Между мажором и бандитом

– Рома! – Фролов бесцеремонно влезает в разговор, – приятно познакомиться с мамой моей девушки.

– Эм, – она переводит взгляд с одного парня на другого и затем опять на Алекса.

Ой, что сейчас будет! Морально готовлюсь к катастрофе.

– Еще один парень? – спрашивает мама, – а он тогда кто?

– Именно, – гордо отвечает Рома, – мы оба любим вашу дочь.

Повисает неловкая тишина. Где-то звенят столовые приборы, туда-сюда снуют последние посетители. А мама сидит, открыв рот от накатившего шока. Сглатываю.

– Мам…

– Рита, – сдавленно произносит она, – что всё это значит?

– Ну…

– Так получилось, – говорит Алекс, – мы встретили Ритуську на одной тусе и влюбились. Оба.

– Но двое… как… Рита? Кто из них отец ребенка? – мама явно пытается как-то уложить полученную информацию в рамки своего мировоззрения.

Я становлюсь все меньше. Такое чувство, что реально уменьшаюсь в размерах. Блиин! Мама меня убьет. Но она лишь вздыхает.

– А я думала, что видела в жизни всё. Рита, ты тоже любишь… обоих? – шепчет она.

Киваю. Оба парня выглядят довольными. Кстати, почему они такие грязные и в крови? Подрались? Но с кем?

– Да уж, – всё, что может сказать мама, – это определенно нужно переварить. Желательно с выпивкой.

– Сбегать? – щурится Фролов.

– Нет! – выпаливает она и краснеет.

Парни явно ей по душе. Мама не психует, не кричит. Странно.

– И чей ребенок? – задает финальный вопрос.

Мальчики переглядываются.

– Мой! – выпаливает Рома, а Шевцов награждает его свирепым взглядом.

– Так… То есть на Рите женишься ты? – она прищуривается.

– Я, – рапортует мажор, и в этот раз уже Рома злобно глядит на него, – моя фамилия известна в высоких кабинетах. Малышка ни в чем не будет нуждаться.

– Как планируете жить? – продолжает допрос мама.

Она хватает салфетку и начинает постепенно отрывать маленькие кусочки и складывать в небольшую кучку на углу стола. Это явный признак сильного волнения. Хочу поддержать маму, но сама сижу, ни жива, ни мертва.

– У нас почти есть своё жилье, – говорит Фролов.

– Тааак, – она выжидающе смотрит на парней, – иии?

– Мы будем жить втроем.

И снова тишина. Боюсь, этого удара моя мама не перенесет.

– Теперь точно нужно выпить, – задумчиво говорит она, затем смотрит на меня, – мальчики, все же сбегайте за чем-нибудь…

– Что будете? – спрашивает мажор.

– Виски, – коротко отрезает мама, – а я пока поговорю с дочерью.

Когда парни уходят, я плетусь за ней в палату. Мама молчит и выглядит задумчивой.

– Прости, – пищу.

– Ты правда с ними обоими? – спрашивает она, – тебя ни к чему не принуждали?

– Нет.

– Они выглядят влюбленными. Впервые такое вижу. Глаза горят, хотя мужики обычно меняются в худшую сторону, как узнают о беременности девушки. А эти даже решили сами со мной поговорить. Похвально.

Сердце начинает биться чуть чаще.

– Думала, ты кричать будешь.

– Я много размышляла, – мама помогла мне забраться в постель, сама села рядом, – над твоими словами про любовь. Ты права. Если мне не повезло, это не значит, что любви нет. И она бывает весьма неформатна. Мне, как матери, самое главное знать, что ты этого действительно хочешь и счастлива.

– Я люблю их. Все эти месяцы пыталась выбрать, – перебираю пальцами одеяло, – но не могу. Знаю, что это очень странно. И порой кажется, что, видя нас втроем, все смотрят с осуждением.

– Рита, – мама берет меня за руку, – осуждение будет всегда. Наплюй на него.

Звонит мамин мобильный телефон. Она неохотно отрывается от моих ладоней и берет трубку.

– Алло? Да, это я, – следует пауза, – моя дочь в больнице и ее нельзя тревожить.

Мама хмурится, затем резко вскидывает брови.

– Хорошо, я поняла. Мы обязательно приедем, но чуть позже. Надеюсь, его закроют надолго?

Ее губы растягиваются в зловещей, но довольной улыбке.

– Спасибо, товарищ следователь.

Кладет трубку.

– Ублюдка поймали, – коротко говорит, – Зеленцов под следствием. Говорят, убил жену и доводил школьниц до самоубийства. А теперь какой-то аноним подкинул им доказательства его вины.

– Ужасно! – восклицаю, – а что от нас надо?

– Твои показания. Ты его единственная выжившая жертва. Но пока идут другие мероприятия, так что есть время подготовиться. Думаю, стоит снова записаться к психологу.

– Угу… – в глубине души я рада, что бывший теперь ответит за всё, что сделал.

Тем временем парни возвращаются в палату. Мама берет из рук Шевцова пакет с фруктами, увесистой бутылкой виски и вкусностями.

– Вы молодцы, – хмыкает мама, – мои зятьки.

Оба моих мальчика вдруг краснеют. Она раскладывает продукты, затем оценивающе смотрит на них.

– С Зеленцовым вы дрались? Анонимы тоже вы? – вздыхает.

– Откуда вы…

– Следователь сказал, что, когда его нашли, на нем места живого не было.

– Нельзя было это так оставлять, – рычит Рома, – он опасен для Риты и для общества в целом.

– Согласна, – говорит мама, – так, дверь закройте, нам и так нельзя здесь находиться. Да еще и с бутылкой. А то медсестра заметит и пойдем на улицу куковать.

Она осушает пластиковый стаканчик и какое-то время смотрит в окно.

– Ладно. Мне всё понятно. Я выслушала всех вас и вижу, что вы, мальчики, трепетно относитесь к моей дочери.

Оба начинают неистово кивать.

– Так что я отдаю вам Маргариту. Но помните: если вы ее обидите, я вас обоих уничтожу. Буду пытать, – ее голос слегка смазан, – Зеленцов вам раем покажется.

Понятно, мама «расслабилась». Хихикаю.

– Спасибо! – выпаливают оба, – мы будем о ней заботиться!

– Я хочу познакомиться с вашими родителями и обсудить всё, что происходит без утайки. Что будет с малышом, кто будет записан отцом и так далее. Эти вопросы необходимо решить на берегу.

– Да! – соглашаются парни.

– А пока давайте отпразднуем что ли… – мама протягивает им стаканы, – Рите нельзя, пусть пьет свежевыжатый сок.

Они разливают виски, я же покорно беру стаканчик апельсинового сока.

– Предлагаю тост, – говорит мама, – за все грани любви! Вы меня и вправду удивили. Это всё выглядит странно, скрывать не буду. Но раз бы оба делаете мою дочь счастливой, то пусть будет так.

Выписывают меня через три дня. Я оформляю академический отпуск по беременности. Но до рождения малыша буду жить с мамой. Она и сестра Алекса очень помогают перенести этот непростой период.

Мама знакомится с папой мажора. Тот безумно счастлив скорому появлению наследника. Они с Алексом наконец-то пытаются найти общий язык. Мачеха мажора, кстати, оказывается весьма приятной молодой женщиной. Решаем сыграть свадьбу с Лёшей после рождения малыша.

Рома стесняется отца, но я настаиваю, и мы все рассказываем ему. Виктор Сергеевич тоже безумно рад и обещает начать лечиться. Не знаю, получится у него или нет, но мы будем всеми силами его поддерживать. Я хочу, чтобы Рома с отцом наконец-то помирились.

На УЗИ узнаю, что жду двойню. Двух девочек.

Записываюсь к психологу и хожу на сеансы, чтобы избавиться от страха. Ведь Саша очень крепко привязал меня к себе. С трудом вырываю из головы его губительные установки. В итоге даю против него показания, и Зеленцов садится очень надолго.

Весь мир становится дружелюбнее, когда я сама открываюсь ему. Уже не страшно и мне плевать, кто что подумает. Не стесняюсь гулять с моими мальчиками, целовать и обнимать их у всех на виду. Потому что они подарили мне счастье. Оба. И я не могу без них! Без моих мажора и бандита.

Эпилог

– Блииин, мальчики, ну куда вы меня тащите?

Тем не менее я покорно следую за своими парнями. С самого утра они ведут себя загадочно. Внезапно приехали ко мне домой, завязали глаза и куда-то повезли. Чувствую себя бегемотом с огромным животом. Но счастливым бегемотом, ведь во мне растут две девочки.

Мы едем довольно долго. Повязку снимать мне запрещают. Я то и дело слышу ехидные похихикивания. Потом мальчики буквально выносят меня из машины и куда-то ведут. Я слышу детский смех, чувствую приятный лесной запах.

Стоит апрель, но погода почти летняя. Дождей особо нет. Порой мне кажется, что всё застыло в ожидании рождения моих дочек.

Тем временем мы заходим в какую-то дверь. Я все больше нервничаю. Что они задумали? Лёша обнимает меня за талию. Точнее за то, что от нее осталось. Но оба парня души во мне не чаят. Постоянно балуют и говорят, что я красивая. Как колобок может быть красивым?

Судя по ощущениям, меня заводят в лифт. Мы едем какое-то время, а потом…

– Вуаля, – улыбается Фролов, сняв с меня повязку, – вот мы и на месте.

Мы стоим в коридоре напротив двери. Вокруг невероятно чисто и красиво. На стенах рисунки. Оглядываюсь и не понимаю. Шевцов берет меня за плечи, а Рома вручает ключ. Неужели…

– Вот эта квартира, – подталкивают меня, – открывай, малыш.

Дрожащими пальцами вставляю ключ в замочную скважину и толкаю массивную железную дверь.

– Пока мы полностью сделали лишь одну комнату. Но к рождению близняшек, думаю, остальную мебель привезут и установят, – говорит брюнет.

Квартира. Наша. Лёша помогает мне снять пальто, а Рома стягивает ботиночки. Прохожу чуть вглубь. Очень светлое и просторное жилье.

– Вот здесь у нас будет детская, – лыбится Шевцов, приоткрывая дверь, – правда еще мебель не привезли. Но отделка и косметическая часть готовы.

Я попадаю в настоящий рай. Нежно розовые обои с фиолетовым узором, воздушные шторы, много света. Здесь хочется находиться! Мое сердце наполняется счастьем. Затем мне показывают кухню, еще две комнаты. Вид из окон потрясающий! Зеленый парк, детские площадки, кафешки.

– О теперь, самое главное, – Рома опускает ладонь с моей талии на попу.

Чувствую, как стремительно возбуждаюсь. На последнем триместре я стала совершенно ненасытной. Парни ведут меня в спальню. Оу май! Посередине стоит огромная кровать. Алое покрывало под свет ниспадающего балдахина. Они даже трюмо откуда-то достали.

– Нравится? – Шевцов кладет руку на мою грудь, – мы хотели испытать этот траходром, если ты не против.

Сглатываю, понимая, что внизу уже совершенно мокро. Пальцы брюнета ложатся на молнию платья и резко ее расстегивают. Затем он ныряет ладонями к моей коже, обхватывая груди и прижимаясь ко мне.

– Она у тебя такая большая, – томно шепчет, пока его друг стягивает с меня шерстяные колготки.

Алекс рывком задирает подол платья и плюхается на пол. Затем носом приникает к моим губкам, скрытым кружевными трусиками. Слегка сдвигает ткань пальцами.

– Ты уже влажненькая, – почти рычит, начиная посасывать мои мокрые складочки.

А Фролов расстегивает лифчик и кидает его на трюмо. Поочередно будто взвешивает мои груди, затем ласково гладит живот. Мои соски каменные, откидываю голову на плечо своего бандита.

– У тебя потрясные сиськи, – шепчет мне на ухо, – такие огромные. Сука… И еще мягкие. Круглые. Ритка, ты самая сексуальная девчонка на свете. Тебе безумно идет беременность.

– Ах, ребята! – чувствую, как влажный язык Шевцова подбирается к клитору.

Один мазок его языка, и я мощно кончаю. Лёша стягивает с меня трусики, затем поднимается и впивается в губы. Фролов все еще мнет грудь. Алекс присоединяется, не выпуская меня из властного плена своих губ. Они оттягивают мои чувствительные соски, крутят их, мнут мягкую округлость. Затем укладывают на постель, а сами снимают футболки, следом принимаясь за ремни джинсов.

Они мучают меня, медленно расстегивая пряжки и не спуская с меня глаз. Но я вижу, что их члены уже готовы. Прикусываю губу и раздвигаю ноги, пальцами касаясь неприлично мокрых складочек. Нагло начинаю ласкать себя под мужское рычание. Я очень быстро подхожу к пику, мысли начинают путаться и становиться совершенно непристойными.

– Вставьте в меня свои члены, мальчики, – подключаю вторую руку, массируя грудь.

Откидываюсь на новой кровати, бесстыже мастурбируя. А мои мальчики смотрят. Кадык Фролова дергается, а Шевцов раз за разом сглатывает.

– К черту! – вскрикивает мажор и выпрыгивает из джинсов и белья, – сейчас я тебя как следует выебу, малыш.

От его грубости внутри все взрывается. Кричу, не в силах сдерживать мощные волны удовольствия. Ромка ложится на спину, затем подхватывает меня и сажает на себя попкой. Мышцы податливо распахиваются, впуская большой член брюнета. Алекс вонзает в мою киску свой инструмент, и они оба начинают меня трахать.

При этом нежно поддерживая и не давая упасть. Оба поочередно ласково гладят живот, при этом неистово вдалбливаясь в мои дырочки. Вот так в моих мальчиках совмещается несовместимое. Ярость и ответственность, жесткость и ласка, внимательность и похоть. И через этот неистовый секс я получаю их любовь.

Потому что я такая. Когда члены двух парней во мне, чувствую себя счастливой. Я кричу так громко, что почти срываю голос. Мои сексуальные переживания во время беременности стали безумно яркими, невероятными. Так хочу испытывать их чаще!

Мальчики кончают, затем ставят меня не четвереньки. Но вдруг я начинаю ощущать дискомфорт внизу живота.

– Погодите, – отстраняюсь, чувствуя боль и потягивание в животе.

– Все хорошо? – оба подлетают ко мне.

– Ой… – лежу и вижу, что покрывало пропитывается прозрачной жидкостью, – неужели…

– Началось! – орет мажор, но Рома отвешивает ему сочный подзатыльник.

– Успокойся. Сейчас мы отвезем тебя в роддом, малыш. Видимо, наша активная половая жизнь спровоцировала роды. Но ты не бойся.

Но мне до безумия страшно! Мальчики аккуратно меня подмывают, затем одевают. Ромка командует хладнокровно, а вот Лёша явно сильно нервничает. Но спокойствие брюнета передается мне. Скоро наши девочки появятся на свет.

Меня отвозят в роддом, где я без осложнений рожаю дочек. Вся семья собирается, чтобы посмотреть на них. Я безумно устала, но чувствую небывалый душевный подъем. Ведь теперь у меня есть две здоровые девочки с розовыми щечками. Я безумно люблю их. До этого не знала, что можно так сильно обожать кого-то. Лежу в палате и думаю, что было бы, если бы не согласилась на предложение Стаси в тот день?

Не встретила бы моих порочных мальчиков. Не стала бы так любима ими. А теперь понимаю, что всё предопределено. И пусть я была одинокой заучкой. Теперь Рита Львова… нет… Шевцова – самая счастливая девушка на свете. Ведь несмотря на череду препятствий обрела настоящее женское счастье.