Мать Богов

– Здравствуй, отец! – Посмотрел он в строгие серые глаза, вдруг припомнив, как несказанно удивился господин Лаат, слушая его рассказ о том, как в необорудованном антеннами месте он принял вызов с далекой Земли. – Как дела в корпорации? Как мама?

– Все по плану. – Кивнул тот. – Отчеты твои получили. Перечень требуемого оборудования – тоже. Но вместе с тем я узнал, что ты сам, без ведома руководства, закупил реактивы и дополнительные приборы для своей биолаборатории. Есть что-то такое, что тебе захотелось от нас скрыть?

– Ничего такого. – тут же ответил сын. – Просто не привык тратить бюджетные средства на любопытные для моего ума эксперименты. Но если подозреваешь меня в определенной корысти, подними отчетность по Зейским рудникам. Там найдешь доклад, основанный на сделанных за мой счет исследованиях. После них мы многократно увеличили добычу, сэкономив на проведении подготовительных работ.

– А здесь? Нашел что-нибудь интересное? – Взгляд отца стал настороженным, испытующим, словно сын должен был постичь, отыскать нечто такое… Возможно, сделать открытие, достойное нобелевской премии?

Чуть улыбнувшись, Ференц представил себя на трибуне перед ученым советом с пробиркой голубого топлива в руке.

– Если ты о ментальном здоровье служащих, то все в полном порядке. Я ничего опасного не нашел.

– Ну и славно. – выдохнул отец и тут же начал рассказывать о том, как в усадьбе гостили их общие знакомые. – У господина Саента подросла очаровательная дочь! Красавица. Ведет себя безукоризненно. Настоящая леди.

«Моя будущая невеста – тупая тусовщица». – Сразу понял он, но ответил очень вежливо:

– Искренне рад, что среди наполненных заботами будней вам удалось немного повеселиться. Передай маме, чтобы она не скучала и посвящала нечастые часы досуга визитам к своим дочерям и внукам.

Отец кивнул.

– Веди себя осмотрительно, сын! Если что-то пойдет не так, сразу сообщай.

– Постараюсь.

Господин Ласски-младший сбросил вызов и положил аппарат обратно на стол. Складывалось такое впечатление, что все вокруг: люди на станции, аборигены и даже собственный отец чего-то недоговаривают и, в то же время, от него ждут. Вот только бы понять, что именно…

***

Еще на подлете к станции он увидел возведенные у стадиона трибуны, свободных от смены людей, разгуливающих в ярких одеждах под косыми лучами заходящего солнца, невероятное количество бабочек, разлетавшихся в стороны перед носом его катера, и… неуловимых мальчишек Инти, собравшихся двумя сплоченными командами вокруг оранжевого огонька своего командира.

«Привет, малыш! – мысленно сказал он. – Я прилетел посмотреть, как ты играешь». Тут же, словно ответом на его слова, капитан Лийм вскинул над головой руки. Юные рейнджеры, проследив за его взглядом, тоже начали размахивать руками. К ним присоединились зрители…

– Встречаете, словно президента! – Смущенно улыбнулся он и осторожно, чтобы не задеть летающих в воздухе птиц и насекомых, опустился на площадку у ангаров. Конечно, после насыщенного заботами дня ему хотелось перекусить, постоять под душем… Но зрители с игроками уже собрались и, похоже, для начала игры ждали только его.

Сунув в карман джинсов брелок от катера, он наскоро зачесал пятерней волосы и пошел вокруг здания станции к стадиону.

Здороваясь с окружившими его людьми, он замечал не только их улыбки. В глазах сияла искренняя радость, ожидание праздника… Где-то в прошлом остались должностные обязанности, привычные двенадцатичасовые смены, усталый сон и скачанные еще перед отбытием с Земли сериалы. Даже одна из девушек, работавшая в сфере обслуживания и обычно в его присутствии становившаяся тенью, сейчас смело коснулась пальцами рукава его рубашки.

– Господин Ласски! – Красивые зеленые глаза в окружении пушистых ресниц требовательно взглянули ему в лицо. – Вы же посмотрите игру? Не уйдете?

– Нет, Натали. – улыбнулся он. – Не уйду. Кстати, воланы на твоей юбке невероятно подходят к твоим кудрям.

– Я сама ее шила… – Порозовела девушка и с нежностью посмотрела в сторону волейбольной площадки и стоящего за ней леса. – Санти сказал, что у меня талант к вышивке и подарил вот эти нитки.

Ее пальчики скользнули по широкому поясу, украшенному яркими изображениями птиц и цветов.

– Отличная работа. – Он удивленно покачал головой. – Может, в свободное от основной работы время придумаешь и вышьешь эмблемы для комбинезонов каждой буровой? Соглашайся. Оплата будет достойной.

– Да, господин! – Девушка хлопнула в ладоши и хотела сказать что-то еще, но заместитель Лаат уже развернул ее плечи к трибуне.

– Директор Ласски! – Громко произнес зам, стараясь, чтобы начальство обратило на него внимание сквозь гомон рассаживающихся по местам зрителей. – Перед началом игры полагается сказать напутственное слово командам!

– Да? – Ференц повернул голову и сразу встретился взглядом с капитаном Инти. И вроде ничего такого в этом взгляде не было, но тело встрепенулось, вспомнив прикосновение маленькой горячей руки и бурю мыслей, пронесшуюся в голове. – Да, дядюшка Вилли. – Улыбнувшись, он посмотрел на заместителя. – Конечно, скажу.

Серебристые закатные облака, отшумев над далеким лесом ливнями, совершенно очистили над станцией фиолетовую глубину небес, когда он встал в шаге от выстроившихся в линейку команд и прошелся глазами по трибунам.

– Сегодня был добрый светлый день. – сказал он. – А сейчас наступил замечательный вечер. И мы, живущие на этой планете люди, уже готовы подставить свои протянутые ладони под живительный поток силы, которым от всей души делятся с нами вот эти молодые рейнджеры. Еще я надеюсь, – он посмотрел на веснушчатый нос капитана, замершего по левую руку, – что не только мы одни получим от игры удовольствие. Понятно, что обе команды победить не смогут, но все равно я желаю вам удачи и красивой игры!

– Благодарю, директор Ласски! – Инти прижал ладонь к сердцу и поклонился. За ним, взглянув на зрителей, поклонились остальные мальчишки, подставив лучам вспыхнувшие радужными красками шевелюры. – Мы постараемся зажечь в ваших сердцах огонь!

Пока улыбающийся директор шел к своему месту на трибунах, капитан оставил на площадке основных игроков, вывел за ее пределы запасных, забрался на место судьи и свистнул, подав сигнал к началу матча.

***

На его взгляд, мальчики играли красиво. Их ауры, (сейчас он почему-то не боялся этого псевдонаучного слова), сияли яркими факелами, а посланный невероятной закруткой мяч до встречи с принимающей рукой нес на себе, словно комета, энергию отправившего его в полет игрока. Закусив губу, он наблюдал, как в погоне за мечом рейнджеры подпрыгивали и зависали в воздухе, ожидая недолгого касания, паса и мягкого приземления на ровный грунт стадиона.

– Ну как же так! – С досадой воскликнул он, когда один из мальчишек потерял подачу. – Надо быстрее! Ты можешь!

И тут же услышал удивленный голос сидящего рядом заместителя:

– Куда ж быстрее? Вайни из них – самый слабенький. Не пойму, почему вдруг капитан поставил его к самой сетке да в основной состав!

– Не обращайте на мои слова внимания. – тут же отозвался директор. – Просто увлекся. Такая динамичная игра, просто чудо!

– Да-да! – Покивал господин Лаат. – В вопросах стратегии наши парни лучше всех земных вместе взятых. А какие подачи!

Задержав взгляд на взволнованном лице «дядюшки Вилли», он вдруг понял, что ни один из находящихся тут людей не видит и десятой доли того, чем может любоваться он: спокойной уверенностью молодых лиц, неторопливыми, выверенными движениями, самой игрой… Еще – светлой энергией, радужными кольцами расходившейся от своих источников в стороны и наполнявшей искристой силой полые людские сосуды. А потом он увидел собственные руки. Конечно, в очевидное можно не верить, приписывая замеченное чудо стечению обстоятельств, положению светила и преломлению его лучей в непонятно как возникшей воздушной линзе. Можно написать тысячу формул и выводов, подогнанных под аксиомы земных наук. Но вот они, его ладони… сияющие ярким синим светом, вплетенным гармоничной нотой в общую мальчишечью радугу!

…Только что с этим подарком судьбы делать, он пока не знал.

Тем временем в одной из команд произошла замена. Вайни и еще один мальчик с забавным хвостиком желтых волос на макушке ушли, а на их место встали новые. «Конечно же, сыграть в матче должны все». – Он согласился с решением судьи и вслух посочувствовал досаде, прозвучавшей в разъяснениях господина Лаата. И пока рейнджеры что-то между собой обсуждали, быстро взглянул на публику. Теперь каждый из присутствующих на трибуне людей кипел живительной голубой силой. Их щеки горели, глаза сверкали, а души рвались на помощь своим любимцам.

– Сойни, покажи класс! – крикнул мужской голос снизу. – Давай, парень, сделай игру!

И он, Ференц Ласски, Фейри, вдруг увидел между своим рабочим и стройным зеленоволосым пареньком тоненькую связующую нить. «Что это?» – спросил он себя, немного обижаясь на Инти, отказавшегося отвечать на вопросы.

Тем временем игра вскипела с удвоенной силой. Мяч рисовал в воздухе великолепные по своей четкости дуги, взлетал в вечерний воздух прямой свечой и падал к земле, отбитый прыгнувшим к нему юношей, закручивал невероятные петли и все равно касался подставленных под круглые бока ладоней. Возможно, окружавшим его людям стремительность атак, точность бросков и скорость казались запредельными. И только он понимал, что парни действительно делали игру – красивый спектакль, благодаря которому люди чувствовали себя живыми. Не в смысле азарта или возбуждения, нет… Притупленное с годами мировосприятие вдруг наливалось новыми красками, взгляд становился острей, нос, обычно улавливающий сырный запах пиццы или вонь заношенных носков, полнился тысячью оттенками всевозможных ароматов. А зажженные энергией извне бледные свечи аур выпрямлялись, перемешивая свой призрачный свет с мальчишескими радугами.

– Невероятно! – шепнул он, рассматривая необычную для себя картину.

– Точно. – подхватил его восторг заместитель. – Рейнджеры стараются для Вас.

***

«Глупость. – отстраненно подумал он, продолжая следить за увлекательной игрой. – Капитан Инти точно знает, что я все вижу и готов, конечно же готов, сделать этот мир еще прекрасней. Мальчики играют не для меня, а для незрячих и не понимающих красоты бытия людей. Но почему им так важны чувства тех, кто пришел сюда отнять у родной земли часть ее силы?»

Пока парни меняли площадки и выводили новых игроков, сидевший рядом заместитель растроганно пожимал протянутые ладони сослуживцев.

– И я поздравляю. – весело сказал директор и крепко пожал зависшую над коленями руку. – Ваш Куйми играл просто великолепно.

– А… – Радостный румянец на полных щеках господина Лаата вдруг сменился пугающей бледностью. – А… откуда Вы знаете…

– Имя юноши, на которого Вы все время смотрели? – осведомился господин Ласски. – Но это же так очевидно!

– Что Вам Инти еще рассказал? – Голос зама стал умирающим. – Зачем…

– Капитан Лийм на мои вопросы не ответил, хотя я изо всех сил пытался его разговорить. – с досадой признал директор. – Но человек вроде меня обязан быть наблюдательным. Так что Вы сами, не желая того, открыли мне свою тайну. Так кто для Вас Куйми? Любовник, сын?

– Сын… – совсем тихо признался мужчина.

– Молодчина. – Хлопнул его по плечу господин Ласски. – Давайте смотреть игру дальше.

– А Вы…

– Думаете, напишу Вашей жене? – Синие насмешливые глаза заглянули в прикрытые веками серые. – Или уволю за аморалку? Ну же, перестаньте трястись! Ваши похождения, пока станция работает, и Вы ничем не заболели, меня совершенно не интересуют. Но, как мой надежный и преданный зам, Вы же не откажетесь осветить не совсем понятные для меня моменты? Скажем, после вечернего чая.

– Конечно, сэр… – Вздохнул господин Лаат и бросил взгляд на поле, где среди прочих парней прыгал его мальчик, его нежная любовь, его ненаглядная кровинка Куйми – рейнджер с сиреневыми волосами и шальным взглядом умных серых глаз.

С последним лучом заходящего солнца спортивная битва закончилась. Но поле, а вместе с ним волейбольную площадку продолжали озарять прожектора и вытянутые в сторону спортивного комплекса ветви лесных гигантов.

Спустившись с трибун, директор снова подошел к выстроившимся парням и от лица всех работников поблагодарил за прекрасную игру.

– Но в ней участвовали всего две команды. – С улыбкой продолжил он. – Когда же мы сможем увидеть состязания остальных?

Парни засмеялись, а Инти фыркнул, забавно сморщив нос.

– Конечно же, соревнования не закончены! Через пять дней – следующий матч для тех, кто сегодня остался на вахте. А с началом зимнего опада – финал.

– Ну да… Простите, что не знаком с традициями. Но вы не будете возражать, если я прямо сейчас познакомлюсь со всеми вами?

Парни дружно посмотрели на своего командира.

– Не буду. – Капитан заложил руки за спину. – Ты имеешь право.

Директор Ласски стоял в кругу ребят и впитывал в себя цвета их аур, разглядывал лица… такие похожие уверенностью в собственных силах, радостью, открытостью и… красотой юности.

– Энто, Ками, Вайни… – произносил он имена ребят, словно знал их всегда. – Спасибо вам не только за игру, но и за помощь. За энергию для тех, кто не видит. За принятие и доброту. Мать! – Он посмотрел на землю. – Воистину, у тебя – прекрасные дети!

Поклонившись, он уже хотел уйти, но Инти заступил ему дорогу.

– Ты, Фейри, первый из прилетевших со звезд, кто благодарит Ту, которая дала нам возможность жить. Мы рады, что ты здесь, с нами.

Тут мальчишки заулыбались, протянули навстречу ладони…

– Нет! – одернул их капитан. – Не надо. Мы уже пробовали. И ошиблись. Так что пусть все идет само собой. Тогда не будет ни обид, ни сожалений, ни разочарований. Решение принимать только ему. Доброго сна, директор Ласски!

Парни, следом за Инти, разошлись, растворились под древесными кронами. И только растекшаяся вокруг энергия говорила о недавнем удивительном сражении, в котором не было победителей и побежденных.

– Что, господин директор… – Остановился за его плечом заместитель Лаат. – Вы получили ответы на свои вопросы? Нет? Вот и я о том же… – тяжело вздохнул он и поднял голову. – Хорошая, светлая ночь. Когда они играют, ночи всегда бывают светлыми. Но лес буквально вспыхивает, когда наступает смена времен года.

– Это праздник? – Ласски подстроился под короткий шаг своего зама. – Местная традиция?

– Н-нет… – Господин Лаат, как-то запнувшись, остановился. – Подождите немного. Не возражаете, если поговорим тут? Не хочется возвращаться в холодный и безвкусный воздух станции.

– Не возражаю. – Директор опустился в одно из кресел неразобранной трибуны. – Да и в столовой, наверняка, шумно.

– Хуже, когда каждый сидит в своей норе и тихо сходит с ума. – Посмотрел на свои пальцы заместитель. – Что касается смены сезонов… Она происходит почти незаметно. Листья падают, но из почек уже тянутся новые. Одновременно цветут лианы и зреют на кустах ягоды. Только в особые, наступающие с полугодовой периодичностью дни сама земля словно сходит с ума. Открытые источники «голубой крови» вскипают. Магнитные полюса срываются со своих привычных мест, и небеса расцвечиваются полярным сиянием.

– Наверно это красиво. – сказал господин Ласски, вслед за «дядюшкой Вилли» посмотрев на звезды.

– Опасно! – воскликнул тот. – Если не закрыться, не запереться в силовом куполе, тоже уйдешь в лес и начнешь, как аборигены, искать любовь. Еще в эти дни происходит инициация подростков.

– Значит, Вы были там? – Ференц кивнул в сторону опушки.

– Был. – нехотя подтвердил зам. – Многие из нас были и не смогли забыть. Это… как опьянение, как величайшее наслаждение, в котором сбываются все фантазии, как… полет души.

– Или как наркотик? – Синие глаза директора насмешливо сощурились. – Поэтому Вы не хотите покидать станцию?

– Наркотик? – Мужчина потер пальцы. – Нет. Это не навеянные дурманом грезы. Именно там, в глубине леса, ты понимаешь, что слеп, глух и ограничен во всем. Тогда приходит осознание, что больше не можешь так жить.

– Ваша… возлюбленная родила ребенка? Полукровку? Вы с ней встречаетесь?

– Только раз в полгода. – Вильям снова вздохнул. – Она сама познакомила меня с Куйми и пообещала, что буду видеть малыша каждый день. И вот мой прекрасный мальчик подрос и теперь служит здесь. Я счастлив.

– Значит, Вы можете заходить в лес, когда хотите?

– Нет. Рейнджеры не только охраняют нас. От нас они тоже охраняют. – С горечью признался Лаат. – Среди парней капитана Инти много полукровок, которые вышли сюда именно к своим отцам.

– А земные женщины? – В глазах директора отблеском далеких звезд блеснуло любопытство. – Они тоже рожают?

– Нет. – Из стороны в сторону покачал головой господин заместитель. – В лес, как мужчин, их почти не тянет. Хотя, если честно, почти все тут больны, измучены и… бесконечно очарованы этой планетой. Когда придет мое время, хочу умереть именно здесь.

– Не умирайте. – Похлопал его по руке господин Ласски. – У нас с Вами все только начинается. М-м-м… кстати: Вы говорили про инициацию. Что это?

– Насколько я понимаю, через обряд подростки познают физическую любовь и становятся взрослыми. Если кто-то из наших рейнджеров уходит, ему на смену появляется новый. У Инти с этим – полный порядок.

– И давно он тут… капитанит?

– Ну… – Лаат приподнял плечи и застыл, припоминая. – Когда я появился на станции, он уже командовал.

– Пятнадцать лет? – Поразился директор. – Ему самому больше шестнадцати не дашь.

– До инициации они – дети. Как и почему она наступает, я не знаю. Моя… возлюбленная говорила, что все случается, когда сердце готово дарить.

– Сложно мыслить категориями, которых не понимаешь. – Господин Ференц провел ладонью по пыльным волосам. – И последний вопрос: среди рейнджеров я не видел девочек. Что с ними не так?

– Не знаю. – Развел руками зам. – Похоже, Вам самому придется искать ответы на собственные вопросы.

– Но это будет завтра. – Директор потянулся и со вкусом зевнул. – Пойдемте, господин Лаат. Судя по окнам столовой, наш чай давно остыл.

– Если хотите… У меня есть чайник и готовые пакетики заварки.

– Не хочу, дядюшка Вильям. – Легко поднялся с места мужчина. – Но за предложение спасибо!

Дежурный оператор станции, запустив последних гулявших жителей внутрь, еще раз осмотрел зону вокруг объекта через камеры, запер двери и опустил силовой купол: игра игрой, а техника безопасности, особенно при новом директоре, должна неукоснительно соблюдаться. Если вдруг что случится, и его выгонят… то как ему жить вдали от маленького Энто, его мальчика, его кровинки?

***

После первого матча рейнджеры капитана Инти перестали сторониться господина Ласски, еще недавно чужого и, возможно, в чем-то для них опасного. Теперь, на изломе утра, они спокойно крутили сальто на турниках, разминались с мячом, через открытое окно кухни шутили с поварихами и встречались с рабочими. Директор этих мужчин понимал: ни один земной ребенок, как бы хорошо его не воспитали, не был самодостаточен. Детей требовалось кормить, учить, уделять много времени их развитию. Эти же парни ничего не просили и никогда не надоедали. Скорее наоборот: обнимая человека и шепча в ухо слова любви, они щедро делились своей веселой силой. И суровые бурильщики, привыкшие ради обеспечения полузабытой семьи по нескольку лет вкалывать в далеком космосе, оттаивали, начинали улыбаться и, забросив откровенные фильмы, проводили свободное время с рейнджерами в библиотеке или на спортплощадке.

Покидая после завтрака станцию, он с улыбкой смотрел, как парни усаживали под навесами с теневой стороны здания своих отцов за книги. А немногочисленные женщины, украдкой вздыхая, с затаенной надеждой вглядывались в близкую щетку леса.

Шли дни. Эксперименты с «голубой кровью» продолжались, но ни на йоту не приблизили его к ответам на вопросы, которые задавал себе с тех самых пор, как тут появился. Возможно, он стал яснее, в сравнении с остальными служащими, чувствовать, видеть, но не понимать. «Эти люди заходили в лес, занимались с аборигенами любовью, но все равно остались слепыми. – раздумывал он. – Если бы все дело заключалось, как я считал вначале, в непосредственных телесных контактах, потоки энергии видели бы все. Но даже я не понимаю, не чувствую сути этого явления. Не понимаю, почему физические тела детей могут перемещаться в плотной среде с такой невообразимой скоростью. Не понимаю, как они водят катера и… где, черт возьми, их прячут?!» А этот бескрайний лес… Домов, как ни высматривал он с воздуха хоть какие-нибудь похожие на сооружения объекты, так и не увидел. Как они живут? Откуда дети леса знают то, чему земляне обучаются в университетах?

Вопросов было много. Вначале он задавал их заместителю Лаату, а потом – некоторым сотрудникам. Но все улыбались, дружно махали руками и говорили только одно: «Здесь – Земля Богов. Они хотят, чтобы мы радовались». Но ему, как ученому, критерий радости ничего не объяснял. И все же было в живой силе нечто неуловимое, такое, что при всем его желании не вписывалось в собираемую им математическую конструкцию.

***

Второй волейбольный матч также прошел невероятно феерично. А по его окончании девушки собрали на улице столы, поставили угощение… Один из мастеров придумал играть с мальчишками в ручеек, подключив к забавной детской игре всех желающих. Поэтому со стороны поля слышался смех и довольные вскрики.

Дозволив празднику идти своим ходом, директор медленным шагом обошел здание станции и сел на землю, привалившись к теплой поверхности стены. Ноги вытянулись сами собой, а глаза посмотрели туда, где в сиреневой мгле сияли точки далеких звезд и золотистым китом плыл равнодушный к мирским делам спутник.

– Привет! – Рядом с его плечом остановились две ноги, обутые в теннисные туфли. – Тебе хорошо, или мне можно нарушить твое одиночество?

– Капитан Инти! – Несмотря на желание быть сдержанным, его голос прозвучал взволнованней, чем дозволялось земным этикетом. – Вторая игра получилась еще более эффектной.

– Ты меня позвал, чтобы сообщить о подобной ерунде? – Парень запихнул руки в карманы комбинезона и нетерпеливо стукнул о землю мыском туфли. – Может, лучше попробуешь еще раз выразить то, что тебя беспокоит?

– Разве я звал? – Директор станции поджал длинные ноги, оттолкнулся от стены и встал так, чтобы парнишка оказался на расстоянии руки. Схватить бы его, крепко сжать тонкие руки и не отпускать, пока…

– Раз не звал, я пошел. – Парень сделал мягкий шажок в сторону и едва заметно улыбнулся. Кажется, его веселили правила человеческого поведения.

– Постой! – Ференц все-таки протянул ладонь, но так и не коснулся мальчишеского плеча. – Просто у меня так много вопросов, что не знаю, с чего и как начать. Ну вот хотя бы ваши ловушки. Что они из себя представляют? Как вы их делаете, где храните, и где находятся все те катера, на которых вы поднимаетесь в воздух? Как вы, необученные ими управлять, настолько умело летаете?

– Ты задаешь неверные и потому смешные вопросы! – Подойдя к скамейке, Инти подогнул ногу и опустился на нее, словно в кресло: похоже, так ему было удобно. – Не стой, садись рядом. Знаешь, мне казалось, что тебе не составит труда обо всем догадаться самому. Но, несмотря на хороший телесный проводник, ты все равно слеп. Или это удел всех существ, выросших в вашем мире?

– Значит, ты пришел посмеяться? – Мужчине от слов капитана стало грустно. – Ты прав: я многого не понимаю. Похоже мы для вас – достойные сожаления червячки, в вечной погоне за прибылью пьющие кровь вашей земли. Но скажи, почему вы, такие умные, такие великие, нам ее отдаете? Почему не прогоните, просто закрыв пространство? Если против ловчих сетей не могут устоять вооруженные корабли, чего говорить о транспортниках, прилетающих сюда только с людьми и оборудованием!

– Это – долгая и печальная история. – Сказал мальчишка. – Возможно, однажды я тебе ее расскажу. А сейчас… – он вскочил. – Я приглашаю тебя в Лес.

– Э..?

Лицо человека выглядело ошарашенным и, одновременно смешным. Отсмеявшись, Инти наклонил голову к плечу и с любопытством посмотрел ему в глаза.

– Боишься? – ехидно поинтересовался подросток. – А как же тогда твой ученый труд? И кому захочется отвечать на вопросы трусливого неудачника? Однако в запасе есть вариант пожаловаться папочке на несправедливость судьбы, козни аборигенов и вернуться на Землю.

Неожиданно Ференц расхохотался.

– О великий провидец! Думаешь, я боюсь? Только как управлять рабочими, если первый нарушу установленные компанией требования безопасности?

– Сегодня – хорошая, добрая ночь. – ответил мальчишка. – Но сам подумай, к чему счастливым людям спрятавшийся от них директор? И потом… если что случится, неужели ты об этом не узнаешь? Не заставляй себя уговаривать, Фейри!