Полная версия
Дом с панорамными окнами. Сборник
Лера посмотрела на белоснежного медвежонка, повисшего в ее похолодевших руках.
Татьяне угрожали. Кто-то, кого она сильно боится, кто оказался способен ударить женщину, приходил накануне пожара. Он, и это Лера слышала собственными ушами, сказал, что Татьяне и ее семье уже этой ночью не надо находиться в этом доме, их доме. Дальше уже можно было догадаться: семья улеглась спать, а ночью дом подожгли. Не оставив шанса спастись.
Она взглянула на печального плюшевого мишку и заплакала от бессилия.
Глядя на встревоженную Татьяну, она поняла, что и сама теперь не сможет спокойно спать, пока не найдет того толстого борова из черной машины. Теперь это и ее дело.
* * *Она перечитала сообщение о пожаре в доме Селиверстовых еще раз. Попробовала найти хоть какие-то результаты расследования. Ведь уголовное дело-то возбудили! Но нет, никаких следов, единственная коротенькая заметка – и тишина.
Лера подумала о Павле, муже Татьяны. Во всяком случае, девушка помнила, что Татьяна упоминала какого-то Пашу, вероятно, это и есть муж. В заметке сказано, что год назад он работал водителем в автоколонне. Может, он еще там же работает. Может, ей удастся с ним переговорить… Хотя Лерка не понимала, как можно объяснить ему свой интерес. Как вызвать на разговор?
На всякий случай она решила поехать и узнать, там ли он.
В отделе кадров она представилась его племянницей из соседнего городка, сказала, что он давно не отвечает на звонки, и на письма, и что семья волнуется. Женщина на нее только странно посмотрела и покачала головой:
– Родственники… А где вы были, родственники, все это время, пока мужик погибал? А? Чего глаза вылупила? Помер твой дядька, уже месяца три скоро будет, как помер… Вот оттого и не пишет и не звонит. А вы, родственники, только спохватились…
Женщина еще долго что-то кричала ей вслед, но она уже не слушала. Пунцовая, Лерка выскочила из кабинета и стремглав бросилась к проходной.
«Идиотка! – пульсировало в мозгу. – Как я сразу об этом не подумала! Чего сюда сунулась?! А?»
Словно спасаясь от погони, девочка пробежала мимо автобусной остановки и помчалась в сторону центра, не разбирая дороги, сталкиваясь с пешеходами, поскальзываясь на тонком льду мостовой.
«Идиотка»!
Уже около парка она остановилась и перевела дыхание. Итак, выяснить подробности не у кого. Надо искать самой. Интернет нам в помощь… И журналист, который писал заметку!
Лерка потопала в редакцию.
Сейчас у всех порядочных СМИ несколько ресурсов: и газета, и веб-сайт, и странички в соцсетях. Она нашла статью на их сайте. Автор, кажется, Василий Строев. Ну, что ж… Найдем тебя, Василий!
Лера вошла в полумрак здания редакции. Ее оглушил запах сырости, смешанный с запахами свежей типографской краски и борща из столовой.
В узкий, обшарпанный коридор выходило штук десять дверей с потертыми и выцветшими табличками без имен и фамилий. Только «Редакторы», «Рекламный отдел», «Технический отдел», «Бухгалтерия», «Заместитель главного редактора», «Главный редактор». Лера толкнула дверь редакторского отдела.
В глаза бросился организованный и даже какой-то уютный хаос, поверх которого старательно были разбросаны куски разноцветной, весьма потрепанной мишуры, мятые ленты «дождика», приклеенные скотчем к обоям разноцветные елочные игрушки. Из-за высокой стопки распечаток на нее выглянуло скуластое лицо и басовито поинтересовалось:
– Девушка, вам кого? Обед же…
Лера взглянула на темноволосого парня, с нескрываемым любопытством ее разглядывавшего, потом на часы. Действительно, час двадцать.
– Ой, извините, – смутилась она, и, кажется, покраснела под внимательным и чуть удивленным взором. – Я просто хотела одного человека найти, Василия Строева… Но я, наверно, зайду после двух.
Стопка распечаток качнулась, едва не разлетевшись по кабинету. Темноволосый прихлопнул ее сверху.
– А зачем вам Василий?
Лера остановилась.
– Хотела кое-что узнать у него об одном старом материале… Так, ничего особенного. Вы не знаете, он после обеда будет?
Парень еще раз придавил стопку распечаток, на этот раз здоровенным степлером, и криво улыбнулся:
– Да, он, собственно, и не уходил еще.
– Так это вы – Василий Строев? – Лера выпрямилась. Она надеялась увидеть серьезного журналиста, представительного, в очках с тонкой золотистой оправой, толстом свитере с широкими (непременно широкими) рукавами, а перед ней высился неуклюжий парень лет двадцати, растрепанный, в заляпанной клеем футболке, в видавших виды джинсах.
– Ну, был когда-то, – он неопределенно махнул рукой.
– То есть?
– Знаете ли, мы часто используем псевдонимы. И газете хорошо – типа она серьезная и большая, со здоровенным штатом спецкоров, и тебе тоже неплохо – всегда можно сховаться и сказать, что это не ты написал всякую муть… Клиент побегает-побегает, а доказать ничего не сможет… Но именем «Василий Строев» я и воспользовался-то всего пару раз, и с тех пор уже больше года как про него забыл. Так что даже странно, что им интересуется такая юная леди…
Парень улыбнулся.
– Да, тот старый материал, про который хотела вас спросить, примерно тогда и был опубликован, – девушка замолчала. «Василий» ее тем временем продолжал разглядывать, ухмыляясь и даже не собираясь поддерживать тему разговора. Лера окончательно растерялась. Парень ей явно не внушал доверия: он, небось, и не вспомнит, что это была за статья. И не отслеживал результат расследования потому, что разгильдяй.
– Ну, и? – не выдержал он, наконец.
«А, к черту, все равно, больше никаких ниточек!»
– Около года назад, в мае, по улице Хрусталева, сгорел дом. Пострадала женщина и трое ее детей. Все погибли. Вы писали заметку.
Парень перестал улыбаться. Лицо сразу стало яснее, умнее даже, глаза заискрились настороженным интересом. По тому, как изменилось его лицо, Лера поняла – он помнит.
– Знаете, я же еще не обедал, – неожиданно предложил он, – есть очень хочется, и от этого не думается вовсе. Пойдемте!
Он порывисто сорвал с вешалки куртку, и, не спрашивая, согласна ли Лера обедать с ним, подцепил ее под локоть и буквально выволок из кабинета. Протащив ее по коридору в сторону выхода, он буквально в метре от него затолкал ее в узкую дверь, которую она, входя, даже не заметила. За ней оказалось махонькое пыльное, давно не обитаемое помещение, со столом и вытертым стулом 80-х годов прошлого века.
– Вы что?! – только теперь Лерка струхнула не на шутку.
– Че те надо? – «Василий» припер ее к стене, больно надавив локтем горло. – Ты че вынюхиваешь, а? Тебя Камрад подослал?
– Что? – Лерка вообще потерялась. Этот парень, «Василий», вроде только что был нормальным, интеллигентным даже, а сейчас буквально позеленел весь, и глаза черные такие стали, мутные. Словно и не человеческие. – Стойте, отпустите меня, – хрипела Лерка, – никто меня не подсылал!
– Значит, так, – зашипел «Василий» более спокойно, но от этого еще более страшно, – скажешь Камраду, чтобы больше ко мне не совались. Я все ему отдал, поняла, ВСЕ! Никаких материалов, фотографий, копий, у меня больше нет… НЕЕЕЕЕТ!
Его глаза снова стали мутными, он схватил Лерку за шиворот и так тряхнул, что у нее едва позвоночник не рассыпался. «Василий» распахнул дверь коморки и с силой вышвырнул девушку в коридор.
Лерка пролетела тот несчастный метр до выхода, но не стала дожидаться, что будет дальше – она с визгом рванула с лестницы мимо ошалевших блондинок на высоченных каблуках.
Лишь пробежав до автобусной остановки и не чувствуя погони, она оглянулась. Полоумный «Василий» за ней не бежал.
– Ну, что за день-то сегодня такой, – шмыгая носом, Лерка торопливо топала по пустынной улице, вдоль бесконечного сине-зеленого забора. Садиться в автобус под любопытные взгляды пассажиров ей не хотелось, да и стоять в ожидании своего рейса тоже – не особо, еще этот ненормальный передумает и решит переломать ей парочку костей.
Уже дойдя до перекрестка, вывернув на более людную улицу, она успокоилась. Она купила ароматную булочку в пекарне и села на скамейке: ей не давало покоя слово «камрад». Где-то она его уже слышала. Причем совсем недавно. Вот на днях буквально.
Лерка набрала в телефоне «камрад»… Всезнающий поисковик сообщил, что это «товарищ, друг», от испанского «camarade». Но «Василий» явно не это имел в виду. Более того, Лерка готова была поклясться, что парень этого «товарища» жутко боялся…
Подошел Леркин автобус, она забралась в жарко натопленное нутро, устроилась на свободном сиденье, а из головы все не выходил этот «товарищ». Что-то не отпускало ее. Какая-то догадка. Слово действительно было ей знакомо.
Она добралась до дома, сбросила куртку…
Вот! Она не слышала это слово! Она его ВИДЕЛА!
Лерка бросилась к серванту с документами. Три дня назад она распаковывала коробку с бумагами: мамины папки, счета за старую квартиру, альбомы с фотографиями… И тонкая красная папка. Мама много раз говорила, что в ней очень важные документы, и Лерка, конечно, засунула любопытный нос внутрь. Вот где она видела этого «товарища»!
Она перелистывала уложенные в тонкие хрустящие файлы документы. Свидетельство о праве собственности на квартиру. «Нет, не то», – Лерка лихорадочно просматривала одинаковые страницы.
Кредитный договор… Банк такой-то, это ясно… Ушакова Светлана Павловна. Это мама…
Вот он! «Договор купли-продажи № 1634. Общество с ограниченной ответственностью «КАМРАД» в лице генерального директора Молина Хорхе Эдуардовича и Ушакова Светлана Павловна…»
Руки Лерки похолодели. Она теперь поняла все.
«Камрад» – это фирма-застройщик. Они с мамой купили у них квартиру в доме, построенном на месте сгоревшего дома Татьяны Селиверстовой. Камрад – это прозвище человека, которого так боится «Василий», которому он «отдал все, все материалы и фотографии».
Девушка включила ноутбук. Голубой экран быстро откликнулся, выйдя из режима сна.
Она набрала фразу, которая должна была ответить на последний оставшийся вопрос.
«ООО «Камрад», генеральный директор».
Мгновенно загрузился официальный сайт фирмы. Текущие стройки, завершенные объекты, фотографии, награды и сертификаты.
Лера выбрала вкладку «О компании».
С большой фотографии на нее уставилось лицо довольно полного человека, почти лысого, с тяжелым взглядом и улыбкой бульдога.
Подпись гласила, что это Молина Хорхе Эдуардович, генеральный директор ООО «Камрад», тот человек, что криво ухмылялся, глядя на дымящиеся развалины дома Татьяны Селиверстовой. Тот, кого ей нужно было найти.
Лера взглянула на адрес фирмы… Хрусталева, 27, 1-й подъезд.
Это их дом. Они держат офис в этом же доме.
Лерка выдохнула.
Она взяла белого медвежонка и вышла из квартиры.
Еще через пятнадцать минут она уже стояла в офисе ООО «Камрад» перед шикарной секретаршей. Там уже отмечали Новый год. Через огромные матово-черные двери конференц-зала прорывались ароматы застолья: некая смесь салатов, майонеза, копченого мяса, рыбы и шампанского.
– Шефа нет, – ухмыльнулась секретарша, глядя на Леркиного белоснежного медвежонка, – но я все передам, не волнуйтесь, девушка.
А Лерка больше и не волновалась.
Она шла через пустынный двор дома с панорамными окнами, шикарного, в котором многие лишь мечтают иметь крохотный кусочек комфорта, а в ушах шептала музыка:
If I smile and don’t believeSoon I know I’ll wake from this dreamDon’t try to fix me,I’m not brokenHello, I’m the lie living for you so you can hideDon’t cry.[3]Если улыбнусь и не поверю,То скоро пойму, что очнулась от сна.Не надо меня утешать, я не сломлена.Я – та ложь, за которую так удобно вам прятаться,И не плачь.Говорят, никакие деньги не стоят жизни.
Врут.
Говорят, деньги не пахнут.
Врут.
Деньги пахнут. Еще как. Воняют кровью и потом. Вернее, не так: легкие деньги – кровью, а тяжелые, трудовые – потом.
За каждой бумажкой – чья-то судьба. За каждой монетой – свобода. И никто по-настоящему не свободен.
Каждый свободен только в выборе своей зависимости,[4] так, кажется?
И в этом плане Лерка теперь совершенно свободна.
– Лер, ты чего? Ты куда ходила, больная же!.. – Мама вернулась с работы пораньше, в недоумении складывая в папку разбросанные по столу файлы с документами. Нарядная елка разноцветно подмигивала в углу.
– Мам, мы можем вернуться в нашу старую квартиру? Прямо сейчас? А?
* * *Уже подходя к кладбищу, Лерка заглянула в павильон, где торговали цветами. Она хотела купить настоящие живые цветы. И маленькую игрушку.
На входе в павильон стоял стеллаж со свежей прессой.
В глаза сразу бросилась огромная, на всю первую страницу, фотография крупного мужчины, лысоватого, с тяжелым самоуверенным взглядом. Сердце оборвалось: на нее смотрел Молина Хорхе Эдуардович.
Лерка схватила газету, с первых слов заголовка поняв, о чем статья.
«Трагическая смерть руководителя крупной строительной компании. Пожар после корпоратива».
Девушка оплатила покупку и медленно пошла в сторону калитки, на ходу просматривая статью.
«… По информации следственных органов, причина пожара пока не установлена. Известно, что дом, в котором расположился офис ООО «Камрад», сдан застройщиком в начале этого года. Претензий и замечаний в процессе госприемки не выявлено.
Пожар разгорелся между двумя и тремя часами ночи в кабинете генерального директора. Возможно, причиной возгорания стала непотушенная сигарета».
Лера точно знала, куда идти, словно бывала здесь много раз. Аккуратные ряды крестов. Украшенные неестественно яркими цветами темные оградки, обелиски, прикрытые от любопытных глаз заиндевевшими березками или пушистыми елями. Вид торжественный и печальный
Вот она, темная оградка. Только за ней пять каменных плит: молодая, улыбающаяся женщина, мальчик-подросток, смешливая девочка, крошка в кружевном чепчике, погибшие одной смертью в одну ночь, и рядом с ними худощавый мужчина, не выживший без них.
Татьяна, Артем, Маргарита, Алена и Павел.
Сломанная в клочья судьба.
Лера стряхнула иней с побелевших табличек, присела на скамейку рядом с могилой Татьяны, положила на гранитную плиту газету и цветы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
1
Альма-матер (от лат. Alma mater) – «кормящая мать, кормилица», старинное неформальное название учебных заведений.
2
Имеется в виду «Иван Васильевич меняет профессию», реж. Л. Гайдай, 1973 г.
3
Фрагмент песни «Hello», гр. «Evanescence».
4
«В основном свободу человек проявляет только в выборе своей зависимости», Герман Гессе (1877–1962), немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии (1946 г.).
