Живи!

Мне всегда казалось странным поведение рабов-людей. Крайне редко они могут собраться в группу больше трёх человек. Обычно же они или не замечают друг друга кроме нескольких свободных часов перед сном, или мешают друг другу жить. Совсем не распространена среди людей помощь друг другу – по крайней мере, я не видел подобного. Конечно, рей-на не любили – нам доставалось меньше плёток, потому что наказывать нас мог только господин или надсмотрщик по приказу хозяина. Ну и потому что мы "обезьянки". Я привык и уже считал нормальным перевёрнутое ведро с помоями мне на голову или на вымытый мной пол. Но когда их же мальчишка, наверняка недавно проданный, растянулся на полу, чуть не попав под ноги хозяину покоев и его гостям, работающий рядом с ним мужчина всего лишь сделал вид, что не заметил.

Зная это, я никогда не мог понять, как люди смогли объединиться, чтобы воевать с нами. Ведь не рабы были в армии, покорившей Вечный лес.

Благодарность у людей тоже не в ходу: пришедший в себя мальчик влепил мне ещё одну оплеуху, сопроводив её ругательствами, пока я помогал ему подняться. А остальные косились так, будто я собирался разложить их собрата прямо здесь, на полу, и сделать с ним то, что хозяева чаще всего делают с рей-на. Удивительные человеческие предрассудки: сначала они вынуждают нас быть тем, кто мы теперь есть, а потом убеждают себя, что нам это нравится, что мы без этого не можем. Люди – странные существа.

Мне не повезло: рей-на действительно не было среди дворцовых рабов. Помощник господина-распорядителя сообщил мне это вечером, предложив не смущать других рабов и лечь где-нибудь подальше. Лучше бы – снаружи, жаль, что это запрещено правилами. Спорить у меня сил не было: я устроился в глубине длинной комнаты, под окном, где конечно, было свободно. Ночи в столице холодные, несмотря на жаркие дни, и из окна дуло.

Покормить меня снова забыли. Когда я заикнулся надсмотрщику о воде, он швырнул в меня кружкой, обругав, что из-за меня он сделал неудачный ход в лайте, в которую играл с помощниками и приближенными "любимыми" рабами. Я допил то, что не разлилось из кружки, понял, что говорить о воде для умывания не стоит и побрёл к своему месту, думая, что завтра будет то же самое, и надо бы проснуться пораньше – стащить еду перед тем, как рабы встанут.

Из тяжёлой дрёмы меня вырвал знакомый запах дыма вперемешку с цветами и удивлённый вздох надсмотрщиков вместе с тихим ругательством.

– Ваше Высочество, мы можем вам чем-нибудь помочь?

– Госпожа, что вы здесь делаете? Позвольте, проводить вас в ваши комнаты.

Моя хозяйка плавно уклонилась, обнаруживая свою демоническую природу. И, аккуратно перешагивая спящих рабов, стала пробираться по комнате, освещая себе путь односвечным фонарём.

– Ллир, ты где? Я не могу уснуть, почему тебя нет? Тебя мне подарили, так почему тебя нет рядом со мной, когда ты нужен? Это нечестно. Неправильно…

– Я здесь, госпожа.

Она обернулась, обнаружила меня на коленях перед собой и улыбнулась.

– Вот ты где. Пошли, – и отдала мне фонарь.

– Госпожа, вы могли послать слугу, – сказал ей надсмотрщик, открывая входную дверь и низко кланяясь.

Хозяйка недовольно посмотрела на него.

– Я уже посылала вчера.

– Госпожа, мы не знали!

Принцесса фыркнула.

– Ну конечно. У слуг вечно находятся неотложные дела, когда нужно выполнить моё поручение. Идём, Ллир.

Уже закрыв дверь в свои покои, она забрала фонарь и кивком показала, что я должен следовать за ней. Мы прошли мимо её спальни в гостевую комнату, отличающуюся от спальни госпожи только зелёно-жёлтой расцветкой и отсутствуем будуара. Госпожа поставила фонарь на стеклянный столик у кровати.

– Вот. Чтобы мне не приходилось больше спускаться за тобой туда, ясно, Ллир? Я хочу, чтобы ты жил здесь. Рядом.

Стоя перед ней на коленях, я оглядел комнату.

– Да, госпожа. Вы позволите задать вопрос?

Она кивнула.

– Где мне позволено спать?

Госпожа почесала коготком бровь и нахмурилась.

– Тут, – она похлопала по кровати. – Ты не понял? Я отдаю тебе эту комнату. Чтобы ты в ней жил. Теперь понятно?

– Да, госпожа, – медленно произнёс я. Ничего мне не было понятно. – Вы имеете в виду, что вы спите здесь, и я вместе с вами?

Хозяйка посмотрела на меня и, устало вздохнув, сказала:

– Иди помойся. От тебя воняет. Купальня – там.

Я совершенно её не понимал.

– Я могу пользоваться купальней ваших гостей?

– Да, чёрт возьми! И немедленно! – закричала она. – Сейчас!

Меня как подбросило.

– Потом в мою спальню – и поживее, я спать хочу! – крикнула она мне вслед.

Я торопился, как мог. Даже взял один из лосьонов, которые стояли рядком на полочке над бассейном. Так быстрее и, быть может, госпожу не покоробит, что рей-на пахнет, как человек. Некоторых это даже заводит. Может, и её? Поэтому приказала мыться здесь?

Она ждала меня в постели, завёрнутая в одеяло, как в кокон. Чёрные рожки поблёскивали в свете единственной свечи.

– Госпожа, прошу прощения, что задержался.

– Почему ты не оделся?

Я обомлел.

– Г-госпожа… я…

– Говорят, ваши женщины пушистые. Это правда?

– Д-да, госпожа.

– А мужчины?

– Нет, – ответил я, не понимая, к чему она ведёт.

Госпожа вздохнула.

– Тогда возвращайся в купальню, надень халат и не смей ходить при мне голый, пока шерстью не обрастёшь. Ясно?

– Да, госпожа.

Всё-таки она ненормальная…

– Хорошо, – кивнула госпожа, когда я вернулся. – Теперь ложись и будем спать. На кровать! – когда она кричала, её голос срывался на писк. Забавно было бы – в другой ситуации. – Да не в ногах, идиот! Я тебе, что, должна всё объяснять?!

Я попытался как можно более красиво изменить позу, чтобы оказаться рядом с ней. В одежде было непривычно и неудобно.

– Простите, госпожа, – я потянулся к её руке. – Вы позволите?

– И что ты делаешь? – недовольно поинтересовалась она некоторое время спустя. – Они же острые. Тебе неприятно.

Я выпустил её палец изо рта, осторожно встретился с ней взглядом.

– Нет, госпожа. Мне нравится. Очень, – это уже было привычно, и я был уверен, что мой голос звучит влекуще-томно. Практически первое, чему я научился в рабстве: говорить хозяевам, как мне нравится всё, что они со мной делают. Эта такая человеческая игра. Господин делает вид (или и впрямь думает), что верит мне – значит, можно всё. – Госпожа, разрешите мне ещё… продолжить…

Она отняла руку и, поморщившись, сказала:

– Ты лжёшь.

– Простите, госпожа, как я смею?

– Не знаю, как, но смеешь и лжёшь. Хватит. Лежи спокойно. И не лги мне больше.

Я послушно лёг, лихорадочно соображая, что ей нужно.

– Госпожа, может быть, вы скажете, что желаете? Я исполню всё, что вы захотите.

Она тихо рассмеялась, положив голову на согнутую в локте руку.

– Всё? Ллир, я не могу приказать тебе полюбить меня. Стать мне другом. Быть со мной по собственной воле. Это то, чего я действительно желаю: чтобы кто-нибудь был со мной по своей воле и своему выбору. Но я этого никогда не получу… Поэтому давай спать.

– Но я уже люблю вас, госпожа! – может быть, ей нравится, когда её уговаривают? Такие у меня тоже были. Правда, они чётче намекали. – Я люблю вас больше жизни, больше…

– Заткнись! – она повернулась на спину, закрыла глаза. – Я же сказала, не лги мне.

– Госпожа, простите меня…

– Молчи. И спи. Это был приказ: спать.

Я замолчал и закрыл глаза, как она сказала. Я ждал, но ничего не происходило. Только спустя минут пять госпожа завозилась, подобралась ко мне поближе и, обняв, пошептала на ухо:

– Ты умеешь делать сонные зелья?

– Да, госпожа, – шепнул я в ответ. – Но мне нужны травы.

– Травы будут, – она зевнула. – Наш дурак лекарь наябедничал отцу про мои припадки. Он отчего-то решил, что это из-за сонных зелий. Какая разница, в каких количествах и сколько раз в сутки я их пью? В общем, мне их больше не готовят. Но если я травы достану, ты сделаешь?

– Да, госпожа. Вы позволите мне сказать, какие травы нужны?

Она снова зевнула.

– Завтра. Я так устала… Спи. Может, с тобой мне будет лучше… А жаль, что ты не пушистый… Мой медвежонок был пушистым… Но королева его сожгла…

Она заснула быстро и во сне положила голову мне на плечо. Я никогда не засыпал в постели в объятиях хозяина – чаще всего на полу или в ногах господина. С непривычки, а также из-за необходимости не двигаться, чтобы не разбудить госпожу, я слушал ночные шорохи за окном. Пока сам не заметил, как задремал.

Во сне я вернулся домой.

Я стоял по колено в траве – живой, свободной траве Вечного леса, слушал журчание ручья за деревьями и смотрел на небо, виднеющееся в прорези листвы.

– Ллир? Что ты тут делаешь? – госпожа, удивлённо озираясь, стояла рядом. – Где это мы? Никогда здесь не была… – она вздрогнула, когда трава отпрянула от неё, точно могла двигаться по желанию, а деревья высохли, их листва превратилась в пепел. Серые хлопья закружились в воздухе, напомнив мне день, когда люди пытались сжечь Вечный лес. – Нет… Пожалуйста… Ллир, не пускай её. Ллир, не пускай! Ллир, пожалуйста! – девочка бросилась ко мне, но выпирающий из земли корень схватил её за ногу, и госпожа растянулась на голой, потрескавшейся земле. – Нет! Пожалуйста! – она отвернулась от меня, с ужасом глядя куда-то между деревьями. – Не подходи! Нет!

Оцепенев, я смотрел, как к госпоже приближается фигура, укутанная туманом… или дымом? Только когда она оказалась в двух шагах от меня, я разглядел, что она в точности госпожа, только не полукровка, а демон. Жадные алые глаза, кожистые крылья, рога длиннее на два пальца, голый, как у крысы, хвост…

– Нет!! – снова срываясь на писк, в последний раз крикнула госпожа, прежде чем дымчатая фигура окутала её.

Наступила тишина, невозможная в настоящем Вечном лесу.

Госпожа, тяжело дыша, медленно встала на четвереньки. Без труда высвободила ногу и поднялась, выпрямилась. Алые глаза уставились на меня.

– Рей-на… Твой сон, – она огляделась и хищно усмехнулась. – Прекрасно. Ты мой раб, да? Моё клеймо на тебе. Превосходно. Иди ко мне, рей-на. Я хочу крови. М-м-м, я помню, ты говорил, что исполнишь всё, что я захочу. Я так давно не ела. Иди ко мне.

Магическое клеймо обожгло моё плечо, напоминая о повиновении.

– Да, госпожа, – я встал перед ней на колени. – Я сделаю всё, что вы захотите.

Она взяла меня за руку и улыбнулась, сверкнув клыками.

– В кой-то веки папочка подарил хоть что-то полезное.

Утром я не смог проснуться сам. Меня разбудила госпожа, точнее её стон. Она сидела на коленях перед громадным, от пола до потолка зеркалом, и прижимала ко рту дрожащие, испачканные в моей крови руки.

– Нет… Нет…

Я попробовал подняться: голова кружилась, поэтому на колени у кровати я скорее свалился, чем встал.

– Госпожа?

Она резко обернулась. Взгляд метнулся к моей руке, залитой кровью.

– Господи…

– Госпожа, позвольте вам помочь.

Она вскочила на ноги.

– Убирайся! Вон!!

Я снова попытался подняться, но слабость свалила меня на пол. Я прижался лбом к ногам хозяйки.

– Простите, госпожа, умоляю, скажите, что я сделал не так, я всё исправлю.

– Ты что, не понимаешь? Я же тебя убью! Я опасна! Вон отсюда! Вон! Уходи! Убирайся!!

Дальше порога я не дошёл. Лёжа на полу, я ещё слышал какое-то время её писклявые крики, потом туман Вечного леса окутал меня, забирая к Страннику-по-ту-сторону. По крайней мере, на этот раз в моём сне я был один.

Глава 3

Если бы не ароматный богатый запах мясного бульона, я бы ни за что не поверил, что проснулся. Раб просто не может лежать в постели господина, когда господин стоит у зашторенного окна и пощёлкивает коготками, а не готовит для раба что-нибудь… с чем можно играть.

– Знаешь, Ллир, я тут подумала… Лежать! – хрипло прикрикнула она сорванным голосом, когда я попытался встать. – Знаешь, мир не перевернётся, если ты не будешь стоять передо мной на коленях. В конце концов, это я тебя… – она вздохнула и отвела взгляд. – В общем, я подумала и поняла, что без меня ты умрёшь. Отец не любит рей-на, и во дворце таких, как ты, нет. Значит, ты точно станешь изгоем, а изгои-рабы умирают, я в курсе. Продать тебя я тоже не могу – подарки императора не продают. К тому же, на тебе моё клеймо. В общем, я понятия не имею, что делать, но отказаться от тебя нельзя… Я тебе очень противна, да?

Если бы у меня были силы, я бы рассмеялся.

– Госпожа, я люблю вас и только вас…

– Значит, очень, – вздохнула она. – Ллир, я не знаю, что со мной происходит, но я могу вот так проснуться в крови, а передо мной труп. Несколько раз это были рабы… рабыни. Отцу всё равно, он только смеётся, когда я прошу отправить меня туда, где я бы никому не могла причинить боль. К тому же…

– Госпожа, – перед глазами снова плыло и колыхалось, точно водная гладь. Запах бульона сводил с ума. – Прошу прощения, но что мне сделать, чтобы вы дали мне поесть?

Госпожа с тихим писком вскочила, чуть не перевернув чашу с бульоном у неё в ногах.

– Чёрт! Я не подумала… Надо было сразу тебя накормить. Держи.

Бульон исчез в мгновение ока. Ничего вкуснее я, казалось, никогда не ел. К тому же, великая Праматерь, мясо! Я уже забыл его вкус.

– У меня ещё конфеты есть, хочешь? – сказала госпожа, забирая пустую чашку. – Под подушкой. Вон той. Пошарь рукой, там точно ещё что-то оставалось.

Под подушкой оказался подтаявший шоколад в промасленной бумаге и пара засохших пирожных.

– Ешь, – щедро разрешила госпожа. – Завтра напрошусь к кому-нибудь в гости, мне ещё подарят.

– Вам дарят сладости в гостях, госпожа? – спросил я, просто чтобы поддержать разговор. Ей этого явно хотелось.

– Скорее откупаются, – усмехнулась госпожа. – Весь дворец знает, что если дать мне конфеты, я долго не продержусь и побегу их прятать. Это, наверное, от демонов. Не знаю. Как думаешь?

– Наверное, госпожа.

Девочка нахмурилась и, похоже машинально, стянула у меня шоколадку.

– Ллир… скажи… А правду говорят, что рей-на – могущественные волшебники?

Я аккуратно вытер пальцами губы, не спуская с неё взгляда. Она следила за мной и потом смотрела на губы, когда я опустил руку.

– Госпожа, рей-на – рабы.

– Да, да, я знаю, – она отвернулась. – Вас заклеймили… Но если вы были волшебниками, у вас остались… ну, знания? Магия – ей ведь учатся. Она не приходит по наитию. Да?

Я понимал, к чему она клонит.

– Да, госпожа.

– Тогда, – она с надеждой повернулась ко мне. – Тогда ты может быть… может быть знаешь, что со мной происходит? Меня прокляли? Это ведь не может быть наследственным – меня проверяли, когда я родилась, и не нашли ни капли магии. Значит, проклятье? Королева могла проклясть меня…

Прикрыв глаза, я слушал её, а сам вспоминал вчерашний сон. Интересно, кто осматривал принцессу при рождении – человеческие колдуны? Тогда неудивительно, что они не обнаружили в ней магии. Волшебство никогда не было сильной стороной людей. Если бы они не гнушались запретными, кровавыми видами магии и если бы людей было меньше, им бы никогда не справиться с нами. А среди демонов сильны предрассудки. Полукровка не несёт в себе силы – один из таких предрассудков. Ни в Туманном королевстве, ни среди людей по слухам не рождались полукровки-маги уже тысячу лет. Не такой уж большой срок для демонов, но они всегда презирали людей, и уж человеческие-то полукровки точно не могут колдовать – так они наверняка и думают.

Несмотря на это человеческая полукровка сидела передо мной и лучилась магией.

– Ллир, ты можешь сказать, что со мной? Что мне делать?

Да, я знал, что с ней. И я знал, как ей помочь. Когда-то я учил таких, как она – давно, очень давно. Я мог бы помочь её дару – а это действительно был дар, что бы она ни думала – раскрыться. Прошло уже много лет, но она права: знания остались. И некоторые вещи просто не стираются из памяти – как способность дышать, например.

– Моя госпожа, пожалуйста, скажите, вы догадываетесь, когда вам лгут или читаете мысли? – спросил я, не поднимая взгляда.

– Не догадываюсь. В смысле, я чувствую. Это как чувствовать тепло… Только не так. Я… Я не знаю, как объяснить. Я сама до конца не понимаю. Просто… просто чувствую.

Я понимал. Прекрасно понимал. "Чувствовать тепло" – хорошее сравнение. Она была бы талантливой ученицей. Была бы.

– Простите, госпожа. Я действительно не понимаю. Я раб, всего лишь раб. Не волшебник. Простите, госпожа.

– Ты лжёшь, – машинально отозвалась она и поймала мой подбородок, заставляя смотреть на неё. – Раб? – она усмехнулся, так горько, что на мгновение я заколебался. – Да, конечно. Только раб… И даже если я буду пить твою кровь? Я ведь действительно могу убить тебя однажды. Странно, что ты сейчас выжил… Всё равно не поможешь?

– Я не знаю, о чём просит моя госпожа. Если бы я знал или понимал, я бы всё сделал так, как приказывает госпожа.

– Лжёшь, – вздохнула она. – Как все. С чего я решила, что ты хоть немного отличаешься? С того что ты поцеловал мне пальцы, и мне было приятно? Прекрати! Не смей меня трогать! – она вскочила, забрала у меня руку – я пытался поцеловать её снова, она же сказала, что ей нравится. – Ллир… я могла бы освободить тебя. Я могла бы снять твоё клеймо. Если бы я знала, как, клянусь, я бы сделала. Помоги мне. Я прошу тебя. Пожалуйста.

Человеческая девчонка… Глупая. Наивная. Да, я мог бы заставить её поклясться – как будто я верил клятвам людей. И может быть, она бы сняла клеймо. Только мне некуда идти. Вечного леса больше нет. Есть лесные владения людей. Рей-на рабы. И мы будем рабами – всегда. Я видел достаточно, чтобы понимать, что это правда.

– Госпожа, – я смотрел ей в глаза. Один-единственный раз с того момента, как стал рабом, я дал понять человеку, как сильно ненавижу. – Я не знаю, я не умею, я не понимаю. Не просите меня больше. Я не могу вам помочь.

Она не отвела взгляд. И тихим, слабым голосом всхлипнула:

– За что ты меня ненавидишь?

За то, что ты человек и моя госпожа. Этого достаточно.

Она действительно не умела читать мысли, иначе бы обязательно ответила. А так – отвернулась, помолчала немного. И уже другим тоном начала:

– Как я уже сказала, я не могу от тебя избавиться. Значит, ты будешь жить со мной. Я хочу, чтобы ты спал со мной в одной в постели. Под "спал" я имею в виду именно сон. Не смей трогать меня без разрешения. Не забывай готовить мне сонное или любое другое зелье, которое я попрошу. Не забывай ходить одетым. Есть будешь со мной – обычно я ем в своих покоях. Также ты должен сопровождать меня, везде. Не оставляй меня одну – никогда. Это всё, больше мне от тебя ничего не нужно. Я достаточно понятно объяснила, раб?

– Да, госпожа, – откликнулся я, снова пробуя встать.

Она недовольно дёрнула щекой.

– Лежи. Ты ещё не окреп. И попробуй уснуть. Это приказ. Спи.

И я сделал так, как приказала госпожа.

Следующий раз я проснулся от её голоса.

– Ллир… Ллир, помоги мне встать.

Она снова сидела в кресле, в крови, и вся её рука была покрыта почти затянувшимися царапинами. Пол, стол и кресло испачканы в крови. Воздух тоже пропитался ею.

– Встать… помоги, – шепнула она запёкшимися губами, когда я бросился искать лекарства. – И набери мне воду. Б-быстрее… Сегодня Ежегодный приём… должна быть, – горячечно шептала она, пока я нёс её в купальню. – У кровати еда – вся твоя. Я не… не буду. И найди одежду в-в-в шкафу по-поприличнее. Д-для себя. Всё. Оставь меня.

Я сделал, как она приказала. Нашёл травы в ларце – тоже у кровати. И сварил ей тоник, пока госпожа умывалась. Это тоже был приказ – раньше.

Она улыбнулась, когда я подал ей бокал с отваром.

– Спасибо. Ты хорошо выглядишь. Только ошейник ужасный. Я его заменю. Серебряный, пожалуй. Серебро и рей-на сочетаются?

– Будет очень красиво, госпожа.

Она снова улыбнулась.

– Не отходи от меня на приёме, ладно?

– Конечно, госпожа. Может быть, мне прицепить к ошейнику цепочку?

Она удивлённо подняла брови. В свете раннего солнца её кожа уже не казалась бледной. Демоны восстанавливают форму быстро. Демоны, не полукровки.

– Неужели у меня есть цепочка?

Я замер у стола с гребнем в руке. У всех моих хозяев были и цепочки, и ошейники, и плети – и что ещё им могло понадобиться при общении с личным рабом. Мне и в голову не могло прийти, что у кого-то из их высокого круга этого может не быть.

– Обойдёмся без цепочки, – она протянула мне пустой бокал. – Найди мою горничную… новую… как там её…

– Госпожа, я могу сам вас причесать и помочь одеться, – тихо произнёс я.

Она усмехнулась.

– Даже так? Ну давай, – и повернулась ко мне спиной.

Я разложил на столе заколки и занялся её волосами.

– У тебя нежные руки, – сказала она после паузы. – Ты совсем не дёргаешь меня за волосы. И не бойся рогов, они не кусаются.

– Я не боюсь, госпожа.

– Да? А все боятся.

– Мои уши тоже не кусаются, госпожа.

– Я знаю, я их трогала. Они пушистые… Ллир, ты что-то хочешь меня спросить, я чувствую. Спрашивай.

Я прикрыл на мгновение глаза. Даже без тренировки она умела удивительно много. Любой из наставников рей-на или тех же демонов, если бы узнал о ней, отдал бы всё за возможность её учить. И мне всё чаще приходилось напоминать себе, что второе клеймо на моей коже – её.

– Вы спали, госпожа? Этой ночью.

– Нет, – в её голосе слышалась улыбка. – Ты волнуешься обо мне, раб?

– Я волнуюсь о благополучии моей госпожи.

Она усмехнулась.

– Ты не так глуп, как хочешь казаться, Ллир. Да, я очень хочу спать. Да, я беру тебя с собой только потому, что если мне станет плохо, ты меня поддержишь. И я надеюсь, что сегодня ты приготовишь мне сонное зелье, чтобы я никого не убила.

Дурочка. Если бы она не пустила себе кровь, моей бы ей хватило дня на три точно. Спала бы вволю. Человеческие дети так глупы.

– Госпожа, позвольте ещё вопрос: вы раните себя, чтобы не спать?

– Лучше я, чем другие.

На мгновение мне стало интересно: её милосердие проистекает из глупости или из чего-то ещё?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.