темный лес.

Я слышала, как выл от боли мой Стас. Как медленно полз ко мне, в сторону опушки. Но я ничего не могла с собой сделать. Стояла и плакала.

Когда из леса он выполз, я закричала на весь лес от ужаса увиденного. У него была откусана до плеча правая рука. Он истекал кровью, но все-таки полз ко мне.

Когда приблизился, я опустилась перед ним на колени и осмотрела. Все лицо Стаса было исцарапано ветками. Из груди торчали кости. Он хотел мне что-то сказать, но изо рта потекла струйка крови. В следующую секунду потерял сознание.

Не знаю, откуда во мне появились силы поднять его и уложить на заднее сидение машины. Я была словно во сне. Действовала как лунатик.

Позабыв о палатке, сумках и костре, я направила автомобиль в сторону города. Сидела за рулем и тихонько плакала.

В городской больнице нам ничем не смогли помочь. Стас умер, не приходя в сознание. На вопрос, кто или что с ним так мог разделаться, никто не дал вразумительного ответа. До сих пор не знаю, кто обитает в том дремучем лесу.

Глупая мать

Наверное, в жизни любого ребенка нет ничего страшнее, чем глупая мать. Своей глупостью она может лишить здоровья, сделать несчастным или просто-напросто убить.

В своей жизни я встретил одну такую женщину. Елену. Ей тридцать два, и она весьма привлекательна. От первого брака остался восьмилетний сын.

Вдвоем с ребенком жила в однокомнатной квартирке на юге Москвы. Маленькая, чистенькая и светлая комнатка. Небольшой диван у стены, напротив – телевизор, а в углу – детское кресло.

Сын сам раскладывал это кресло и спал на нем. Спустя полгода в жизнь этой женщины вошел мужчина. Его зовут Геннадий.

И вот, каждое новое утро этот Геннадий трахает свою новоиспеченную жену Елену на этом диване. В одной комнате с мальчиком, который мирно спит в углу на своем кресле.

Это происходит ежедневно, как ритуал, перед рабочим днем. Без комплексов и стеснений.

Обнаженная Елена становится на четвереньки, а Геннадий пристраивается сзади. Все длится не менее десяти минут.

От громких стонов просыпается сын. Делая вид, что спит, молча наблюдает за происходящим.

В выходные молодожены отдыхают на кухне. Накинув на обнаженное тело легкий халат, Елена попивает чай. Геннадий, стоя у плиты, жарит яичницу.

Им плевать, что за стеной сидит ее восьмилетний сын. Они обсуждают, как на следующую субботу к ним придут еще двое приятелей. Как станут трахать Елену на том же диване, а Геннадий сядет в кресло с бутылочкой пива и будет за этим наблюдать.

И вот, Геннадий вываливает яичницу на тарелку. Берет приборы и несет это в комнату. Ставит на столик перед мальчиком, который смотрит на него глазами, полными слез.

– Че ревешь? Пацаны не плачут, запомни.

В ответ мальчик берет вилку из рук Гены и втыкает ему в живот. Резко и быстро. И вот, глаза мгновенно высыхают. Мальчик спокойно смотрит, как оседает мужчина с недоумением в глазах.

– Ты че, малой?

Медленно вытаскивая из живота вилку, Гена просит вызвать «скорую». На что ребенок, лишь пожимая плечами, уходит на кухню. К матери.

– Все в порядке мама, я смог тебя защитить. Я – настоящий мужчина. Я тебя никому не дам в обиду.

Он ждет, что она бросится к нему, обнимет и скажет, как сильно любит. Назовет своим героем.

Из комнаты слышен громкий рев:

– Елена, вызови «скорую». Твой сын убил меня.

Мать, застыв в оцепенении, смотрит на сына. Размахивается и бьет его наотмашь.

– Что ты наделал? Гаденыш.

Трясущимися руками тянется к телефону, вызывает врача. Позабыв про сына, бежит спасать своего Геннадия.

Мальчик смотрит ей вслед. Повернувшись, направляется к окну и смотрит вниз, на прохожих.

К подъезду подъехала карета «скорой помощи». Из нее вышли врачи и вошли в дом. Через мгновение в прихожей раздался стук. Мальчик не шелохнулся. Он слышал, как врачей впустила мать и, указав на раненого Геннадия, принялась рыдать.

Спустя несколько минут на кухню вошел незнакомый мужчина в халате. Он тихо приблизился к мальчику и положил ему руку на плечо:

– Это правда ты сделал?

Мальчик закрыл глаза и молча кивнул. Мужчина деликатно повернул ребенка к себе лицом.

– Скажи мне, зачем?

Но ребенок лишь закрыл лицо ладонями. Растерянный и напуганный. На кухню вбежала мать.

– Как ты мог так поступить? Ведь мог убить его. Доктор, заберите моего сына в психушку, это он сделал.

– Погодите, дамочка, я сам знаю свою работу. Идите к потерпевшему, не мешайте.

Напоследок мать ударила сына по голове, чтоб знал ее мнение на сей счет. Она не простит его, хоть зарыдайся.

Доктор оказался более человечным и добрым, чем родная мать. Он обнял ребенка, и они вместе покинули квартиру.

С того самого дня прошел месяц. Мать водит сына по психиатрам, утверждая, что ребенок – настоящий псих. Однако врачи считают как один, мальчик в полном порядке. Просто невероятно любит свою мать. И готов на все, чтобы ее защитить.

Сколько еще это маленькое сердечко сможет выдержать, прежде чем расколоться на части?

Заброшенный домик

Сколько помню себя, всю свою жизнь провела в деревне. Старая, заброшенная, с покосившимися домишками и разрушенной церковью.

В молодости с мужем нарожали пятерых детей. Все крепкие, здоровые. Как подросли, выстроили новый дом в два этажа. Поставили заново сарай, курятник, теплицу.

Старшие сыновья вскоре уехали в большой город. Дочери замуж повыходили. Остался только младший сыночек.

Вот именно с ним и приключилась эта история. Было на тот момент ему четырнадцать. Повадился, как все подростки, курить по-тихому. Подтаскивал сигареты у бати.

Утром, пока все заняты по хозяйству, уходил на соседний участок курить. Там заброшенный полуразрушенный дом. Хозяйка давно похоронена на местном кладбище. Умерла от одиночества в старости.

Дом остался никому не нужный. Рядом, у забора, деревянный туалет. Ни года, ни дождь, ни ветер не сломили его.

Прошла зима и наступил апрель. Снег начал таять, повсюду грязь и лужи. Как обычно, мой сынок побежал на соседний участок покурить.

Я давно на это махнула рукой. Все равно по-своему сделает. Пусть хоть при нас курит. Взяла ведро и направилась в курятник. Кур кормить.

Слышу истошный крик. От неожиданности бросила все и кинулась во двор. Кричал мой сын.

Мне даже в голову не могло прийти то, что с ним приключилось. Я застала его у деревянного туалета соседнего участка. Он был белее снега. Трясущимися руками указывал на распахнутую дверь.

На полусогнутых я наконец приблизилась и заглянула внутрь. Там на толчке сидела незнакомая мне женщина. Она была мертва.

Пустые глазницы, обгрызенный нос и уши. У ног – бегающие мыши. За моей спиной раздался громкий топот. Прибежал муж с лопатой. Думал, на нас напали, хотел защитить.

При виде мертвой женщины лишь смачно сматерился.

– Это ж наша местная алкашка, Тонька. Пропала еще полгода назад. Помнишь ее?

Я снова посмотрела на покойницу. Она была так изуродована, что не сразу признала. С тех самых пор мой сын перестал курить. На сигареты больше не смотрит. Правду люди говорят, нет лиха без добра.

Надгробие

В обществе принято, чтобы девушки рано выходили замуж и вскоре рожали детей. Мне двадцать семь, и скоро станут величать «старой девой». Потому как не замужем и не была.

Но всему свое время, я в этом уверена. Ведь в отношениях с мужчиной была целых пять лет. После долгих препирательств и скандалов я не выдержала и бросила его. Слишком глупый, слишком примитивный, слишком злопамятный. Хотя был хорош в постели. Трахал как надо и не по разу в день.

Прошло несколько месяцев. Я уже и позабыла о нем, стала на других мужчин посматривать. Знакомиться.

И вот как-то в один прекрасный день решила провериться. Сдать все анализы. До больницы ехать долго, в другой конец городка, к семи часам утра, а на улице лютая зима.

Так, нехотя я вышла из дома и пошла к остановке. Откуда-то сверху на меня упала тарелка и разбилась о голову.

Кто-то из прохожих вызвал «скорую». В больнице оказалась ровно к семи часам. Анализы мои забрали, сдали, отчитались. Голову перевязали и оставили лежать в палате на неделю.

Когда выписали, пошла домой. Обмотанная бинтами голова, а сверху – вязаная шапка. Возвращаюсь по дороге мимо кладбища. Рядом – одноэтажный салон ритуальных услуг.

Висит реклама гранитного надгробия. Моя фотография.

От неожиданности застыла в оцепенении. Приблизилась и вижу: внизу на надгробии – мои фамилия, имя, отчество. Дата рождения и дата смерти, которая совпала с датой разрыва отношений с моим молодым человеком.

Оказалось, этот урод таким образом мне отомстил, заказав это надгробие. Не зря я бросила этого придурка!

Свекровь

Так сложилась судьба, что нам с мужем и полугодовалой дочерью пришлось жить у свекрови. Двухкомнатная квартира, маленькая кухонька.

Странная мама у моего мужа. Иногда не слышала, что ей говорят. Иногда подолгу сидела на кухне, изучая стену напротив. Часто запиралась на балконе, разговаривая с кем-то.

Я списывала это на ее возраст. Все-таки шестьдесят лет.

Муж свою мать любил и ко всем ее странностям относился спокойно. Мол, она не агрессивная, еще поживем.

Ссориться с ним у меня не было ни малейшего желания. Все-таки это его родная мать. Хочу или нет, но должна ее почитать.

Однажды проснулась утром и поняла, что у меня пропало молоко. Грудь была пуста. Ребенка кормить нечем. Муж уже давно на работе, и чтобы не оставлять дочку одну, попросила свекровь с ней посидеть.

Собралась, надела туфли, взяла кошелек и выбежала за дверь. Магазинчик, где я могла купить все необходимое, был за углом дома. Я спешила, как могла.

Выбрала смесь, взяла бутылочки, баночки с питанием, направилась к кассе. Чувствую, что покрываюсь испариной, становится плохо. Сердце внутри колотится, вот-вот выпрыгнет. Как назло, впереди очередь. Человек шесть.

Не зная, что делать, я вся была на нервах, заглядывая вперед на кассира. Попросила у впередистоящих, чтобы пропустили вне очереди. Но никто не согласился. Молча отводили сердитые взгляды.

Спустя полчаса я вышла из магазина и побежала домой. Вошла в подъезд и слышу истошный крик своей маленькой дочери.

Бросилась по лестнице наверх, распахнула входную дверь и вбежала на кухню. То, что я увидела, не поддавалось никакому объяснению.

На газовой плите стояло железное ведро, наполненное водой. Включенный газ. В ведре сидела моя маленькая дочь.

Рядом, со включенным утюгом в руках, стояла свекровь. На кухонном столе – расстеленное покрывало и грязный памперс. Не глядя на меня, она отправилась в комнату за марлей.

Я кинулась к ведру с ребенком. Спустила на пол и, вытащив дочку, поняла, что подоспела вовремя. Вода была теплой и не успела нагреться.

Уже вечером муж сам вызвал для своей матери врача. Его диагноз оказался неутешительным. У свекрови была скрытая форма шизофрении.

Метро

Случилась эта история со мной в метро. Надо было доехать до центра. Кругом давка, толкотня. Место никто друг другу не уступает. Кто-то ругается.

Я, девушка спокойная, терпеливая, заняла место у освободившегося поручня. Одной рукой держу свою сумку и поглядываю по сторонам.

Рядом со мной встал молодой парень. Наушники в ушах, вязаный шарф, теплая куртка. Думаю, вытащу из кармана деньги, а то мало ли что. Вдруг кто украдет.

Засовываю руку в карман, а там чья-то рука. Шарит. По-видимому, того самого парня. От такой наглости я начала хватать его за пальцы, чтобы вытащить руку из моего кармана. Уж очень мне не хотелось, чтобы он забрал мои деньги.

Я не смотрю на него, а он не смотрит на меня. Безмолвная борьба рук в кармане. Ногтями вцепилась ему в кисть и с силой надавила. Вырвала из пальцев бумажные деньги, развернулась и вышла на станции.