Из сказанного выше можно сделать вывод о прагматической направленности экспрессивности. Недаром многие ученые включают в определение экспрессивности понятие воздействия. В прагматике выделяются языковые единицы, имеющие прагматическую заданность, предназначенность, воздействие на психику человека, вследствие этого на его поведение. Такие языковые носители прагматической информации называются языковыми прагмемами. Речевыми прагмемами называют единицы, получившие в речи практическую реализацию [Киселёва 1978: 107—108]. Сравните с лингвистическими понятиями, введенными Т. Г. Хазагеровым «экспрессивная схема» и «экспрессивная форма» (о них пойдет речь далее), что лишний раз доказывает прагматическую направленность экспрессивности. Усилителями языковых прагмем (экспрессивных схем) являются:

1) внелингвистические сенсибилизаторы (прагматический термин): социальная роль участников речевого акта, обстановка речи, психическая основа восприятия речи и т.п.;

2) паралингвистические: а) тембр голоса, характер и сила произнесения, высота тона и др., б) мимика, жесты, телодвижения и др.;

3) лингвистические [Там же. С. 109].

Выразительные и изобразительные средства в результате усиления становятся реально экспрессивными в контексте общения, в речи. Языковые средства вне речи являются лишь «потенциально экспрессивными» [Кожина 1987: 13 – 14].

Но нужно помнить о том, что и потенциально экспрессивные средства могут стать в речи нейтральными, лишенными экспрессивного значения. Это зависит от условий коммуникации. Следовательно, экспрессивность – коммуникативное качество речи.

Прагматический характер экспрессивности особенно четко виден на синтаксическом уровне, во-первых, потому что синтаксис в какой-то степени есть взаимодействие семантики и прагматики [Ван Валин, Фолли, 1982], во-вторых, именно на синтаксическом уровне реализуются те или иные экспрессивно-стилистические значения.

Выбор определённых средств выражения экспрессивного значения зависит не только от прагматической установки, но и от их реализации в определенном жанре речи и функциональном стиле. Таким образом, экспрессивность имеет свое функционально-стилевое воплощение. Например, разговорной речи присуща оценочность, образность, волюнтативность и т. д. Способами выражения экспрессивных коннотаций здесь будут эллипсис, эмфатическое ударение и др. средства, способствующие этому выражению.

Наконец необходимо решить, возможно ли употребление термина «экспрессивность» по отношению к единицам разных уровней (лексическому, словообразовательному, морфологическому, синтаксическому). Одним и тем же термином могут обозначаться и разные сущности, и одинаковые.

Мы считаем, что понятие экспрессивность функционирует на всех уровнях языка и оно обозначает одну сущность. Это утверждение опирается на мнения известных ученых.

Так, Попов А. С. определяет синтаксическую экспрессию как «особое языковое явление, заключающееся в подчеркивании, выделении того или иного отрезка речи на нейтральном фоне» [Попов 1964]. Данное определение уточняет формулировку синтаксической экспрессивности, данную Р. Р. Чайковским, который считает ее свойством «синтаксических форм увеличивать прагматический потенциал высказываний сверх той степени, которая достигнута лексическими значениями элементов, наполняющих эти синтаксические формы» [Чайковский 1971: 196].

Действительно, логично говорить о том, что экспрессивность синтаксиса не может не опираться на экспрессивность единиц других уровней (лексического, словообразовательного, морфологического и даже фонетического, если рассматривать интонацию как явление чисто фонетического характера). Другими словами, синтаксическая конструкция экспрессивна, если таковыми являются ее составляющие разных уровней. Но нельзя забывать о том, что синтаксические конструкции усиливают еще и ту грамматическую информацию, которая заложена в высказывании. Т.е. синтаксическая экспрессивность не есть сумма экспрессивностей, потенциально заложенных в лексических, морфологических и других единицах, она усиливает и собственно грамматическую информацию. Следовательно, экспрессивность синтаксических конструкций не омонимичное понятие, оно одно для всех уровней системы, хотя и обладает своими специфическими особенностями на каждом из них. Вслед за А. П. Сковородниковым и Г. А. Копниной под экспрессивностью будем понимать речевую категорию, содержанием которой является «совокупность семантико-стилистических признаков единицы языка, которые обеспечивают ее способность выступать в коммуникативном акте как средство субъективного выражения отношения говорящего к содержанию или адресату речи» [Сковородников, Копнина 2003: 39].

Наряду с экспрессивностью коннотативный ряд составляют выразительность, изобразительность, образность, оценочность, эмоциональность, стилевая прикрепленность. Некоторые ученые названные понятия рассматривают как компоненты экспрессивности, с чем мы не можем согласиться. Эмоциональное, оценочное и другие значения существуют реально в языке, о чем свидетельствуют соответствующие пометы в словарях. Экспрессивное значение имеет место в речи, лишь усиливая названные коннотативные значения. В реальном высказывании все члены коннотативного ряда взаимосвязаны, что способствует усилению высказывания. Но взаимосвязь компонентов не обязательна, ведь они могут встречаться в различных комбинациях. Присутствие одного из членов коннотативного ряда не предполагает обязательного присутствия остальных.

О содержании понятий «выразительность» и «изобразительность» говорилось выше. Под выразительностью понимаем свойство сказанного или написанного привлекать внимание того, кто слушает или читает, словесной формой, а также производить на него сильное впечатление. Этим свойством может обладать любая нормированная речь, вызывающая интерес у адресата. Чтобы поддержать внимание, надо придать высказыванию необычную форму, которая своей непредсказуемостью способна поддерживать интерес к речи сама по себе (иногда даже независимо от ее содержания). Существует несколько способов усиления выразительности, способствующих возрастанию экспрессивного значения, объединяемых термином «выдвижение». Среди них отмечаются конвергенция, сцепление и обманутое ожидание. «Общая черта этих способов… состоит в преднамеренной, но непредсказуемой для адресата концентрации изобразительных средств в некоторых частях текста на фоне их отсутствия в других» [Хазагеров 1987: 49]. Все они способствуют экспрессивности.

Таким образом, под изобразительностью понимаем способность речи создавать у адресата конкретные представления, вызывая в воображении вкусы, запахи, краски, формы, звуки и т. д. Усиление изобразительности речи достигается путем сопоставления, сравнения, сопряжения с уже знакомыми явлениями, предметами и т. д. Необходимость в усилении возникает, если в сознании адресата возникли новые представления, нуждающиеся в особых средствах описания. Усиление изобразительности ведет к возникновению у слова или предложения экспрессивного значения.

Эмоциональность отражает эмоциональное отношение к предмету речи [Телия 1988: 174]. Языковая единица обладает эмоциональным значением, если обнаруживает какое-либо чувство или эмоцию. Эмоцией называют относительно кратковременное переживание (тревогу, огорчение, гнев, радость, удовлетворение и др.), а чувством – более устойчивые отношения (любовь, ненависть и др.). Эмоциональность является компонентом семантики различных языковых единиц, которая закреплена в сознании людей (потенциальных участников речевого акта), следовательно, отражаясь в сознании, способна удерживаться в памяти. Эмоциональные языковые средства в речи обладают обычно экспрессией.

Оценочность отражает отрицательное либо положительное суждение о том, что называет языковая единица (обычно слово), т.е. неодобрение, пренебрежение, одобрение и т. д. Оценочные наслоения на первичную семантику языковых знаков указывают на экспрессивность последних.

Образность, оказывая воздействие на сознание или выражая его, создаёт конкретно-чувственные представления о действительности. Нередко образность называют факультативным компонентом выразительности. Образность – это особый способ представления информации, в основе которой лежит скрытое сравнение, оживляющее наше восприятие тех или иных явлений [Шмелёв 1964; Телия 1988].

Стилевая прикрепленность обнаруживается, когда языковая единица несет информацию о своей принадлежности к определенной сфере общения, мы говорим о ее закрепленности за определенными языковыми стилями и сферами речи. Использование языковых средств в нетипичных для него контекстах не всегда является неуместным. Когда такого рода стилистические контрасты внутренне мотивированы, они несут определенную эстетическую нагрузку (напр., в художественном стиле).

Итак, экспрессивность, выразительность, изобразительность, образность, оценочность, эмоциональность, стилевая прикрепленность – компоненты коннотативного ряда. Уточним лишь, что экспрессивность – понятие количественное, а изобразительность, образность, оценочность, эмоциональность – качественные.

На современном этапе развития науки усиливается внимание к коммуникативно-прагматическим и когнитивно-психологическим трактовкам тех качеств экспрессивной речи, от которых напрямую зависит эффект речевого воздействия, в отличие от предшествующего этапа научных исследований, главной задачей которого было определение семантического потенциала категории и поуровневое описание средств ее выражения [Ромашова 2001: 3].Начало формы

Об одном из таких средств выражения экспрессивности и пойдёт речь в следующем параграфе исследования.

1.3. Синтаксический параллелизм и смежные лингвистические понятия

Синтаксический параллелизм является одной из категорий экспрессивного синтаксиса. Для обозначения данного понятия в лингвистической литературе используются различные термины: параллелизм синтаксических конструкций, синонимичные конструкции (структуры), синонимичные замены, синонимичные эквиваленты и соответствия, синонимичные ряды [Трофимов 1955; Былинский 2011; Ефимов 1957; Розенталь, Теленкова, 1976], синтаксический повтор [Головкина 1964; Червакова 1977; Пуленко 1988; Солодова 1993] и т. д. Использование синонимичных терминов приводит к затруднению восприятия данного явления. Поэтому считаем необходимым разграничить указанные понятия.

Многие лингвисты отождествляют понятия «параллелизм» и «симметрия». Например, Т. Г. Хазагеров и Л. С. Ширина считают, что симметрия «то же, что синтаксический параллелизм». [Хазагеров, Ширина 1999: 267]. Этой же точки зрения придерживается О. С. Ахманова: «Параллелизм (симметрия). Связь между отдельными образами, мотивами и т. п. в произведении речи, выражающаяся в одинаковом расположении сходных элементов; одинаковое расположение сходных членов предложения в двух или нескольких смежных предложениях» [Ахманова 2004: 311].

Но тождественны ли термины «симметрия» и «синтаксический параллелизм»?

Конечно, поскольку фигуры синтаксического параллелизма «обнаруживают регулярное и закономерное повторение синтаксических единиц, при этом наблюдаются инвариантные структуры, отмеченные одинаковыми связями элементов и отношениями», в их основе лежит принцип синтаксической симметрии [Кузнецова 2001].

Фигуры синтаксического параллелизма c позиции симметрии-асимметрии представляют собою два вида: симметричный, симметрично-асимметричный,

представленные в табл. 1.

Таблица 1

Синтаксический параллелизм – это принцип, в основе которого лежит симметрия. Если симметрия в языке существует вне синтаксического параллелизма, то параллелизм, наоборот, вне её невозможен. Синтаксический параллелизм – частный (видовой) случай симметрии. Рассматриваемые «понятия находятся в родо-видовых отношениях» [Кузнецова 2001]. Следовательно, симметрия и синтаксический параллелизм не являются тождественными понятиями.

В научных работах по стилистике нередко встречается смешение понятий «синонимичные синтаксические конструкции» и «параллельные синтаксические конструкции» [Трофимов 1955: 3; Розенталь, Теленкова 1976: 316; Былинский 2011: 14], «синонимичные эквиваленты и соответствия», «синонимичные замены» [Ефимов 1957: 344, 183].

Например, Д. Э. Розенталь считает, что параллельные синтаксические конструкции – это «ряд особых конструкций, которые характеризуются общностью заключенного в них содержания при различном грамматическом оформлении. Например: Студент сдал зачеты. – Студент, который сдал зачеты. – Студент, сдавший зачеты» [Розенталь 1994].

В то же время в научной литературе существует понимание параллельных синтаксических конструкций как «отрезка речи с однотипным синтаксическим построением» [Астафьева 1963: 23; Антонова 2007: 87—94; Файзуллаев 1990: 20—27; Карпакова 1992: 31—40]. В результате дублетного употребления терминов одно понятие может подменяться другим.

По мнению А. А. Кузнецовой, по отношению к понятию, которое Д. Э. Розенталь и другие ученые называют параллельными синтаксическими конструкциями, будет уместнее употребить термин «синонимические синтаксические конструкции», определяемые как конструкции, имеющие общее содержание, но отличающиеся структурой, синтаксической позицией в предложении и оттенками смысла, иногда еле уловимыми [Кузнецова 2001]. В роли синонимических синтаксических конструкций, как правило, выступают обособленные члены, словосочетания с главным компонентом отглагольным существительным, простые предложения, придаточные части сложноподчинённых предложений. Например: Мальчик, выполнивший домашнее задание, пошёл в школу. – Мальчик, выполнив домашнее задание, пошёл в школу. — Мальчик, который выполнил домашнее задание, пошёл в школу. – Мальчик выполнил домашнее задание и пошёл в школу. – Когда мальчик выполнил домашнее задание, он пошёл в школу. – После выполнения домашнего задания мальчик пошёл в школу. И др.

Чаще всего в качестве грамматических синонимов выступают обособленные члены и придаточные предложения, поскольку для данных конструкций характерна общность грамматических значений. Так, устойчивыми синонимическими конструкциями являются:

1) придаточное определительное предложение и обособленное определение, выраженное причастным оборотом. Например: В раскрытое окно, которое выходило на улицу, виден был сад. – В раскрытое окно, выходившее на улицу, виден был сад;

2) придаточное обстоятельственное предложение и обособленное обстоятельство, выраженное деепричастным оборотом: Когда гусыня выбралась на чистую воду, она поплыла вдоль берега. — Выбравшись на чистую воду, гусыня поплыла вдоль берега.

Синонимические синтаксические конструкции различаются:

1) оттенками семантических значений (если придаточные предложения образуют предикативную единицу в составе сложного предложения и обладают большей смысловой нагрузкой, то параллельные им обособленные конструкции выступают в роли членов простого предложения);

2) стилистической окрашенностью (если обособленные члены встречаются преимущественно в книжной речи, то придаточные предложения являются, как правило, межстилевыми конструкциями);

3) характером синтаксической связи (если обособленные конструкции отличаются наличием полупредикативной связи, то для придаточных предложений характерна предикативная связь).

При использовании в речи синонимических синтаксических конструкций субъект речи может выбирать одну из указанных структур, характеризующихся, с одной стороны, семантической близостью, с другой, грамматической разнородностью. Параллельные же синтаксические конструкции отличаются структурно-смысловым единством, их основным дифференциальным признаком является грамматическая единооформленность. Например: Наплывала тень… Догорал камин. Гумилев.

В представленном примере дана фигура изоколона, для которой характерно тождество синтаксических структур: равное количество компонентов, схожие предикативные связи между ними (синтаксические отношения), одинаковый порядок слов. Таким образом, в примере представлены сходные по форме и грамматически однородные структуры.

Параллельные синтаксические конструкции и синонимические синтаксические конструкции – понятия неравнозначные. Конечно, для тех и других конструкций характерны отношения тождества. Но это тождество разного порядка. Синтаксическая синонимия – сходство слов или конструкций по значению, а параллелизм – тождественное или сходное расположение элементов речи в смежных частях текста, то есть сходство конструкций по форме [Кузнецова 2001].

По мнению И. А. Солодовой, параллелизм – это эксплицитно выраженное сходство, однотипность конструкций, а синонимия – это аналогия, выраженная имплицитно, соответствие в значении. Параллелизм и синонимия находятся на крайних полюсах в системе противоположений план содержания – план выражения [Солодова 1993: 22]. Поэтому синтаксическая синонимия и синтаксический параллелизм рассматриваются как неравнозначные явления, объемы которых полностью исключают друг друга.

Параллелизм связан также с таким явлением действительности, как тождество, которое выявляется в диалектике с понятием различия.

Тождество явлений и предметов окружающего нас материального мира связано с логической категорией аналогии: «отношения между моделью и прототипом, предполагающее наличие у них общности, сходных характерных черт» [Выготский 2011: 8]. В основе аналогии, безусловно, лежит правило симметричности [Штайн 1993: 260]. «Язык отражает понятие тождества при помощи своих лингвистических средств, одним из которых и является параллелизм (симметрия) и, шире, повтор» [Кузнецова 2001].

Большинство дефиниций повтора, существующих в современном языкознании, сводится к определению понятия, данному, например, Н. Т. Головкиной: «Повтор есть неоднократное появление в определенном отрезке речи языковой единицы на соответствующем лингвистическом уровне» [Головкина 1964: 17].

Другими учёными понятие «повтор» изучалось на примере языковых единиц разных уровней: на уровне фонемы [Рыбникова 1985; Гальперин 1958 и др.], на уровне морфемы [Кухаренко 1988], на уровне лексики [Киселев 1954; Головкина 1964; Арнольд 1975 и др.], на уровне синтаксиса [Астафьева 1963; Абдулаев 1973; Кожевникова 1979; Новикова 1992 и др.].

Рассмотрим подробнее, как соотносятся понятия «синтаксический параллелизм» и «повтор» на синтаксическом уровне.

О. В. Мальцева выделяет следующие типы синтаксического параллелизма: 1) повтор парцеллированных конструкций, состоящих из одного слова; 2) повтор однородных членов предложения; 3) синтаксический повтор словосочетаний; 4) параллелизм предложений [Мальцева 1991: 27].

Т. В. Новикова и И. С. Пуленко также называют синтаксическим параллелизмом повтор однородных членов предложения [Новикова 1992; Пуленко 1988]. Указание на то, что повтор по отношению к синтаксическому параллелизму выступает как родовое понятие, встречается у Ю. М. Скребнева, И. А. Солодовой, С. Е. Никитиной, Н. В. Васильевой [Скребнев 1975: 140; Солодова 1993: 14; Никитина, Васильева 1996: 101—102]. Ю. М. Скребнев, И. А. Солодова, С. Е. Никитина, Н. В. Васильева указывали на то, что повтор выступает в качестве родового понятия по отношению к синтаксическому параллелизму [Скребнев 1975: 140; Солодова 1993: 14; Никитина, Васильева 1996: 101—102]. Нам близка позиция А. А. Кузнецовой, которая считает, что синтаксический повтор – явление более широкое и находящееся с синтаксическим параллелизмом в родо-видовых отношениях [Кузнецова 2001].

Перечислим явления, в основе которых лежит синтаксический повтор. Это анафора, эпифора, асиндетон, полисиндетон, подхват, антитеза, синтаксическая тавтология, обрамление, кольцо, эпаналепсис, хиазм, период.

Т. Г. Хазагеров, Г. Г. Хазагеров, Л. С. Ширина рассматривают синтаксический параллелизм в числе фигур прибавления, т.е. с точки зрения избыточности [Хазагеров 1984; Хазагеров, Ширина 1999]. Э. М. Береговская, Т. В. Новикова, И. А. Солодова выделяют синтаксический параллелизм среди фигур равновесия (уподобления) и рассматривают его с точки зрения симметрии [Береговская 1984; Новикова 1992; Солодова 1993].

Из вышеизложенного следует: повтор – своего рода интегрирующий принцип избыточности и симметрии. Избыточность и симметрия, с одной стороны, и повтор, с другой, – это родо-видовые понятия, которые состоят в отношениях подчинения. Причём если симметрия и избыточность являются по отношению к повтору принципами второго порядка, то синтаксический параллелизм – третьего порядка.

Нередко учёные отождествляют понятия «синтаксический параллелизм» и «перечислительный ряд» – явления экспрессивного синтаксиса, имеющие ряд общих признаков. Так, основой как синтаксического параллелизма, так и перечислительного ряда является грамматическое явление однородности, основной признак которого – одинаковая синтаксическая функция всех членов предложения. Помимо этого, рассматриваемые понятия способны объединять и перечислительные отношения. Исходя из этого, многие учёные относят однородные члены предложения к структуре синтаксического параллелизма. Например, О. В. Мальцева одним из самых распространенных видов синтаксического параллелизма считает рекурренцию «в виде однородных членов предложения» [Мальцева 1991: 162].

Аналогичной точки зрения придерживаются И. А. Пуленко, Т. В. Новикова [Пуленко 1988: 90; Новикова 1992: 37 – 38].Так, Т. В. Новикова считает, что «три четвертых случаев синтаксического параллелизма в прозе приходится на микроконтекст. Половина всех случаев реализуется в простых предложениях, в основном на базе однородных членов предложения» [Новикова 1992: 94].

Е. А. Калашникова относит к синтаксическому параллелизму однородные члены предложения, морфологически одинаково выраженные [Калашникова 1998: 33].

Р. В. Скляренко рассматривает понятие «микропараллелизм», «которое предполагает организацию членов предложения…» [Скляренко 1987: 2 – 12].

А. Н. Мороховский и О. П. Воробьёва в «Стилистике английского языка» перечисление трактуют как «многократное повторение однородных синтаксических единиц, как отдельных членов предложения, так и словосочетаний» и как одну из разновидностей синтаксического параллелизма наряду с цепным и расширенным повтором [Мороховский 1991: 143 – 144].

Некоторые учёные говорят о нецелесообразности включения в состав синтаксического параллелизма однородных членов предложения. По мнению И. М. Астафьевой, однородные члены не обязательно должны иметь одинаковую синтаксическую структуру, а ведущим принципом синтаксического параллелизма является повторение синтаксической конструкции одного высказывания в другом высказывании [Астафьева 1963: 22].

А. И. Чижик-Полейко выделяет две разновидности повтора на синтаксическом уровне, а именно: синтаксический параллелизм и предложения с однородными членами предложения [Чижик-Полейко 1972: 145].

Однородным членам предложения присуща одинаковая синтаксическая функция, но синтаксический рисунок однородных конструкций, выраженных отдельными лексемами, не обязательно должен быть одинаковым (параллельным). Например: Я счастлив и силён, свободен и молод (Брюсов).

Конструкции синтаксического параллелизма, в отличие от однородных членов предложения, являются состоявшимися, поскольку их структурные компоненты имеют одинаковую синтаксическую функцию и они обязательно должны иметь одинаковое синтаксическое строение (повторение синтаксической конструкции одного высказывания в другом высказывании) [Астафьева 1963: 21—22]. Например: Не кукушка во сыром бору Жалобнёхонько вскуковала – А молодушка в светлом терему Тяжелёхонько простонала (Цыганов).

Чтобы показать нетождественность рассматриваемых понятий, А. Н. Гвоздев, сопоставляя ряд самостоятельных простых предложений с однородными членами предложения, отмечал, что первые «эмоциональны и экспрессивны и используются редко, обычно в приподнятой речи, например: На их место пришли новые. Пришли старики. Пришли подростки. Пришли калеки. Пригнали марселъских сутенеров. Пригнали босячье всей Европы (И. Эренбург).

Если заменить имеющиеся здесь отдельные предложения одним предложением с однородными членами, то можно убедиться, насколько снизится эмоциональность представленного отрывка из текста: Пришли старики, подростки, калеки… и т.д.» [Гвоздев 1965: 280]. «Однородные члены нередко связаны со строго логическим изложением, лишены эмоциональности» [Гвоздев 2009: 280].

Экспрессивный эффект однородного ряда создается, во-первых, сочетанием эмоционально окрашенных лексем, разнородных по логическому основанию, входящих в этот ряд, во-вторых, отступлением от логических норм, в-третьих, увеличением протяженности текста, а экспрессивное значение синтаксического параллелизма – прежде всего самой структурой этой конструкции. Помимо этого, синтаксическое равноправие единиц перечислительного ряда способствует их смысловому уравниванию и перечислительным семантическим отношениям, тогда как синтаксическое тождество конструкций синтаксического параллелизма не всегда приводит к равноправным семантическим отношениям [Кузнецова 2001]. Семантические отношения, которые передаются конструкциями синтаксического параллелизма, значительно шире: это отношения уточнения, сопоставления и перечисления. Следовательно, синтаксический параллелизм и перечислительный ряд – это самостоятельно существующие явления, которые иногда перекрещиваются.

<1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

3 из 4