Гарпия в Академии. Драконы не сдаются

Вот зря я осталась в Академии. Надо было бежать сразу, как только Риттера убили. А теперь подхватила от студентов безумие и отдалась во власть страсти. Сперва в своей комнате, а после всю ночь в его.

Я облизала покусанные, горящие от поцелуев губы и тихонько вздохнула. Знать бы, что все прелести Блуждающего чертога можно найти в момент близости с Кьяри, никогда бы не сунулась в это подозрительное местечко.

Засыпать с кем-то было в новинку. Привыкшая спать в гамаке, я все никак не могла сложить крылья так, чтобы они не мешались, пока не нашла самое простое решение – одно поджала, а другое вытянула и укрыла спящего дракона.

Мой.

Надо бы как-то пометить. Ну там спину расцарапать или перышко в волосы вплести. Чтобы Розмари сразу поняла, кто тут чей.

Великие ветра, да я, оказывается, собственница до мозга костей.

Нет, ну кто бы мог подумать.

Проснулась резко, с ощущением потери. Дернулась, открыла глаза и поняла, что лежу, вольготно разбросав руки, ноги, крылья и волосы, на кровати одна. Вопреки моим ожиданиям, Кьяри обнаружился сидящим на полу, спиной ко мне. Он доставал из выдвинутого ящика ремни, придирчиво осматривал, сворачивал и убирал назад.

– Драконище, ты чего это? – с улыбкой полюбопытствовала я.

Кьяри вжал голову в плечи, развернулся и быстрым вороватым движением задвинул ящик под кровать.

– Проснулась! – чересчур бодро воскликнул драконище, поднимаясь. – Я даже завтрак успел добыть, а ты все спишь и спишь… – И тут его осенило. – Марсия, ты ведь ничего не делала с моими ремнями, да?

Я полюбовалась картинкой «голый декан недоумевает» и с самым честным взглядом, на который только была способна, сказала:

– Конечно, нет!

Убедительно сказала, но драконище не поверил. Ну, это уже его проблемы. Выдуманные проблемы.

Все еще хмурый и задумчивый хозяин комнаты потянулся к тумбочке, где под колпаком заклинания стазиса хранился наш завтрак, но на полпути передумал и выпрямился.

– Марси, я должен кое-что сказать. Прошу, выслушай и не перебивай.

О, как официально!

– Мне сложно перестроиться, потому что я успел распланировать свою жизнь на два десятилетия вперед.

– Два десятилетия? – изумилась я. – Фу, как скучно!

– Не перебивай. – Кьяри провел ладонью по голой груди, собираясь с мыслями, и решительно продолжил: – Так вот. Я хочу сына. Хочу так сильно, что готов до конца жизни испытывать чувство вины за смерть Розмари, если все окончится плачевно. А вот к чему я не готов, так это потерять тебя. Поэтому… Марсия, а ты вообще слушаешь?

– Ага, – соврала я.

Вы хоть представляете, как сложно слушать голого оратора. Думаю, первые фиговые листочки человечество приложило к сокровенным местам лишь для того, чтобы толпа не отвлекалась.

Короче, момент для откровений драконище выбрал неподходящий. Мой взгляд блуждал по сильному телу, туманя сознание. С точки зрения канонов мужской красоты ар-теро драконище был страшен, как члены нагрянувшей в Академию комиссии. Чересчур высокий, если не сказать огромный. Великан с внушительными мышцами и… самой потрясающей улыбкой.

Великие ветра, как же сексуально он умеет улыбаться.

– …сядем на корабль и уже на Фесе найдем первую попавшуюся контору, чтобы узаконить отношения с юридической точки зрения… Ты ведь сохранила международный сертификат личности?

Машинально киваю, а потом до сознания доходит смысл сказанного.

«…узаконить отношения с юридической точки зрения»? Не поняла. Это что, намек на брак?

– …брачные браслеты купим на месте, чтобы не тратить время на поиски…

А-а-а-а! Паника-паника-паника!

Марси, срочно меняй тему, пока он не закончил эту крамольную мысль – оформить отношения официально!

Может, сказать, что Ронни и Кира встречаются? Мелко. Профессор Хельмерг спит на лекциях? Так это все знают. Юлая играет со студентами в Госпожу Художницу? Сомнительно.

Ветра! Почему, когда надо, ничего путного на ум не приходит?!

– Как тебе мое предложение?

– Ты лысый! – ляпнула я.

Кьяри растерянно моргнул, а потом закинул мускулистую руку за голову и провел по короткому ежику волос, чьи кончики все еще отливали синевой.

– Так твоими стараниями, – припомнили мне синьку в шампуне.

– Я не об этом! Вот смотри.

Подскочив, быстренько промаршировала к краю кровати. Пальчиками игриво скользнула по его груди, обвела пупок.

– Абсолютно гладкий торс… – рука скользнула еще ниже, – и не только торс.

Драконище притянул меня к себе, куснул за шею и глухо прорычал:

– Звучит как обвинение.

Меня мягко толкнули, повалив на кровать, и легли сверху.

– Все брутальные мужики должны быть волосатыми, как гориллы! – продолжала стоять на своем.

– А я не мужик. Я др-р-раконище!

Надо сказать, что драконище ненасытный, легко поддающийся женским чарам и теряющий нить разговора…

– Так что насчет свадьбы?

Чтоб тебя!

– Поедешь вместе со мной на бракосочетание моих давних друзей Лица и Микаэль? – полюбопытствовал Кьяри, покрывая мою шею и грудь быстрыми поцелуями. – Учти, ответить надо сегодня, а то невеста жутко нервничает из-за числа гостей.

Я облегченно выдохнула, осознав, что почем зря себя накрутила, и согласно кивнула. И почему никто мне не напомнил, что декан кафедры Темных искусств тот еще манипулятор?

Старый ворон зря не каркнет

На западе материка, в самом сердце, в Алькете, городе хаджитов – представителей племени больших человекоподобных лисов, – есть природный заповедник «Уста рая». Главная звезда тамошних мест – ворон Грачет.

На минуточку, ворон – это одна из немногих птиц, способных выполнять маневры, аналогичные авиационным фигурам пилотажа: управляемую бочку и полубочку. Но Грачет знаменит не своими кульбитами в воздухе.

Старый ворон, возраст которого перевалил за пятую сотню, что очень даже неплохо даже для архимага, за свою продолжительную жизнь освоил семь языков, обзавелся сотней-другой птенцов, вогнал во гроб одиннадцать привратников, а недавно заделался в предсказатели.

Раз в неделю Грачету несут хлеб и зрелища, а точнее – стопку газет «Столичного сплетника» и мешок соленого попкорна.

Говорят, что захват власти в Шалиссии бастардом короля ворон предсказал за четыре года до случившегося. О восстании на рудных шахтах предупредил за полгода до бунта, окончившегося кровопролитием и громким взрывом, как на местности, так и в прессе. Эндрю Форд еще только сделал официальное заявление о своем желании узаконить отношения с Барбарой Чак, а прозорливый ворон уже подсчитал сумму откупных, которые богач выплатит своей женушке при разводе.

Еще говорят, что когда Грачет наткнулся на заметку, где кратко упоминали о моем переводе из застенок на мысе Радужный в обитель знаний, Академию Светлых и Темных искусств, этот ощипанный ворон так громко ржал, что свалился с ветки на землю и еще долго конвульсивно подергивал лапами, оставаясь валяться на спине и хрипло каркать.

И у меня только один вопрос.

Где конкретно живет эта птичка?! Желательно с точным указанием дерева, номером ветки и внешним видом гнезда.

А то давненько я в гости не летала!

Марсия Браун. «Сборник воспоминаний, сведений и справок на различные темы, предназначенный для широкого круга читателей»

Глава 7

Бракозадорный процесс

Давайте кое-что проясним. Я ненавижу крыс. Не всех. Только крупных и кабинетных. Обожаю яблочное варенье и чай из сирени. И слегка выжила из ума, так как согласилась полететь на остров Фес вместе с драконом.

Ах да! Еще меня нельзя пускать на свадьбы.

Хватило крохотного замечания: «А в женском туалете окна забраны решеткой. Видать, это все, что нужно знать о семье и браке», – мимоходом брошенного невесте, чтобы разъяренный жених потребовал:

– Кьяри, если эта дамочка еще хоть раз приблизится к моей невесте со своими ценными замечаниями, то оплачивать сорванную церемонию будешь сам!

«Эта дамочка» нахмурилась, подобралась и начала обдумывать месть.

– Лиц, не мандражируй, – добродушно улыбнулся Кьяри, обнимая меня за плечи. – Никуда твоя женушка не денется.

– Надеюсь! – рявкнул мужчина. – Потому что я почти два года уговаривал Микаэль выйти за меня и не допущу, чтобы все сорвалось в последний момент! Так что следи, чтобы твоя женщина не подходила к моей женщине даже на расстояние метко брошенного букета невесты!

Проводив нервного Лица испепеляющим взглядом, я подняла голову и в упор уставилась на задумчиво улыбающегося дракона.

– Твоя женщина?

– А что, надо было представить нас как коллег?

– Можно было вообще не тащить меня на это мероприятие скорби, – проворчала я, одергивая складки платья.

По случаю празднества я решила принарядиться и купила в местном ателье наряд на вечер. Шикарное струящееся платье в пол изысканного темно-бирюзового оттенка удивительно шло к моим рыжим локонам, черным крыльям и невыразительным глазкам. Лиф и подол были искусно расшиты крохотными стразами, мерцающими в бликах света, а вырез на спине заканчивался уж очень низко.

Удушающе-жаркий климат Феса не позволял носить ничего, кроме шелка, жадно льнущего к телу прохладной гладкостью. Дракону хватило одного взгляда, чтобы окрестить это произведение искусства Платьем порока и усилить хватку на моем запястье.

Конвоир. Вот самый настоящий конвоир. Уж мне-то можете поверить.

– Будет весело, – обнадежил меня Кьяри, одетый в белую рубашку с короткими рукавами и светлые брюки.

– Что-то сильно сомневаюсь.

Мы неспешно прогуливались по небольшому залу, отведенному для узаконивания отношений с юридической точки зрения. Местные вообще не считали нужным заморачиваться с бумагами, поэтому церемонии проходили за десять-пятнадцать минут. Обычно. Стоило госпоже гарпии ступить на первую ступеньку учреждения по регистрации брака, как в здании прорвало трубу. Пока маги устраняли поломку, нас препроводили в этот зал и попросили подождать.

Забавно, но хуже всего ожидание сказалось на женихе. Лиц нервно бегал между гостей и сотрудников, пытаясь ускорить процесс, а вот невеста безмятежно сидела в уголке и попивала с подружками шампанское.

– Нет, Кьяри, ты только глянь на ее подруг! Невеста должна кидать не букет, а кота. А браслеты?! Ты видел их удручальные браслеты?

– Ты хотела сказать «обручальные»?

Я даже остановилась и взглянула на него с упреком.

– Видел бы, не поправлял.

Кьяри с трудом сдержал улыбку, увидел кого-то в толпе и резко посерьезнел.

– Внимание, прямо по курсу глубоко верующий человек.

Веру в пузато-бородатом дядьке выдавал огромный символ Всеединого, отлитый из платины. В остальном же это был самый обычный мужчина среднего роста, с чуть оплывшим лицом и большими карими глазами.

– Добре, сын и дщерь моя, – с легким акцентом поприветствовал нас дядька, платком вытирая выступившие на лбу капельки пота. – Этой ночью Всеединый дал мне знак…

– Бесполезно, отас Пануфре, – холодно оборвал Кьяри, – я все тот же неверующий грешник.

Пануфре поджал губы и вопросительно глянул на меня:

– Вы тоже не верите в божью силу?

– Почему не верю? – делано удивилась я, чем несказанно обрадовала нашего собеседника. Впрочем, тут же вернула на землю: – Божья сила есть божья масса, помноженная на божье ускорение.

Отас что-то проворчал на незнакомом мне языке, взмахнул руками и ушел на поиски более благодарной паствы.

– Что он сказал? – полюбопытствовала я, глядя в расплывшееся от радости лицо Кьяри.

Меня крепко обняли и поцеловали в макушку.

– Что мы идеально подходим друг другу.

Ой, что-то сомневаюсь. Я уж было рванулась за отасом с просьбой повторить сказанное, но умиротворяющую атмосферу ожидания нарушил громкий хлопок портала и грозное:

– Только через мой труп!

Я машинально повернулась на звук и с удивлением обнаружила Галактиона Белозерского собственной разгневанной персоной.

Он-то что тут забыл?

Именно в этот момент ректор вышел из портала, стряхнул с пиджака разноцветные искры и заметил нас.

– А вы какого черта тут делаете?! – поприветствовал нас злой, как стая драконов смерти, руководитель.

Очень хотелось ляпнуть что-то в духе «приносим несчастья», но Галактион уже переключил внимание на кучкующихся в сторонке родственников и гневно выпалил:

– Где этот дурак?!

На гостя, судя по всему, незваного и нежданного, оглянулась добрая половина зала. Молодая дама, вошедшая, вероятно, для того, чтобы позвать нас на церемонию, решила не торопиться. Невеста воинственно поднялась со своего стула. Фотограф, приглашенный увековечить этот судьбоносный момент, радостно защелкал камерой. Жених пал на четвереньки и со скоростью покалеченного на две лапки паучка начал быстро пробираться к выходу.

– Милый? – ахнула возлюбленная.

– Куда! – взревела мамаша невесты.

– Я те дам жениться! – подхватил ректор.

Осознав, что скрыться с места преступления незамеченным не выйдет, Лиц чертыхнулся, вскочил и помчался к распахнутому окну. Это был изящный прыжок через подоконник с кувырком через цветущий куст шиповника и изящным приземлением носом в клумбу.

В зале вновь раздался хлопок портала, и к разгневанному Белозерскому присоединилась зареванная дама.

– Гоша, не тронь деточку! У него слабая нервная система. Его нельзя пугать.

Следом за дамой из портала вывалился еще с десяток женщин разных возрастов, голосящих:

– Где эта ведьма?! Покажите нам вертихвостку, что окрутила нашего мальчика!

Жених перестал изображать саженец, скоренько выкопался из клумбы и кинулся вверх по улице.

– План игрек! Любимая, план игрек! – орал он.

С виду вся такая кроткая невеста оглядела толпу рассерженных женщин, спугнувших жениха, и кровожадно улыбнулась. Взмах руки, и шикарный подол платья летит в сторону, освобождая девушку от лишних юбок.

– Дщерь моя, прикрой непотребство! – возмутился отас Пануфре, защищая рукой глаза, но осмотрительно оставляя щель между пальцев.

А посмотреть было на что. Фигурка у девушки была, как у опытной акробатки – гибкая, сильная, точная в каждом совершенном движении.

Батюшки! Откуда у Микаэль арбалет? Нет, не так. Где она его прятала?! Нет, снова не то. На фига ей арбалет на свадьбе?! Случайно сунула в женскую косметичку вместе с тенями и блеском для губ?

– Сейчас уйдет. Лови! – заорал Белозерский, первым догадавшись о планах невесты.

– Вперед! – мощно гаркнул отец девушки, аки командир пехоте. – Не дадим сорвать свадьбу!

Кьяри успел увести меня в сторону до того, как противоборствующие стороны сошлись врукопашную. Усадил на заботливо принесенный стульчик, укрыл щитом и сунул в руки фужер с шампанским.

– Я же обещал, что будет весело, – заявил дракон, устраиваясь рядом.

– Да ты просто мастер по части развлечений, – усмехнулась я, пробуя шампанское. – И все-таки, что тут творится?

– Лиц – внук ректора, – начал вводить в курс дела Кьяри. – На данный момент он и его дед – единственные мужчины фамилии. Трое сыновей Галактиона погибли в сражениях, родной брат Лица пропал при загадочных обстоятельствах, а двоюродный пять лет назад заявил, что всю жизнь хотел быть девушкой, и сменил брюки на платье. Короче, считай, что тоже пропал… Вот их немного и переклинило на Лице, который отчаянно не желал соглашаться на выбранных мамой и тетками девушек.

Теперь понятно, почему парочка решила играть свадьбу на Фесе, острове, где нет проволочек и бюрократии. И нет сердобольных родственников.

Я с улыбкой проследила за тем, как Микаэль прорывается к выходу, как подружки невесты повалили на пол сыплющего проклятьями ректора, как грузная дама оступается и падает попой в праздничный торт.

– Дуглас, ты такой романтик, – с нескрываемой издевкой сообщила я.

Кьяри вздрогнул, но я сделала вид, что не заметила.

В проеме открытого окна была хорошо видна толпа собирающихся зевак. Мой взгляд выцепил высокого мужчину в белом отглаженном костюме и с пиратской удалью в глазах.

Глава 8

Остров невезения

Лиц и Микаэль таки поженились.

Это случилось на закате на борту источающего дикую вонь суденышка, пришвартованного в пятой гавани. План игрек, чтоб его!

Внешний вид брачующихся, переживших стычку интересов родственников, оставлял желать лучшего, а соединял влюбленные сердца захмелевший от радости и суммы взятки капитан. Мы с Кьяри стояли рядом с лицами понятых, приглашенных к трупу.

– Клянусь вечно любить и почитать тебя, мое сердце… – давал клятву новоиспеченный супруг.

– Попахивает лапшой на уши, – тотчас съехидничал дракон.

К счастью, тихо. Поэтому расслышала его я одна.

Но если дракона смутили пылкие обещания Лица, то меня покоробила свадебная песня Микаэль. Она голосила, как имитирующий смерть свин, чего не вынесли портовые дворняги и принялись истошно подвывать. Пока Кьяри прощался и поздравлял молодых, я спустилась на пирс, подхватила подол платья и медленно побрела вперед.

Мимолетное чувство тревоги кольнуло сознание и тотчас отпустило. Но я была тем еще параноиком, поэтому замерла и прислушалась. На секунду мне показалось, что сбоку, между двумя покачивающимися лодками, мелькнуло что-то белое. Не то кусок паруса трепыхнулся на ветру, не то выглянул из-за мачты мужчина в белом костюме.

Отправленный на разведку союзник столкнулся с чужим ветром, охраняющим паруса на одном из кораблей, и испуганно вернулся под мою защиту.

Что-то было явно не так.

А через мгновение до меня дошло, что именно.

Тишина.

Порт словно затаил дыхание, море отхлынуло, беспокойные птицы заткнулись, затаившись кто где. Даже ветер, неизменный спутник неба, не подавал признаков жизни. Я сглотнула, крутанулась вокруг оси и скорее почувствовала кожей, чем услышала мерный, все нарастающий гул.

Обмерев от первобытного чувства страха, я медленно подняла голову, увидела несущуюся на меня массу и… заорала:

– Дракон!

Хотя «дракон» – это я польстила. В потемневшем после захода солнца небе барахтал перепончатыми крыльями несуразный драконыш с перепуганными седоками на спине.

В день, когда на Академию налетела полная ЖОПа (и это я не про комиссию, а про заклинание «живой оттиск памяти»), Ронни еще не владел полным оборотом. Только крылья и юношеский гонор. Чуть позже я видела принудительную трансформацию, когда драконы смерти поддались массовой галлюцинации и увидели, как я убиваю их собрата. И вот теперь этот самонадеянный ящер возомнил себя большим и сильным.

– Ронни! – рявкнул подбежавший Кьяри, тоже запрокинув голову.

– А-А-А!!! – раздался испуганный вопль из поднебесья, и Ронни провалился в воздушную бочку.

Коротко ругнувшись, мы с Кьяри взмыли вверх.

Все-таки чуйка меня не подвела. Брать в ученики дракончика было равносильно подписанию смертного приговора нервным клеткам. Мало того что этот идиот крылатый сделал полный оборот в дракона, так он еще и остальных к себе на загривок усадил.

Учишь-учишь, а они как были дубами, так и остались.

Мне удалось подхватить Гамода и Камаля заклинанием левитации, Кира и Олаф вспомнили о том, что они воздушники, самостоятельно, а вот всезнайку Жетон пришлось спасать уже ветерку. Уставшего Ронни, махавшего крыльями от самого материка, выручал Кьяри. Грозно рыкнув, огромный ящер схватил за хвост падающего дракошку и, словно мать нашкодившего котенка, понес дорогую сердцу поклажу на пирс. А уж там…

Нет, мне всегда нравилось злить Кьяри-старшенького, но сегодня он что-то не на шутку разошелся. Прикрывшись куском парусины, он дождался, пока все соберутся вместе, и обрушил на студентов, свалившихся на наши головы, гнев.

– Вы хоть соображаете, что творите?! – рявкнул взбешенный декан кафедры Темных искусств. – У вас что вместо мозгов? Ветер?

– Не ори на них! – возмутилась я, загораживая охламонов собой. – Криками ничего не добьешься.

А потом развернулась, увидела счастливые лица студентов, едва не разбившиеся о воды пятой гавани, и тоже взорвалась:

– Какого етишкина корня вы забыли на Фесе?!

– Нам сказали, что комиссия осталась недовольна вашими методами преподавания…

– …поэтому мы взяли академы и…

– …полетели за вами!

У меня непроизвольно сжались руки, визуализируя в них ремень, задергался глаз, а в голову закралась бредовая мыслишка утопить этих горе-недоучек и спасти материк от малолетних недотеп.

– Госпожу Браун еще никто не увольнял! – рявкнул Кьяри, возвышающийся за моей спиной.

Я даже вздрогнула от неожиданности. Госпожа Браун? Он серьезно? Еще немного – и я заскучаю по временам «госпожа гарпия»!

– Мы участники восстания против существующей системы образования, ее прогнивших методов обучения и борцы за всестороннее развитие личности студентов, – с занудством истинной отличницы сообщила Жетон.

– Да! – радостно выкрикнул Олаф. – Это… как его… повстанцы!

– Слушайте меня внимательно, засранцы!

– Повстанцы, – обиженно поправил Олаф.

– Не перебивай, когда я кричу!

Охламоны сбились в тесную группу и смотрели глазами, полными раскаянья о содеянном. Притворялись, гады.

Я тяжело вздохнула.

– Никто меня не увольнял. Пока, во всяком случае. Но даже если уволят, то это не повод лезть на приятеля, впервые совершающего полный оборот, и нестись через море, кишащее морскими гадами и пиратами… – Я всплеснула руками. – Как вам такое вообще в голову пришло! Кира, – обратилась к девушке, вот кто меня откровенно разочаровал. – Почему ты не придумала план получше?!

– Я могла бы! – неожиданно взвилась та и выразительно глянула в сторону Олафа. – Но мне… помогали.

Глаз дернулся еще раз, а вместе с ним и рука. Кьяри обнял за талию и хмуро заключил:

– Прибыть сюда было дурацкой идеей. Мы еще побеседуем о вашем безрассудстве, но не здесь и не сейчас.

Гамод, Камаль, Жетон, Кира и Ронни с молчаливым смирением двинулись по доскам пирса. И только бурлящая внутри Олафа энергия не дала ему смолчать.

Парнишка склонился к уху Киры и громким шепотом уточнил:

– Я чего-то не понял. Декан мутит с госпожой Браун?

На него коллективно шикнули. Ронни даже приобнял за плечи и что-то грозно шепнул. Кьяри тотчас убрал руки с моей талии, смущенно кашлянул и отстранился. А вот до меня запоздало дошло. Мы спалились! Причем конкретно так.

Студентов пришлось подселить в наш отель. Дракон пытался спихнуть их куда-то в другое место, но я напомнила о том, как эти чуда свалились на наши головы, и Кьяри согласился, что оставлять их без присмотра чревато. Тем более на Фесе. Родине не обремененного моралью сброда.

* * *

Остаток ночи прошел без происшествий, зато утро порадовало скандалом.

– Нет.

– Да!

– Я сказал – нет.

– Да плевать я хотела на твои запреты!

Мы сидели за сдвинутыми вместе столами, в окружении заспанной, но очень счастливой шестерки студентов, и завтракали. Точнее, я спорила, а упрямый дракон неторопливо ел и не желал внимать голосу разума, то есть мне.

– Это опасно. Не забывай, что ар-теро причислены к неразумным существам. Угадай, сколько заплатят коллекционеры редкостей за твою поимку.

Я прикусила губу, даже примерно не представляя, сколько могу стоить на черном рынке. Пять? Десять? Пятнадцать тысяч? Но это если не знать, что я – одна из немногих Памятей, оставшихся в моей расе. А если знать?

Ладно, буду рассуждать логически. Сколько эрешкиль готова отдать за меня? Остатки казны, не меньше. Но ведь на всех ар-теро казны не напасешься! Значит, думать надо скромнее…

– Ладно, не гадай, – смилостивился Кьяри, намазывая джемом тост. – Двадцать тысяч. За твою поимку дадут двадцать штук. Большой куш для местных.

Каких-то жалких двадцать штук? За меня, всю такую бесценную, с какой стороны ни посмотришь?!

Нет, определенно следует встретиться с местными контрабандистами, побеседовать и повысить мой ценник в три раза. Это минимум. Лучше вообще в семь!

Впрочем, вслух озвучила совершенно иное:

– Я защищена статусом преподавателя Академии. Никто в здравом уме не станет связываться…

Кьяри хмыкнул и снисходительно улыбнулся.

– Марсия, мы не на большой земле. Здесь испачканные чернилами бумажки не имеют веса.

– Но охламонов надо учить!

Охламоны, с интересом следящие за дебатами, согласно кивнули и затаили дыхание.

– Вот и учи, – согласно кивнул Кьяри. – Не выходя из номера.

Ага, сейчас прям. Уже послушно опускаю взгляд и деградирую до состояния безвольной овцы.

И не рассчитывай, драконище. Марсия Браун от своего не отступит.

Но продолжать дебаты не стала. Я ж умная женщина и в курсе, что статусные мужчины не любят, когда им возражают на людях. Упрямые драконы вообще этого на дух не переносят.