За них даже боги молятся сами себе и по погибшим тоже плачут

Шагнув следом за учёным в светлую палату, – Целитель, оглянулся и «на всякий случай», – закрыл за собой на ключ коричневую дверь.

Оглядев на ходу и быстро, белокаменную, просторную с высоким потолком палату с деревянными, напротив в десяти метрах от двери, – коричневыми, одноместными, кроватями и невысокие в полутораметровых проходах, квадратные, и так – же коричневого цвета и деревянные этажерки с тремя, пустыми, полками, – Целитель остановился в четырёх шагах от учёного, справа, – и сразу – же оглядел, пристально, сначала, первого, пациента а потом и второго, – на первой и второй кровати как и остальные, но пустые десять, – изголовьем у белокаменной стены и так – же застеленные, коричневыми, шерстяными, одеялами с небольшими, подушками в белых наволочках.

Слева у белокаменной стены на первой кровати лежал на спине и (спал) высокий в коричневой, кожаной, короткой, лёгкой, курточке на молнии, – лысый не темноволосый, скорее с светло – коричневыми, волосами и с нормальными, (сильными), плечами, спортивного, телосложения, – юноша в тёмно – синих с коричневым, широким, кожаным ремнём с классической пряжкой, – джинсах и в коричневых на ногах и высоких с коричневыми. шнурками, кроссовках на плотной, коричневой, подошве.

(Пациент) с закрытыми глазами лежал правой щекой на почти плоской подушке, – лицом к белокаменной стене и было (заметно) как мышцы его бледного, (полу – лица) да и всего тела, – нервно подергивались.

Через полутораметровый проход на второй кровати и так – же на спине и то – же в застёгнутой на молнию лёгкой короткой, но в чёрной, курточке, – и так – же словно в неспокойном (сне) и с встревоженными (эмоциями) на бледном лице с закрытыми (но в потолок), глазами, (спал), – Ворон! – прошептав прозвище, – Камиль Александрович стал внимательно, осматривать, (новые), крепкие, кожаные, широкие, коричневые, – натянутые ремни на груди на бёдрах и по ногам, – пристёгнутых к крепким кроватям (пациентов).

– Целитель ты слышишь и видишь то, что я не могу видеть и слышать своими глазами и ушами, а могу только видеть то немногое, но всё-таки очень важное для нас, – только используя как ты знаешь наши специальные приборы.

– И тебе не нужно беспокоиться за моё здоровье и психическое состояние, – если я услышу точный и самый страшный диагноз. Поверь мне, – я всё выдержу. – Что скажешь?

Повернув, после заданного вопроса голову, влево, стоящий возле коричневой спинки второй кровати, – Камиль Александрович, внимательно, посмотрел в встречные, светло – коричневые глаза молодого человека в белом медицинском халате возле так – же невысокой, спинки, первой, кровати.

– Камиль Александрович, – Мельник и Ворон заражены всё той – же очень опасной заразой, что с бешеной скоростью уничтожают их разум, – а точнее любые по тому или иному поводу их светлые, креативные, мысли, – сразу – же начал отвечать, – Целитель в то – же время шагая ближе к неспокойному, (пациенту) и осторожно, вытягивая из правого, сжатого кулака (пациента), – лёгкий, голубой, платочек с заметными «наверняка от крови», застиранными пятнами.

– И то невероятное и всё ещё загадочное для нас, да и для всех, что помогает людям в трудную и опасную минуту, – и так – же выздороветь и что вы к сожалению, не видите своими глазами, как и очень опасную для человека, заразу, – а видите только с помощью, – усовершенствованных, приборов (похожие на приборы ночного виденья), – сейчас к сожалению, не помогут ни Ворону, ни Мельнику, – несмотря на то что они держатся и не сдаются, – откровенно, высказавшись, Целитель, – продолжал внимательно оглядывать в своих руках «знакомый», тонкий, женский, платочек на шею.

– И даже твоё новое противоядие?

– Противоядие, эффективное, – Камиль Александрович. И как видите успокаивает, – и вдобавок, очищает заражённый, разум в считанные минуты и без последствий для организма и мозга, человека. Ну если только не долгие судороги во всём теле и головная боль – но врачи, МЕЧЗАСы, – одобрили, противоядие, после, – и разрешения как вы знаете и чьего, – испытаний на двадцати буйных больных в сумасшедшем доме. Всем неадекватным кстати по вкусу очень понравилось новое (лекарство). Правда пришлось не давать буйным, питьевой жидкости целый день, – ну что бы пить очень хотели. Противоядие и вправду вкусное, и кстати безопасное и для нормального человека как вы понимаете, – пока добьёшься успеха, попробуешь, – и не раз.

– Так в чём же дело?

– Дело в том, что у Ворона и Мельника, – как бы точнее высказаться.. Скорее всего, – добровольная и очень личная печаль и тоска в душе в сердце и в мыслях, что я думаю и не даёт положительного результата после применения, противоядия. Они оба повторяю, – добровольно, просто уничтожают себя и свою волю. И это на руку этой опасной заразе, – что тут – же уничтожает можно сказать (помощников), – каждого человека, – то есть светлые мысли. Короче говоря, Ворон и Мельник, – добровольно, отказываются от своего светлого будущего. Это пока моя первая версия!

– Понятно, что очень, очень сильно переживают и растерянны, – не могут понять, собраться мыслями.

– Да! И поэтому то – же, Камиль Александрович. И поэтому выздороветь они смогут, что первое приходит мне в голову, – только с помощью, – Зари. Точнее с помощью её дара, – внушать людям, что не всё потеряно и можно жить дальше как разумный, здравомыслящий, свободный и счастливый человек.

– Свободный, – от очень опасной заразы?

Да!

Понятно! – сказал задумчивый учёный и тут – же твёрдо высказался.

– Ну, что же не будем терять время и надежды, Целитель. – Но и не забывать, что скоро наступят дни, которые, озлобленные, – МРАЗММы, ждали три года, что – бы нанести следующий, – более мощный, беспощадный и подлый удар и по нам и сразу по всем мирным жителям столицы.

– Я помню об этом, Камиль Александрович, – и работаю над этим как вы знаете, – день и ночь.

– Очень, хорошо! Значит жду вас всех у себя, – отмечать и сегодняшний день, – и так – же день рожденье, СВЯЗов.

– Я могу быть уверен, Целитель, что сегодня 23 февраля 2029 года в 18.00 – все, СВОЗЕМы, – будут в сборе? – спросив, серьёзный, Камиль Александрович, – снова внимательно взглянул в так – же серьёзные глаза худощавого и светловолосого, «молодого, но талантливого к тому – же и врача», – в белом халате.

Да! – почти сразу же ответил, Целитель.

Отлично! – сказал учёный после (облегчённого) вздоха и тут – же обернувшись всем телом, – быстрым шагом направился к закрытой двери.

Проводив недолгим взглядом удаляющегося в повозке, Камиля Александровича, – после сказанного им внимательному водителю. – В мою комнату! – Целитель снова зашёл в палату и снова пристально взглянул на «спящих пациентов», – крепко (пристёгнутых), кожаными, ремнями к крепким кроватям с так – же крепкими и толстыми, деревянными ножками с металлическими, мощными, ушками, – привинченные к белокаменному полу металлическими болтами.

Проверив (не в первый раз) внимательным взглядом, – прочность кожаных широких «не тонких и новых» ремней, натянутых по телам и ногам (пациентов), – Целитель, быстро вышел из палаты в тоннель и закрыл за собой надёжную дверь ключом из связки.

Преодолев в тоннеле быстрым шагом, – шестьдесят метров в глубоком размышлении, – Целитель открыл ключом с номером четыре, внутрь, – последнюю в тоннеле дверь с коричневой надписью на светлой, деревянной, табличке. Охрана.

Увидев сразу – же среди отдыхающей, (имеющих у себя один ключ от двери), – смены, нужного сейчас, Романа, – сидящего на деревянном, коричневом, табурете за прямоугольным, – посередине большой, светлой комнаты то – же коричневым и деревянным столом, – Целитель, взглянув на большой справа возле двери и белый, зашумевший, холодильник, – позвал нужного охранника по имени.

Оторвавшийся, взглядом от прямоугольного в пяти шагах и плоского, среднего по размеру телевизора напротив у белокаменной, стены, – и тут – же обернувшись вместе с (сорокапятилетним), так – же сидящим на табурете за столом, МЕЧЗАСом, – и так – же с напарником и с ещё одним молодым и новеньким, (двадцатилетним), охранником, – лежащих в форме, но без обуви (на полу), – на заправленных, (как и в палате), кроватях слева и справа так – же у белокаменных стен, – Роман, увидев, – Целителя в тоннеле тут – же поднялся с крепкого табурета и сразу – же шагнул к открытой двери.

Забирая у Романа, (запасные) ключи и давая следующие указания негромким голосом рядом идущему уже в тоннеле, охраннику и то – же быстрым шагом, – Целитель снова полностью доверяя Роману, (обладателю чёрного пояса по карате), – думал сейчас только. «О, Заре»

– Роман, будь внимателен и осторожен, дежуришь в тоннеле возле первой закрытой на ключ двери с табличкой, Палата, – пока я не вернусь!

– Нет проблем, – Целитель, больше не повторится, – футбол притягивает как магнит ты – же знаешь. Но теперь я буду стоять на посту как окаменевший труп!

– Роман не шути так, – тем более сейчас. – Ты меня понял?

– Да! Целитель.

«Отвечая, серьёзный, Роман, – опустил глаза вниз, потому – что он всё-таки понял свою ошибку и так – же понимает напряжённую обстановку, – и если что не так, – он готов к бою! А если что со мной случится запасные ключи есть у Камиля Александровича», – снова доверяя и размышляя, – подумал, остановившийся, Целитель, – и стал открывать недлинным ключом с выбитым номером два, – коричневую дверь с надписью на табличке. Лаборатория.

0ткрыв дверь внутрь в светлое, просторное, помещение (с запахом как в больнице), – Целитель шагнул в свою лабораторию, быстро снял с себя белый халат и повесил (рабочую) одежду на деревянную, белого цвета, вешалку, – слева от двери на белокаменной, стене.

Приблизившись к прямоугольному, деревянному столу белого цвета в центре белокаменного, помещения, – и прежде чем сесть в офисное, белое, кресло и поработать с ноутбуком так – же белого цвета, – Целитель сначала посмотрел на право на закрытый, – на небольшой но надёжный и крепкий, серебристый, навесной и с цифровым шифром, замок, – на металлических, дверях с мелкими дырочками, (тяжёлого), шкафа с пятью работающими, видеорегистраторами (так – же как и от ноутбука с проводом, – проводами с вилкой и вилками в розетку, – розетки в углублении на белокаменном, полу возле стола), – потом на три медицинских, слева и в ряд, (из дерева), белых, (так – же как и справа в двух метрах от рабочего, медицинского, стола), и с стеклянными и без замков, дверцами с белыми, круглыми, ручками, – шкафа с различными, лекарственными, препаратами, флакончиками, флаконами и так же непустыми, бутылочками, перевязочными, материалами, и хирургическими инструментами.

– А с ними, как? – спросил громко то – же вошедший в лабораторию, Роман, – внимательно, наблюдая за работой, – Целителя с ноутбуком и в то – же время кивая своим широким, подбородком на белую в трёх метрах (справа) от двери, – клеёнчатую, непрозрачную, широкую, занавеску за которой у белокаменной стены на двух металлических, медицинских столах под окровавленными, простынями, – лежали тела, – Фёдора и Палыча.

– Скорая заберёт в 15.00 – как и тех раненных кого я раньше здесь оперировал и так – же, – не выживших. Сообщение я только – что отправил так – что, МЕЧЗАСы – врачи уже в курсе. Врача и санитаров встретит у нужной двери в тоннеле и снова проводит, МЕЧЗАС – водитель, – сразу – же ответил и снова предупредил торопливый, – Целитель затем выключил ноутбук, закрыл крышку, встал с кресла, взял со стола общую, (не новую), тетрадку с закреплённой (за клип – прижим) на коричневой, обложке, – шариковой, (металлической), светло – серебристого цвета, – ручкой с кнопкой и с электронными часами.

Засунув за пояс сзади очень нужную для себя тетрадь, общую с ручкой, – Целитель быстро вернулся к вешалке возле двери.

Поправив широкий на своих светло – синих джинсах, кожаный, бежевый ремень с классической бляшкой, задумчивый, Целитель, – снял с вешалки рядом с белым халатом свою весеннею, курточку белого цвета.

Одев быстро лёгкую, тонкую, курточку поверх светлой не длинной (на выпуск), – рубашки в мелкую так – же светлую, клетку, – и проверив на всякий случай во внутреннем, – слева, (накладном), кармане, одноразовый с колпачком, – (полный), шприц с (обычным), сильным, успокоительным, – Целитель, вздохнул и уверенно застегнул до горла молнию на своей курточке. Затем быстро вынув из правого, глубокого, не пустого кармана, халата, – одну связку ключей и голубой почти невесомый платочек, – под пристальным вниманием высокого охранника уже в тоннеле, серьёзный, Целитель, – снова предупреждая, охранника в то – же время так – же быстро засунул, застиранный, платочек в правый карман своей курточки.

– Запомни, Роман, – никого не выпускать и не впускать из и в па – лату где лежат, (пациенты), – пока я не вернусь!

Увидев, как «понятливый и серьёзный, – Роман, кивнул своим широким, подбородком, – вниз», Целитель, – снова подумав «очень хорошо», – быстро вышел в тоннель.

Закрыв за собой дверь ключом из связки и не говоря больше ни слова, – и не обращая внимания на длинноногого и худощавого охранника тут – же побежавшего быстро к первой двери, Целитель, – засунул связку ключей в левый так – же глубокий карман своей белой курточки, – и быстрым шагом направился к лестнице с двадцатью четырьмя, белокаменными, вверх, широкими, ступенями.

Проходя, – мимо «высокого, крепкого и серьёзного», Романа, – возле двери в палату, – Целитель кивнул «караульному», – затем продолжая размышлять улыбнулся ярко – жёлтым в воздухе искринкам, «заботливо, – освещающих и надёжно, – защищающих, воздух, вещи, оборудование, мебель, пищу и еду от всех заразных, микробов, насекомых и так далее, – и в подземных, помещениях, и во всех тоннелях, – построенных из белого крепкого и долговечного камня. Как хорошо, что Старусславна, – оставила нам такое (бесценное) наследство. – И всё – таки как же сохранились и как появляются эти невероятные ярко – жёлтые искринки, – именно здесь под землёй?»

В следующую секунду думая снова «о Заре», – серьёзный, Целитель, – вздохнул и прибавил шагу.

Глава 3.

«Припаркованная на стоянке, переделанная и перекрашенная, стального цвета машина, – советский и российский, гражданский и военный, внедорожник с поднятым кузовом с широкими, чёрными, новыми, колёсами и с передним, силовым, также стального цвета, бампером, – блестела явно после ночной автомойки и благодаря редким и не тёплым лучам солнца, – настойчиво, пробивающихся, сквозь, внезапные в голубом небе, тяжёлые, тёмно – серые, тучи», – подумал после быстрого осмотра и недолгого взгляда в небо наблюдательный, – Целитель и тихо вздохнул.

Взглянув, пристально теперь прямо в блестящие, стеклянные и прозрачные глаза, – «дерзкого» в свободном полёте, – небольшого чёрного (из стали) ворона с широко расправленными, крыльями на крыше, (посередине), – возле лобового, стекла, – Целитель, улыбнулся и перевёл взгляд на блестящею, стальную (с замком), ручку на двери.

Легко, открыв ключом, дверь, чистой, машины, – «явно и после быстрого ремонта так как не было видно множества, отметин от пуль на всех, пуленепробиваемых, стёклах и на всей бронированной, машине с так – же пуленепробиваемыми, колёсами», – Целитель начиная, вспоминать, – уверенно сел на место водителя и закрыл за собой дверь.

«Подарок, от деда! – громко сказал довольный на месте водителя, – Ворон с радостным, легко, раненным, лицом, – замазанное. наспех, зелёнкой, – о своей первой ещё не перекрашенной и не переделанной, машине, цвета хаки, – после того когда он, – Заря, Мякиш и Мельник, – застали меня врасплох на моём, не – застеклённом, балконе на третьем этаже, – и после весёлых, криков. Эй! Засоня! – Засоня! Давай быстрей! – дождались меня внизу уже возле машины. – А как же насчёт прав? – Только деду раз пять сдавал вождение, – сразу – же стал отвечать, Ворон, – перед тем как завести машину. А потом его знакомому когда он приезжал к нам гости в Казань, – за месяц перед моим. Нашим тринадцатилетнем! Работает знакомый моего деда в Москве, – в дорожной полиции, полковник он, – ну где права выдают. Его погибший дед воевал с моим дедом. Знакомый и мой дед муштровали меня за рулём и за книжками, – так словно в космонавты готовили. Так что у меня можно сказать (особенные) права. И кстати! – Целитель, Мельник, Заря, – если кто захочет научиться управлять машиной и получить в свои годы права, – я подскажу к какому, МЕЧЗАСу – полицейскому в Москве, – обратиться. Ну а потом, свои – же поймут они – же знают, что для очень нужного дела. – Или не так? – ответив на мой вопрос, – сидящего рядом справа и сразу – же спросив, – Ворон, пристально тогда посмотрел своими серьёзными, чёрными, глазами, – прямо в мои глаза».

– Без возражений! Я твёрдо ответил тогда! – сказал вслух уверенно и (всему миру), – серьёзный, Целитель, – и снова, продолжая, вспоминать, – «говорящего за рулём и не тихого, – Ворона с прямым, сосредоточенным, взглядом на движении вперёд и только вперёд. И кстати мазь, что ты дал мне, – Целитель, просто чудо, – левая кисть зажила не болит только красная немного. А дед, мой представляете, – сразу – же как началась война в пятнадцать лет ушёл на фронт из Москвы.»

Машина также легко завелась, ностальгирующим, Целителем, – как и открылась, но другим ключом из той – же связки, – из правого кармана чёрных, – Джинс (спящего), Ворона.

«А, что ещё тебе подарили? – спросила у Ворона, – так – же громко сидящая позади него, – Заря, в тоже время с помощью чёрной на двери ручки, – отпуская, наполовину, боковое стекло – окошко».

Нажимая на газ и управляя машиной, – Целитель не выдержав, улыбнулся, – продолжая вспоминать «и прямолинейную и любопытную, – и так – же, задиру, Зарю. – А ещё квартиру трёхкомнатную в Москве в Южном Тушине. Дедушка и бабушка решили сделать мне, моему старшему брату и папе подарок, – а сами будут жить в Казани в двушке. Вы не поверите, но с бабушкой моей так – же уже восемнадцатилетний дед познакомился в Казани. Повезло ему тогда, что его одной ногой в могиле, – как он говорил эвакуировали в Казань. Ну что – бы подлечиться, выздороветь, подняться на ноги. Его танк был подбит двумя фашистскими, снарядами. Весь экипаж погиб мой дед наводчик чудом остался жив. Ну и благодаря уходу медсестры, – ну бабушки моей мой тяжелораненый и как говорили врачи, безнадёжный, дед и выжил тогда в Казани. Вот такая вот сильная и верная любовь, что даже смерть, – отступила. Потом после войны они поженились и переехали в Москву, – откуда был родом дедушка. И кстати отец мой, – приёмный у дедушки из-за тяжёлых ранений были проблемы, физически мог, а вот. Ну если кто не понял спросите у Целителя, – объяснит. А когда отец вырос он долго учился в Москве, – и работал и стал учёным, а потом представляете поехал работать в Казань. Ну а потом получается снова в Москву и работать, работать. В, Казани, – папа женился ну и скоро сначала родился мой старший брат, а потом и я. Вот такие дела! Деду моему вы не поверите, как и бабушке сейчас больше ста лет, а они постоянно шутят, ходят и даже иногда бегают ну не быстро как мы, – но бегают. Правда голова у дедушки уже лет тридцать пять как он говорил, – заметно трясётся. Как сказали врачи осложнения от тяжёлой контузии во время войны, да и от старости. Но ничего дед не падает духом и живёт дальше, и не горюет, не смотря на ранения. А насчёт головы, трясущейся, всегда говорит тем, кто его донимает, что – это из – за того что он головой как футболист во время войны отбил фашистский снаряд. И теперь я мой старший брат и отец будем жить здесь в Москве. Ответив на вопрос и тут – же добавив почти так – же громко, откровенный и счастливый, Ворон, – направил машину по дороге за домом к широкой автостраде. – А мама где будет жить? – (удивилась, – забывчивая от огромной, всеобщей радости или от физического, или психологического, переутомления). Моя мама умерла, Заря, – сразу – же и тихо ответил мигом погрустневший, – Ворон и резко сбавил скорость машины. – А в гости будешь приглашать, москвич? – тут – же вмешался, Мельник, – нарочно громким голосом, что – бы отвлечь, – Ворона от печального прошлого, – и в то – же время, осторожно, стараясь не задеть молчаливого в середине и сонного и (клюющего) носом, Мякиша, – он наклонился вперёд и покачал своей (лысой) головой, – намекая покрасневшей слева, Заре, – быть внимательней в своих словах.

А как – же! – сразу – же и теперь снова откровенно и радостно ответил, – Ворон тут – же увеличивая скорость машины уже на широкой, полупустой, автостраде, – и продолжая вслух громко радоваться. Мы теперь всегда будем вместе потому – что – мы! СВО – ЗЕМы!

Все пассажиры в салоне, не задумываясь тут – же поддержали своего верного водителя, – направляющего, быструю машину, – навстречу, свежему, весеннему, тёплому ветру.

– СВО – ЗЕ – Мы! СВО – ЗЕ – Мы!

Широко, зевнув под радостные крики в салоне машины, (семилетний), – прислонившийся, головой к (сильной), правой руке, Мельника, – (удивительный), Мякиш, засыпая, – радостно улыбнулся».

Отпустив, воспоминая снова в прошлое и продолжая уверенно управлять машиной и наблюдать за дорогой, – как не раз прежде чем выдать (особенные) права, – учили в автошколе (строгие), МЕЧЗАСы – инструкторы, – Целитель, вздохнул и улыбнулся…

– СВОЗЕМы, против Зла победят любого врага! – эмоционально с серьёзным лицом проговорил вслух, – Целитель в то – же время поворачивая с широкой дороги направо, – направляя после получасовой езды от причала, чёрные, новые, колёса к двенадцатиэтажному дому, ярко – жёлтого цвета, – и снова продолжая вспоминать, но только уже вслух.

– Так ты высказалась, Заря, – и даже когда, – Мельник согласился с тобой мысленно, – ты всё равно показала ему свой язычок.

– Какая же ты была всё-таки вспыльчивая и задиристая. А теперь знаменитая певица, – звезда шоу бизнеса и российской эстрады, – Александра! А мазь от ожогов в маленькой, пластмассовой, емкости, – для, Ворона, – тогда, наверняка, положили на (мой) столик в (моей) каюте заботливые, Фаники, – и потом мысленно намекнули мне для чего..

Припарковав машину на большой, асфальтированной, площадке в десяти метрах напротив первого подъезда с неширокими, бетонными, ступеньками, – Целитель, вышел из машины.

Оглядевшись по сторонам, осторожный, водитель, – захлопнул бронированную, стальную, – дверь, машины и быстрым шагом направился к первому подъезду.

Поднявшись, быстро по «аккуратным», ступенькам, Целитель, – сразу – же стал нажимать указательным пальцем правой руки, – на блестящем домофоне на железной, окрашенной в коричневый цвет (закрытой), двери, – на белые, маленькие, квадратики с жёлтыми, цифрами, – набирая число двадцать семь.

– Ну, чего звонишь без толку? – Нет её!

От неожиданного, – громкого голоса за спиной, – Целитель, тут – же резко обернулся и сразу – же увидел, «невысокого роста, но крепкую на вид», – и так – же как он понял «очень внимательную бабульку», с большим и не пустым красным пакетом в правой руке.

Наблюдая как бабуля «быстро преодолела пять ступенек и оказалась рядом на площадке», – удивлённый, Целитель, – тихо спросил.

– А где она?

– Много будешь знать плохо будешь спать! – ответила почти шёпотом «не запыхавшаяся», бабуля в то – же время подозрительно, оглядывая, – «чересчур любопытного, молодого, худощавого, светловолосого, человека в белой и лёгкой и не длинной курточке и в белых с белыми шнурками, – кроссовках и в светло синих джинсах».

Понимая бабулю, – Целитель, решил успокоить и уже чуть громче сказал.

– Я не враг бабуля!

– Да я уже поняла! – сразу – же сказала снова шёпотом бабуля в то – же время оглядываясь по сторонам.

– Осторожничаю, – я! – А то сейчас не поймёшь, где свой, а где чужой? – В последний год особо..

Высказавшись, «и явно от чистого сердца», невысокая, бабуля, – прислонила к стальному кружочку на домофоне, (магнитку – таблетку) и стала открывать железную дверь под звуки весёлой трели из маленького (спрятанного) динамика.

В дверях бабуля замерла, оглянулась, – и не обращая внимание на непрекращающеюся, трель, – снова заговорила, но уже чуть громче.

– День рожденья у неё сегодня вот она и за покупками поехала. – Дома решила отметить в узком кругу, – говорит надоели шумные рестораны и внимание, журналистов, фоторепортёров, репортёров и так далее. Век бы их не видеть вечно что ни будь (грязное) напишут и сфотографируют не вовремя, – и что не положено.

– А вы откуда знаете? – спросил, Целитель, – теперь с (нарочито) удивлённым лицом в то – же время придерживая левой рукой подъездную, «музыкальную» дверь.

– Внучка она моя, чудак человек!

«Откровенно и громко удивилась, бабуля, – и снова продолжая говорить, но уже тише.»

– Как она полтора года назад квартирку прикупила так она с подмосковного посёлка и потянула меня. Малец у неё приёмный, следить то надо, да и за ней глаз да глаз нужен.